10. Память и Сон.
Пять пальцев мягко коснулись лба того, кто погружался в глубокий сон. Тело, пропитанное потом, находилось под властью мысленного зондирования. Он заставил открыться массивную дверь, которая преграждала путь любому незваному гостю, но приветствовала того, кто заслужил право войти.
**ПАМЯТЬ**
До какой степени человек способен отличить сон от воспоминания? А что, если сон, кажущийся реальным, на самом деле является забытой истиной из глубин нашей памяти? Или, напротив, то, что мы принимаем за реальность, на самом деле лишь иллюзия сна, которому мы безоговорочно верим?
Обладатель силы мысленного зондирования осторожно открыл замок двери воспоминаний. Обычно Рамиль использовал эту способность лишь поверхностно, понимая, что даже легкое вмешательство может разрушить хрупкую грань, защищающую память от вторжения. Изменение чужих воспоминаний всегда несло риск непредсказуемых последствий - кто мог знать, окажутся ли они благоприятными или разрушительными?
Состояние невесомости лучше всего описывало полупрозрачное тело, сквозь которое пробегали дети, играя друг с другом. Рамиль огляделся вокруг: место напоминало церковь, сиротский приют, где Панн некогда жил. Канун Рождества был наполнен атмосферой радости, надежды и ожидания - эмоциями, которых этим детям обычно не хватало.
Главным героем этого вечера был Джет, 12-летний мальчик, который в то утро впервые принял таинство причастия. Он сидел выше других, в центре обеденного стола, словно сияющий маяк. Рядом с ним находился кто-то, кого Рамиль знал слишком хорошо.
Панн Виннара повернул голову, будто мог видеть его полупрозрачную фигуру, наблюдающую из угла комнаты за праздником. Рамиль прислонился плечом к холодной, бледной стене. Воздух последнего месяца года окутывал детей, одетых в шерстяные пальто, которые делали их похожими на маленьких ягнят.
- Все, десерт уже идет!
- Ура!
С места у двери Рамиль не смог хорошо разглядеть, кто вошел с большим тортом в руках. Единственный взрослый в церкви, смотритель приюта, прошел мимо него.
Ростом почти равный ему, с острыми чертами лица, без намека на бороду, и длинными волосами, собранными в хвост, этот человек явно пытался скрыть свою истинную сущность. Одного мимолетного взгляда сбоку Рамилю хватило, чтобы узнать его: это был Фараду, без сомнения.
- Спасибо, отец!
- Спасибо.
- Ну что, дети, что мы должны сделать перед едой?
На его лице играла натянутая улыбка, способная обмануть невинных ягнят. Фараду раздал торт детям, а затем сел на стул в центре длинного стола. Руки присутствующих поднялись для молитвы, веки мягко закрылись, и раздался тихий шепот молящихся.
- Господь наш Бог, благослови всех нас...
Рамиль не отводил взгляда ни на секунду, замечая, как человек в одежде священника не поднял рук и не молился вместе с остальными. После ужина десерт был редкостью; кусочек торта в особенный день становился для детей незабываемым событием, воспоминанием, которое они будут пересказывать весь год, пока оно не повторится.
Легкий ветерок проникал сквозь высокие открытые окна, принося холод зимнего сезона. Огни церкви, удаленной от пригородных деревень, заставляли ее сиять, словно огромная луна.
Фараду притворно смеялся шуткам детей. Его высокая фигура поднялась, чтобы поприветствовать тех, кто находился под его опекой, а затем он нагнулся, чтобы прошептать что-то Джету, окруженному друзьями, которые наслаждались тортом и не обращали внимания на слова отца. Рамиль вышел из-за угла, медленно приблизившись к мальчику. Его высокая фигура склонилась на уровень ребенка, рука легла на спинку стула, пока он прислушивался к шепоту, доносившемуся от Фараду.
- После ночной проверки зайди ко мне в комнату.
- Да, отец.
Брови Рамиля сдвинулись, выражая напряжение. Он с трудом сдерживал нетерпение дождаться окончания ужина, но не хотел торопить события, опасаясь упустить что-то важное. Он позволил времени течь своим чередом, пока дети не разошлись выполнять свои обязанности. Затем он проследовал за Панном и его друзьями в большую спальню, где в ряд стояли десятки кроватей. Рамиль внимательно осмотрел комнату, пока дети готовились к купанию и отходу ко сну, согласно расписанию, строго прописанному жирным шрифтом на двери.
