Кайфэн. Записки о необычайном

Чжань Чжао проспал до самого полудня. Когда он поднялся и выглянул в окно, дождь, пусть и не такой сильный, как ночью, по-прежнему барабанил по крыше, вызывая беспричинное беспокойство.

Вскоре пришёл слуга, дождался, пока Чжань Чжао умоется и ополоснёт рот, и позвал его в главный зал, где братья Циму уже накрыли стол с вином и закусками, чтобы выпить с ним. Отказываться он не стал, после краткого обмена любезностями занял место и только поднял чашу, как заметил краем глаза, что в дверях показалась молодая женщина с нежным лицом и чернильно-чёрным волосами, одетая в бордовый, расшитый узорами из облаков халат с круглым воротником и узкими рукавами, в талии перехваченный шёлковым поясом, и обутая в конопляные туфли с деревянными подошвами. Во-первых, шанские наряды отличались от сунской одежды, во-вторых, выглядела она незнакомо, поэтому Чжань Чжао невольно присмотрелся к ней.

— Ило, что же ты всё ещё не поднесла благородному Чжаню кубок вина? — улыбнулся Циму Дянь.

Только тогда Чжань Чжао осознал, что девушка — спасённая им Циму Ило. Растрёпанная и неумытая она выглядела невзрачной, но теперь, когда слегка принарядилась, на удивление, оказалась редкой красавицей.

Без малейшего жеманства Циму Ило плавной походкой приблизилась к столу, сначала поклонилась Чжань Чжао, а затем поднесла ему кубок-цзюэ. С улыбкой кивнув, он лёгким жестом выразил почтение братьям Циму и едва пригубил вино, как снаружи вдруг зазвенели медные колокольчики. Чжань Чжао на миг замер, а когда поднял взгляд, увидел, как в комнату ворвался запыхавшийся паренёк по имени Ци Цзэ, что прислуживал ему утром.

— Хозяин, войска Гао Боцзяня направляются к Аньи, — тяжело дыша, сообщил он.

Переменившись в лице, Циму Дянь выразительно взглянул на Циму Дина, и, не обращая внимания на гостя, братья торопливо выбежали наружу. Чжань Чжао на миг замялся, не зная, стоит ли идти за ними или нет, однако Циму Ило догадалась о его сомнениях и мягко предложила:

— Герой Чжань, давайте тоже выйдем посмотреть.

Аньи — городок маленький, с четырьмя дозорными башнями по углам крепостной стены. Жители тех домов, что повыше, могут увидеть, что творится за стенами, просто взобравшись на крышу своего жилища. Следуя за Циму Ило, Чжань Чжао поднялся наверх. Вдалеке клубилась поднявшаяся пыль, в которой смутно виднелись развевающиеся знамёна и бунчуки. По примерным подсчётам к городу приближалось около десятка всадников и не меньше сотни пеших солдат. Снова оглядевшись вокруг, он заметил, что на угловых башнях столпилось множество людей — простые жители Аньи услышали шум и теперь топтались в растерянности и замешательстве.

Нахмурив брови, Циму Дянь шёпотом обратился к брату:

— По-твоему, утром что-то произошло?

Циму Дин фыркнул, будто молчаливо соглашаясь.

— Чего ты опять трясёшься, зла уже не хватает. Так или иначе, здесь кто-то умрёт.

С этими словами он как бы невзначай скользнул взглядом по Чжань Чжао.

Опасаясь, как бы не вызвать у гостя подозрений, Циму Дянь не стал смотреть в его сторону, а ещё больше понизил голос.

— Такого мастера непросто найти, жаль отправлять его на верную погибель, вот если бы нам...

— Там видно будет, — хмыкнул Циму Дин, — кто знает, какую партию разыграет Гао Боцзянь.

Отряд разделился — половина взяла Аньи в окружение, другая вошла в город и принялась с угрожающим видом вламываться в дома, исподлобья оглядывая всех подозрительных молодых мужчин и задерживая их. В мгновение ока поднялся переполох: разлетались куры, лаяли собаки, голосили женщины и рыдали младенцы — волнение охватило весь городок.

