Встреча на перекрёстке миров

По алым лепесткам медленно стекали маленькие капли росы. Завораживая взор, они соскальзывали вглубь бутона и пропадали из виду, продолжая свой путь по стеблю. Солнце только всходило. Наверное, впервые оно освещало особняк. По крайней мере, за то время, пока Эрика находилась здесь.

Она так и не смогла уснуть ночью. Прошло уже несколько дней с того разговора, но мысли продолжали нагонять. Роились в голове. Мучили сомнениями. Поэтому Эрика не придумала ничего лучше, чем прогуляться в предрассветный час по саду. И сейчас стояла напротив единственных цветущих здесь цветов. Розы... Почему именно они? Конечно, можно провести безумное количество ассоциаций с прекрасными цветами и острыми шипами, которые защищают их. А алый напоминал бы о пролитой крови...

- Все гораздо проще, - вдруг прервал ее поток мыслей тихий голос.

Обернувшись, Эрика увидела Клиру, которая стояла прямо позади нее, сложив, насколько это было возможно, руки-загогулины перед собой. Сейчас только Эрика поняла, что по привычке озвучивала свои мысли вслух.

При виде Клиры Эрика вдруг задумалась - а каково это, быть вешалкой? Каково это вообще быть предметом мебели и сохранять человеческий разум? Наверное, это кажется безумием - постоянно вспоминать свое человеческое тело, свое прошлое, и сейчас оставаться в заброшенном особняке в компании таких же несчастных людей и своего ужасного хозяина.

- Что? - переспросила Эрика, поняв, что прослушала слова Клиры.

- Эти цветы. Их выращивала Спигель. Но когда она... больше не смогла заботиться о них, это делал Виктор. Хотя он никогда особо не любил розы. Да и вообще цветы.

Невольно Эрика посмотрела на окно комнаты Чудовища, в котором едва заметным отблеском виднелся свет свечей. «Наверное, он чувствовал себя виноватым?» - подумалось ей. И она снова перевела взгляд на розы. Значит, никакого скрытого смысла здесь нет? Просто Спигель любила розы. Никакой интриги. Никакой сказки.

Мокрая ткань коснулась щиколоток и заставила вздрогнуть - подол платья намок от росы. Поежившись, Эрика поправила на плечах теплую шаль. Постепенно она начала привыкать к длинным платьям вместо джинс, к шалям и платкам вместо кофты, которую Эрика сама не помнила, где потеряла. Кожаные подбитые туфельки оказались удобными, не натирали и не пропускали влагу. Удивительно, как за такой небольшой отрезок времени можно было полностью поменять взгляд на какую-то вещь.

Только ли это касалось одежды? Эрика закрыла глаза и подставила лицо первым лучам солнца. Ей хотелось отмотать время назад, чтобы остановить Спигель от рассказа о прошлом Виктора. Минуло уже несколько дней, а Эрика так и не смогла заставить себя вернуться в комнату Чудовища. Чтобы отвлечься, она старалась больше читать и больше заниматься с Холором. Но слуги то и дело приносили вести ей, друг другу, справлялись о состоянии хозяина. И невольно мысли Эрики возвращались к нему.

Что ей делать? Сделать вид, что ничего не произошло? Продолжать заниматься своими делами и постараться забыть о нем? Но как можно сделать вид, что ничего не произошло, если... произошло. В душе Эрики боролись страх и злость с жалостью и любопытством. Самая отвратительная смесь чувств из всех, что она испытывала. Когда она просто боялась Чудовище, было проще. Значительно проще.

- Клира, - окликнула Эрика служанку, так и не открывая глаз. Лишь по легкому шелесту травы она поняла, что та все еще рядом. - Что мне делать, Клира?

Служанка не ответила. Да и что она могла сказать? Даже сама Эрика после всех размышлений о том, что сотворил Виктор целый век назад, не могла найти в себе ответа. Мог ли он измениться? Мог. Но в какую сторону? Кого же в итоге встретила Эрика здесь, в особняке? Раскаявшегося в своих деяниях человека, влачившего столь жалкое существование как наказание? Или совершенно обозлившегося на мир и замкнувшегося в себе социопата?