Вскоре огромная луна скрылась за горизонтом, оставив лишь несколько тусклых огоньков. Звук маленьких шагов прорезал тишину, отзываясь в его прозрачной сущности, направляясь к самой дальней кровати. Рамиль неотрывно следил взглядом, пока ребенок не забрался под одеяло. Вскоре Джет подошел к соседней кровати.
С приближением назначенного часа Рамиль ощутил странную энергию, знакомую и тревожную ауру, которая становилась всё сильнее. Его сердце билось так же стремительно, как у детей, притворявшихся спящими, боясь быть пойманными бодрствующими.
Скрип...
Кроваво-красные глаза уставились на дверь, которая медленно приоткрывалась. В полутьме их встретила другая пара таких же алых глаз, едва различимых, словно тени. До того, как случилась трагедия - событие, которое Рамиль был бессилен предотвратить, - приспешники Фараду, изгнанные за верность мятежнику Гринмура, наслаждались своим пиршеством без страха. Один из них безразлично бросил обескровленное тело на холодный пол, прежде чем схватить другого, пытавшегося убежать.
Высокая фигура, сидевшая в позе лотоса на ковре спальни, была покрыта потом. Лицо исказилось напряжением, брови нахмурены, губы пересохли, словно он изо всех сил пытался что-то сказать. Тем временем его прозрачный облик в царстве воспоминаний мчался за детьми, которые искали укрытие под лестницей.
- Мне нужно идти к отцу.
- Но... но...
- Вы с Элис оставайтесь здесь, я скоро вернусь!
Прежде чем друзья успели его остановить, мальчик, который не мог пропустить встречу, даже в критический момент, побежал к назначенному месту.
Рамиль не хотел оставлять остальных детей под лестницей, но не мог отвести взгляд от Джета.
Он решил следовать за ним в комнату за церковью, неподвижную, но с открытой дверью, словно она ждала его прихода. Джет вошел без колебаний, а Рамиль остановился на пороге, пораженный увиденным.
Кроваво-красные глаза отца Дракула, доброго священника детей, сверкали из-под длинных растрепанных волос. Толстая рука сжимала тонкую шею; его едва можно было узнать, как того самого благодетеля. Рамиль подумал, что мальчишка в его когтях тоже этого не знал, потому что хриплый голос пытался позвать отца, пока его душили.
Джет боролся, в то время как Фараду, в той форме, которую хорошо знал Рамиль, собирался оставить свой след на белоснежной шее несчастного ребенка. Но его прервали шаги, приближавшиеся все ближе.
Фараду втянул воздух, прежде чем отступить от своей жертвы, позволив перепуганному Джету спрятаться в первом месте, которое его слабое сознание могло найти.
Высокая фигура вышла из комнаты, обманывая детей, спрятавшихся за стенами, заставляя их думать, что они в безопасности. Панн тоже так подумал. Мальчишка побежал через темноту в комнату отца Дракула. Его светло-карие глаза осмотрели место и широко раскрылись, увидев, как его друг выходит из укрытия.
- Джет!
- Отец ушел.
- И...
Попались, малыши...
Фараду вернулся. Его аура голода была столь же подавляющей, как зловоние дикого зверя. Кроваво-красные глаза сверкали хищным блеском, а острые клыки угрожающе выглядывали из-под губ. На этот раз он схватил Панна, швырнув его на кровать, прежде чем переключить внимание на другого мальчика.
Джет остался корчиться на полу, пока Фараду направился к Панну, который отчаянно пытался сбежать. Представитель линии крови Джоноэля ощутил всю жестокость происходящего и не мог позволить этому продолжаться...
Изменение воспоминаний было равносильно добровольному прыжку в бездну, полную неизвестности. Мастер ментального зондирования, охваченный эмоциями, не мог позволить реальности развиваться своим ходом. Рамиль был готов пожертвовать собой, если это означало спасение Панна.
Закрыв глаза, он вступил в диалог с силой внутри себя. С невероятной скоростью он бросился на Фараду, отбросив его к стене с оглушительным грохотом. Его полупрозрачная фигура постепенно обретала четкость в темноте. Он встал между братом и детьми, давая мальчикам шанс незаметно сбежать из комнаты.