Жилище семьи Циму находилось в середине улицы, поэтому обыскивающие дома солдаты пока не добрались до него, но плач и шум звучали всё ближе. Циму Дянь велел Ци Цзэ запереть ворота, спокойно вернулся в главный зал и сел в бездействии. Вскоре стало возможно разобрать даже крики: снаружи доносились рыдания и мольбы женщин и грязная брань солдат. Чжань Чжао переменился в лице, рывком вскочил на ноги, прошёл пару шагов и заставил себя остановиться.

— Господин Циму, — обратился он к хозяину дома, — это ведь солдаты Сици обыскивают дома? Говорят, наставник У-вана всегда поступает добродетельно и справедливо, почему же...

Он ещё не договорил, как раздался грохот и главные ворота ударом распахнули. В дом ворвались около десятка солдат, вооружённых саблями и двузубыми алебардами.

— Немедленно выдать мерзавца, убившего воинов Сици! — заорали они.

Циму Дянь не двинулся с места, а Циму Дин, опираясь на палку и прихрамывая, подошёл поприветствовать их.

— Господа военные, — заискивающе улыбнулся он, — не приглядитесь ли повнимательнее? Мы, Циму, — богатая семья Аньи, всегда знали своё место и не посмели бы укрывать преступника.

Пока он говорил, Ци Цзэ уже зачерпнул с блюда пригоршню бронзовых монет-раковин и бросил солдатам. Стоявшие впереди похватали, что упало в руки и сунули за пазуху, а те, что были позади, принялись беспорядочно толкаться и пихаться, так что половина монет просыпалась с блюда на пол. И тогда солдаты, обгоняя один другого, упали ничком и принялись подбирать их, без конца отнимая друг у друга, будто свиньи, дерущиеся за корм.

Предводитель солдат снова окинул взглядом всё вокруг и собрался было уходить, но, к несчастью, на глаза ему попалась Циму Ило.

Слегка побледнев, девушка молча спряталась за спиной Чжань Чжао.

Взгляд солдата сделался сальным, с бесстыжим выражением лица он обошёл Циму Ило кругом, осмотрел с головы до ног и лишь затем, коротко хохотнув, повернулся к товарищам и махнул рукой.

— Уходим!

Чжань Чжао спустился на пару ступеней крыльца, с непроницаемым взглядом наблюдая, как удаляются солдаты. Вскоре он не спеша обернулся к Циму Ило и со значением произнёс:

— Барышня Ило, вечером спите спокойно и плотно заприте двери.

На миг замерев, девушка поняла намёк и слегка кивнула.

***

Вернёмся теперь к солдатам. Через некоторое время глава отряда остановился и, обернувшись на дом семьи Циму, со смехом сказал:

— Баба у них ничего такая, генералу должна понравиться.

— Откуда там взяться красивым женщинам? — удивился другой солдат. — Я не заметил.

— Да тебе медяками все глаза застило, что ты видел? — плюнул на него первый. — По-моему, вечером неплохо бы набраться духу да и выкрасть бабу в подарок генералу... Тогда разве не будем мы в лагере повелевать ветром и дождём?

Его слова вызвали оживление, только один, потрусливее, робко возразил:

— Стоит ли оно того? Говорят, Цзян Цзыя суров с подчинёнными и не допускает подобных мутных делишек. Ладно бы тут были только наши, но если двое помощников из лагеря Дуаньму доложат вышестоящим, то генерал потеряет лицо.

— Нужно просто действовать половчее и не оставить следов, — холодно усмехнулся предводитель, — откуда тогда они узнают? К тому же, когда всё обстряпаем, генерал просто толкнёт лодку по течению и возьмёт бабу наложницей, кто тогда слово скажет? Среди командующих Сици только Ян Цзянь пошёл путём совершенствования, а среди прочих — при Ту Синсуне его жена Дэн Чаньюй, у Гу Чана и вовсе толпа наложниц, что такого, если наш генерал возьмёт одну? Какими бы жестокими ни были люди из лагеря Дуаньму, разве так широки их полномочия?

***

Нынешняя ночь в Аньи была не совсем обычной — всё потому, что здесь наконец расположились войска Сици. На городских воротах и дозорных башнях воткнули факелы с тунговым маслом, и в пляшущем свете огней смутно виднелись тени ходивших ночным дозором солдат с алебардами и саблями.