В памяти всплыла первая встреча с Чудовищем. Его отстраненный взгляд, настороженные движения, внезапный приступ злости и сомкнувшиеся на ее шее шершавые пальцы. Пугающий и сердитый взгляд, когда он отгонял ее от Клинкена. Вспомнился и ледяной отсутствующий взгляд, когда он сбрасывал ее в озеро.

Но еще Эрике вспомнился полный ненависти взгляд, брошенный на Мои, когда тот гнался за ней. Их разговор после и оставленная для нее Спигель. Она помнила внимательный взгляд из-за угла, преследующий ее, но уже не таящий в себе опасности. И легкую улыбку, которая коснулась его обезображенного лица, когда они танцевали. «Хозяин беспокоился о тебе», «он принес тебе кролика, ему-то мясо готовить не надо», «никогда раньше не видела его таким», - слова слуг крутились в голове, внося лишь больше раздора в душу. Как и его смиренно-виноватый умоляющий взгляд, который она видела в последний раз.

Он не ждал, что Эрика простит его. Похоже, он и сам даже спустя столько лет не смог простить себя. Но разве должна она быть той, у кого он должен заслужить прощение?

Эрика вздохнула, снова не найдя ответа, и вернулась в особняк. Сквозь окна первого этажа пробивались лучи восходящего солнца, освещая старинную мебель и облезшие стены. Солнечные блики, танцующие на поверхности, выглядели чужеродно, словно им тут было не место. Поднявшись на первый пролет, Эрика остановилась, выбирая между двумя путями. Свернуть направо, в свою уютную комнатку и закрыться с книгами. Или пойти налево, туда, где все ее пугает и, одновременно, манит чертовой неопределенностью.

Несколько томительных минут Эрика провела, нервно грызя ногти и переходя от одной лестницы к другой. Делала шаг в сторону своей комнаты и тут же возвращалась к другой лестнице. Делала шаг на первую ее ступеньку и тут же отступала назад, страшась того, что может произойти.

- Ладно, Эрика, давай покончим с этим, - все же она решительно хлопнула себя по щекам и быстрым шагом поднялась на лестницу, ведущую к комнате Чудовища.

Остановившись перед полуоткрытой дверью, Эрика снова засомневалась. «Тебя никогда ничего хорошего не ждало за этой дверью, почему сейчас должно быть иначе?» - в мысли закрадывались благоразумие и осторожность. Но все за девушку решил случай - в эту же минуту из комнаты выходила миссис Зорг.

- Эрика! Заходи-заходи, ему уже лучше!

Пути назад не было. Нервно сглотнув, Эрика скользнула в приоткрытую дверь. По эту сторону дома солнца еще не было, поэтому сумрак разгонял канделябр, стоявший на прикроватной тумбе. Желтый приглушенный свет едва выхватывал острые черты лица Чудовища из темноты. Сначала Эрике показалось, что он спит, поэтому она вздрогнула, когда Виктор открыл глаза.

Не зная, что сказать, Эрика присела в кресло и чуть нервно улыбнулась. Чудовище спокойно наблюдал за ней сквозь прикрытые веки. Они оба молчали, понимая, что их разговор сейчас или разверзнет между ними пропасть навсегда, или все же перекинет через эту пропасть мостик.

И почему-то неожиданно Эрика решила выбрать второй вариант. Возможно, где-то глубоко в душе ей хотелось верить, что человек способен меняться. И если ей придется поплатиться за свою наивность и глупость, она готова к этому.

- Слышала, тебе уже лучше, - едва различимо произнесла Эрика, но не получила ответа. Чуть осмелев, она продолжила немного дрожащим от волнения голосом: - Извини, что не пришла раньше.

