Часть 2.
— Да расслабься ты хоть раз! — воскликнула Марта, лучшая подруга Т/и, потянув её за руку. — Ну правда, Т/и, ты ведёшь себя как бабушка. Нам по восемнадцать, а мы тусуем, как будто нам по сорок.
— Звучит не так уж плохо, — хмыкнула Т/и, отталкивая сигаретный дым у входа в клуб.
— Я просто не люблю шум. И... странных людей.
— Это Берлин, детка, — подмигнула Марта. — Здесь всё странно. И всё возможно.
Клуб "Nova" был забит под завязку. Красный свет, гремящие басы, тела в ритме, алкоголь в венах. Т/и села за высокий столик, заказала безалкогольный мохито и принялась наблюдать за танцполом. Марта уже давно растворилась где-то в толпе — она умела забываться. Т/и — нет.
— Ну привет, красавица, — раздалось вдруг сбоку. Она не повернула голову. Просто закатила глаза.
— Проходи мимо.
Но парень не ушёл. Он подсел, положив локоть на стол. Был старше, уверенный, с самодовольной улыбкой.
— Давай не будем делать вид, что тебе не интересно.
Т/и повернулась и холодно посмотрела на него.
— Поверь, мне проще притвориться мёртвой.
— Что ты сказала?.. — он нахмурился, явно не привыкший к отказу.
Он уже потянулся ближе — не угрожающе, но навязчиво. И тут...
Щелчок.
Резкий, отчётливый.
— Она сказала: отвали, — раздался за спиной Т/и хриплый голос.
Парень обернулся — и тут же встал. Почти с испуганным лицом.
Т/и медленно повернулась. И увидела его.
Том.
Чёрная футболка, дреды, серьёзный взгляд, охранник позади него. И вдруг — в этом шумном хаосе всё замерло. Будто никто, кроме них, не существовал.
Парень пробормотал что-то и ушёл.
— Ты что, теперь по клубам следишь за мной? — спросила Т/и, нахмурившись, стараясь скрыть лёгкую дрожь.
Том подошёл ближе, оперся руками о столик, наклонившись к ней:
— Если бы я не пришёл — кто знает, чем бы всё закончилось. А ты не та, кто должна справляться с этим в одиночку.
— Я могу о себе позаботиться, — сказала она, но голос был не таким твёрдым, как ей хотелось.
— Я знаю. Но я хочу быть рядом. Хотя бы в тени.
И впервые она не знала, что сказать. Потому что где-то глубоко внутри... она чувствовала: он был там. Смотрел. Ждал. Охранял.
Они вышли из клуба. Ночь была душной, город всё ещё шумел, но воздух снаружи казался чище.
Том шёл рядом, молча. Он больше не улыбался. Глаза — холодные, отстранённые. Как будто только что в клубе был другой человек.
— Спасибо, что вмешался, — тихо сказала Т/и, глядя вперёд.
— Не за что, — отрезал он. Его голос стал твёрже, жёстче.
— Ты... всё в порядке?
Он остановился и посмотрел на неё. Долго. Словно изучал.
— А ты что думаешь? — спросил он резко. — Что мне весело смотреть, как к тебе липнет всякая мразь?
Т/и замерла.
— Я не просила...
— Вот именно, — перебил он. — Ты не просишь. Ты бегаешь. Думаешь, это защита? Это — слабость.
Её сердце сжалось. Он стал совсем другим. Грубым. Не тем парнем, который молчал с ней у озера и говорил, что она другая. Теперь он будто пытался подавить.
— Я не твоя собственность, Том, — спокойно сказала она. Но пальцы уже сжимались в кулаки.
Он сделал шаг ближе.
— Пока. Но ты станешь ей. Рано или поздно.
— Что?
Он улыбнулся — холодно, жестко.
— Я получаю то, что хочу. Всегда.
Они ехали в машине. Молчали. Атмосфера была натянутой до предела. Он не включил музыку. Только сцепленные на руле руки, взгляд прямо вперёд. Он не смотрел на неё.
Когда подъехали к дому, Т/и потянулась к ручке, но Том вдруг заблокировал двери кнопкой. Она вздрогнула.
— Не смей исчезать. Я тебя найду, даже если ты спрячешься под землёй.
— Это угроза?
— Это обещание.
Он открыл замок, и она вышла, не оглядываясь. Сердце билось в горле. Но она не могла понять, что чувствовала: страх или странное, болезненное влечение.
А Том остался в машине. Зажал сигарету в зубах, глядя, как свет в её окне загорается.
Он знал: она будет его.
И если ради этого придётся сломать её — он сделает это.
С тех пор прошла неделя.
Т/и больше не отвечала на сообщения. Удалила его номер, заблокировала везде, где могла. Даже изменила маршрут от колледжа до дома — обходила места, где он мог быть. После той ночи у клуба что-то в ней надломилось.
Он был не просто опасен. Он был непредсказуем.
Тот взгляд, холодный голос, заблокированные двери — всё врезалось в память, как ожог. Он не просто хотел быть рядом. Он требовал.
Она не говорила об этом даже Марте. Кто бы поверил, что парень, по которому сохнут половина девчонок Берлина, пугает её до дрожи?
Однажды вечером, когда Т/и выходила из магазина с пакетом в руках, она почувствовала, как за спиной кто-то идёт в унисон с её шагами. Быстро оглянулась — никого. Только тень между машинами.
Она прибавила шаг.
Потом перешла на бег.
Сердце колотилось в груди. У подъезда руки дрожали, когда она вставляла ключ в замок.
Когда дверь захлопнулась за спиной, она прижалась к ней лбом и прошептала:
— Оставь меня в покое, Том...
На следующий день она пришла в колледж раньше обычного. Хотела пересдать тест, но больше — просто не сидеть дома.
Она шла по коридору и вдруг замерла. На шкафчике её куртки лежал один предмет.
Чёрная цепочка с кулоном в виде пули.
И карточка. Без имени. Только два слова, выведенные от руки:
"Ты не спрячешься."
Она выбежала на улицу. Сердце било в висках. Телефон — в руке. Она набрала Марте.
— Если он появится — скажи мне. Обещай.
— Кто?!
— Том Каулитц. Не подходи к нему. Никогда.
Марта замолчала. Потом прошептала:
— Он... он уже спрашивал о тебе вчера. Искал. Я думала, вы вместе...
— Нет, — Т/и выдохнула. — Никогда.
Но внутри она знала:
Он не уйдёт.