Снаружи гудели голоса, но в самом городе стояла мёртвая тишина — Аньи находился под властью Шан-Инь, и простой народ здесь в основном побаивался армию Сици, поэтому все, не сговариваясь, пораньше погасили свет, но сердца их снедала тревога, и ещё неизвестно, удалось ли хоть кому-то спокойно заснуть.

По логике вещей в такой час на главной улице Аньи не должно было быть ни души.

Сощурившись, Юй Ду долго оценивал тёмный силуэт: скрываясь за углом улицы, тот время от времени воровато вытягивал шею и оглядывался по сторонам — подозрительнее некуда.

Неужели... шанский лазутчик?

Едва подобная мысль пришла ему в голову, избавиться от неё уже не удавалось. Нахмурив брови, Юй Ду сжал рукоять кинжала, бесшумно подкрался к «лазутчику» со спины по боковой улочке, где едва мог пройти один человек, и, воспользовавшись тем, что «лазутчик» не ожидает нападения, тигром набросился на него, скрутил ему руки за спиной и тут же толкнул на главную улицу.

— Ох... — коротко вскрикнув от боли, мужчина перевернулся и собрался было подняться, как разглядел Юй Ду и от испуга снова повалился на землю.

— З-заместитель Юй... — заикаясь, проговорил он.

Юй Ду тоже увидел, как одет этот человек — ошибки быть не может, один из солдат Гао Боцзяня.

Похоже, своего не признал — как говорится, наводнение затопило храм царя драконов.

Простодушно улыбнувшись, Юй Ду протянул руку, чтобы помочь солдату подняться.

— Что ты здесь делаешь так поздно?

Однако простой вопрос ошеломил мужчину.

Что же ответить? Не скажешь ведь, что он тут караулит, пока стрелковый старшина Чэн Ци силой похищает девушку?

Видя, что солдат перед ним моргает и мнётся, Юй Ду заподозрил неладное и только хотел заговорить, как вдруг услышал хаотичные шаги — из переулка торопливо выбежала группа людей. Их предводитель заметил, что происходит что-то странное и резко остановился, отчего один из следовавших за ним, застигнутый врасплох, врезался ему в спину, охнув от боли.

Охнул он весьма кстати — остальные успели вовремя остановиться.

Возглавлявший солдат стрелковый старшина Чэн Ци с первого взгляда узнал в высоком мужчине впереди назначенного из лагеря Дуаньму заместителя Юй Ду и мысленно возопил: «На сей раз точно беда на наши головы, поймали на месте преступления!»

Юй Ду быстро заметил, что двое солдат за Чэн Ци крепко держат джутовый мешок, в котором извивается, явно пытаясь вырваться, человек.

— Что у вас там? — грубо спросил Юй Ду, придя в ярость — в лагере Дуаньму были наслышаны о том, как войска Гао Боцзяня беззастенчиво похищают людей.

Вздрогнув от испуга, солдаты разжали руки и свёрток повалился на землю.

Стремительно приблизившись к нему, Юй Ду обнажил саблю, клинок только сверкнул — и он вспорол мешок, из которого выкатился связанный «козлом» мальчишка лет тринадцати-четырнадцати с кляпом во рту. Потрясённо вращая глазами и мыча, паренёк барахтался изо всех сил.

Это был Ци Цзэ — слуга семьи Циму.

— Какое... преступление он совершил? — озадаченно спросил Юй Ду, не ожидавший подобного развития событий.

Чэн Ци был озадачен ещё больше.

Небо свидетель, он собственными глазами ясно видел, как девица зашла в комнату, погасила лампу и легла спать, потом он долго ждал, пока вокруг не затихнут все звуки, и только тогда велел действовать — без малейшего промедления они заткнули ей рот, связали и тут же унесли, промаха быть не могло!

Откуда же в мешке взялся этот неряшливый парень?

Однако это позволило ему избежать непосредственной опасности.

Глаза у Чэн Ци забегали, в голове у него созрел план.

— Докладываю заместителю, — шагнул он вперёд, — днём, когда мы обыскивали дома, заметили, что юнец ведёт себя воровато и подозрительно, подумали, что он может быть шанским лазутчиком, поэтому вечером снова пошли проверить — и точно, нашли кое-какие следы, так что связали его и понесли на допрос.

