Поваренная книга Танит

Мы с Кенджиро держали военный совет. То, чтобы мы оба лежали голые под одеялом, нисколько не мешало. В спальне было, прямо скажем, нежарко.

Зимой в Марранге почти никогда не выпадает снег, ну разве что иногда на севере, в Ламассе. И еще в Тэтуане, спасибо мирозданию за это, а то как бы там делали десертное «ледяное вино» из винограда, прихваченного морозцем? Но холодно и сыро бывает, адски.

Камин в «Золотом льве» был только один, в обеденной зале, и то больше для красоты, чем для тепла. Когда посетителей было мало, я его не топила, берегла дрова. Сейчас они валом валили, как и предсказывал Гильермо, и камин топился, и выручка текла рекой. Всем хотелось посмотреть, где была драка опасных преступников с городской стражей (или наймитов Арислана с революционными поэтами, в зависимости от политических взглядов посетителя). То, что драка была вовсе не в «Золотом льве», а через две улицы отсюда, никого не волновало. Под конец я замучилась опровергать слухи и подтверждала с должной скорбью на челе, что да, два стола в щепы, ящик вина вдребезги, а стульев поломали вообще без счета.

Но зимой марранцы ложатся рано, экономят свечи. Последние посетители давно разошлись. Двери везде заперты, камин и кухонные печи потушены, и все здание потихоньку выстывает, как склеп.

Впрочем, таких холодных дней у нас бывает от силы десяток за всю зиму, и то не подряд. Не заводить же систему отопления, как в Илмаэре и на севере Криды? Можно сунуть под одеяло чугунную грелку с углями или бутылку с горячей водой. Или жаркого степняка, да.

Вообще-то начали мы военный совет сидя и одетыми. Я жаждала обсудить, прикрывал ли кто-то Сабихана и Сункура, или предполагалось, что они сами справятся.

— Наверняка прикрывали, — убежденно сказал Кенджиро. — Человека два-три.

Вот всегда он такой: ответит коротко и не пояснит, будто и так понятно.

— Тогда почему они ничего не предприняли?

Кенджиро вздохнул. Небось думает сейчас: вот всегда она такая, все ей растолкуй.

— Ладно, ладно, я понимаю, — торопливо сказала я. — Чтобы городская стража не знала, что есть кто-то еще, кроме этих двоих. Даже если бы стражников тихонько сзади оглушили или накрыли магией, все равно было бы ясно, что есть сообщники. Не убивать же стражей порядка, да?

Степняк одобрительно кивнул. Я задрала озябшие ноги на кровать и сложила их на колени Кенджиро.

— Ну хорошо, а почему они не пришли им на помощь позже? Сункур же был ранен! Блин, ненавижу, когда ты так закатываешь глаза — типа, «подумаешь, плечо, не живот же распорот...» — я попыталась пнуть его ногой, он поймал мою ступню, нахмурился, поймал вторую и начал их растирать. — Ну да, зачем лишний раз светиться, агенты живы, помощь им окажут, куда важнее проследить, не послали ли кого-то еще, кроме стражников... Как ты думаешь, их собирались в камере зарезать или отконвоировать в Арислан и там уже чикнуть?

— Я б в камере зарезал. Проще и быстрее.

Голос его звучал так равнодушно, что мне захотелось его поддразнить.

— Что, и не жалко было бы? Сабихан хорошенький. Между прочим, очень хотел затащить в постель нас обоих.

— Чего не согласилась? — спросил он рассеянно, растирая мне лодыжки и икры.

— Сама не знаю, — вздохнула я.

— Я знаю. Предпочитаешь сама мужиков в постель затаскивать.

— Эй! — возмутилась я и шутливо ткнула его кулаком в плечо. Кенджиро картинно опрокинулся навзничь и раскинул руки. Я хихикнула, села на него верхом и прижала за плечи к покрывалу. Он ухмыльнулся с видом: «Что и требовалось доказать!»

— Все-таки ты мечта любой женщины: большой сильный мужик, который позволяет вытворять с собой все, что вздумается.

Он продолжал ухмыляться. Очень у него выразительный, чувственный рот. Так и хочется поцеловать.

Я наклонилась, но вместо того, чтобы поцеловать, сказала ему на ухо:

— А вот если мне вздумается сейчас взять и уйти?

В следующий момент я шлепнулась на спину и даже успела взвизгнуть, но визг мой быстро оборвался, потому что Кенджиро заткнул мне рот своим.

Как-то очень быстро мы оказались голые под одеялом, и военный совет на полчаса прервался.

Но иногда даже отличного секса недостаточно, чтобы тревога отпустила.

Я сложила локти Кенджиро на грудь, положила на них подбородок и перешла к тому, что меня по-настоящему тревожило:

— Ну вот, допустим, шпион в городской управе. Что нам-то теперь делать, пытаться его раскрыть? Есть какие-то рецепты на такой случай? Протоколы там всякие?

