Глава 12
АЛЬБЕРТ
Начать свою жизнь с чистой страницы, заново, обнулив все чувства, способны только самые сильные духом люди. Многие считают безумием разрывать крепкие связи, отрезать от себя тех, с кем больше всего желаешь оставаться. Однако безрассуднее другое. Главная ошибка любви – делать вид, что счастлив, тогда как все буквально держится на одном тебе. Притворяться, будто внутри вашей собственной вселенной царит идиллия, а мир внутри тебя не разломан на куски после предательства. Большинство лишь со временем осознают и принимают простую, понятную каждому истину: жить в одиночестве – не так и страшно. Привыкаешь, приспосабливаешься, подстраиваешься. Намного глупее и опаснее продолжать существовать среди невыполненных обещаний и поддельных чувств. Фальшивой, воображаемой, показушной любви.
А он любил. Не как любят в подростковом возрасте – на разрыв, не зная способов справляться с переполняющими эмоциями, словно борешься за глоток воды в пустыне или потерял возможность нормально дышать. Всякий раз, находясь рядом с объектом обожания, задыхаешься от нехватки кислорода, не в состоянии воспринимать действительность правильно. Она на самом деле выглядит иначе, когда рассматривается сквозь призму неконтролируемых чувств.
Любил. Пылко, темпераментно, зрело. Сердце стало не единственным органом, принимающим решения и способным на них безоговорочно влиять. Полюбить после тридцати, значит, понимать, куда в итоге заведут отношения. Явно осознавая, чего от них ждешь. Выдуманные истории про высокие чувства, зародившиеся с первого взгляда, уже кажутся смешными и нереалистичными сказками для впечатлительных барышень.
Любил. Как тогда виделось, взаимно. Крепкая семья с прочными узами – такой результат обязан был родиться от союза двух самодостаточных личностей с одинаковыми целями и жизненными позициями.
Что еще нужно, когда есть почти все, к чему стремился?
Большой уютный дом в закрытом элитном подмосковном поселке; потрясающая, умная, желанная женщина рядом, с которой хочется не только появляться на светских мероприятиях, но и засыпать, просыпаться, пить кофе утром. Слушать возмущенное ворчание в редкие выходные, если будишь требовательными поцелуями и прикосновения; неторопливо заниматься сексом с ней – едва проснувшейся, расслабленной, с разметавшимися по подушке волосами, без слоев штукатурки на лице. С выброшенной на ночь маской ядовитой клыкастой суки, готовой в любой момент перегрызать глотки всем, кто каким-то образом осмелился преградить ей путь. После просто лежать, прижимая к себе, и слушать довольное мурлыканье сквозь сбившееся, рваное дыхание. Дышать в унисон.
Но близость, как позже выяснил и убедился на горьком опыте, – это не только одинаковые интересы, долгие разговоры за бокалом вина в гостиной перед камином, занятия любовью при свете дня, глядя друг другу в глаза, и не прикосновения, говорящие громче слов. Близость – это не одна постель на двоих и даже не умиротворенное дыхание рядом с тобой, в твоих объятиях. Она гораздо глубже.
Души не на поверхности. До них нужно дотянуться, добраться, дотронуться, скрепить, склеить. Это происходит самопроизвольно. Находят друг друга на каком-то иррациональном уровне, непостижимым образом. Настоящая близость – это их единение. Все остальное – просто-напросто отношения. Не более чем взаимовыгодный союз.
Берт прекрасно понимал, что с Ларой они так и не стали близкими людьми, оставшись теми, кто всего лишь прожил небольшой отрезок времени под одной крышей.
До подобных размышлений пришлось дойти опытным путем.
Поначалу отношения и впрямь напоминали идеальный сценарий. За исключением единственного маленького, но едва ли не главного пункта, о каком мужчина никогда не забывал. Почему-то без этого не появлялось полноты ощущений. Как ни пробовал убеждать себя, а отбросить навязчивую мысль не удавалось.
В шумной квартирке на окраине Петербурга, в которую приезжал настолько часто, насколько мог, всегда чувствовал себя куда более цельным и счастливым, чем в тихом, пустом особняке. Казалось, в окружении детей старшей сестры проводил бы сутки напролет, имей такую возможность. Обожал племянников, а они искренне любили его. Не за горы подарков, какими обязательно закидывал, а за то, что строил вместе с ними дома из конструктора, рисовал и лепил неизвестных природе существ, смотрел мультики, вставляя забавные комментарии, читал сказки на ночь, помогал справляться со страхами. Малыши росли – возрастала и потребность в правильном примере для подражания. Своего родного отца они почти не помнили. Его заменил любимый дядя. Он оставался для них тем человеком, за спиной которого по-прежнему можно укрыться от любых фобий, спросить совета и найти поддержку.