Не позволяя врагу оправиться или выяснить его личность, Рамиль воспользовался замешательством Фараду. Он поднялся к высоким балкам в зале церкви, наблюдая за каждым движением противника.
Большая тень легла на дверь. Фараду, приходя в себя, взбешённо рычал, не понимая, с кем столкнулся. Рамиль заметил, что враг выглядел слабее, чем ожидалось: даже неполный удар нанес ему значительный урон. Он сделал вывод, что брат ослаблен - возможно, из-за нехватки крови, необходимой для поддержания его бессмертия. Теперь он отчаянно искал тело, чтобы продлить своё существование.
Фараду бросился преследовать детей, которые не успели скрыться. Старший брат линии, Джоноэль, сосредоточил всю свою силу в ногах, заставив балку под ним задрожать. Он терпеливо дождался, пока Джет и Панн покинут опасную зону разрушенного здания, после чего с силой ударил по старой деревянной опоре, заставив её рухнуть прямо на голодное тело своего младшего брата.
Пыль густо поднялась в воздух, но не смогла скрыть кроваво-красных глаз вампира, лежащего на земле. Вампира, который жил за счёт человеческой крови и ослабевал без неё всего за несколько дней. Казалось, что Фараду выживал, питаясь кровью маленьких ягнят, экономя её, чтобы не тревожить стадо. Но в тот день его измученное тело заставило его выйти из тени, чтобы утолить голод в канун Рождества.
Он поднял взгляд на ноги того, кто лишил его добычи, но силы покинули его. Его истощённое тело, утратив контроль, погрузилось в глубокое бессознательное состояние.
Тресь!
Перед тем как попрощаться с братом, звук над головой привлёк его внимание. Кроваво-красные глаза, полные воспоминаний и ярости, резко открылись, заметив вдали фигуру маленького мальчика, прижавшегося к коленям под балкой, которая вот-вот рухнет.
Не раздумывая, Рамиль использовал всю свою силу, чтобы остановить опасность, нависшую над Панном. Его мощные руки удерживали тяжёлую балку, а плечи принимали на себя невыносимую боль от её веса.
- ...
Светло-карие глаза открылись во мраке. Маленький Панн, стоя в тени балки, заслоняющей лицо Рамиля, смотрел на него. Он не мог ни говорить, ни вмешиваться: и так зашел слишком далеко. Несмотря на то, что силы Рамиля были на пределе, он продолжал удерживать балку, давая мальчику возможность, цепляясь за стену, подняться и выбраться через дверь.
Свист!
Свечи, горевшие в ритуале, выпустили искры, которые мгновенно воспламенили старое дерево - идеальное топливо для разгорающегося пламени. Красные языки огня охватили здание, заливая светом каждый уголок древней архитектуры.
Мгновение...
Но для Рамиля Солея Джоноэля оно растянулось в вечность. В хаосе не оставалось времени на планы или размышления, как поступить, если ментальный зонд изменит течение времени. Единственное, что он мог сделать, - это проникнуть в воспоминания Панна, заполнить пробелы и завершить головоломку того кануна Рождества, когда мальчику было всего 12 лет.
Он использовал миг, когда Панн ясно разглядел его лицо, чтобы вложить частицу своей силы ментального зонда глубоко в память ребёнка. Эта сила медленно активировалась бы в прошлом, открывая новые двери в его снах, нарушая законы, которые Рамиль Солей Джоноэль поклялся соблюдать.
Бах!
**СОН**
Человеческий разум шире океана, глубже небесной синевы, таинственен и наполнен осадками воспоминаний, которые, при малейшем движении, затрагивают измерения тела, ума и души.
С самого начала Панн грезил о мужчине, чья красота напоминала творение великого мастера: лицо с идеальными чертами, глаза черные, как безлунная ночь, кожа бледная, словно фарфор, контрастирующая с темными, всегда аккуратно зачесанными назад волосами, что открывали высокий лоб и делали его еще более притягательным.
Панн смутно помнил, как в ночь своего двадцатого дня рождения, уставший после хлопот по обустройству магазина, он впервые увидел сон про этого незнакомца. Утомленный заботами, он жаждал лишь отдыха, не ожидая, что сны принесут нечто большее. Но именно тогда, в полусне, он заметил обладателя загадочной улыбки, который сидел за соседним столом и смотрел на него.
