Поваренная книга Танит

Есть такая примета, когда ждешь гостей. На сколько торжество ни назначишь, во сколько ни начнешь готовиться, хоть за неделю, а к сроку все равно не успеешь. Вот и я красилась прямо на кухне, вместо зеркала глядя в сияющее лезвие мясницкого ножа. Видок еще тот, надо полагать, но смотреть на меня было некому. Кенджиро открывал бутылки в зале и расставлял стаканы. Две официантки носились взад-вперед, таская тарелки. Кэт чистила креветок, раскладывала на блюде и втыкала деревянные шпажки, чтоб удобно было есть. К приходу Гильермо я как раз дорисовала глаза, вытащила из духовки круассаны и попробовала два салата из трех. Бестрепетной рукой Кэт поймала меня за подол, сдернула фартук, и я побежала встречать своего первого гостя.

Да уж, сознаюсь: специально попросила его прийти пораньше. С ним спокойнее, как-никак родился в Иниссе, все и про всех знает. Недели три назад собираюсь на прием к начальнику таможни, бумажку подписать, и жутко робею. От него прямо мороз по коже: не говорит, а рычит, и глазом зыркает, что твой дракон. Другой бы на месте Гильермо давай нудеть: да ты не бойся, да что он тебе сделает, не съест же... Можно подумать, я сама не знаю. Сердце-то все равно в пятках! А Гильермо подмигнул и рассказал про то, что господин начальник таможни изволит коллекционировать фарфоровые статуэтки. Из коих предпочитает пастушек с овечками. Само собой, в кабинете у господина начальника губы у меня поминутно разъезжались в улыбке, а глаза все искали на полках пресловутые статуэтки, и наверняка я выглядела круглой идиоткой, но зато страх как рукой сняло.

А еще мне было любопытно взглянуть на подружку Гильермо.

Дама у Гильермо была очень красивая, но вместе они смотрелись престранно. Красотка Надин выше своего кавалера чуть не на целую голову (и это, заметим, без каблуков). Вдвое худее. И моложе лет на двадцать пять. Синеглазая брюнетка, одетая, как с картинки. Она преподнесла мне бутылку вина, улыбнувшись так лучезарно, будто еще одна чародейская лампа зажглась.

Хозяйка модного ателье, ага. Сама себе живая реклама. Я чуть дырку глазами не проела в ее прелестном шелковом платье, пытаясь понять конструкцию выреза. Надо будет наведаться, что ли, в ее ателье...

Или я чего-то про Гильермо не знаю, или правду говорят, что любовь зла. Как-то ждешь увидеть рядом с жизнерадостным толстячком за пятьдесят такую же цветущую пышечку. А шикарные красотки гуляют со всякими там купцами, лихими людьми опять же, кто деньги легко добывает и так же легко просаживает. Я покосилась на Кенджиро, протиравшего полотенцем бокалы. Интересно, мы-то с ним как смотримся?

Прежде чем мысли приняли опасное направление, Гильермо меня отвлек. После ремонта он тут ни разу не был, мы в конторе встречались.

– Просто потрясающе, сударыня Танит! Волшебное преображение! Подумать только, каких-то недели три назад это была жуткая развалюха! У вас талант художника по интерьерам! Эти картины – какой потрясающий штрих!

Ну да, я знаю, у Гильермо все потрясающее, великолепное и волшебное, с кучей восклицательных знаков в конце. Однако приятно, черт возьми. На «ты» мы не перешли, деловые отношения все-таки, да и разница в возрасте. Но было ясно, что Гильермо не только хороший адвокат, но и хороший друг.

Прежде чем начали собираться гости, мы успели перекинуться парой слов по делу.

– Нет мне прощения, сударыня Танит! Через две недели большой летний прием у наместника, а я самым позорным образом не смог раздобыть для вас приглашение. Чрезвычайно, безумно важный прием! Цвет деловой элиты! Ключевые знакомства, репутация, впечатление! Следующего ждать до осени! Вам обязательно надо туда попасть. Постарайтесь обработать кого-нибудь из городской управы. Например, госпожу Бранвен. Она славится симпатиями к Криде. Вроде бы ее предки оттуда. Между нами: сомневаюсь, конечно. Но семейные легенды надо уважать. Или советник по виноделию Ореска. Обсудите с ним сравнительные достоинства криданских, арисланских и марранских вин, и он ваш навеки. Предупреждаю, однако: убийственно скучен, просто кошмар. С журналистами даже не пробуйте, их на прием никогда не пускают. Господин наместник вообще не любитель прессы.

