Глава 8
Утро настало настолько незаметно, что мой воспаленный мыслями мозг отказывался принять сию истину - пора подниматься. С самого утра коридор общежития гудел какофонией звуков, въедаясь с мои, и без того никчемные, нервы. Часы показывали восемь утра. Занятия вот-вот начнутся, но сил и желания идти на них совершенно не было. Всю ночь я не могла сомкнуть глаз, переваривая все то, что узнала в поместье. Брат. Жив. Два слова просто въелись намертво в извилины, не желая покидать полюбившееся им за ночь место. Я сомкнула глаза и постаралась отвлечься. Нет, никуда сегодня не пойду. Лекарь выпишет мне больничный, стоит лишь должным образом попросить.
Солнечный свет назойливо бил в окно, раздражая и нервируя даже сквозь закрытые глаза. Я поднялась лишь на секунду, проклиная головную боль, и рухнула назад, решив просто развернуться на другой бок. Но, не тут-то было. Вроде, я уже говорила, что утро в общежитие некромантов начинается далеко не с кофе.
Сначала я решила, что бессонная ночь дает о себе знать, а сам некромант мне показался, но нет. Стоило проморгаться, как силуэт стал более отчетливым, и эти блондинистые волосы я узнала бы из тысячи. Парень мерным шагом подошел к кровати и внимательно смотрел на меня из-под опущенных ресниц. Его брови сошлись на переносице, отчего весь его вид походил на озлобленного пса, готового вот-вот ринуться на свою добычу, коей сейчас являлась я. Паника готова была заслать здравый рассудок, но стоило ей напомнить, через что мы прошли, как она сразу же утихомирилась, уступая место холодному безразличию, перемешенному с толикой отвращения.
— Льюис, комнаткой не ошибся? — Я поднялась сначала на локтях, а после и вовсе села, сложив руки крест-накрест на груди, — не хочешь объясниться?
Он, молча, кинул мне какой-то клочок бумаги, настолько затертый, что я не сразу признала в нем фотографию. Плечи вздрогнули, стоило увидеть, что, точнее кто, изображен на снимке. Алый цвет заметно проступал сквозь русые волосы, уже тогда отросшие до поясницы, один глаз девушки был изумрудным, другой алым. Прошло едва ли неделя, может две, с тех пор, как силы активировались, а это фото сделал Милтон, чтобы помнить меня той, кем я была. Сзади фотографии аккуратным знакомым до боли почерком было выведено мое чистосердечное признание «Дорогая госпожа Мур. 1563 лунный год. Окрестности Фира». Фир — прекрасный город в самом центре Преисподней, где мне довелось побывать лишь однажды.
— Откуда это у тебя? — Собственный голос звучал приглушенно.
— Милтон выронил, когда был здесь, — он осел на кровать и зарылся руками в волосы, сжимая их с такой силой, будто наровился и вовсе вырвать, — я ведь знал, — горькая усмешка заставила сердце сжаться и пропустить удар, — знал, когда ты зашла. Знал... — Он замолчал, лишь вздрагивали его плечи, когда он вдыхал резко загустевший воздух.
— Я...
— Только сегодня утром я вновь решился взглянуть на это фото, — он перебил меня, — почему ты не сказала нам? Почему такая ледяная, словно айсберг? Что с тобой стало?
— Так было нужно, Ник, — тяжелый вздох, плечи опустились, словно их придавил камень тяжелее всего чертового мира, — то, зачем я здесь, слишком опасно, и это не должно достичь вас, просто не должно.
— Тод знал?
— Знал.
— Это низко, — он поднялся с кровати, даже не оборачиваясь на меня, — я не скажу им, но ты окончательно пала в моих глазах, графиня Миллиана Райс. Лучше и дальше делать вид, что мы не знакомы.
Он оставил меня в повисшей неуютной тишине, давившей на меня непосильным грузом. Рука сама потянулась к тумбочке, к пузырьку с заветными пилюлями. Холодное стекло обожгло руку, заставляя придти в себя. Прав был Элиот, похоже, я действительно уже выработала зависимость от этой едкой гадости, именуемой новомодным словом - антидепрессанты. Вспомнились мне и слова Сая о том, что это не выход. И он был прав, всегда прав. Послышался треск стекла, и заветный пузырек разлетелся на сотни осколков, соприкоснувшись с противоположной от кровати стеной. Послышался стук падающих на пол таблеток, а после уже привычная тишина. Пора завязывать с этим, я не для того приехала сюда, не для того вернулась.
Без того мрачное настроение омрачилось еще больше, стоило мне зайти в аудиторию на пару ректора и вспомнить, что сижу я как раз с тем, с кем говорила утром. Тяжело вздохнув, я достаточно быстро добралась до парты, не обращая внимания на здоровавшихся некромантов, и уселась на стул дальше, намереваясь задержаться именно на нем, подальше от двух бывших друзей.
