Глава 2
Планерка прошла мимо меня. Мой блокнот так и остался закрыт. Все, о чем говорили директор и старшие вожатые, для меня было словно белый шум. И это все из-за одной встречи с человеком из прошлого. Именно он выбил меня из равновесия. Я смотрела перед собой в пустоту, прокручивая в голове последние минуты и надеясь, что Лизка слушает внимательнее меня.
Матвей здесь. В том же лагере, что и я. На той же смене. Как это может быть...
Стайка мурашек пробежала по спине, а внутри все сжалось. Я сползла на своем стуле вниз, сжимаясь в комок и надеясь, что так смогу исчезнуть. Обхватив руками край капюшона, я спрятала в нем лицо и снова обернулась. Зная, что он сидит позади, я все еще не могла в это поверить. Словно почувствовав, что за ним наблюдают, Матвей обернулся в мою сторону. Я резко отвернулась от него, а сердце с новой скоростью забилось в груди.
Я нервничала. Ладошки то холодели, то потели. Я стучала ногой по полу и поглядывала на часы, желая, чтобы планерка как можно быстрее закончилась. Лизка смотрела на меня, тоже хмурясь и недоумевая.
И вот планерка закончилась, нас отпустили отдыхать. Не желая задерживаться в кинозале больше ни секунды, я выбежала на улицу, не обращая ни на кого внимания, словно мне не хватало воздуха. Даже глубокое дыхание не помогало успокоить бурю внутри.
Я бежала к себе в комнату, хотела быстрее скрыться и все обдумать еще раз. Подруга появилась следом за мной, закрывая дверь. Я повернулась к ней, и мои широко раскрытые и ничего не понимающие глаза остановились на ней. Я замерла, словно на меня вылили ведро холодной воды.
Лизка стояла, прислонившись спиной к двери и спрятав руки. Ее глаза растеряно бегали по мне, а она жевала свою нижнюю губу. Лиза тоже нервничает. Но хуже того, что она сейчас чувствует себя виновато.
− Ты знала, − прошептала я. И это был не вопрос, а утверждение.
− Знала, − также тихо ответила она. − И ты бы узнала об этом заранее, но ушла разговаривать с мамой.
− С ума сойти, − сказала я, опускаясь на кровать и пряча голову в руках.
Спустя столько лет встретиться с человеком, с которым мы разошлись на не очень хорошей ноте, в мои планы не входило. Перед глазами сразу всплыли события лета, когда я последний раз была в лагере еще ребенком. Я тогда в первый раз испытала влюбленность, а потом мое сердце разбилось. И все это было связано с одним и тем же человеком. И глядя на него, забытые раны снова открылись.
− Я сама не ожидала его здесь увидеть, − засуетилась Лизка, садясь рядом со мной. − Он приехал позже тебя.
− Все еще не могу поверить, что он здесь.
− Я думала, что ты уже давно отпустила все.
− Я тоже так думала, − не весело ответила я, падая на плечо подруги.
Будильник прозвенел в семь утра. Мне не нужен был его звон, чтобы проснуться, скорее он был напоминанием, что пора возвращаться в реальность. А вечерние мысли и воспоминания слишком сильно будоражили меня ночью, что не давали спать.
Я без энтузиазма сходила в душ и оделась к завтраку. Солнце уже в это раннее время палило нещадно, поэтому захватила с тумбочки свои очки.
Лизка, как всегда бодрая духом, всеми силами старалась поднять мое настроение, но мыслями я все еще была во вчерашнем дне.
Столовая снова встретила нас шумом и звоном посуды. Мы взяли свои подносы и сели вдвоем за любимым столиком у окна. Я кружила ложкой по тарелке с кашей, все еще пребывая в каком-то сне и совсем не слушая подругу, что уже делилась очередными новостями, произошедшими за ночь.
По спине пробежал электрический ток, я выпрямилась и обернулась, сразу увидев причину этому. Матвей, держа поднос в руках, улыбался и о чем-то разговаривал с парнями. Они сели за столик в другом конце столовой. Я смотрела ему в спину, затаив дыхание и думая, что он испытал, когда увидел меня спустя столько лет.
− Подруга, это ни в какие ворота не лезет, − привлекла мое, и не только мое, внимание Лизка, стукнув ложкой об стол. − Ты выглядишь чернее тучи, а смена еще даже не началась.
− Прости, − замялась я, − просто я немного... растеряна.
− Ты все три недели будешь тускнеть, когда он будет появляться рядом? − Выгнула бровь подруга, наклоняясь ко мне. − Хочу напомнить, что это не ты разбила ему сердце. Это сейчас он должен быть растерян и сгорать от стыда, видя тебя во всем твоем великолепии.