Тут явился помощник начальника таможни, тащивший корзину цветов, и наш военный совет прервался.

Приглашение, так-так. Получу во что бы то ни стало. Представлю, что это боевое задание. Проба сил, так сказать. Помнится, и драгоценный мой куратор настойчиво рекомендовал следовать советам Гильермо.

Ну, и еще мне пришло в голову, что с незнакомыми людьми общаться проще, когда от них что-то надо. Да, знаю, я ужасно корыстная. Предпочитаю, правда, говорить «практичная».

На сцене коленки слегка дрожали. Голос, слава богу, нет. Сто не сто, но человек семьдесят собралось. У Райно за обедом сиживало почти столько же. А я вставала на скамью и орала: «Кто лопает суп без хлеба, добавки не получит!» Смешно вспомнить. Я улыбнулась гостям и без запинки прочла свою речь. Благо, что короткая.

Советник по торговым делам поприветствовал меня от имени города, выразил надежду, что открытие «Золотого льва» будет способствовать развитию торговых и культурных связей между Маррангой и Кридой. О, еще как будет, не сомневайтесь. Потом выступил редактор еженедельника «Смак», порадовался, что «наконец-то в нашей славной Иниссе появился, не побоюсь этого слова, островок классической криданской кухни». Это верно, рестораны тут сплошь купеческие, марранские, никакой экзотики.

Сцену заняли музыканты, и банкет пошел своим чередом. Я была с гостями так мила, что во рту сладко. Не меньше получаса выслушивала рассуждения советника по виноделию о методе двойной очистки браги. В конце концов позорно сбежала, потому что перевести разговор на прием у наместника никак не получалось. Поболтала с помначальника таможни Накаро – без пользы, но с приятностью. Сколько раз мы на таможне встречались, просто старые знакомые. Я так чувствую, он нарочно мне на глаза попадался почаще. Эх, нравлюсь я мужикам в летах, степенным и серьезным. Правда, он двух слов связать не может, зато как смотрит! Вот уж у кого чертово приглашение просить бы не пришлось, сам бы притащил, да еще умолял бы принять. В этой своей неповторимой манере: «Сударыня... э-э-э... ну как бы... если мне позволено будет...» Увы, облом, он сам туда не приглашен.

Редактор «Смака» пристал ко мне с блокнотиком, все рецепты выспрашивал, еле отвязалась. Вот вам и прелесть быть хозяйкой, даже выпить некогда. Только я направилась к бару, как попала в цепкие наманикюренные ручонки: дамы из общества любителей криданской культуры. Охи, ахи, восторги, щебетание, мама дорогая. Разряжены в пух и прах, наверное, все шкатулки с побрякушками опустошили. Я, грешным делом, порадовалась, что надела черное бархатное платье с одной лишь ниткой жемчуга. Просто, но элегантно, по-заграничному. Все равно в количестве камешков и кружев местных дам не перещеголяешь, будем брать скромным аристократическим обаянием.

Я посмотрела в сторону госпожи Бранвен, секретаря городской управы, и чуть не скривилась, как от зубной боли. Вот кто даст мне сто очков вперед по части аристократического обаяния. Наверняка ее криданские предки были какие-нибудь дворяне. Такая уверенность в себе из ниоткуда не берется. Прямо скажем, не красавица, но что-то такое есть... И мундир очень даже к лицу. Одна из немногих чиновников, кто явился при полном параде, даже со шпагой. Серьезно относится к обязанностям, не иначе. Однако не сбивается на официоз, ведет себя приветливо, любезно.

Ловким маневром я ускользнула из курят... пардон, цветника! – и стала пробираться к госпоже Бранвен. Не могу же я избегать всякой женщины, которая выглядит умней и привлекательней меня.

Вблизи стало ясно, что лет ей все-таки побольше, чем кажется. Лицо гладкое, ухоженное, макияж искусный, однако шея выдает. Не зря дама предпочитает мундир: воротник у него высокий, хе-хе. Может, даже постарше меня будет, злорадно подумала я и расслабилась. Так всегда, найдешь в человеке легкое несовершенство, и он сразу кажется приятней.