Почему-то казалось глупостью сказать «Мне нужно было время подумать». Ведь что толку от того, что она думала, если в итоге ни к чему не пришла? Только испортила себе нервы, аппетит и сон. Возможно, не только себе. Вдруг Эрику пронзила мысль о том, чем же питался Чудовище все это время. Ведь раньше он сам охотился и добывал себе пищу. Впрочем, осмотрев тумбочку и обнаружив там тарелку с супом, Эрика успокоилась. Да, конечно же, слуги обо всем позаботились. Но наверняка там не было мяса - ей тоже в последнее время приносили лишь овощные блюда.

Она вновь посмотрела на Чудовище и вздрогнула, поймав на себе его взгляд, ищущий, полный надежды и словно бы щенячий. Не выдержав, Эрика первая отвела глаза. Повисла напряженная тишина. «И что теперь?» Прежде чем Эрика успела сморозить еще какую-то глупость, Чудовище вдруг заговорил.

- Это я должен извиняться, - едва слышный тихий голос вдруг оказался совсем не пугающим, а приятным, хоть и слабым. Эрика даже растерялась на секунду, взглянув на Чудовище в недоумении. Это его голос? Такой... человеческий. - Прости меня, Эрика. Я не хотел тебя пугать, но и оставлять в неведении не должен был. Я хочу, чтобы ты знала, в чьем доме живешь и кем я был раньше. Хотел быть честным с тобой.

Эрика не знала, что ответить. Была ли она благодарна за его честность? Или лучше было не знать его прошлого? Но вдруг ее озарило - он просто поступил так же, как она. Она рассказала ему о своем болезненном прошлом, и Виктор... Решил поступить так же. «Виктор,» - произнесенное даже в мыслях, это имя осело известковой пылью на корне языка, пересушив горло. Но Эрика все же смогла разлепить пересохшие губы, чтобы задать вопрос, который волновал ее больше всего.

- Тогда, на балу... Что произошло?

Чудовище болезненно поморщился, и сел повыше, приподнимая подушку. На мгновение Эрика дернулась, чтобы помочь, но силой заставила себя остаться на месте. Сев поудобнее, он все-таки ответил, явно стараясь держаться спокойно. Но нервные длинные узловатые пальцы, перебирающие складки одеяла, выдавали его с головой.

- Я потерял контроль. Прости. Каждый раз, когда я злюсь, звериная часть берет верх над разумом. И я... Обычно не помню, что происходит в такие моменты. Но когда понял, что скинул тебя в озеро, я испугался. Я очень боялся, что не успею спасти тебя...

Чудовище скинул ее в озеро. Виктор спас ее. Как Эрика и предполагала.

- Как часто... - она пыталась подобрать слова, - такое происходит?

- Оно практически перестало происходить, когда я перестал контактировать с людьми. Всех путников обычно встречают слуги. Но ты... Стала неожиданной гостьей, и я растерялся. У меня плохо получается контролировать себя рядом с тобой. Но больше всего я боюсь причинить тебе боль. Когда ты вернулась, я обрадовался, что смогу защитить тебя. Но в тот раз, у озера, я понял, что сейчас единственный, от кого нужно тебя защищать, это я сам.

Как будто это было не очевидным с самого начала. Но почему Эрике внезапно стало жаль его? Погрязший в трясине прошлого, в вине за содеянное, совершенно не контактирующий с людьми помимо слуг, разве Виктор не достаточно искупил свою вину? Он сам себя изолировал, сам себя наказал... Но до сих пор не может сам себя простить.

«А смогу ли я?» - Эрика не могла сейчас ответить на этот вопрос. Но почему-то ей хотелось попытаться. Ведь должна была быть какая-то причина, по которой она оказалась здесь? И если это не она, то что тогда?

- Как думаешь, ты сможешь научиться контролировать себя?

Похоже, Чудовище был озадачен этим вопросом. В его светло-голубых глазах блеснуло недоверие, и только сейчас Эрика обратила на их цвет. Прежде блеклые, почти прозрачные, они словно сливались с белком, но сейчас радужка потихоньку начинала приобретать прежний цвет.

- Я не хочу, чтобы ты оставалась в надежде...