Берт, на чьих глазах выросла красавица-племянница и подрастали двое шумных, непоседливых парнишек, жаждал, чтобы и в его обустроенном и огромном жилище звучали детские голоса, царил беспорядок из разбросанных по полу игрушек, а по коридорам проносилось не эхо тяжелых собственных шагов и дыхания одиночества, а топот крошечных ножек.
Мечты, так и не ставшие реальностью.
Женщина, клявшаяся в верности, хладнокровно воткнувшая слету, глубоко, по самую рукоятку нож.
Никогда не жалел о миллионах, отданных ей после разрыва, – заработает снова. Заплатил бы гораздо больше, чтобы вернуть то, что она бесчеловечно, цинично отняла у него. Подарила, но вмиг безжалостно отняла. Только видимость, что рассчитался за развод деньгами. На самом деле расплатился частью своей души.
Прошло уже достаточно времени, чтобы перестать вспоминать об этой – пролистанной, пережитой, но так и не забытой – странице его жизни. Однако позавчерашний ночной инцидент вытащил из подсознания книгу прошлого, раскрыв ее на самой жуткой главе. Оставив мелькать перед глазами пахнущий медикаментами листок, воскресив в подсознании металлический привкус крови, приправленный горечью потери.
Альберт нещадно колотил боксерскую грушу, с остервенением пытаясь выбить из себя навязчивые, никак не отпускающие раздумья. Не получалось. Километры на беговой дорожке под громкие басы, громыхающие из колонок, тоже мало что изменили. Мимолетно пронеслась мысль, будто стоило все же выйти пробежаться на улицу, наплевав на пронизывающий насквозь ветер и непрекращающийся снегопад. Возможно, тогда бы из головы выветрилось лишнее.
Невесело усмехнулся и прекратил истязать болтающийся перед глазами мешок. Сбросил перчатки и вытер пот со лба.
Через неровное дыхание вылетела пара крепких словечек. Забыл, когда в последний раз его настолько сильно накрывало от воспоминаний и эмоций, которые неизменно вытягивали на поверхность призраки прошлого.
С бывшей женой доводилось пересекаться нечасто. Все-таки разные сферы деятельности имели определенные положительные стороны. Однако обширный круг общих знакомых давал поводы иногда сталкиваться на светских мероприятиях. Люди, некогда связанные недолгими узами брака, старались по возможности держаться на расстоянии друг от друга и не вытаскивать на публику залежалое грязное белье, оставшееся от непродолжительных отношений. В духе Лары Тимской кидать полушепотом мимоходом острые комментарии, дразня Альберта, но не позволяя кому бы то ни было, кроме бывшего, услышать их. Мужчина либо игнорировал реплики, либо отвечал в тон, выводя из равновесия Ларису, отрезая возможность продолжить неконструктивный, неприятный и никому ненужный диалог. Самый действенный и легкий из способов вызвать у людей раздражение и ненависть – любить себя и не давать вытирать об себя ноги.
Раньше Берт обожал шуточные перепалки с женой. Уникальная манера общения делала ее живой, показывала настоящие чувства, а не те, которые привыкли видеть на лице стервозной, бескомпромиссной, упертой и держащей всех в напряжении Ларисы Сергеевны. За бетонными стенами, какие она годами выстраивала вокруг себя, пряталась потрясающая женщина. Как понял спустя время, умный, хитрый, бесцеремонный, расчетливый стратег, готовый на любые, даже самые низкие поступки ради собственной выгоды.
Альберта тоже с натяжкой можно отнести к числу честных трудяг. В бизнесе нет места сентиментальности и высокоморальным принципам. Только действовать на личном фронте, используя те же приемы, он себе не позволял. В любви не все средства оправданы. Отношения – не многомиллиардный тендер, за какой станешь бороться разнообразными доступными, подчас нечестными и грязными методами.
Но размышления, что странно, привели мужчину в данный момент не только к бывшей супруге. Мигом нарисовался и образ другой, не менее интересной и противоречивой, блондинки. Необъяснимо. Неправильно. Непривычно. От этого выбивает почву из-под ног с не меньшим успехом.