— Сидеть и не высовываться. — Кенджиро скосил на меня глаза, вздохнул и пояснил: — Оса про тебя не знает, а то не стал бы проводить захват прямо здесь. Вот пусть и не узнает. А если мы начнем совать нос в его дела, установим наблюдение за управой, то быстро себя раскроем. Для этого у Ласло есть другие люди и другие методы. Я бы вообще тебя заморозил, пока Осу не обезвредят. Слишком опасно.

— Ой, да ладно. Пока что он действует цивилизованно — постановление суда, городская стража. Никто файерболами нас не закидал, банду убийц не подослал.

— Потому что та бывшая кавалеристка их всех перебила. Ну, которой мы девушку сплавили. Надежных наемников быстро не подберешь. Боевой маг у Осы наверняка есть, но не в постоянном доступе, а только для серьезных операций. И наверняка слабый, незарегистрированный. Такой даже сарай файерболом не сожжет, не то что здоровую гостиницу. Заклятие вот может наложить, чтобы наемник не выдал нанимателя и покончил с собой, лишь бы не попасть в руки Тайной службы.

Я даже рот разинула от удивления. Кенджиро просто стратег! Откуда он все это знает? Но рот я быстро закрыла, кивнула с видом «Угу, ежу понятно!» и продолжила:

— Хорошо, тогда получается, что Оса действовал второпях, импровизировал, отсюда и городская стража, и поддельная наводка из Арислана. Так, может, как раз сейчас подходящее время, чтобы его вычислить?

— Наоборот. Он понял, что спалился, и затаился.

— И что, мы вообще ничем не можем сделать, что ли? Только ходить с оглядкой?

Кенджиро пожал плечами.

— Конечно, я мог бы подвалить к этой госпоже Бранвен. Женщины в постели очень разговорчивы. Мужики, впрочем, тоже.

Я сделала страшное лицо и занесла кулак. Он ухмыльнулся и поставил блок. Но я не стала его бить даже в шутку, а разжала кулак и задумчиво пошевелила пальцами.

— А госпожа Бранвен не может оказаться Осой?

— Может, конечно. Любой может, — сказал Кенджиро таким тоном, будто разговаривал с ребенком. — Я тебе сколько раз говорил: никому нельзя доверять!

— Как-то мне не понравилось, что она не использовала служебное положение. Ну, положим, ради меня она точно не стала бы вмешиваться. Есть у меня ощущение, что она меня так же не любит, как я ее. Но Сабихан вис на ней весь вечер. И что, она позволила бы какому-то судебному постановлению испортить ей такую ночь?

— Если б я на ней вис — нет, не позволила бы, — ухмыльнулся Кенджиро и опять поставил блок. Глумится, кобель этакий, подначивает! Я сделала вид, что шпилька не попала в цель, и он посерьезнел. — Будь она Осой, увела бы парня к себе, и больше бы его никто не увидел.

— Нет, погоди! — азартно вскричала я. — Она же не знала заранее, что Сабихан будет к ней клеиться! План уже был готов и запущен, а коней на переправе не меняют! И потом, увела бы она его к себе и что, сама бы убила? Чушь. Она как раз все правильно разыграла, по учебнику.

— По какому учебнику? — Кенджиро сдвинул брови.

— Выражение такое. Слушай, а в школе ты где учился, в Криде?

— Да знаю я, что такое учебник. Просто нет в этом деле учебников. И рецептов нет, типа твоих «возьмите того, этого, поджарьте, сварите, опа, и все получилось».

— Это скорее уж твои алкогольные рецепты, «одна часть того, две части этого, смешать, но не взбалтывать». Мои-то посложнее. И кстати, вот не припомню, чтобы ты бы сам себе хоть что-то сварил или поджарил.

— Где уж нам, дикарям-то, — он ухмыльнулся.

— Ага, скажи еще, что читать-писать не умеешь! — Я скроила еще более ехидную ухмылку.

— А с чего ты взяла, что умею?

На мгновение я задумалась. И правда, с книгой я его никогда в жизни не видела. Шифровки Ласло расшифровывала сама, потом зачитывала Кенджиро. Деньги он считал отлично, но уметь читать для этого не надо. Речь грамотная, и умное словечко нет-нет да ввернет, но для этого достаточно ошиваться среди образованных людей.

— Этикетки винные читаешь! — нашлась я.

— Их можно чисто по виду различать, — фыркнул он. — На самом деле я так читать и научился — вывески сличал. Здесь написано «Камарго», там «Кожа и меха», там «Кот-обормот»... Пивнушка такая в Селхире, что смешного?

— Погоди, а почему тебя по-нормальному не учили?

— Много видела грамотных степняков?

— А как же шифровки там, донесения?

— Пфф. Положил белый камешек в нужное место — «Все готово, можно начинать». Полно способов.