- Ты сможешь? - перебила его Эрика требовательно. Ведь если она готова сделать шаг навстречу ему, то хочет быть уверенной в том, что он сделает его тоже.

Некоторое время Чудовище исподлобья разглядывал ее так удивленно, словно видел впервые. Но все же кивнул и ответил уверенно:

- Смогу. Я научусь. Чего бы это не стоило.

Они смотрели друг на друга долго. Изучающе. Словно все еще не верили, что решили довериться друг другу. Эрика вдруг заметила впервые проскользнувшее в его глазах тепло, которого ни разу не замечала прежде, и смутилась. Внезапно осенившая ее мысль заставила вскочить с места и перевести тему.

- Знаешь, я тут подумала. Наверное, тебе стоит принять ванну. Ну, в смысле... Я не имею в виду, что от тебя плохо пахнет или ты выглядишь чудови... Прости. Прости, я не это имела в виду. Просто обычно это может помочь. Ну, выздороветь, знаешь?

Нервничая и тараторя без разбору, Эрика лишь усугубляла ситуацию. Но неожиданно Чудовище глухо рассмеялся, чем застиг ее врасплох. Она замерла на месте. Никогда раньше не доводилось слышать его смех. Правда, он тут же закашлялся.

- Ладно, я тебя понял. Почему бы и нет? Я уже заскучал.

Пораженная тем, что придуманная на ходу идея для отвлечения внимания вдруг получила одобрение, Эрика на несколько мгновений замерла на месте. Что? Он согласился? Да еще и посмеялся? Не зная, с чего начать, она сначала метнулась к канделябру и взяла его, потом передумала и помогла Чудовищу сесть и свесить ноги с кровати. Поняла, что нет смысла идти в ванную сейчас, пока вода не нагрета. Усадила Чудовище поудобнее и сбежала вниз, чтобы попросить слуг растопить печь.

На кухне, где слуги вовсю готовили завтрак, на несколько минут повисла полнейшая тишина. А потом поднялся такой переполох, какого Эрика не видела со времен бала. Засуетились сразу все, мельтеша перед глазами и то и дело норовя попасть под ноги. Для начала выяснилось, что невозможно протопить печь под половиной Чудовища, потому что трубы там не прочищались. Да и ванна была непригодна для использования - в отличие от второй половины здесь никто не убирался.

Коллективным обсуждением было вынесено решение отвести Виктора в половину Эрики. И пока слуги растапливали печь, грели воду и готовили ванну, Эрике предстояла самая сложная миссия - довести еще слабого после болезни хозяина до другой половины особняка, и желательно - без происшествий.

Солнце поднялось уже высоко, поэтому в коридорах открыли все шторы, чтобы Эрике не пришлось тащить еще и канделябр. Освещенная часть особняка Чудовища казалось нежилой и абсолютно заброшенной, тогда как в другой половине, хоть и оставалась небольшая разруха, было чисто стараниями Эрики и слуг.

Осторожно помогая Чудовищу встать с кровати, Эрика не могла отделаться от мысли, насколько это забавно могло выглядеть со стороны. Правда, когда он навалился на нее чуть ли не всем весом, ища опору, все мысли тут же выветрились из головы. Всю дорогу до ванной девушка могла лишь думать о том, как не дать Чудовищу упасть и как бы самой не споткнуться.

В ванной их уже ждали слуги - Гетлихт благоразумно держался подальше от воды, но Стоф и Клира суетились подле ванны, подготавливая всякие мыла, щеточки и мочалки. С трудом опустившись в ванну - и обдав тонной брызг Эрику и слуг - Чудовище тяжело вздохнул и откинул голову на край.

- Я уже начинаю жалеть, что согласился.

Пока Стоф и Клира занимались кожей хозяина - аккуратно счищали старую одеревенелую кожу, где это было возможно, отмывали многодневную грязь - Эрика занялась головой Виктора и его крыльями. Крылья были аккуратно намочены и вымыты, уложены перышко к перышку и разложены на всю ванную комнату, чтобы высохнуть. По сравнению с их первой встречей крылья казались более здоровыми - не торчали кости наружу, но кое-где перьев все-таки не хватало. А потом Эрика старалась чистить их максимально бережно, боясь причинить боль. Впрочем, судя по спокойному лицу Чудовища, боли он не чувствовал, даже не смотря на то, с какой силой Стоф и Клира терли его руки жесткой щеткой.