Ложь Чэн Ци всё равно что застилала небеса, однако он не боялся, что Юй Ду его разоблачит: следует понимать, что хотя с позиции власти Дуаньму Цуй стоит гораздо выше Гао Боцзяня, но по званию они, как генералы, равны. Люди из лагеря Дуаньму ни в коем случае не могут на полпути задерживать солдат Гао Боцзяня, захвативших пленника, и устраивать свой допрос — так или иначе, с кляпом Ци Цзэ говорить не может, и сейчас нужно всего лишь как-нибудь выкрутиться и спровадить Юй Ду.

Как и ожидалось, тот утратил всякий интерес и махнул рукой, давая знак, что они могут заниматься своими делами.

Почтительно поклонившись, Чэн Ци проводил взглядом удаляющегося Юй Ду и только тогда заскрежетал зубами, злобно уставившись на двух солдат, что связывали пленника.

— Как так вышло? — в ярости прошипел он.

— Откуда ж нам знать? — с кислыми физиономиями заныли те. — Как хорошенькая девица, стоило глазом моргнуть, превратилась в этого?

Рассвирепев ещё больше, Чэн Ци занёс ногу, чтобы пнуть Ци Цзэ по лицу, как вдруг вскрикнул от боли и, обхватив колено, повалился на землю. Остальные, ничего не понимая, подхватили его и тогда обнаружили, что в ногу ему вонзилась тайная стрела.

Где же прячется тот, кто её выпустил?

Они огляделись по сторонам, и сердца их сковало льдом.

Впереди справа на коньке крыши стоял мужчина с мечом, и на фоне рассеянного лунного света его силуэт выделялся необыкновенно отчётливо. Он просто стоял, но производил грозное впечатление, будто высокий горный пик, излучающий стужу. Сам вид его внушал солдатам страх.

Слегка улыбнувшись, мужчина заговорил — пусть негромко, но ясно, чеканя каждое слово.

— Гнилое твоё нутро, без всякого повода схватил человека и, ничуть не раскаявшись, собрался избить его. Напрочь погряз в пороке, позорище!

От ярости у Чэн Ци заиграли желваки.

— Да ты смерти ищешь! — зло расхохотался он.

Юй Ду вообще-то ушёл уже далеко, но от вопля Чэн Ци у него мурашки по всему телу побежали.

Снова чутко прислушавшись, он различил слабый звон оружия, понял, что дело плохо, и бросился назад.

Ещё издалека он увидел, как сверкает в танце клинок, как высокий и стройный силуэт легко перемещается среди атакующих противников, уверенно нападает и уклоняется — и всюду, где проносился блестящий меч, люди Чэн Ци с позором терпели поражение.

Одинаковые голоса перекликаются друг с другом, обладающие одним духом помогают друг другу — Юй Ду всё-таки служил Сици, поэтому, не раздумывая долго, обнажил саблю и с яростным криком бросился в битву.

Почувствовав свист ветра за спиной, Чжань Чжао слегка сместился, уклоняясь от удара сзади, и вытянул руку, целясь в локоть Юй Ду. Тот, ничуть не замедляясь, пригнулся, перекатился, продолжая движение, развернул саблю горизонтально и атаковал противника в нижнюю часть тела.

Сражаясь с Чэн Ци и его шайкой, Чжань Чжао быстро понял, что они обладают лишь грубой силой, а навыки их посредственны, поэтому поначалу счёл Юй Ду таким же, однако, обменявшись с ним ударами, отметил ловкость противника, чуть слышно присвистнул и немедленно помрачнел: больше всего он ненавидел тех, кто своё мастерство применял не ради праведных целей, а чтобы совершать злодеяния. Отвратительно, что этот человек, прекрасно владеющий оружием, заодно с мерзавцем Чэн Ци. С этой мыслью он отбросил всякую жалость и с низким возгласом направил Цзюйцюэ, будто атакуя поперёк. Юй Ду невольно отклонился вбок — откуда ему было знать, что противник совершил обманный манёвр. Проследив исподлобья за его движением, Чжань Чжао чуть заметно усмехнулся, резко выбросил руку, поймал Юй Ду за предплечье и слегка потянул на себя. Юй Ду ощутил лишь, как по руке пошло онемение, а Чжань Чжао уже, будто клещами, сжал его плечо, а затем со щелчком вывихнул ему правую руку.