Я улыбнулась. Лизка всегда умела подбодрить. И она была права. Это не я разбила ему сердце и наговорила всяких разных гадостей. Может... и правда не стоит убиваться по этому поводу, ведь все закончилась еще пять лет назад. И я же прекрасно все это время жила без него. И здесь смогу. Тем более в одном лагере можно даже за весь день не пересечься.
Кусая нижнюю губу, я повернулась в его сторону. Парни уже закончили завтракать и относили свою посуду. Но как и вчера вечером Матвей обернулся, словно снова ощутил мой взгляд. Улыбка пропала с его лица, и в глазах пробежал холодок.
− Ты права, − повернулась я к подруге, полная внутренней уверенности. − Все осталось в прошлом.
− Вот такая ты мне нравишься больше, − довольно улыбнулась подруга. − А сейчас пойдем, у нас на сегодня много работы. Чем быстрее закончим, тем быстрее отправимся гулять.
Подруга подмигнула мне, и ее игривый настрой перешел и мне.
Даже не слушая вчера на вечерней планерке список работ, я и так знала, чем сегодня будут заняты вожатые. План действий не менялся из года в год. Уже завтра приезжают дети, поэтому лагерь нужно было привести в надлежащий вид.
Разбившись на группки по видам работы, все разбрелись по территории лагеря. Парни проверяли площадки и беседки на наличие повреждений и сразу же занимались мелким ремонтом. Другие ребята красили бордюры, заборы и скамейки. Мы же с девчонками сначала отправились на площадки, чтобы убрать весь мусор. Скучно нам точно не было. Из маленьких колонок играла музыка, велись оживленные беседы на самые разные темы: о жизни, учебе и отрядах. Может работать под палящим черноморским солнцем и было трудно, но от осознания принадлежности к чему-то большему за спиной сразу вырастали крылья, и открывалось новое дыхание.
Наступили обед и долгожданный перерыв. Мы быстро пообедали и зашли в вожатскую, чтобы забрать канцелярские принадлежности для отряда. Зная по своему опыту, того, что выдает лагерь не всегда хватает, поэтому что-то мы с Лизкой привезли из дома, чтобы наши ребята ни в чем не нуждались. Оставив коробки на тумбочке в отрядном месте, мы с подругой завалились в нашу комнату и сразу упали на кровати. Мы включили на фоне музыку. Лизка сразу же стала листать ленту в телефоне. А я, проверив сети и ответив на сообщения, потянулась за своим альбомом и углем, чтобы во время перерыва немного порисовать.
Вожатым быть трудно, работая почти сутки на ногах, стараясь все сделать и успеть, физические и моральные силы быстро истощаются. Но мне нравится быть вожатой, нравится проводить время с детьми. И каких бы сил этого не требовало, видя их улыбки и слыша звонкий смех, всегда хочется стремиться только вперед и не унывать.
Мы отдыхали полтора часа, а после снова принялись за дела, чтобы быстрее сдать работу старшим вожатым и убежать погулять в город. Сейчас нам предстояло застелить кровати наших будущих подопечных. Да-да, дурацкая идея, потому что дети это могут сделать и сами. Но в "Бризе" это ложится на плечи вожатых.
Наш будущий отряд разместиться в шести комнатах, три для девочек и три для мальчиков, расположенных рядом с нашей. Двадцать четыре кровати, по четыре в каждой. Казалось бы немного. Но застилание кроватей было самой долгой, тяжелой и нудной работой. Потому что, пока поднимешь матрас и натянешь на него простыню, заправишь наволочку и аккуратно под подушку сложишь пододеяльник, а сверху еще нужно покрывало, к вечеру не будешь чувствовать свои руки и спину.
На скамейках рядом с комнатами мы нашли уже готовые комплекты постельного белья из прачечной. Тяжело вздохнув, мы переглянулись с подругой и отправились работать.
Прошло полчаса, а у нас было готово почти три комнаты. Пока мы возились, на этаже послышались голоса. Это были парни, вожатые соседнего отряда. Видимо они тоже занялись этой потрясающей работой.
В какой-то момент Лизка ушла в прачечную, чтобы поменять один комплект, так как нашла на нем большие пятна. Причитая себе под нос, что ее отряд достоин лучшего, она пообещала скорее вернуться.
Я вышла в коридор, чтобы взять новые комплекты для следующей комнаты, и тут же столкнулась с Матвеем. Мы оба остановились, стоя в противоположных концах коридора и смотря друг на друга. Сердце снова громко забилось в груди, а в голове появилось осознание.