С тех пор молодой человек не мог забыть этого мужчину, которого никогда не встречал в реальной жизни. Образ незнакомца, имя которого ускользало из памяти, оставлял после себя лишь смутные очертания и странное чувство: радостное предвкушение новой встречи. Каждую ночь он надеялся снова увидеть его в своих грезах.
Их отношения развивались - сначала это были взгляды, затем разговоры, хотя слова исчезали из памяти сразу после пробуждения. Но ощущение счастья, наполнявшее Панна, было настолько сильным, что он мог справляться с хаосом своих будней. Дни сменялись месяцами, месяцы - годами, а годы растягивались в вечность. Иногда незнакомец приходил к нему несколько ночей подряд, а иногда исчезал на долгие периоды. Панн пытался найти его, но не знал, где искать. Он рисовал его лицо на обрывках бумаги, но ни один набросок не мог запечатлеть истинный образ мужчины из его разума.
С каждой ночью сердце Панна создавало новые истории - их встречи, прикосновения, которые казались чем-то большим, чем случайностью. Один холодный поцелуй оставил на его душе неизгладимый след, который не исчезал даже после пробуждения. Это чувство стало для Панна настоящей любовью. Он боялся просыпаться и ужасался мысли, что однажды этот человек исчезнет навсегда, словно его никогда не существовало.
И вот настал день, которого он так боялся. Утром он проснулся в смятении. Телефонный звонок прервал его мысли: близкий друг попросил его восстановить поврежденную картину, пострадавшую в результате несчастного случая. Несмотря на занятость, Панн согласился взяться за нее без указания сроков, ведь это был друг, которому он не мог отказать.
Ничто не предвещало, что этот, казалось бы, обычный день навсегда изменит его жизнь. С того момента, как он увидел лицо на картине, его сердце забилось, словно барабан. Невидимая сила притянула его к неизвестному измерению.
Панн Виннара не знал, кто создал его сны, или же это была просто случайность......
Случайность, которая сделала его разрушителем древнего проклятия, пробудившим того, кто спал сто лет.
Случайность, что мужчина, вышедший из картины, был тем, кого он ждал с самого двадцатого дня рождения.
Случайность, что он был существом с бессмертной кровью, принадлежащим к расе, которую Панн искал.
Случайность, что именно он мешал Панну продолжать видеть сны о таинственном мужчине, которого тот знал много лет...
- А-а-а!!!
Дар того, кто согласился заплатить, чтобы заставить линию памяти активироваться, заключался в непредсказуемости последствий. Никто не знал, что происходило за дверью, за которой исчез Рамиль. Но рука, коснувшаяся лба Панна, заставила её владельца захлебнуться кровью, пока его тело не начало судорожно трястись. Рамиль рухнул на пол комнаты. Мефус, обладавший наибольшей чувствительностью к ощущениям, сразу понял, что произошло что-то неладное. Он открыл дверь спальни вместе с остальными и поднял тело, которое не смогло вырваться из царства памяти.
- Мемин.
- Да.
Медик Солей понимал свой долг. Он осторожно положил холодную ладонь на центр тела и применил свою силу восстановления, хотя не знал, с чем борется другая сторона памяти. В это время Пакконг тряс своими маленькими руками старшего брата, пытаясь привести его в чувство.
- Пи Панн, Пи Панн, ты меня слышишь?!
- !!
- Пи Панн!!
- Кхе-кхе.
Как жаль, что Киар не был рядом, но черный ворон уже был отправлен на поиски пропавшего священника. Мефус, не слишком искусный в восстановлении, отступил от Рамиля, позволив младшему Солей продолжить работу, в то время как сам заботился о старшем Виннаре, который очнулся с кровью, текущей по его губам.
- С Пи Панном всё будет в порядке? - взволнованно спросил Пакконг.
- Теперь всё будет хорошо, - так сказал Мефус, после краткого использования своей силы восстановления.
Панн, первым вышедший из ритуала, открыл глаза. Его светло-карие глаза широко распахнулись, будто он вспомнил что-то важное, прежде чем попытался пошевелить ослабевшим телом, ощущая боль от ментального зонда.
- А как насчет Кхун Рамиля?
- Он всё ещё не вернулся из воспоминаний.
Панн не позволил своему состоянию взять верх. Его тревога за любимого заставила забыть о собственной боли. С усилием поднявшись, несмотря на попытки Мефуса продлить исцеление, он приблизился к Рамилю.
- Кхун Рамиль.