Пара тянулась мучительно медленно, я то и дело ловила на себе косой взгляд Николаса, продолжая твердить, что так надо, что я поступаю правильно, хотя в душе понимала, что это совершенно не так. Ректор безостановочно рассказывал про очередную нежить, но его рассказ никак не мог дойти до меня, ибо мысли мои витали далеко отсюда. В один момент руку зажгло так, словно кто-то опрокинул на нее чашу с раскаленным оловом, и, не знай я, какого это, когда горячий металл льется по коже, оставляя ужасные ожоги, возможно, я бы даже закричала. Мой взгляд метнулся на единственную метку, оставшуюся на руке, с ужасом отметила, что она приобрела ярко алый оттенок и зудела. При этом складывалось такое ощущение, что кто-то зовет меня, меня так и тянуло выйти и идти на этот зов. Я посмотрела на ректора, он не любил, когда его перебивают, поймать его взгляд оказалось не самой простой задачей, но у меня вышло, и я ненароком кивнула на дверь, как бы спрашивая разрешения. Он кивнул головой, на секунду задержав взгляд на мне, и продолжил рассказ, вновь блуждая глазами по аудитории. Мне стоило титанических усилий не сорваться с места и не побежать в неизвестном мне направлении. Туда, куда вела метка.
Маршрут показался мне странным с самого начала. Повинуясь знаку, я свернула направо в сторону заброшенных аудиторий. Коридоры были пусты, внизу под лестницей слышались чьи-то голоса, кто-то явно не особо умело отлынивал от учебы. Я все шла и шла, не особо понимая, куда меня вели. Знакомые мне коридоры сменились холодным подземельем, о существовании которого я даже не догадывалась. Поворот сменялся поворотом, и, чем дальше я шла, тем холоднее мне становилось. Казалось, что температура здесь упала порядка на десять, а то и пятнадцать градусов. Стоило выдохнуть, как появлялся огромный клуб пара. Чтобы не мерзнуть, я обхватила себя руками, но, честно, это не особо помогло. Чем ближе я подходила к чему-то, к чему меня тянуло, тем сильнее жгла метка. Я была уже близко.
Подземелье вывело меня в просторный мраморный зал. Я огляделась и вздрогнула, заметив огромные шахматные фигуры высотой с три, а то и четыре, человеческих роста. Пол был оформлен шахматной доской. На одном из коней по ту сторону поля восседала фигура в черном плаще. Стоило мне ее увидеть, как жжение в руке прошло, и метка вновь стала невидимой.
Силуэт был неподвижен. Казалось, что и не дышал вовсе. Я осмелилась подойти ближе, стараясь разглядеть того, кто скрывался за черным балахоном, но все четно, одна тьма.
— Кто ты?
— Так вот какая вы, — он не ответил на мой вопрос, его тяжелые ботинки с глухим звуком коснулись пола, и в считанные секунды он оказался передо мной, — наследница великого императора драконов.
Непроизвольный шаг назад не уберег меня от него, он не отставал ни на секунду. Я громко сглотнула, стараясь принять непринужденный вид.
— Жаль, я не могу тебя услышать, — его капюшон слетел с головы, и моему взору предстал мужчина с волосами, цвета морской волны. На вид ему было около тридцати пяти, легкие морщинки тронули его глаза, придавая своеобразный шарм. Я смотрела и не могла оторвать от него взгляд. Он был мне знаком, не внешне, нет, я слышала о нем, я знала о нем.
— Раян, — произнесла я одними губами, не в силах поверить, что подле меня стоит один из великих драконов. Синий дракон воды — Раян.
— В вашем сердце добрые намерения, такую королеву я приму, —дракон опустился на одно колено, — я примчался сразу, как услышал о вашем возрождении, моя миледи. Готов служить вам верой и правдой.
Я помедлила, находясь в неком шоке, но все же опустилась возле него. Обхватив его лицо руками, заставила его посмотреть на себя.
— Вставай, — я говорила медленно, чтобы он мог разобрать по губам.
Мы оба поднялись, все еще находясь друг напротив друга. Его глаза горели, на лице красовалась улыбка. Он походил на доброго человека. Я не могла поверить, что дракон пришел ко мне сам. Что не нужно его искать. Что вот он, здесь, передо мной.
— Идем, — я взяла его за руку, он не сопротивлялся, — я познакомлю тебя кое с кем.
Он лишь, молча, кивнул, следуя за мной к одной из стен подземелья. Мне не составило особого труда нарисовать перевернутый Эштенге, который открыл портал. Сегодня был очень тяжелый день.