12. ВЕЧНОСТЬ.
12 ВЕЧНОСТЬ
Панн Виннара, простой человек без магических талантов, но окружённый существами с невероятными способностями, совершил то, что считалось невозможным даже для самых отважных смертных. Он пересёк границы фантазии и реальности, бросив вызов самому невозможному.
— Кхе-кхе.
— Милорд!
— Панн!
Первым звуком, который он услышал, вернувшись из глубин моря воспоминаний Джета, был встревоженный голос Элис. Панн едва удерживал равновесие, отпустив руку того, кто вывел его обратно. Поднеся ладонь ко рту, он сдержал приступ кашля, настолько сильного, что чуть не вызвал рвоту. Рядом Элис, его верная подруга, не отводила глаз, напряжённо следя за его состоянием.
Последний из рода Джоноэль, связанный с двумя мирами — людей и вампиров, быстро проверил своё тело и состояние спутника, с которым разделил опасное путешествие. Убедившись, что оба целы, он кивнул Мефусу, чтобы тот перестал тревожиться.
— Джет? Как там Джет?
Едва придя в сознание, Панн первым делом вспомнил о своём друге. Его худое, ослабленное тело тут же наклонилось к нему. Он обнял его, как будто пытаясь передать свою энергию, но Джет всё ещё оставался в глубоком сне.
— И что ты видел в его воспоминаниях? — осторожно спросил Мефус.
— Он очнулся там… но почему он не вернулся?
Перед самым выходом из моря воспоминаний Панн видел, как Джет открыл глаза. Однако здесь, в реальном мире, его тело лежало неподвижно, словно застывшее между жизнью и смертью. Панн и Элис не могли скрыть нарастающего страха. Мысли о худшем исходе захватывали их разум.
— Джет, проснись! — Панн встряхнул друга за плечо.
— Джет, ты слышишь меня? — голос Элис дрожал от волнения.
Тишина, казалось, становилась всё громче, давя на их сердца. Время будто замерло, и каждое мгновение ожидания превращалось в вечность.
Элис, ещё не оправившаяся полностью, стиснув зубы, боролась с болью, игнорируя страдания своего измождённого тела. Всё ради того, чтобы Джет смог вырваться из оков, которые держали его вдали от нормальной жизни. Рамиль, осознавая, что ситуация обостряется, опустился на колени. Его ладонь легла на грудь, и он сосредоточил всю свою силу восстановления, чтобы залечить невидимые раны.
Король рода Джоноэль, внешне равнодушный, внутри разрывался от боли. Его внутренние глаза плакали, хотя лицо оставалось каменным. Панн, напротив, не мог скрыть своих эмоций: его опухшие, покрасневшие глаза продолжали источать слёзы, которые текли по щекам. Рамиль закрыл глаза, подавляя собственные чувства, и сосредоточился на теле перед ним, словно это было единственное, что имело значение.
— Джет! — голос Элис дрожал, разрывая тишину.
— Джет! — вторил ей Панн, его голос полон надежды и отчаяния.
— Ч-что происходит?
Всё произошло быстрее, чем кто-либо мог ожидать. Сила чистокровного вампира, вложенная в восстановление, наконец дала результат. Джет открыл глаза. Вокруг царил хаос, но он видел только лица своих друзей. Слёзы Элис и Панна катились по их лицам, пока они обнимали его, словно боялись снова потерять.
Близнецы, стоявшие рядом, склонились к своему лидеру, похлопывая его по спине, словно пытаясь убедиться, что он действительно здесь. Вампиры рода Солей окружили их плотным кольцом, и среди них возвышалась фигура, которую Джет не видел уже много лет.
— Господин Ван? — его голос был слабым, но в нём звучали удивление и недоверие.
— Священник Дракул был Фараду, — спокойно объяснил Ван, отвечая на вопросы, которые Джет ещё не успел задать.
— Ка...
— Пока ты был без сознания, он взял под контроль твой разум и уничтожил это место.