То, с каким ожесточением, фактически из последних сил сражалась за своего ребенка, вызывало уважение. Альберт мысленно восхищался скорость, с которой женщина в ее физическом и, немаловажно, эмоциональном состоянии принимала решения. От них зависела ее судьба и будущее еще не родившегося малыша. Не преувеличивал. Именно так оно и было. Самодовольный мальчишка, решивший, что сможет напугать блондинку, всего лишь запустил обратный процесс.
В голове Берта один за другим мелькали слайды, комментируемые его собственным голосом из глубин сознания. Было удивительно узнать, насколько лучшие подруги – Лариса и Регина – внешне казались похожими по характерам, но в какой степени различались их взгляды на главные жизненные ценности.
Звонок мобильного перекрыл не только музыку из стереосистемы, но и громкие мысли мужчины. Нахмурился, читая имя на экране и нажимая на зеленую кнопку.
– Альберт Константинович, доброе утро! – поприветствовал приятный женский голосок.
– Здравствуйте, Людмила! – тут же отозвался. – Чем обязан? – задал вопрос, на который без того знал ответ.
Личный помощник Бажина не стала бы звонить в восемь утра без повода.
– Григорий Алексеевич настоятельно просил Вас составить ему компанию за обедом у него в офисе в 13:00.
В уме Берт ухмыльнулся. Хорошая формулировка приказа, какие обычно отдавал своим подчиненным Гриша. Никто не имел возможности отказаться.
– Буду.
– Я передам, – тут же отчеканила. – Есть предпочтения по меню? Он не уточнил, – извиняющимся, но не менее профессиональным тоном произнесла.
– На Ваше усмотрение.
– Григорий Алексеевич также выразил надежду, что Артур Львович принял приглашение и приедет вместе с Вами. К сожалению, я не смогла связаться с ним и подтвердить его присутствие.
Альберт шепотом выпалил пару матерных слов, а женщине выдал в собственной манере:
– Понял, Людмила. Что-то еще?
– Не смею больше отнимать Ваше время. Всего хорошего!
– И Вам, – усмехнулся и завершил звонок.
Отложил телефон в сторону и провел большим пальцем по подбородку. Хотелось бы надеяться, что речь пойдет о благополучном завершении дел или о предложении поиграть в бильярд. Иначе... Чертыхнулся. Портить отношения с давним влиятельным знакомым не было никакого желания. Он здорово помог с «Туманом». Однако последняя выходка Артура могла вернуть все на круги своя. Парень не осознавал, что играет не просто с огнем, но и ставит под угрозу совместное предприятие.
– Черт бы побрал тебя, Арт! Баб мало вокруг?! – пробормотал и принялся набирать друга.
Спустя пару длинных гудков Горский все же соизволил ответить.
– Алло, – прохрипел сонным голосом.
– Спишь еще?
– Уже нет.
– Ты в курсе, что Гриша ждет нас у себя в обед? – без предисловий начал.
– Его ребята лично передали приглашение, – не без доли сарказма в интонации рассмеялся. – Только вот время забыли уточнить.
– Ребята? Мать твою, Артур! Я же предупреждал! Нахрена ты к Анюте подкатил?! Анечку обижать нельзя. Живой хоть там?
– Нормально. Немного помяли, но я тоже передал «спасибо».
– Головой думай в следующий раз. Надеюсь, отбили желание...
– Расслабься, Берт, – прервал друга, – у меня серьезные планы в отношении малышки Энни. Снова я ее не отпущу.
– Снова?
– Старая история, но незаконченная, – отмахнулся и поспешил вернуться к начальной теме разговора. – И во сколько мы должны быть у Бажина?
– В час.
– Отлично. Успею еще перехватить Анюту.
– Ты – смертник, Артур.
– Эта девочка убьет меня быстрее и изощреннее, чем парни Бажина, – расхохотался. – Увидимся, Альберт. Надо решить, как отметим завершение ада с «Туманом».
– Подъеду через пару часов.
В мозгу Берта будто щелкнуло. Мужчине до сих пор неизвестно, каким образом Арти удалось вернуть часть общего бизнеса. Предпочитал отмалчиваться и уходил от ответа, переводя разговор в нейтральное русло. Лишь однажды бросил фразу, которая тогда не имела никакого смысла, но сейчас Альберт уцепился за нее. Лариса произнесла в точности такие же слова: «Скажи спасибо Ринке».