Неужели Матвей вожатый соседнего отряда? Что за игру затеяла судьба?
Тишина звенела между нами, все сильнее накаляясь. Я переступала с ноги на ногу, явно нервничая, а Матвей стоял прямо, и его лицо совсем ничего не выражало.
− Ты.. − запнулась я, осознав происходящее, − ты вожатый двадцать второго отряда?
Пожалуйста, пусть он скажет, что просто ошибся этажом.
− Да, − просто ответил он.
Внутри все перевернулось.
− Как? − Тихо задала вопрос я, но не ему, а судьбе-злодейке.
Но Матвей услышал меня и, хмыкнув, ответил:
− Наверное, по той же причине, что и вы выбрали двадцать первый отряд.
Таких совпадений в жизни просто не бывает.
Мы действительно выбрали с Лизой двадцать первый отряд потому, что именно в этом отряде мы впервые встретились и встречались много лет потом. И на протяжении всех лет, что мы приезжали детьми в лагерь, Матвей был в двадцать втором отряде.
Что я говорила о том, что за весь день в лагере можно и не встретиться? Забудьте. Мы с Матвеем не только будем работать бок о бок, но еще и жить в соседних комнатах.
Прекрасно, два «приятных» сюрприза за два дня.
Внутри все закипало то ли от разочарования, то ли от страха, то ли от злости.
Видя, как я пыхчу от бушующих внутри эмоций, Матвей ухмыльнулся:
− Привыкай к соседству, Мира.
От того, как он произнес мое имя, внутри ураган сменился теплым приливом. Взволнованное сердце билось с такой скоростью, что его стук отдавался во всем теле. Его голос всегда меня словно гипнотизировал.
− Или можешь сменить отряд, если принципиально не хочешь работать рядом со мной.
От этих его слов все наваждение, вызванное им же ранее, пропало. Матвей всем видом пытался казаться безразличным, но от меня не укрылись ни холодность его глаз, ни резкость его движений. Он, как и я, не был рад встрече спустя года.
Внутри поднялась волна обиды и злости. Встретиться с ним спустя столько лет после всего того, что он сделал, чтобы столкнуться с его безразличием ко всему произошедшему..
Хотя чего я ожидала?
Сжав руки в кулаки, чтобы не показать своей дрожи, я вложила в голос всю свою уверенность и сказала:
− Знаешь, Матвей, из-за тебя я не буду менять отряд. Меня не волнует твое присутствие.
− Взаимно, Мира, − пожал плечами он и скрылся в комнатах своего отряда.
Я еще смотрела ему вслед, восстанавливая ритм сердца. Схватив последние комплекты, я зашла в одну из комнат, а дверь за мной захлопнулась слишком громко.
Стараясь не обращать внимания на произошедшее, я продолжила заправлять кровати. Но Матвей снова выбил почву из-под моих ног, и все стало валиться из рук. Простыня никак не хотела расправляться, как бы сильно я ее не дергала.
− Черт! − Откинув от себя ткань, я села на кровать, тяжело дыша.
Меня не волнует его присутствие. Как же. Знать, что он просто где-то существует и находиться рядом с ним, это две совершенно разные эмоциональные нагрузки.
Я закрыла глаза, спрятав в ладонях лицо. Так и сидела в тишине, пока не успокоилась.
Не спеша, я продолжила заниматься кроватями, отвлекая себе от мыслей о Матвее.
Вскоре вернулась Лизка, и мы быстро закончили обустраивать комнаты. Подруга снова заметила мой поникший вид. И я все ей рассказала. Лизка покачала головой. Она, конечно, списала мою реакцию на очередную неожиданную встречу с Матвеем. Не знаю, как я продержусь рядом с ним три недели.
Закончив с комнатами, мы с подругой быстро переоделись, и взяв пропуска у ее тетки, отправились на вечернюю прогулку. Мы поужинали в нашем любимом кафе на центральной площади, наслаждаясь закатом и игрой уличных музыкантов. Купили фруктов и разных сладостей себе в комнату, чтобы вечерами и ночами не было так грустно. Мы недолго гуляли, понимая, что завтра предстоит еще более трудный и суетной день. Завтра приезжают дети.
Мы вернулись в лагерь прямо к планерке, когда уже стемнело. Обсудив все организационные моменты, руководство отпустило нас отдыхать и набираться сил на завтра.
Но в жизни вожатых самое интересное всегда начинается после планерок. Старшие вожатые попросили всех собраться на футбольном поле через десять минут. Я улыбнулась этому, не обращая внимания на усталость. Это собрание означало то, что сейчас мы будем знакомиться студенческими отрядами и петь всеми любимые песни под гитару.