Его чёрные, как ночь, глаза обвели взглядом подвал. Место, которое когда-то было домом, превратилось в руины. Вещи были разбросаны повсюду, словно напоминая о произошедшем.
— Как он смог это сделать? — голос Джета дрожал, хотя он пытался сохранять спокойствие.
— Вероятно, он оставил часть себя в тебе с тех пор, как ты был ребёнком. ответил Ван, его тон был серьёзен. — Помнишь то вино, которое ты пил перед чтением писаний?
Джет кивнул, хотя не хотел ни понимать, ни принимать услышанное. Воспоминания о том дне, когда он потерял сознание в больнице, всплывали в его памяти. Странные сны, которые он видел в комнате за церемониальным залом, теперь казались более реальными. Рамиль объяснил это как попытки Фараду захватить его разум.
Джет, Панн и Элис обнялись, будто боялись, что если отпустят друг друга, всё исчезнет. Вампиры, словно невидимые стражи, молча наблюдали за ними, давая бывшей группе охотников и их благодетелю немного времени, чтобы осмыслить произошедшее. В это же время Рамиль отошёл к ворону, который неподвижно сидел у стены, погружённый в свои мысли.
— Прости, Киар, — тихо произнёс он.
— Его рука тяжела, мой господин, — ответил ворон, с трудом поднимая глаза.
Создатель рода Солей присел рядом, положив руку на плечо Киара. Тот почти полностью исцелился благодаря усилиям Мемина, который, измождённый непрерывным лечением, сидел неподалёку, прислонившись к младшему из Виннара.
— Фараду ушёл, верно? — спросил Мефус, нарушая тишину.
— Да, — коротко ответил Рамиль. — И я только что узнал, что кулон Джоноэль обладает разрушительной силой.
— И как вы узнали об этом, мой господин?
Рамиль не смог ответить на этот вопрос. Его взгляд потемнел, словно он пытался найти ответ, который ускользал от него. Предки, казалось, намеренно скрывали секрет силы, как будто не желали, чтобы их род снова стал тем, кем был. Но Рамиль искал оружие, чтобы уничтожить Фараду Джоноэля, и в последний момент они ему помогли.
— Значит, ты действительно последний из рода Джоноэль, — раздался голос.
Рамиль обернулся. Перед ним стоял высокий мужчина с ружьём, окружённый близнецами и тремя верными друзьями. Согласно древним семейным хроникам этот мужчина являлся его родственником.
— Господин Ван, — сказал Рамиль, склонив голову в знак уважения. — Рад тебя видеть.
— Взаимно, — ответил Ван, его голос был твёрдым, но в нём слышалась тёплая нотка. — Я причинил тебе боль той ночью.
Король вампиров промолчал, опустив взгляд.
— Надеюсь, сегодняшние события это искупят.
— Я никогда не держал на тебя зла, — тихо сказал Рамиль.
Господин Ван улыбнулся, его взгляд задержался на Панне, который стоял позади, поддерживая Джета. Светло-карие глаза Панна выражали непонимание, но, заметив кивок друга, он подчинился и шагнул вперёд. Панн неохотно оставил Джета под присмотром близнецов, а сам подошёл к Господину Вану. Тот, с лёгкой улыбкой, передал руку стройного юноши Рамилю, который принял её с видимым уважением.
— Панн для меня словно сын, — произнёс Господин Ван, его голос звучал тепло, но с нотками строгости. — Надеюсь, ты будешь заботиться о нём.
— Обещаю, — твёрдо ответил Рамиль.
Панн, казалось, всё ещё не мог осознать происходящее. Его ясные щеки слегка порозовели, когда он взглянул на чёрные, как ночь, глаза Рамиля, который теперь держал его. Светлые глаза парня заморгали, отражая внутреннюю борьбу.
— Отныне мы будем жить раздельно, — сказал Господин Ван, его голос прозвучал как окончательный приговор. — Но если твой вид снова пересечёт границу дозволенного, мы встретимся вновь.