Я помедлила, но все-таки спросила:

— А магический контракт разве не подписывают? Иначе он бы не назывался контракт.

— Кровью подписывают, как еще-то. Я крестик поставил.

— Так если ты читать не умел, что угодно мог подписать?

— Гр-р-р, — сказал он. Я это его рычание знала, выражало оно то же самое, что мой отец во время бурных ссор с матерью излагал примерно полчаса: «Господи, какой тяжкий грех я совершил, что в наказание ты послал мне эту женщину, которая думает, что она умнее всех, а вокруг нее одни дебилы?»

— Не рычи на меня, я так размышляю, с вопросами. Ладно, содержание надо знать, это понятно. Иначе он силы иметь не будет?

— Угу.

— Ясно... А разорвать его можно? Ну, если, скажем, бумагу порвать?

— Там не бумага, пергамент. Но все равно порвешь его, как же. Даже в огне не горит.

Я ехидно задрала брови с видом: «А ты прямо пробовал!» Он ответил таким же ехидным взглядом, задрав одну бровь − вот как так у него получается, двигать ими по отдельности? Я не могу, сколько ни пыталась. И язык в трубочку свернуть не могу, а он может. Не то чтобы полезное умение, конечно. Хотя... Молчаливый-то он молчаливый, но языком владеет неплохо. Весьма неплохо.

− Знаешь такой анекдот? Старичок жалуется доктору, что он уже не может с женщинами, а вот его сосед, которому еще больше лет, говорит, что может. Доктор ему: «И вы говорите!»

Кенджиро фыркнул. Не слышал, значит. Он много наших анекдотов не слышал. Конечно, если вырос в Дикой степи. Надо будет спросить как-нибудь, есть ли у них анекдоты. Но сейчас меня интересовало другое.

− Ну вот откуда ты знаешь, что он в огне не горит, в воде не тонет, и все такое?

− Ласло показывал. Он указан хранителем контракта, подписал его вторым. Он может сжечь пергамент или разорвать. Я − нет.

Я сузила глаза. Очень хотелось спросить, а что будет с контрактом, если немножечко перерезать Ласло горло. Но хрен его знает, не связан ли мой степняк обязательством донести на меня, если я буду вести изменнические речи. Лучше такое не озвучивать.

− Танит, у тебя на лице все написано. Нет, смерть хранителя от контракта не освобождает. Хранителем становится его преемник из Тайной службы. Не то чтобы я мог его убить, конечно.

Я опять подняла брови с видом: «А ты прямо пробовал!»

− Два раза. Ну, три, на самом деле. Первый раз был еще до того, как я подписал контракт. − Он замолчал. Я лихорадочно соображала, расспрашивать или не бередить раны, как вдруг он продолжил в приступе непривычной болтливости: − Молодой был, глупый. Думал, что воин степи, даже щенок-недоучка, лучше слабака-северянина, который меч носит только для вида. Он за него даже не взялся. Задал мне трепку голыми руками. − Он отвернулся. − Хороший урок был. Что оман эссанти, путь Дикой степи − не единственное, что в мире существует. Лет пять прошло, и я уже мог навалять любому ветерану, с мечом или без меча. Подрос, но ни хрена не поумнел. Кто такого хорошего бойца отпустит? Кто похуже, мог послужить и на волю выкупиться, случалось такое. А мне никакого бабла не хватит.

− Может, у меня хватит.

− Себе перекупить? − он криво усмехнулся, и я дала ему пощечину. Ну, попыталась − конечно же, он уклонился, только пальцы по щеке мазнули. Поймал мое запястье и сказал устало: − Не злись. Хватит про это все. Тебе зачем вообще?

— Ну как тебе сказать... — я засунула вторую, свободную руку под одеяло. — Узнать, например, что ты делаешь по приказу, а что — по велению, гм... не сердца, конечно...

Я нащупала эту деталь его организма, которая не сердце, но тоже умеет наливаться кровью и пульсировать, и сжала пальцы. Он замер и шумно выдохнул. Сказал сквозь зубы:

— Нашла у кого спрашивать. Он-то всегда готов.

— Ты как-то говорил, что можешь отказать.

— Ага, вот прямо сейчас гордо скажу: «Я не такой!», встану и уйду?

— Ну, встать вроде получилось.

Он задышал чаще, поймал мое второе запястье и затащил меня на себя.

Мы занимались любовью торопливо и жадно, будто не было предыдущего раза, будто мы уже неделю не трахались. Яростно, зло, будто после ссоры. Мне хотелось содрать с него эту броню, которую он носит, эту маску: «Моя жизнь Криде принадлежит». Мне хотелось, чтобы он принадлежал мне. Пока действует магический контракт, это невозможно.

Но без контракта − будет ли он принадлежать мне? Останется ли в моем доме и моей постели? Или сбежит объезжать степных жеребцов и пить степной самогон?

Вот жизнь проклятая, никакого к ней рецепта.