Но все-таки зависть меня кольнула. Я б, наверное, тоже могла так выглядеть и держаться, не будь моя бабка бедной рыбачкой из Кеннесоу. Не то чтобы я ее стыдилась, вовсе нет. Просто все начинают жизнь в разных условиях. Заметим, у меня собственный постоялый двор, и на открытие не постыдились прийти вторые люди города.

– Добро пожаловать в «Золотой лев», сударыня Бранвен! – сказала я с достоинством. – Признаться, из-за вас я волнуюсь больше всего.

Она слегка наклонила голову, ожидая продолжения. Явно заинтригована. Очень хорошо.

– Остальные гости, может быть, никогда в Криде не бывали. Но вашего критического взгляда я опасаюсь. По слухам, Крида – ваша историческая родина, и вы должны быть весьма чувствительны к духу, традициям этой прекрасной страны. Поверьте, для меня много значит принимать в «Золотом льве» человека с криданским именем.

Это я ловко ввернула. Наверняка ей было приятно, что я заметила.

– Могу вас заверить, что даже мой пристрастный взгляд не нашел в «Золотом льве» никаких погрешностей против криданского духа и традиций, – ответила она мелодичным, хорошо поставленным голосом, слышным даже среди шума и музыки. – Впрочем, мои связи с Кридой не так уж сильны, я лет десять там не бывала. Можно сказать, вы подарили мне возможность заглянуть туда, – она с улыбкой обвела рукою зал. – Вы очень внимательны к деталям. Даже вино криданское, мускат, если я не ошибаюсь?

– Да, мускат из Муруввы. Рада, что вам нравится.

Теперь приятно было мне. Госпожа Бранвен тоже внимательна к деталям.

– Я восхищена вашей смелостью. До сих пор в Иниссе не было ни одного заведения в криданском стиле. Без сомнения, у вас появится много подражателей, но пока что вы первопроходец. Для этого требуется большая смелость, сударыня Танит.

– Будь я по-настоящему смелой, открыла бы джарский ресторан. Вот это был бы фурор! Если б гости выжили, конечно, – хихикнула я, и она ответила искренней улыбкой.

Мы пообсуждали было кухню народов мира, пока я не заметила, что Бранвен поддерживает разговор из вежливости. Наверное, не любит готовить. Не барское это дело, ага. Пора переходить к сути.

– Все-таки вы правы насчет смелости. У меня есть средства, но для открытия нового дела этого мало. Тем более в незнакомом городе. Нужно завести знакомства, сделаться своим человеком. Я очень довольна сегодняшним банкетом. Такая возможность пообщаться с крупными фигурами в неофициальной обстановке. Однако следует идти дальше. Буду с вами откровенна: мне бы хотелось удостоиться чести быть приглашенной на Летний прием у наместника. Обращаюсь к вам, потому что, смею надеяться, у вас есть причины желать процветания «Золотому льву».

Бранвен сдвинула рыжеватые брови, пригубила мускат, как будто не зная, что сказать. Наконец ответила:

– Летний прием – одно из главных событий сезона. Список приглашенных начинают составлять за три месяца. Я тоже буду с вами откровенна. Вы далеко не первая, кто пытается добиться через меня приглашения. Рада бы отплатить вам любезностью за любезность, но, увы, мало что могу сделать.

Вежливый, но решительный отказ. Я едва сдержала разочарованный возглас. «Мало что могу сделать»! Врет, ясно же. Я соображала, с какой бы еще стороны зайти, когда Бранвен спросила небрежно:

– Скажите, пожалуйста, а бармен у вас постоянный? Молодой человек как будто из Дикой степи. Очень оригинально.

– Мой старый приятель, – так же небрежно ответила я. – Оседлый степняк. Знаете, великолепно воспринял цивилизацию. Образованный, культурный, прекрасно танцует.

Я выждала паузу. Но Бранвен была не так проста, чтобы ляпнуть что-нибудь вроде: «Если возьмете его на прием, приглашение у вас в кармане». Пришлось сказать:

– Пожалуй, пошлю его в зал. Сейчас танцы начнутся, а кавалеров не хватает.

Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Я постаралась не выглядеть слишком унылой, отзывая Кенджиро в сторонку.

– Вон та дама в мундире может для меня кое-что сделать, но не хочет. Как думаешь, смог бы ты ее переубедить? Ну, там, потанцевать, ручку потискать, как ты умеешь? За стойку я Кэт поставлю.

Он пожал плечами и снял фартук.

Да, Кенджиро танцевал прекрасно, мне ли не знать. Он был не дурак, чтобы начинать прямо с Бранвен. Прошелся один круг с Надин.

Красиво они смотрелись вместе.

От этой мысли мне стало грустно, скучно и одиноко. Захотелось подышать свежим воздухом и не видеть, как степной жеребец потряхивает гривой и бьет копытом.

На террасе я наткнулась на Гильермо. Он курил трубку, попивал вино и любовался закатом. Я молча уселась рядом.

– Тоже не любите танцевать? – сказал мой адвокат, прищуриваясь.

– Не особенно. Между прочим, пока мы тут с вами сидим, мой кавалер вовсю выплясывает с вашей дамой.

Это я зря сказала, конечно. Просто вырвалось.

– Ах, Танит, вы еще так молоды. Наверное, думаете: и как он оставляет одну свою красавицу Надин? – Гильермо выпустил клуб дыма и усмехнулся.

Не то чтобы я думала именно так, но вопрос не лишен смысла.

– Она любит меня, и я благодарен судьбе за такой роскошный подарок, – лицо адвоката стало мечтательным, как у мальчишки. – Согласитесь, было бы нелепо с моей стороны претендовать целиком на ее время и мысли. Надин любит танцевать, блистать в обществе, кокетничать с бравыми офицерами. Она любит очаровывать мужчин, почти так же, как придумывать новые платья. Но я спокоен, потому что сердце ее принадлежит мне.

Я вспомнила этот разговор, когда мы катили в экипаже по ночным улицам, возвращаясь с Летнего приема. Да, госпожа Бранвен, чтоб ей провалиться, прислала приглашение на два лица. Чтоб у меня ноги отсохли, прежде чем я поехала на проклятый прием! Кенджиро сначала вел себя безупречно, не отходил ни на шаг, жал мне локоток, и мое сердце таяло, как мороженое, которое подавали на приеме. Но стоило только оставить его на минуточку одного, и готово дело. Я аж споткнулась, когда увидела его с этой надутой Бранвен. Мне он так никогда не улыбался. Никогда так глазки не строил и губки не подставлял, мерзавец. Да она б его поцеловала, ей-богу, если б я не разразилась кашлем у них за спиной, как чахоточная.

Сделала вид, что ничего не случилось, но вечер был испорчен. Еле дождалась, когда можно будет уйти. В экипаже скорбно молчала, но мерзавец раскаяния не проявлял и расспрашивать не рвался. Было ясно, что если я ничего не скажу, он тоже промолчит, будто так и надо.

– Скажи, вот обязательно было с ней амурничать прямо у всех на виду? – выпалила я, и губы сами собой надулись обиженно.

Кенджиро поднял бровь.

– Да ладно тебе. Мы же вроде за колонной стояли.

– Это при живой-то мне! И не смей пожимать плечами!

– Надо ж было типа поблагодарить.

Голос его звучал так равнодушно, что от сердца у меня отлегло, и даже стало чуть-чуть жалко госпожу Бранвен. Однако не стоило так быстро сдавать позиции.

– Ничего себе благодарность! – возмутилась я. – Чуть до обжимания не дошло!

– Не дошло бы, – он усмехнулся, придвигаясь ближе. – Я не какой-нибудь, я честный.

Он наклонился ниже, таинственно блестя глазами в темноте. Цепко схватил за талию. Из-за плеча выглядывал белый шелковый бант, которым он стянул волосы. И серьга в ухе, серебряная, м-м...

– Мерзавец, – пискнула я, понимая, что проигрываю.

– Лучше б спасибо сказала. Тебе эта дамочка еще пригодится.

– Если я ее раньше не придушу, р-р-р!

– Солнышко, да не переживай так. Это же работа.

– А я? Я что, не работа?

– Ты не работа. Ты отдых, – шепнул он и поцеловал меня.

Не подставил губы. Поцеловал.