— Тогда я оставляю всё в ваших руках, господин Ван, – король вампиров поклонился мужчине с ружьем.
— Ха-ха, — короткий смех прозвучал как знак завершения разговора.
Дети, находившиеся под опекой Господина Вана, последовали за ним в новый дом, где им предстояло помочь Джету оправиться от потрясений. Близнецы бережно поддерживали его, пока он, перед тем как уйти, бросил последний взгляд на вампиров Солей. Одни стояли неподвижно, другие лежали на земле, изнеможённые.
— Я..., – начал Джет. – Простите меня.
– Хм... – кто-то хмыкнул в воцарившейся тишине.
– И спасибо, что спас меня, – добавил охотник, обратившись к Рамилю.
– Я сделал это ради Панна. Его спокойствие для меня важнее всего.
Джет кивнул, его глаза встретились с глазами друга, который улыбался ему с теплотой. Они попрощались, их сердца наполнились странной смесью облегчения и грусти. Казалось, остался долг, но никто не стал заострять на этом внимание. Солей понимали: их пути, возможно, больше никогда не пересекутся.
В подвале развлекательного заведения остались только бессмертные и братья Виннара. Пакконг, случайно оказавшийся втянутым в эту историю, помог Мефусу удерживать Киара, пока доктор Мемин, истощённый чрезмерным использованием своих сил, едва держался на ногах.
– Увидимся в Jonoel.
– Да, мой господин.
– И...
– Ты спрашиваешь, как мы туда доберемся?
Мефус прекрасно понимал, что Киар и Мемин не смогут использовать свои силы без перерыва, чтобы добраться до отеля. Если бы они продолжали, то в конце концов рухнули бы под каким-нибудь мостом. Рамиль, судя по его обеспокоенному лицу, тоже осознавал, что не может позволить братьям возвращаться в одиночку.
Увидев беспокойное выражение черного ворона, доктор Мемин не удержался от смеха, пока его старший брат не сделал ему выговор. Но другого выхода не оставалось, кроме как пробираться сквозь уличное движение, как это делают обычные люди.
Хотя день закончился благополучно, было ясно, что Киар станет самым проблемным из всех.
– Тогда...
– ...
– Я вызову такси.
🖤🖤🖤
Панн Виннара никогда не считал ночи, которые прошли. Для него время текло, словно река, и он не оглядывался назад, не замечая, как почти год пролетел с момента тех событий. Он жил так, как привык, наслаждаясь каждым мгновением. Но одно изменилось в его рутине: каждое утро он просыпался рядом с хозяином высокого тела, чье присутствие стало для него привычным и успокаивающим.
История завершилась так, как мечтали её герои — каждый нашёл свой путь и своё место в этом мире.
Джет вернулся к истокам, чтобы вдохнуть жизнь в старую церковь, превратив её в приют для сирот. Ранее разрушенное временем здание обрело новую красоту, а мальчик, когда-то сам нуждающийся в помощи, стал тем, кто теперь заботился о бездомных детях, даря им надежду и семью.
Элис открыла двери художественной галереи, которая почти год была на ремонте. С помощью близнецов-изобретателей Пола и Кастера она не только восстановила бизнес, но и превратила его в процветающее место искусства. Они часто виделись, так как главным клиентом его антикварного магазина была единственная женщина в группе бывших охотников, которая регулярно посещала его в поисках уникальной мебели и декора для выставок.
Мефус, старший из Солеq, наконец-то стал владельцем отеля Jonoel. Рамилm передал ему право на управление этим местом, считая, что никто другой не заслуживает этого больше, чем Мефус. После столетий заботы о Jonoel, он стал не просто управляющим, а душой отеля, который теперь процветал под его руководством.
Штаб-квартира Чёрных Воронов вновь ожила, распахнув свои двери для учеников Киара. Они вернулись, чтобы помочь своему лидеру восстановить силы и вернуть былую славу. Слухи о мастерстве Киара привлекали всё больше последователей. Его бунтарская натура смягчилась, и он стал ближе к людям.