Сбегав быстро в комнату, мы с Лизкой схватили свои бойцовки и, уже шагая к месту сбора, накидывали их на себя.
Первые ряды трибун футбольного поля быстро заполнялись вожатыми. Все ждали первое собрание и первую спевку. Даже в свете уличных фонарей я различала все возможные оттенки бойцовок, блеск значков и надписи на нашивках и шевронах. Накатки на спинах пестрили цветами и узорами, передавая всю индивидуальность каждого студенческого отряда.
Я гордилась тем, что я боец РСО. Никогда не встречала таких людей, как вожатые, проводники, медики, строители и многие другие, которые с горящими сердцами и глазами проводили свою молодость и студенческие годы в самом лучшем движении страны. Мы не просто отряды. Мы семья. Мы собрались здесь со всех уголков страны, все такие разные, но все вместе принадлежим к чему-то большему. Мы одно целое.
Совсем скоро все собрались, и старшие вожатые объявили, что сначала мы представим друг другу свои отряды, потом познакомимся лично, а завершим наш прекрасный вечер орляцким кругом и отрядными песнями.
Отряды по очереди выходили в центр и представлялись, рассказывая откуда они, крича свои речевки и девизы и размахивая цветными флагами с их логотипами. В этом году я была единственным представителем своего отряда в этом лагере. Пока я стояла в центре и представлялась, я видела напротив себя только приветливые улыбки и слышала такие же слова.
Познакомившись отрядами, мы встали в круг, чтобы теперь познакомится лично. Мы, вожатые, знаем множество игр, но при знакомстве неизменным остается «снежный ком». Мы по очереди называем имя и прилагательное, которое начинается с первой буквы имени, а сосед должен назвать так свое и при этом повторить имена предыдущих вожатых. И за этим очень смешно и забавно наблюдать. Но самый интересный момент наступает, когда последнему человеку, необходимо повторить все имена и прилагательные всех ребят в круге. А нас тут, на минуточку, семьдесят вожатых. И знаете кому досталась эта роль? Лизке! И подруга справилась без единой ошибки и запинки, заслужив наши аплодисменты.
И вот настал самый чувственный и волнующий момент. Все встанут в орляцкий круг, чтобы спеть всеми любимые песни.
Пока все собирались, краем глаза я увидела Матвея. Мысль о неприятно разговоре, состоявшемся днем, меня все не покидала.
Матвей держал на плече гитару, разговаривая в кругу своего отряда. Он всегда был сдержанным, но в компании друзей казался легким и беззаботным. Я шумно и обиженно выдохнула.
Почувствовав, что я прожигаю его недовольным взглядом, Матвей обернулся. Теплота его глаз, что сейчас смотрели на меня, сменилась ледником. Даже в темноте я увидела, как плотно он сжал губы и тяжело выдохнул. Противостояние наших взглядов только разжигало все внутри.
Его поведение раздражало.
Матвей первым разорвал зрительный контакт и ушел к ребятам гитаристам, что зазывали всех на спевку.
Потеряв его взгляд, раздражение сменилось.. пустотой? Именно так я себя чувствовала в шестнадцать лет, когда не ощущала его глаз на себе.
Я встряхнулась. Я не должна это чувствовать. Все давно в прошлом. И он сам поставил точку, разбив мне сердце.
Не дав мне утонуть в чертогах разума, рядом появилась подруга. Я обернулась к ней, видя, как хитро она смотрит на меня, нахмурилась и отмахнулась от нее. Лизка засмеялась и потащила меня ко всем.
Собирается орляцкий круг.
Мы встали кругом, и каждый опустил правую руку на правое плечо соседа, а левую на талию вожатому слева. В центре собрались трое парней с гитарами. И среди них как раз был Матвей. Мы переглянулись с ним взглядом, и парни в кругу стали отбивать ритм костяшками по корпусу гитары.
− Слева друг и справа друг, чуть качнулся орляцкий круг! − В один голос громко произнесли все вожатые.
Зазвучали аккорды знакомых песен, вызывая по телу мурашки. Наш круг легко качался вправо и влево, а наши голоса сплелись воедино, создавая ту непередаваемую атмосферу вожатства, которую мы все так любили. И казалось, что весь остальной мир перестал существовать.
А внутри горело предвкушение от завтрашнего дня. Мы все его ждали и гадали, какие же нам достанутся дети. Но в один мы были уверенны, что сделаем все, чтобы они запомнили эту смену навсегда.