- ...
- Кхун Рамиль, вы меня слышите?
Панн держал короля вампиров к своей груди, чтобы Мемин мог лучше сосредоточиться на исцелении, и продолжал звать его. Нахмуренные брови мужчины в его руках были признаком того, что Рамиль всё ещё здесь, но что-то удерживало его.
- Пожалуйста, Кхун Рамиль, хнык.
- Кхун Рамиль.
Он старался не показывать слабость, но страх потерять Рамиля оказался сильнее. Слёзы, которые Панн не мог сдержать, стекали по его светлым щекам, падая на лицо мужчины, словно тот тоже плакал.
- Кхун Рамиль.
- ...
- Вернитесь уже.
После отчаянной мольбы "освободителя от проклятия" веки тела, которое было пленником на протяжении века, дрогнули и расслабились. Глаза, чувствительные к свету, быстро заморгали, пытаясь сфокусироваться на размытом изображении.
- Мммм... Панн?
- Кхун Рамиль!
Рамиль Солей Джоноэль очнулся в объятиях того, чей мир воспоминаний только что исследовал. Он сел, крепко обняв плачущего Панна, не забыв выразить благодарность за проявленную заботу.
- Я вернулся, не плачь.
- Хык...
- Панн?
- Хмм...
Руки, что обнимали его, ослабли. Маленькое тело, которое изо всех сил старалось его поддержать, вновь упало в обморок, погружая пентхаус, почти успокоившийся после ритуала, в новый хаос. Мемин, планировавший отдохнуть после восстановления Рамиля, предложил помочь изнеможенному Панну. Вскоре его дыхание стало ровным.
- Уф.
- Спасибо, Мемин.
- Да, сэр.
Трое вампиров вышли обсудить дела за пределами спальни, теперь занятой братьями Виннара. Им предстояло многое решить.
- Киар уже вышел на связь?
- Пока нет, господин.
- Хм...
- Сэр, в воспоминаниях Панна?
- Дракул - это Фараду, без сомнения.
- Ка...
- Он использовал кровь детей из приюта, чтобы питаться.
Чем больше он говорил, тем яснее перед ним вставали образы, запечатленные в его сознании. Рамиль рассказал все своей кровной линии, не утаив ничего, кроме одного момента - пересечения черты воспоминаний, которое привело его к личности, которую он не мог подтвердить: высокий мужчина, показавшийся ему смутно знакомым, появился перед дверью церкви, направив на него оружие.
Рамиль хранил этот секрет, пока не найдет доказательства его происхождения, пока не развеет свои сомнения. Он верил, что улики находятся в этом пентхаусе.
- Отдохните. Если Киар придет, сообщите мне.
- Да, господин.
Они склонили головы в знак уважения перед приказом, прежде чем вампиры линии Солей вернулись в свои комнаты на нижнем этаже. Король Джоноэль снова вошел в спальню. Паккпонг все еще сидел, клюя носом от усталости, но сопротивляясь из-за беспокойства - черта, идентичная его брату.
- Пакконг.
- Пи Рамиль?
- Иди отдыхай, я позабочусь о нем...
- Но...
- Я справлюсь.
- Я еще могу, кхун.
- Твои глаза вот-вот закроются.
Прежде чем он успел возразить, зевок предательски выдал его усталость. Пакконг опустил голову, избегая теплого взгляда темных глаз, и скрылся в небольшой комнате, временно предоставленной ему.
В спальне вновь воцарилась тишина. Рамиль, измотанный использованием своей силы, прилег, чтобы отдохнуть. Вопросы о событии, которое едва не затянуло его в ловушку воспоминаний, все еще терзали его. Он думал, что человек, оказавшийся в его объятиях, может знать ответы. Казалось, что с этим мужчиной были двое детей, сбежавших ранее.
Его мысли блуждали, мешая уснуть. Воспоминания Панна, которые он исследовал, были наполнены скрытыми деталями. Он боялся упустить что-то важное, что нарушило бы целостность картины. Хмурясь, он представлял себе большой зал церкви, спальню и другие места из тех воспоминаний, затем глубоко вздохнул. Как он ни старался, следов таинственного мужчины у двери он так и не нашел.
- Кхун Рамиль. - внезапно раздался тихий голос, и Рамиль погруженный в воспоминания непроизвольно вздрогнул.
- ?!
- С каких это пор ты стал таким пугливым?
