Прекрасное заклятие

На пирс она брела в каком-то мистическом тумане, сотканном из страха и отчаяния. Он слезил глаза, путался под ногами прозрачными лентами, забирался под влажную от мороси одежду, неприятно лапая розовую кожу холодными пальцами. Быстрыми, но неуверенными, почти что вымученными шагами девочка топтала молочный поток, заставляя его растворяться в сумерках. Черное море встретило ее шумным беспокойством плюющихся неприятно-желтой пеной волн. Тяжелое черно-серое небо норовило упасть на воду и смешаться с ней бесконечной темнотой и безжизненным холодом.

Встав на краю пирса, девочка сжала в кулаке уже разогретый кулон. Тонкие веснушчатые руки дрожали, но не от холода. Теплые соленые слезы быстро стекали по Олиной коже, встречаясь на аккуратном подбородке и падая на сжатый кулак. Юля смотрела на мокрою черноту перед собой с ужасом и облегчением одновременно. В воде все началось, в воде все и закончится. Холодный, сильный ветер безжалостно трепал рыжие кудри, заставляя их безобразно липнуть к мокрому лицу. Сжав губы, между которыми оказались чужие волосы, Юля сделала небольшой шаг вперед – этого было достаточно. Черная вода, до этого устрашающе шипящая под ногами, вмиг оказалась вокруг. Теплые, соленые слезы смешались с ледяной и горькой водой моря, исчезнув с Олиных щек – все было так же, как и в прошлый раз. Тело начало сопротивляться воде, по привычке всплыв на поверхность, но Юля быстро прекратила двигаться. Обняв себя Олиными руками, она стала медленно погружаться вниз, вскоре выпустив последний воздух из груди, что неровными шарами моментально устремился вверх – в отличие от нее, у него было чувство самосохранения.

Внезапно возникшая из ниоткуда новая сила вдруг повлекла Олю наверх, к спасительному кислороду. Юля раскрыла глаза как раз в тот момент, когда голова оказалась над поверхностью грязной воды. Горячие, сильные руки вытягивали ее на бетонную поверхность пирса прямо за куртку, которая от воды стала в пять раз тяжелее обычного.

Оказавшись в лежачем положении, Юля медленно подняла голову, не понимая, что только что произошло.

– Что ты творишь, Оля?! – кричал запыхавшийся Стас. Схватив девочку за плечи, он несильно потряс ее. В гиацинтовых глазах скопилась неузнанная никем ранее паника. От начавшего вновь накрапывать дождя они казались полными слез. В груди девочки, которая и без того была обожжена удушьем, засвербело – Оля была обязана увидеть то, что видела сейчас ее сестра.

– Я не Оля... – подняв брови, она с сожалением посмотрела в широко раскрытые глаза. – Чтобы вернуть ее, мне нужно...

– Снова?! Снова умереть на одну секунду? – он вновь тряхнул маленькое тело.

– Навсегда. – из Олиных глаз упали слезы. – Ты помнишь легенду, Стас? Ведьма прокляла семью из-за того, что ее дочь покончила с собой, когда отец Оли влюбился в ее мать.

– Слышал это сто раз. Но у бабки Кирилла не было никакой дочери. Зачем... Оле понадобилось умирать? – он с трудом выдавил из себя знакомое имя, стараясь представить, что перед ним действительно сейчас другой человек.

– Дочь была. О ней все забыли, как и о родителях Оли – они даже с фотографий пропали. И эта дочь была беременна. Умирая, она не дала родиться своей дочери. И потому что Настя добровольно отказалась от души из-за любви, она стала сиреной. Сирены, появляясь, лишаются души. Бабушка не смогла спасти душу Насти, но смогла помочь душе ее дочери. Мне... – Юля виновато смотрела в темные глаза, бегающие от ее правого глаза к левому в поисках здравого смысла, так необходимого скептику вроде него. – Она поместила меня в зеркало. Через Зазеркалье я смогла наблюдать за всеми, почти из любого зеркала и в любое время. Я знала, что однажды моя кровь поможет мне занять место Оли, а потому я всегда следила за ней. Я всегда жила с внушенной мыслью, что она – мой враг и что она заняла мое место. Но теперь, оказавшись в ее теле, я понимаю, что жить ей идет куда больше, чем мне...

Стас с широко раскрытыми, не моргающими глазами смотрел на девочку, никак не в силах успокоиться после того, как его мировоззрение было сломано вдребезги за один день.

– Где Оля?.. – выдавил он, сглотнув осадок от отвратительного вопроса, ответ на который он хотел получить так же, как и боялся его получить.

– Оля тут. – Юля положила дрожащую руку на мокрый кулон. – Умерев с этим кулоном вчера, она поменялась со мной местами, а теперь, чтобы это исправить, мне нужно сделать то же самое... – она косо посмотрела на черную воду позади парня.

Внезапно Стас заплакал, поджав губы, заплакал так, будто бы хотел сделать это так давно и отчаянно, что сейчас не стеснялся никого и ничего. Он с ужасом глядел сквозь дождь в лазурные глаза, в которых действительно больше не отражался свет морской воды и присутствие Оли.

– Я подменил камень... А тот я разбил, рассыпал в пыль... – его голос дрожал, а красивые глаза были заполнены слезами. И даже это принадлежало Оле, а не ей.