Вскрикнув от боли, Юй Ду обхватил левой рукой правую и, пошатываясь, отскочил на десяток шагов, чтобы опереться на стену ближайшего дома и восстановить сбившееся дыхание.

Чжань Чжао без лишних слов спрыгнул на землю и вложил меч в ножны. Подойдя к Ци Цзэ, он подцепил верёвку вытянутым пальцем, чуть приложил силу — затрещали рвущиеся волокна, и обрывки разлетелись в стороны.

Как только опасность миновала, парнишка, помогая себе руками, поднялся на ноги, вытащил кляп изо рта и хорошенько отплевался.

— Чжань-дагэ, — с несчастным видом заныл он, — вы сказали, что мне нужно только переодеться барышней и лечь спать в её комнате, но не говорили, что придётся так пострадать.

— Твои мучения оказались не напрасны, — мягко успокоил его Чжань Чжао. — Разве ты не спас барышню от похищения этими злодеями?

Ци Цзэ огляделся вокруг, и на лице его отразилось потрясение, а затем сменилось радостью.

— Вот оно что, — возликовал он. — Чжань-дагэ, если вдруг снова возникнет такая работа, поручайте мне, ради благого дела я готов и пострадать.

Чжань Чжао стало и смешно, и неловко.

— Идём, — сказал он пареньку, не обращая внимания на Чэн Ци и его шайку, — барышня Циму, наверное, заждалась.

Односложно выразив согласие, Ци Цзэ поспешил догнать его, как вдруг позади раздался удивлённый возглас Юй Ду.

— О чём вы только что говорили? Какую барышню собирались похитить злодеи?

На миг замерев, Чжань Чжао обернулся с тенью изумления на лице.

— А вы не знаете?

— Я правда не знаю, — покачал головой Юй Ду.

Чжань Чжао вновь посмотрел на него: пусть и здоровяк, но лицо довольно бесхитростное, да и сейчас непонимание во взгляде, похоже, неподдельное, а не попытка ввести в заблуждение. Поразмыслив, гвардеец всё-таки поверил ему и указал на Чэн Ци.

— Лучше спросите его, узнаете гораздо больше.

Чэн Ци только и надеялся, что Чжань Чжао уйдёт, и тогда удастся как-то замять скандал — кто же знал, что Юй Ду станет задавать лишние вопросы? А теперь, получив мрачный ответ, Юй Ду посмотрел на него не то с потрясением, не то с яростью.

— Заместитель Юй, не верьте ему, — вырвалось у него от страха, — они с этим юнцом — шанские лазутчики!

Услышав, что он и сейчас продолжает врать напропалую, Чжань Чжао вышел из себя и, не размениваясь на слова, рванулся к нему. Минуя Юй Ду, он лёгким движением руки отнял у воина кинжал.

Чэн Ци успел заметить сверкнувший перед глазами клинок, и тут же к загривку его прижалось лезвие, распространяя по телу холод.

— Так ты утверждаешь, что проник ночью в опочивальню барышни Циму, чтобы схватить лазутчика?

Надеясь на удачу, Чэн Ци всё ещё пытался отпираться.

— Я правда...

Прежде чем он договорил, Чжань Чжао криво усмехнулся и надавил на клинок сильнее. Ощутив боль и почувствовав, как по шее потекла тёплая кровь, Чэн Ци уразумел, что Чжань Чжао не просто запугивает его, чтобы уладить дело. Перепуганный так, что едва не расстался со всеми душами хунь и по, он растерял всякую смелость огрызаться и во всех деталях поведал, как позарился на красоту Циму Ило и как ему в голову пришла сумасбродная идея похитить её под покровом ночи.

По ходу его рассказа, пламя гнева разгоралось в Юй Ду всё сильнее — он не ожидал, что подчинённые Гао Боцзяня такие бесстыжие мерзавцы. Не в силах больше сдерживаться, он шагнул вперёд и безжалостно швырнул Чэн Ци на землю.

Чжань Чжао отбросил кинжал и обратился к Юй Ду.