- Просыпаешься и сразу начинаешь меня дразнить?
Улыбка на лице Панна слегка успокоила его. Последствия ритуала оказались не столь разрушительными благодаря быстрой помощи Мемина и Мефуса.
- Тебя что-то беспокоит? - взволнованно спросил последний Джоноэль.
- Уже нет.
- Хм..., - недоверчиво протянул вампир.
- Что ты видел? - Панну натерпелось узнать подробности.
- Я увидел, что ваш священник - Фараду.
- И...?
- Я видел тебя...
- Это ты спас меня, верно? - Панн наконец все вспомнил.
- ...
Рамилю нравилось касаться лбом лба Панна. Это было их особым жестом заботы, который они понимали без слов. Их взгляды встретились, наполненные глубоким смыслом, понятным только им, несмотря на осуждение со стороны из-за различия их крови.
- Но у меня есть вопрос. - сказал вампир.
- Да.
- Мужчина у двери с Элис и Джетом, тот, кто выстрелил в меня...
- Господин Ван?
- Господин Ван?
- Да, господин Ван был тем, кто жертвовал приюту деньги.
- ...
- Он приходил к нам каждое Рождество.
Рамиль почувствовал, что этот человек кажется ему знакомым, но не мог заставить себя оторваться от тела в своих объятиях. Он отметил это имя как первое, что нужно будет расследовать утром, чтобы найти хоть какую-то зацепку о незнакомце.
- Он напал на меня, потому что подумал, что я вампир, который их ранил, - задумчиво протянул вампир.
- Господин Ван? - переспросил Панн.
- Как я мог забыть что-то настолько важное? - все еще недоумевал Рамиль.
- Неважно, некоторые воспоминания со временем исчезают. - юноша попытался успокоить своего возлюбленного.
- Отдохни еще немного.
- Ты тоже.
- Я обниму тебя и не отпущу до самого утра.
Усталость, все еще цеплявшаяся за него, вновь овладела его изможденным телом после напряженной ночи. Рамиль сильнее прижал Панна к себе, опустив подбородок на его мягкие черные волосы, готовясь погрузиться в сон с мыслями, которые звучали как благословение для того, кто спал с улыбкой.
- С этого момента я желаю, чтобы тебе больше не снились сны.
Пользуясь тем, что Панн крепко спал, Рамиль принялся разбирать свои хаотичные мысли, почти не смыкая глаз. В конце концов, он достал семейные записи и начал перелистывать их одну за другой. Сомнения, словно назойливые пчелы, роились в его голове.
Если бы он не сталкивался с этим раньше, он бы не был так одержим поиском ответов. Но неясное воспоминание, спрятанное глубоко в его сознании, заставило его сложить десять книг истории Джоноэль на ковер в своем личном пентхаусе.
Минуты сменялись часами, и стопка книг постепенно росла. Наследник рода вздохнул, разочарованный тем, что не может вспомнить, где видел этого мужчину.
- Черт побери!
Тонкая книга выскользнула из его рук, ударившись о высокую стопку. Оба тома упали, открыв страницу, которая наконец дала Рамилю Солей Джоноэлю ответ, способный унять его раздражение.
Рисунок женщины с двумя младенцами и мужчины, которого Панн видел в своих снах, позади. Под изображением находилась подробная запись о родословной линии семьи Джоноэль.
- ?!!!
- Господин Ван?
🖤🖤🖤
На следующее утро, оправившись после ритуала ментального зондирования, Панн почувствовал, как силы возвращаются к нему. Первой его мыслью были Джет и Элис - его близкие друзья, с которыми он основал группу охотников. Они, не зная всей правды, даже не подозревали, что Рамиль спас его.
- Это убежище предназначено только для охотников.
- И что?
- Ты сам установил это правило, Панн.
Старший из близнецов, Пол, встал на пути, преграждая лестницу в подвал. Он с трудом переносил союз Панна с бессмертными, чувствуя себя преданным, и старался избегать прямых столкновений, но в этот раз не удержался.
- Мне нужно поговорить с Джетом и Элис.
- И что ты собираешься доказать на этот раз?
- Пол...
Элис вмешалась, одетая в черное, как всегда. Она мягко, но уверенно встала между Полом и Панном, взяв последнего за руку. Без слов она дала понять, что Панн все еще имеет право находиться в доме охотников.