Тем временем Мемин с неугасимым рвением продолжал своё обучение, добавив к своим достижениям третью степень. Его пациенты в отделении лицевой хирургии обожали его, ведь он всегда встречал их с искренней улыбкой, обходя палаты. Но истинное его призвание простиралось за пределы больницы — он с душой и теплотой помогал детям в приютах. Мемин надеялся, что его бессмертная жизнь станет бесконечным источником исцеления для других, даже если раны его собственной души так и останутся незаживающими.
Пакконг Виннара, младший брат Панна, несколько месяцев назад отправился за границу, чтобы исполнить свою мечту — стать дизайнером и раскрыть свой талант в стране, где его стремления могли бы обрести крылья. Братья делили один дом больше года, пока их не разделили тысячи километров и 12 часов разницы во времени.
— Береги себя там, — сказал Панн, крепко обнимая брата.
— Ты тоже, Пи Панн. Спасибо за то, что всегда поддерживал меня и мои мечты. Я люблю тебя.
Они стояли перед входом в терминал аэропорта, два одинаково высоких силуэта, стиснутых в крепких объятиях. Панн, несмотря на все усилия, не смог сдержать слёз, и младший брат, улыбнувшись, попытался утешить его.
— Пожалуйста, позаботься о Пи Панне, Пи Рамиль, — обратился Пакконг к паре своего брата.
— Не переживай. Хорошей дороги, Пакконг, — ответил Рамиль.
Пакконг нежно отодвинул с лица Панна прядь волос, закрывающую его глаза. Улыбка засияла на его лице, отражаясь в светло-карих глазах, таких же, как у их матери. Глаза обоих братьев искрились теплом, будто тайская гласная – и.
— С этого момента я хочу, чтобы ты жил так, как хочешь, Пи Панн, — сказал Пакконг. — Где бы ты ни был, куда бы ты ни пошёл, знай: тебе не нужно беспокоиться обо мне.
— Я буду заботиться о себе, — с трудом вымолвил Панн. — Пакконг…
— Я тоже люблю тебя, Пи Панн.
И где-то рядом стоял ещё один человек — тот, чьи глаза были чёрными, как ночь. Он неотступно находился рядом с Панном с самого первого дня той трагедии и до сегодняшнего момента.
Титул короля Джоноэля остался в прошлом для Рамиля Солея. Высокая фигура двигалась по тротуару общественного парка, решив отказаться от престола вскоре после его принятия. Последний из священного рода долго размышлял: он не мог оставаться на столь высоком посту. Рамиль жаждал покоя, простой жизни, проведённой рядом с тем, кто освободил его от проклятия Лилит.
— Думаю, однажды нам стоит навестить Джета, но сначала я дождусь, пока приют обустроится.
— Тебе не будет больно вернуться туда?
— Что ты сказал?
— Это может пробудить кошмары.
— С тех пор как ты со мной, у меня больше нет кошмаров.
Он крепко сжал руку своего спутника, чувствуя тепло его прикосновения. Воздух конца года становился всё прохладнее, и в этом общественном парке, с заходом солнца, температура опускалась так низко, что Панн подумал, что однажды увидит здесь снег.
— Кхун Рамиль.
— Хм?
— Я серьёзно насчёт того, что говорил о Гринмуре.
Рамиль мягко переместился ближе, обняв его за плечи. Его глаза, тёмные, как бездна, смотрели вперёд, прежде чем встретиться с ясными глазами, которые внимательно наблюдали за ним.
С многочисленными барьерами, разделяющими их, разговоры о будущем стали неизменной темой их бесед. Прожив более века как вампир, Рамиль осознал, что бессмертие далеко не так идеально, как могло казаться Панну, человеку. Жизнь в рамках естественного цикла, возможно, была самым мудрым замыслом Бога. Поэтому Рамиль никогда бы не позволил Панну стать Солеем.