Подогнув подол платья и бодро прошлепав босыми ногами по каменному полу, Эрика захватила расческу и села в изголовье ванны, рядом с Чудовищем. Хотя сейчас он был больше Виктором, чем Чудовищем. Эрика дала себе обещание звать его чаще по имени.

Услышав ее шаги, Виктор открыл глаза и позволил положить свою голову на бортик ванны, чтобы Эрике было удобнее расчесывать спутанные длинные волосы. Аккуратно, стараясь не попасть водой или мылом в глаза, Эрика принялась распутывать и расчесывать их.

- Как же я отвык от этого всего, - с явным наслаждением протянул Виктор, закрывая глаза.

Эрика в шутку легонько ударила его по лбу расческой, попав прямо промеж рогов.

- И не надейся, в следующий раз ты сам этим займешься.

- Надеюсь, что нет.

Довольный Виктор задремал, пока девушки вокруг него трудились, счищая грязь. И впору бы возмутиться патриархальностью действа, но Эрике почему-то не хотелось. Принимая участие в «облагораживании» Виктора, ей казалось, что она помогает ему становиться все меньше Чудовищем. И это было важно. «Начинай меняться с внешности» - снова в голове всплыли эти слова, заставившие Эрику невольно улыбнуться. Вдруг это сработает?

Когда с волосами было закончено, Эрика разбудила Виктора и занялась его лицом. Осторожно, стараясь не содрать лишнего, она соскребала ту старую кожу, которая отходила сама. И в очередной раз убедилась в том, насколько изменился Виктор с их первой встречи - щека, где раньше зияла дыра, почти затянулась, на ней виднелся только шрам. Рога сейчас были лишь с палец, хотя при первой встрече были не меньше ладони в длину. Надбровные дуги будто стали на место, придавая лицу более человеческий вид. Ресницы были длинными и густыми: Эрика была готова поклясться, что при первой встрече их практически не было. А когда Виктор вдруг открыл глаза и взглянул на нее - глаза были пронзительно-голубого оттенка.

Невольно Эрика тут же подняла его подбородок, делая вид, что ничуть не увлечена разглядыванием видимых изменений в нем. Виктор хоть и усмехнулся, но промолчал, позволяя ей соскребать с его шеи отмершую кожу. Хоть он и по-прежнему казался худощавым, грудная клетка словно встала на место, закрывая собою, как и положено, внутренние органы. Если еще несколько дней назад, когда они танцевали, Эрика буквально могла видеть проступающее наружу сердце, то сейчас это уже была нормальная человеческая грудная клетка.

- Знаешь, теперь ты больше похож на человека. И нет, это не оборот речи. Ты действительно теперь больше похож на человека.

Эрика с трудом разогнулась, разминая затекшую шею и руки. Чуть не споткнувшись о разложенные крылья, она обошла ванную и помогла Виктору подняться на ноги. Точнее на лапы. Они все еще оставались птичьими лапами. Виктор иронично посмотрел на них, а потом поднял насмешливый взгляд на Эрику. Она в ответ закатила глаза.

- Ну, знаешь, не все сразу. Рим тоже не сразу строился.

- Что за Рим?

- Это город. Не важно.

Однако Виктора либо слишком разморило в теплой воде, либо болезнь снова взяла свое, но когда он попытался выбраться из ванны, то споткнулся, подмял под себя Эрику и чуть не утопил в воде Стоф.

- Эй-эй-эй. Только не отключайся, слышишь? Виктор! Я не дотащу тебя! Твою ж...