И вновь мысленно перенесся в квартиру далеко от центра города. Развернувшаяся в ней драма – а по иному назвать те события язык не поворачивался – заставила в очередной раз пересмотреть свое отношение к лучшей подруге бывшей жены. И к Давиду. Его без того терпел лишь постольку, поскольку парень внес значительный вклад в создание клуба. Этим все и ограничилось.
Можно только догадываться, что было потом, когда за мужчинами захлопнулась дверь, но держалась Регина до последнего. Не хотел бы Альберт оказаться на месте Елецкого. За часы, проведенные в компании Рины, понял одно: эту женщину лучше не злить – отдача мощная и беспощадная.
***
– Нюткин, такой подставы я не ждала! Почему узнаю все не от тебя лично, а от какой-то «левой» тетки?! – воскликнула в обвинительном тоне Лина. Рано утром в приют позвонил секретарь Бажина. – У меня свадьба через полтора месяца. «Терри» и вся эта суета с организацией... Я не справлюсь без тебя!
Аня поморщилась. Стоило самой сообщить важную новость подруге. Но события прошедших дней выбили из привычного ритма. Общаться с любопытной Эвой не хотелось. Тем более рассказывать о случившемся. Совершенно не осталось сил и желания выслушивать гневные тирады и сожалеющие речи.
Последние две минуты успокаивать пришлось уже не Энн.
– Ничего не поменялось, Лин. Вся основная работа останется на мне. Просто... Я смогу совмещать, не переживай. Буду приезжать после обеда и работать в выходные, ходить на встречи со спонсорами и вести переговоры насчет реконструкции. Помогу выбрать букет и даже перепробую все образцы торта, – наскоро добавила, чтобы усмирить разбушевавшуюся злую девушку.
– Ты сумасшедшая! – засмеялась. – Не сомневаюсь, что сможешь. Мне интересно, как вообще дядя Гриша тебя уломал?!
– Особо не напрягаясь.
Энн грустно улыбнулась. Отец застал ее врасплох, дезориентировал, отвлек, воспользовался удачным моментом. Неприятно осознавать, но сильно растерялась, позволив эмоциям одержать победу.
Радует, что выстояла и не выдала папе никакой серьезной информации, стоически вытерпела испепеляющий взгляд и пытку в виде нескончаемого потока вопросов. Естественно, не убедила отца. Конечно же, не поверил ни единому слову. Напоследок папа лишь произнес: «Врать – не твое, ребенок». Загнал последний шар в лузу и с торжествующей улыбкой вынул из кармана брелок от новенькой Audi R8.
– И что это значит? – рассерженно продолжала пытать подругу Лина.
– Придется постараться, чтобы все остались при своих интересах.
– Нюткин, ты о-о-очень странная сегодня. Говоришь загадками, ничего не объясняешь. Произошло что-то нехорошее? – вкрадчиво поинтересовалась. – Стоп! Дело же не только в дяде Грише, да? Так и знала, что Горский где-то, но накосячит, – прорычала.
Об Артуре вообще старалась не вспоминать. Больно до сих пор.
– Причем здесь он, Эва?! Моя жизнь не вертится вокруг него, – в той же интонации ответила Энн и поспешила прекратить диалог. – Извини, я опаздываю. Приеду после обеда, если получится. Я на связи, Лин. По любому вопросу.
– Думаешь, отвертелась? Ночуешь сегодня у меня. – Безапелляционно, громко и властно. Очень похоже на отца Ани. – Держись, Нютка. Мы и не через такое проходили.
Энн чуть не заплакала от подобного проявления заботы. Наскоро завершила звонок и критически оглядела себя в зеркало. Легкий макияж, распущенные волосы, которые не успела нормально уложить утром, так как пришлось гнать на предельной скорости к себе и наспех переодеваться; расстегнутая на три верхние пуговицы блузка, классические брюки и туфли на высоком каблуке. Ничем не отличается от других сотрудников, попадавшихся ей в коридорах.
За исключением того, что на нее смотрели оценивающе, не скрывая любопытные взгляды. Непривычно ощущать на себе столь повышенное внимание. Те немногие, с кем уже была знакома, ограничились стандартными приветствиями и фразами. Остальные же, показалось, разглядывали дочку начальника чуть ли не под микроскопом, выискивая недостатки. Девушка сделала себе пометку заглянуть в ближайшее время в торговый центр и прикупить парочку новых рубашек и юбок. В ее гардеробе среди бесчисленных удобных и практичных вещей с трудом можно отыскать что-то подходящее для работы в офисе крупной фирмы в центре столицы.