— Я бы не выдержал, если бы мне пришлось умереть и оставить тебя однажды.
— Это я бы не выдержал, если бы однажды тебя не оказалось рядом.
Решение, пришедшее после долгих размышлений, было простым и ясным: умолять тебя рискнуть и попробовать жить в месте, где время теряет свою власть. В мире, который сделает меня бессмертным, как и твой вид, Рамиль. Где, если я вдруг захочу вернуться, мне не нужно будет бояться, что всё изменилось.
Панн ясно помнил тот день, когда он впервые принёс домой картину "Вампир из Гринмура". В этом мире, скрытом за слоями масла на холсте, люди жили в вечности, в тайном королевстве за долиной, не считая дней. Его сердце уже знало ответ: он хотел быть там. С ним. Навсегда.
После прогулки по парку, как это было принято в их редкие свободные дни, разговор неизбежно возвращался к старой теме. К тому, что обсуждалось с тех пор, как Пакконг уехал учиться. Рамиль слушал, не перебивая, лишь иногда уточняя, чтобы убедиться в твёрдости решения. Но взгляд Панна был решительным, и Рамиль, также тоскуя по своей земле, понял: он готов.
— У тебя ещё есть время подумать, — мягко сказал Рамиль.
— Я уже всё решил.
— В Гринмуре нет ничего похожего на твой мир.
— Но в Гринмуре есть ты.
Рамиль замолчал, глубоко вздохнул, а затем слегка улыбнулся.
— Я готов, Кхун Рамиль.
В тот день, без лишних церемоний и прощальных слов, (ведь они не планировали оставаться там навсегда, они просто хотели быть вместе, просто хотели забыть о времени), два тела сплелись в объятиях на краю кровати, в спальне на втором этаже антикварного магазина.
Перед ними стояла картина. Масляное полотно, где некогда был запечатлён пустой мир. После освобождения Рамильа, вампира, закованного в цепи, этот мир изменился. Там больше не было тени одиночества. Картина, что когда-то удерживала высокого, мрачного мужчину, теперь стала началом новой главы.
Рамиль отстранился, прижав свой лоб к лбу Панна. Его глаза, чёрные, как безлунная ночь, встретились с его взглядом. И в тот миг, когда Панн моргнул, они вспыхнули насыщенным алым светом.
— Закрой глаза, — прошептал вампир.
— Да, — выдохнул Панн, повинуясь, словно загипнотизированный.
Светлые глаза закрылись, отдаваясь знакомому ощущению, что уже однажды обжигало его душу. Обладатель алых глаз крепче притянул его к себе, их тела слились в едином движении. Он отстранил лицо, чтобы соединить свои губы с губами Панна. Это прикосновение было одновременно нежным и жадным, заставляя парня чуть приоткрыть рот, принимая тонкий язык, который уверенно вел их танец. В этот момент всё вокруг потеряло значение — только они вдвоём, только это мгновение.
Горячее дыхание прерывалось, когда Рамиль убрал руку с талии Панна, его взгляд скользнул к масляной картине на стене. "Вампир из Гринмура" словно ожил, излучая магическое сияние, которое отражалось в руке Рамиля. Свет был таким ярким, что казалось, он поглощает всё вокруг, закрывая собой даже лунный свет, прежде чем погаснуть вместе с двумя телами, слившимися в объятии.
Замерло всё. Листья, готовые сорваться с веток, зависли в воздухе, как застывшие капли времени. Главная улица, полная хаоса, вдруг погрузилась в тишину, словно кто-то нажал паузу. Если бы Панн подождал ещё немного, он бы увидел, как первые снежинки медленно формируются в небесах, падая на землю, словно сказочное чудо, способное пробудить детскую радость.
Но реальный мир оставался в безмолвии. Лишь мир за холстом ожил вновь. Вечный мир, где Панн Виннара и Рамиль Солей Джоноэль могли быть вместе всегда, вне времени, вне пространства, в бесконечности их любви…
От переводчика: Осталось последняя глава и книга завершиться.