Пол, раздраженный, не стал спорить с лидером. Он молча последовал за ними в подвал, где уже собрались его младший брат, два лидера и - как он считал - предатель. Все сидели с напряженными лицами.
- Ты пришел просить о возвращении в группу? - холодно спросил Джет.
Панн вскинул бровь.
- Или раскрыть, что твой уход был частью плана? - продолжил лидер охотников.
- У меня есть информация об отце Дракуле.
- Ха.
Не только Панн высказывал подозрения об их благодетеле. Элис, благодаря своей связи с линией Солей, тоже давно пыталась убедить Джета, что Дракул - бессмертный демон, такой же как те на которых они охотятся.
- Ты не помнишь, что произошло в комнате отца настоятеля, Джет? - Панн посмотрел ему прямо в глаза.
- Хм...
- Ты не помнишь, что тот, кто пытался убить тебя, был отец Дракул?
- Замолчи, - выкрикнул Джет, по-прежнему отказываясь слушать.
- Он воспитал нас как пищу, - не унимался Панн. - Помнишь, почему он всегда звал тебя после проверки?
- Я сказал тебе замолчать, Панн Виннара! - голос Джета дрогнул, но он быстро взял себя в руки.
Лидер охотников выглядел задумчивым, но все еще не был готов принять правду. Он уже давно подозревал и искал доказательства после предупреждений Элис, но вера в благодетеля была слишком глубока. Признать это оказалось так же сложно, как простить бессмертных, которые уничтожили их.
- Подумай об этом, Джет.
Тот упорно молчал...
- Если бы это было нормально, он не выдержал бы десять лет, - закончила Элис, мягко выводя Панна из подвала, опасаясь, что спор может перерасти в нечто более опасное. На верхнем этаже магазина остались только они вдвоем.
- Дай ему время.
- ...
- Видно, что он не готов принять правду.
- Да, спасибо, Элис.
- Как ты сам?
- Все нормально.
Панн едва заметно улыбнулся. Ему было приятно, что Элис все еще заботится. Даже если они часто доставляли ей головную боль, она пытаясь сгладить напряжение между ним и Джетом. Без нее они, вероятно, уже бы поубивали друг друга.
- Иметь парня-вампира - не так уж плохо, верно? - внезапно сказала девушка.
- ...?!
- По крайней мере, вы будете вместе до самого конца. - продолжила она. Панн недоуменно посмотрел на подругу. - Я имею в виду до конца нас как людей.
- Полагаю, что так. - наконец ответил он. Элис же больше ничего не добавила. - Я ухожу, Элис. Если понадобится помощь, дай знать, - напоследок сказал молодой антиквар.
- Ты тоже.
Панн покинул место, которое помог создать, с последними словами Элис, звучащими в его голове. Никто из людей не может избежать смерти. Однажды он оставит бессмертного короля Джоноэля. Это было то, что им обоим предстояло принять.
🖤🖤🖤
Фигура лидера охотников, известных как Hunters, появилась в частной пригородной больнице. Это был второй случай, когда ему пришлось укрывать благодетеля от когтей беспощадных демонов.
На следующее утро после той кошмарной ночи тело отца нашли среди обломков. Джет считал, что ему повезло: отец, хоть и без сознания, всё ещё дышал. Но кто бы мог предположить, что с тех пор он впадёт в глубокий сон?
Джет испробовал всё - как современные, так и древние методы лечения, но безуспешно. Единственное, что он мог сделать в знак благодарности за воспитание, - это сохранить тело до подходящего момента.
Он никогда не задавался вопросом, почему спустя десятилетия отец Дракул оставался таким же молодым или как после обрушения здания он всё ещё дышал.
До первого предупреждения Элис...
Он ненавидел себя за то, что поддался и начал искать улики, связанные с приютом, где он вырос, пытаясь выяснить правду о личности отца Дракула, хотя раньше никогда этого не делал.
Он пытался спать глубже, надеясь пробудить осадок воспоминаний того дня. Каждый звук, который он слышал, каждый запах, который ощущал, каждое изображение, которое видел, - все это возвращало его в тот момент, от которого он так отчаянно хотел убежать.
- Ррррр...
- Отец.
- Агр...
- Это действительно вы?
Его сильная воля никогда не позволяла ему плакать. Но, стремясь к самой глубокой правде, 12-летний Джет отрицал образ в комнате за церковью, куда он бежал так быстро, как мог, чтобы спасти кого-то.