Виктор лишь промычал что-то нечленораздельное и отрубился. Подождав, пока сердце успокоится от внезапной панической атаки, и сбегутся на шум все слуги, Эрика с трудом выбралась из-под Виктора и перевернула его на спину, чуть не переломав крылья. В голове вдруг мелькнуло осознание, что она впервые назвала его по имени вслух. Интересно, услышал ли он?

- Может, его пока в комнату напротив уложить? - посоветовал Холор, с явным садистским удовлетворением наблюдая за попытками Эрики и слуг дотащить Виктора хотя бы до выхода из ванной.

Окончательно вымотавшись, Эрика отпустила его руки и присела рядом, похлопав Виктора по щекам. Коп притащил откуда-то отвратительную на запах траву и сунул хозяину под нос. Это подействовало куда лучше.

- Отлично. Виктор, не теряй сознание! Нам нужно добраться до кровати. Ты меня слышишь? Обопрись на меня. Так. Хорошо, а теперь идем.

Совместными усилиями удалось дотащить Виктора до соседней лазурной комнаты. Из последних сил Эрика помогла ему лечь, а точнее, рухнуть, в кровать с балдахином. И сама упала рядом, ничуть не заботясь о намокших из-за ее платья простынях.

- Какой же ты тяжелый.

Виктор не откликнулся. Подняв голову, Эрика поняла, что он снова отключился. Правда, миссис Зорг заверила, что сон ему пойдет только на пользу. Осторожно укрыв его принесенным Клирой одеялом, Эрика, глянула на окно, щурясь от яркого света. С этой стороны солнечный свет бил напрямую, и потому ярко-голубая комната казалась еще светлее.

«Пожалуй, пока он спит, нужно закрыть шторы,» - решила Эрика, направляясь к окну.

Раздался внезапный треск, и пол провалился под ее ногами. Вскрикнув и тщетно попытавшись ухватиться за воздух, Эрика рухнула вниз. Ударившись об обломки досок, она на пару секунд была оглушена, растеряна и не могла сориентироваться в пространстве. «Ничего не сломано. Но, ух, как болит нога. Похоже, вся спина в синяках будет».

С трудом Эрика села на полу и потрясла головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Только сейчас до нее донеслись встревоженные голоса слуг, звавшие ее сверху. «Черт, точно, в этой же комнате было открыто окно, и дождь всегда лил на одно место! Я же думала о том, что там могли прогнить доски. Вот же дура!»

- Я жива, - наконец откликнулась она.

Убедившись, что ничего не сломано, не раскроено, и, как максимум, она отделается лишь легким сотрясением и вывихом лодыжки, Эрика села и, наконец, смогла оглядеться, насколько это позволял сумрак, висящий в комнате. На ощупь добравшись до штор, Эрика умудрилась влезть рукой в паутину, пока нашаривала рычаг.

Когда солнечный свет залил комнату, у Эрики перехватило дух. Несмотря на явную заброшенность, эта комната выглядела как музей - в разнообразных стеклянных шкафах позировали манекены с совершенно разной одеждой, стояли столы, похожие на витрины, где под стеклом были разложены вещи.

- Мне повезло, что я не попала на один из них, - пробурчала себе под нос Эрика, заворожено разглядывая картинки.

Но смахнув пыль с очередной витрины, она чуть не поперхнулась собственными же словами.

Под стеклом был выставлен старого образца фотоаппарат. Тот самый, с пленкой. Не веря своим глазам, Эрика начала смахивать пыль с соседних витрин, которые привели ее в полное замешательство: здесь были фотографии, видеограф, затертая пленка, лампочка, бритва и даже старого образца телефон. Эрика была в полной уверенности, что этих вещей не могло быть придумано в этом мире - в Сандестаде не было ничего, хотя бы отдаленно похожего на фото или видеотехнику.

Картинки, которые она сначала разглядывала, при ближайшем рассмотрении оказались фотографиями. А присмотревшись к одежде, Эрика обнаружила, что она выглядит как классическая одежда образца прошлого века. Прошлого века ее мира. Голова разрывалась от вопросов. Хотя сейчас одно сомнение точно отпало - она не первая, кто попал в этот портал.