— Слышали, заместитель Юй? Занимая такую должность, вы обязаны управлять нижестоящими согласно законам и приказам, а с такими преступлениями против простых людей Сици сложно будет успокоить народ и объединить страну!

Слушая его, Юй Ду сгорал от стыда и скрежетал зубами от всё возрастающей ненависти к Гао Боцзяню.

— Будьте спокойны, благородный герой, после возвращения в лагерь с этим будет покончено... — краснея, проговорил он.

А затем вдруг заметил, что что-то не так, поднял голову — только ветер да лунный свет, Чжань Чжао и Ци Цзэ уже и след простыл.

Он снова опустил взгляд и от вида мертвенно бледного лица Чэн Ци с умоляюще-заискивающим выражением преисполнился ещё большего отвращения.

— Ты ещё здесь? — рявкнул он и наклонился, чтобы подобрать с земли свой кинжал, да только забыл, что плечо вывихнуто, и снова отшатнулся, застонав от боли.

— Не тратьте силы, заместитель, ничтожный подымет за вас, — поспешил подлизаться Чэн Ци.

Он лишь надеялся хоть немного угодить ему, чтобы Юй Ду был не столь категоричен в выражениях, когда вернётся в лагерь. Иначе, дабы снискать благоволение Дуаньму Цуй, Гао Боцзянь в гневе может и отрубить ему голову.

Видя, как Чэн Ци, прихрамывая, с улыбкой до ушей подбирает кинжал, Юй Ду только сильнее ощутил притворство этого низкого человека, и во взгляде его отразились нескрываемые презрение и ненависть.

Столкнувшись с этим взглядом, Чэн Ци ощутил леденящий ужас, всё его тело сначала сковало холодом, а затем будто объяло бушующим пламенем до нестерпимой боли.

Словно во сне, он услышал раздражённый окрик Юй Ду.

— Что ты там копаешься?

Чэн Ци подобрал кинжал, двигаясь до странного медленно, шаги его вдруг стали невесомыми, словно он ступал по вате.

Он только прикоснулся к оружию, как всё вокруг словно застыло и умолкло.

А перед глазами не осталось ничего, кроме презрительного взгляда Юй Ду, словно у дикого зверя, ощетинившегося клыками. Казалось, вокруг него в пляске сужали круг демоны и духи.

— Что так долго?

Ещё один нетерпеливый окрик заставил Чэн Ци очнуться. Глаза его налились кровью, губы шевельнулись, он вдруг в неистовстве сорвался с места и вонзил блестящий клинок прямо в шею Юй Ду.

Брызнула алая кровь, из горла Юй Ду вырвался булькающий звук, конечности содрогнулись в конвульсии, глазные яблоки едва не вылезли наружу. Взгляд, ещё только что сверкавший угрозой, тут же потух.

Не обращая ни на что внимания, Чэн Ци продолжал давить. Лезвие кинжала, похоже, застряло в шейном позвонке и не шло дальше, и только тогда перепуганные солдаты наконец опомнились и оттащили его от Юй Ду.

Здоровяк обмяк и беззвучно повалился на землю, будто мешок без костей. Его шея была перерезана почти полностью, и вокруг тела мгновенно натекла лужа крови.

— С-ст... старшина... — Солдат, изо всех сил пытавшийся оттащить Чэн Ци, от испуга утратил дар речи. — Т-т-ты убил з-з-заместителя из лагеря Дуаньму...

— Кто убил его? — зловеще хохотнув, двусмысленно спросил тот. — Кто это видел? Вы видели, кто убил его?

От потрясения солдат больше не смел заговорить.

Оттолкнув его, Чэн Ци нетвёрдым шагом приблизился к телу Юй Ду, сухо хохотнув, подобрал с земли кинжал, задумчиво взвесил в руке, оценивая разверстую рану на шее покойника, и свирепо рубанул снова.

Небрежно утерев с лица брызги крови, он отбросил оружие в сторону и поднял на вытянутой руке истекающую кровью голову.

— Вы все видели... — Глядя мутными, будто от вина, глазами, неразборчиво проговорил Чэн Ци. — Как заместителя из лагеря Дуаньму... убил шанский лазутчик...

Мой тг-канал: https://t.me/elriedreamer_translates