Высокая фигура в комнате с распущенными и пугающими волосами закрывала лицо, но кроваво-красные глаза были ясно видны.
- Это действительно вы?
Он не хотел думать о том, насколько ошибся, защищая человека, который использовал его в своих интересах. Сколько времени он оставался верным, делая всё ради благодетеля, которого обожал.
Он долго стоял у края кровати. Его измученный разум почти разрушал всё вокруг. Он подавил ярость, превратив её в обиду. Медленно достал серебряный нож из кармана.
Если отец Дракул был его самой большой ошибкой, он должен был вернуть это тело, чтобы оно ответило за свои грехи.
- Я... прощаю тебя.
Острие серебряного ножа коснулось левой стороны груди тела, лежащего на кровати в тихой VIP-палате. Но его дрожащие, потные руки выпустили оружие, которое с глухим звуком упало на пол, едва проникнув в плоть. Владелец дрожащего тела, наклонился, чтобы поднять мощное оружие. Его глаза, покрасневшие от подавленных эмоций, медленно наполнились слезами. Он выпрямился, готовясь к следующему шагу.
Однако...
- !!!
- Что ты делаешь, мой дорогой сын?
- О-отец.
Тело, спавшее десятилетиями, приподнялось на белой кровати. Добрая улыбка, как в былые времена, озарила лицо, ни капли не изменившееся с того дня, когда они впервые встретились. Большая рука схватила Джета за шею, не дав ему подняться полностью.
Этот неожиданный жест заставил преданного воина, чей стройный торс уже поднимался с пола, потерять равновесие. Его пальцы отчаянно цеплялись за единственную руку того, кто всё ещё не отпускал его.
Медленно лицо приблизилось к его покрасневшим от напряжения глазам. В отражении он вновь увидел образ того самого человека, который причинил ему боль в этой спальне. Гипнотический взгляд зафиксировал лицо предавшего, едва цепляющегося за жизнь. Последнее, что успел увидеть Джет, - это клыки, выступающие из губ, прежде чем всё погрузилось во мрак.
- О Господи, я поклоняюсь Тебе за то, что Ты здесь...
- Я признаю Тебя своим Создателем и отдаю Тебе всё своё существо.
- Аминь.
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.
Высокий бокал, наполненный густой красной жидкостью, был подан 12-летнему мальчику, участвовавшему в церемонии Святого Причастия в канун Рождества. Джет подошёл к алтарю. Его маленькие руки приняли бокал от отца-благодетеля. Бледное лицо, контрастирующее с аккуратно зачёсанными чёрными волосами, озаряла добрая улыбка.
Невинные детские губы коснулись края бокала, медленно наклоняя его. Он ещё не знал, что добрая улыбка, которую он видел, была лишь сказкой, созданной для обмана детей...
🖤🖤🖤
Светлые веки приоткрылись, отразив высокий потолок VIP-палаты частной больницы. Чёрные глаза медленно осмотрели тело, лежащее на полу. Он поднял обе руки, сел, а затем полностью поднялся на ноги.
Его острый взгляд остановился на безжизненном теле, истощённом до состояния кожи и костей, лежащем на кровати. Фараду ненадолго задумался, изучая своё старое тело, которое медленно угасало, теряя способность сохранять целостность. Затем он закрыл глаза, глубоко вдохнул и поднял стройное тело, которым завладел для восполнения утраченной энергии. Он вышел из комнаты, дверь которой открыла несчастная молодая женщина в белом платье.
Его острый взгляд остановился на безжизненном теле, истощённом до состояния кожи и костей, лежащем на кровати. Фараду ненадолго задумался, изучая своё прежнее тело, которое медленно угасало, теряя способность удерживать целостность. Закрыв глаза, он глубоко вдохнул, затем поднял стройное тело, которым завладел, чтобы восполнить утраченные силы. Он вышел из комнаты, дверь которой открыла несчастная молодая женщина в белом халате.
- Господин Джет?
- ...?!
- Ааааааааа!
Продолжение следует.....
До конца перевода осталось 2 главы и после окончания перевода, я начну переводить и публиковать в канале и в книге фанфиков, вторую часть новеллы #PitBaby_2.
Также скором времени на этот профиль выйдет перевод "Золотая кровь", на канале он уже выходит и скоро появится тут и другие работы.