Втянула воздух через нос и заправила за ухо выбившиеся из прически пряди. Поправила загнувшийся воротник на блузке и все же застегнула еще одну пуговицу, чтобы скрыть выглянувший край провокационного черного боди. Не было времени обдумывать свой выбор, и схватила едва ли не первое оказавшееся под рукой нижнее белье. Зато уверенности в себе оно хоть немного, но прибавило.
Когда входишь в новый коллектив с заведомо накинутым на тебя огромным ярлыком, такие мелочи играют не последнюю роль.
Слишком громко захлопнула дверь нового рабочего кабинета, заставив обратить на себя внимание людей, занятых разговором.
– Нет-нет! – простонала и сделала шаг обратно с призрачной надеждой, что парень, стоящий к ней спиной, не заметил ее появления.
– Анюта! Вот так сюрприз!
– Не могу не согласиться, – пробормотала. – Привет, Берт.
– Энни, – следом отозвался голос, который девушка меньше всего ожидала услышать в этих стенах.
Пара секунд – и Аня оказывается в кольце ненавистных рук. В подсознание на полном ходу врезается запах сигарет и резкий аромат парфюма. Горячее дыхание обжигает щеку, а сердце в груди замирает, переходит в режим энергосбережения, пропуская один удар за другим. Стук. Пауза. Удар. Тишина.
– Энни, – проходится носом по щеке и целует в висок. Зарывается лицом в волосы и полушепотом, хрипло, на выдохе произносит: – Привет. Вот я тебя и поймал.
Сбилась со счета, сколько пропущенных звонков и непрочитанных смс от Горского осталось на телефоне. Была даже мысль занести парня в черный список.
Захотелось в эту минуту провалиться под землю, поглубже, подальше, чтобы больше не слышать и не чувствовать ничего.
Совсем не уловила момент, когда по инерции зажмурилась. Распахивает глаза, встречая тяжелый темный взгляд из-под пушистых ресниц. В нем намешано много всего, но нет там ни сожаления, ни осознания неправильности своих поступков. Энн стряхивает наваждение. Прищуривается, отмечая свежие царапины на точеных скулах и разбитую губу. Вовремя останавливает себя, чтобы не прикоснуться к ним.
Зато чувствует холодные пальцы на своем пылающем лице.
В кармане брюк как нельзя кстати оживает телефон. Несколько секунд девушке думается, что это попросту ее начало потряхивать от близости Горского. Вибрация прекращается, но затем мобильный вновь дает о себе знать.
– Привет! – слегка изумленно, торопливо отвечает на звонок и пытается оттолкнуть мужчину, намертво припечатавшего ее к стене. Не получается. – Пусти. – Яростно, сквозь зубы, обиженно и твердо. Отклоняется, прогнувшись и ныряя под рукой, изворачивается, буквально отпрыгивает в сторону. Прижимает телефон к плечу и выплевывает: – Не приближайся ко мне. Никогда. Больше. – Прости, я чуть-чуть занята, – на выдохе снова обращается к позвонившему.
– Здравствуй, – слышится улыбка на том конце трубки, – можешь перезвонить, как освободишься.
– Нет-нет, все в порядке. Просто неожиданно тебя слышать.
– Я по делу. Ты же не передумала насчет моего предложения? Сама не знала, что смогу настолько скоро решить вопрос.
Энн на секунду теряется. В спешке вспоминает недавний разговор. Наконец, понимает, о чем идет речь, и расплывается в улыбке.
– Ты поговорила с другом?
– Угу. Более того, с радостью согласился помочь. Собственно, никто и не сомневался, – со смешком вылетает. – Он удивительный. Убедишься, когда познакомитесь. В среду у него свободный день. Общую картину обрисовала, но вам бы созвониться и лично договориться. Я взяла на себя смелость и дала твой номер телефона. Скинь мне, пожалуйста, еще адрес.
– Боже, серьезно? Спасибо! Не представляешь, как я благодарна за любую помощь! Если что-то могу сделать для тебя...
– Пока не за что. У меня остались еще кое-какие связи в журналах. Попробую подключить. Но звоню не только за этим, – неуверенно проговаривает и скороговоркой выпаливает: – Так поняла, ты в хороших отношениях с Демидовым... С Бертом.
– Да-а-а, – протягивает и кидает косой взгляд на Альберта, какой удерживает своего друга и что-то со злостью шипит ему на ухо. – Он давний приятель папы. А что случилось?
– Ничего. – Быстрый ответ и тяжелый выдох на том конце провода. – У тебя есть его контакты?
