Глава 8.
- Ну, что, команда? - спросил Мурс, заходя в кабинет. - Чего приуныли?
- Вот, - ответил я, тыкая вилкой сосиску, немного обгоревшую в костре. - Остатки былой роскоши.
- Надо думать, что дальше делать. В принципе с этими, заключёнными нашими прекрасными.
- Джон этот мне не нравится, - сказал Дин. - Он что-то делает с нами, а мы этого в толк взять не можем.
- ЧП! - закричал Перси, влетая в помещение. - Убью!
- Опять. Кого?
- Этот Джон наколдовал мне приход!
- Слушаем тебя внимательно.
- Я ругался с Биллом.
- Почему?
- Он меня обзывает.
- Ну, и?
- И! Иногда нужно доходить до рукоприкладства! Я как дал ему дубинкой. Вышел на улицу с сигаретой, захожу обратно, а дверей нет. Голые стены в трещинах. Клетки пустые. Бегаю вверх-вниз по этажам, а там такая же история. И так три раза! А у меня, между прочим, спина больная и нога!
- Прям ноХа, - отозвался Мурс, которого всегда смешило, как местами Перси говорит «х» вместо «г».
- У меня уже глаза на лоб полезли, уже с мамой мысленно прощался, залетаю в крайний раз в блок, а зеки на местах, и двери тоже. Ещё и этот Уильям такой: «Что-то мусора разбегались, видимо, к дождю».
- Погоди, а с чего ты решил, что этот Джон виноват?
- А кто ещё? Он вчера при мне угадал, за что сидит Дэл, пока спать мы их тащили.
- Казнить я его не могу, пока, по крайней мере. Надо обнародовать его таланты, может, пользу принесёт кому.
- Пользу? Он меня, бедного человека, терроризирует!
- Б... Я бы не назвал бедным парня, чей отец на своём поезде ездит.
- Эй, ребят! - крикнул Брут. - Там Билл просит выйти погулять.
- Перси, Пол, займитесь.
Мы вывели Уильяма во двор. В этот раз он вёл себя на удивление спокойно.
- Слышь, мелкий, ты не обижайся на меня.
- Чего?
- Да мне просто сон приснился, как меня на электрический стул сажают. И Джон. Все же знают, себе на уме. Нагнетает атмосферу.
- Удивительное дело, - сказал Перси. - Пол, ты иди, подыми, мы с товарищем с глазу на глаз поговорим.
Я пожал плечами и вышел за ворота, но залез повыше и стал подтягиваться на трубе. Причём так удачно, что слышал всё.
- Чего ты хочешь?
- Извиниться хочу.
- Он тебе что-то рассказал?
- Ну...
- Да?
- Мы ж в лесу вчера бахнули за выходной, и бахали не раз. Много чё обсудили за полчаса. Говорю ему про молодёжь, мол, туповата. Он мне: «Главная проблема современной молодёжи в том, что ты к ней больше не относишься».
- Прими мои аплодисменты.
- Да что ты такое вытворяешь!
- Мать моя, ты приди в себя хоть сейчас, тебя на днях на стул посадят!
- Дарий. Шрам у тебя на шее - это конец карьеры?
- Это конец конька. Докурил? В здание.
- Да подожди ты! Хочешь, я попрошу Джона починить тебе кости?
- Нет.
- Чего?!
- Ничего. Я достаточно себя уважаю, молодой человек, чтобы возвращаться туда, где от меня избавились, как от игрушки, которой «оторвали лапу». Слыхал, может, такую песенку?
- Нет.
- Повезло.
- Сколько тебе лет тогда?
- А тебе? Первый говори.
- 22.
- Хы. 20.
- А Джону 26? Дэлу 23, и он, понимаешь, угадал это всё.
- К чему ты клонишь?
- Я жить хочу, я очень сильно жить хочу, если ты себя не пожалел, меня пожалей!
- Что тебе сказали?
- Одно слово, ледокол.
- Ну, присаживайся. Мой отец первым построил атомный ледокол, вложив в него чуть более 20 миллионов.
- Атомный что?
- Корабль.
- Офигеть.
- Офигеть пришлось мне, когда мне сказали, что меня в честь него назвали.
- Да ну...
- Правда, его всё равно приказали затопить, типа, опасен. А как лодку назовёшь, так она и поплывёт. А, да, ещё нельзя называть ребёнка в честь кого-то, повторит судьбу.
- Так ты поможешь?
- Загуляли вы, - заявил, выходя во двор, полковник.
- Да.
- Что «да»? На место его тащи.
- Я не вам.