– Конечно. Вообще-то... Подожди секунду, – поворачивается и окликает мужчину: – Берт, можно на пару слов?
– Он рядом? – искренне удивляется девушка.
– Да, передаю трубку, – протягивает телефон озадаченному мужчине и прислоняется к стене, игнорируя заинтересованный и жесткий взгляд Артура.
– Слушаю. – Глаза Альберта ползут вверх. Разворачивается, делая пару шагов в сторону и скрывая лицо, на котором эмоции сменяют одна другую с бешеной скоростью.
– Ань, – вновь хватает за руку девушку Горский, – нам надо поговорить, – поворачивает за подбородок.
Никакого ответа. И виду не подала, что услышала. Отвернулась, тряхнув головой и скидывая руки Артура с себя.
– Я хотел по-хорошему, – шепчет под ухо и обвивает талию блондинки. В один рывок приподнимает от пола и ставит к себе лицом. – Дай мне шанс все объяснить. Пять минут, – подталкивает Энн к двери кабинета, резко открывает ее и вталкивает обоих внутрь.
Девушка делает слабые попытки обогнуть фигуру Артура, заслонившую выход.
– Отойди, – цедит сквозь зубы. – Уйди, Артур. Нам не о чем говорить.
– Энни, прости. Малышка. Мне нет оправдания, – тянется к руке девушки, но та отскакивает от него, словно от огня.
– Освободи проход, Горский. Не прикасайся ко мне!
– Энни. Давай постараемся забыть это недоразумение и начнем все заново.
– Недоразумение?! Это так сейчас называют секс с женой?
– Она мне не жена! – со злостью выплюнул.
– Тем более.
– Да, я облажался по полной программе! Был не в себе...
– В ней. Случайным образом оказался. Ага. Я поняла. Можешь не оправдываться. Ты мне ничего не должен, но ситуация омерзительная, – поморщилась, опуская глаза. – Поступаешь с женщинами так же, как со своими сигаретами: тебе хорошо, пока приносят удовлетворение, успокаивают. Медленно вдыхаешь и выдыхаешь до боли, до трясучки необходимый дым, а когда докуриваешь их до конца, они становятся не нужны. Выбрасываешь и топчешь, – с надломом на последних словах.
– Анют... – Резко притягивает к себе все также вырывающуюся из его захвата Энн.
– Удобно, правда? Имена не перепутать.
– Все сказала? – всматривается в ярко-зеленые глаза, в каких плещется ярость вперемешку с болью.
Припечатывает свои губы к ее. Настойчиво, но со всей нежностью, на которую вообще способен. Не отвечает, отклоняется. Арти лишь сильнее прижимается. Мгновенье – и ощущает металлический привкус крови во рту. Укусила. Размазывает по их губам соленую красную жидкость, вырвавшуюся из незажившей раны.
Аня отшатывается и следом с разворота припечатывает хлесткую пощечину.
– Иди к чертовой матери, Горский! – исступленно кричит, свирепо стирая кровь ладонью. – Прямиком на то место, которым ты думаешь!
Артур открывает рот, но тут же захлопывает его. Дверь кабинета распахивается. В проеме, заняв фактически все пространство, появляется Бажин.
– Приветствую, – бросает быстро и четко, сканируя своим острым взглядом обстановку. – За мной, Артур. Анна Григорьевна, а Вы свободны. Жду Вас завтра на работе. Сегодня вечером – дома, – отчеканивает безэмоционально.
– Прошу прощения, но последний пункт внесен после подписания соглашения, поэтому считается недействительным, – вздернув подбородок, отвечает отцу и выдерживает направленный на нее взор. Это лишь кажется, что папа абсолютно спокоен. Глаза Бажина моментально обволакивает бурая дымка гнева, делая обычно зеленый цвет радужки похожим на вязкое болото. В него засасывает. Обездвиживает.
Только Энн не обращает внимания на бурлящую трясину. Ей сейчас нет дела до настроения папы и его чрезмерной опеки.
– Не приедешь? – переспрашивает. Ответ очевиден, и он его прочел в жгучем взгляде своей любимой принцессы.
– Нет, останусь у Лины. До завтра, пап, – выдыхает и наспех целует отца в щеку. – Всего хорошего, Артур Львович, – почти выплевывает, вкладывая в слова презрительные ноты. – В каком направлении двигаться, Вы теперь знаете.
– До встречи, Анна Григорьевна.
– Искренне верю в обратное.