Сжав кулаки, Юля стала пытаться вытащить сине-зеленый камень из оправы с помощью ногтей. Она совершенно не выглядела испуганной или растерянной – в ней абсолютно ничего не поменялось. Не сумев достать камень с помощью ногтей, Юля со всей силы ударила его о дерево мостика, из-за чего камень покрылся сеточкой трещин. Выковыряв осколки, девочка с облегчением вздохнула, когда увидела крохотное тонкое зеркальце в оправе прямо за камнем.

– Оля все это время была не в камне, а в зеркале. Как и я... – вдруг возникшая тоска от грядущей гибели коснулась Юли. – Стас, ты должен мне помочь. – прогнав ее, уверенно посмотрела на него девочка. – Когда я нырну...

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе умереть? – утерев слезы, о которых никто никогда не узнает, с тревогой спросил Стас.

– Не умереть. – Юля грустно улыбнулась, отведя взгляд к воде. – Разве может умереть то, что никогда не жило?

– Теперь я понимаю, что да... – он часто закивал, все еще роняя теплые слезы с черных ресниц.

– Когда Оля снова получит это тело, а я вернусь в зеркало, нужно, чтобы кровь Кирилла попала на него. Тогда проклятие свершится. Олины родители вернутся, и память о них – тоже.

– Но в чем тогда был смысл проклятия, если по итогу родители вернутся?..

– Проклятие не понимает, кто находится в зеркале, а кто – в теле Оли. Но когда на зеркало попадет кровь потомка Людмилы, проклятие завершится, несмотря ни на что. Всю жизнь Кирилла одолевало это проклятие, а когда Оля приехала сюда, он сразу же узнал ее. Его стало тянуть к ней, он не мог сопротивляться. Это было предусмотрено для того, чтобы Кирилл подвел проклятие к исполнению. Людмила хотела, чтобы я заняла место Оли и вернула родителей, которые знали бы все это, но ничего не могли поделать после свершения проклятие. Таким образом, Оля навеки осталась бы заперта в Зазеркалье, наблюдая за тем, как ее жизнь проживаю я рядом с родителями, которых она никогда не видела сама. Бабушка хотела отомстить всем и сразу...

– Но как она вообще смогла все это сделать?.. В смысле, как возможно что-то подобное простому человеку... просто, что, черт возьми...

– Она заключила контракт с какой-то силой... я не знаю... Я появилась в зеркале уже после этого.

На пирсе воцарилась ледяная тишина, которая, казалось, была громче яростного шипения грязного моря, у которого вырвали добычу прямо из пасти.

– Как я должен сделать это?.. – тихо спросил Стас, не глядя на Юлю.

– Просто... не дай мне всплыть, как сделал это Кирилл с Олей.

– Он утопил ее? – его лицо исказилось от злости, не оставив и следа от рыданий.

– Да. Он столкнул ее, когда она догадалась, что что-то не так. – Теперь моя очередь. – Юля невесело усмехнулась и поднялась на ноги.

Стас подняла за ней.

– Как тебя должны были звать? – аккуратно бросил ей в спину он.

– Юля. – девочка развернулась и улыбнулась так, будто бы в следующую секунду не шагнула в пенящуюся черноту, в свою смерть.

Чуть подсохшие рыжие волосы мелькнули перед его глазами, медленно испаряясь в темноте. Раздался громкий всплеск, после которого Стас нехотя наклонился над водой и, нащупав женское плечо, стал держать Юлю в воде. Его рука противилась подобному действу, ведь недавно она боролась за жизнь этого самого тела, а теперь почему-то должна была ее у него отобрать.

Внезапно кто-то схватил его за плечо и со всей силы оттащил от воды. Бросив Стаса на спину, Паша придавил его собой.

– Ты что делаешь?! – видевший все произошедшее за последние несколько минут парень озлобленно глядел в черные глаза друга.

– Отпусти меня! Она сейчас утонет! – Стас стал пытаться сбросить с себя Павла обеими руками.

– Ты пытался утопить ее! – он сопротивлялся до последнего, но когда стал понимать, что сила Дроздова превосходит его собственную, парень замахнулся и со всей силы ударил кулаком по бронзовому лицу.

Почувствовав, как мужская рука перестала удерживать ее, Юля попыталась выплыть, не в силах самостоятельно терпеть боль в груди от недостатка воздуха. Но внезапно что-то холодное схватило ее за ногу, резко потянув вниз. Обернувшись в воде, Юля заметила, к сожалению, знакомое лицо.

– Мама... – она беззвучно прошептала под водой, растратив последний воздух из груди.

Девушка с бело-зеленой кожей в упор смотрела на нее мутными серыми глазами, которые не умели выражать ни единой эмоции. Сжав на этот раз теплое горло, она попыталась утянуть девочку вниз, но Юля стала сопротивляться. Схватив скользкие ледяные руки, больше похожие на рыбье тело, она попыталась оторвать их от себя, ногами упираясь сирене в мягкий чешуйчатый живот. Боль в груди предательски увеличивалась, лишая сил и желания сопротивляться. Понимая, что проживает свои последние секунды, Юля обняла маму, после чего Олино тело обмякло, а веки медленно опустились, не закрыв светлые глаза до конца.

***

Сознание вернулось запахом нашатыря и резкой болью в груди, сильно похожей на ожог. Подскочив на месте, Оля выплюнула горькую грязную воду, что обжигала легкие и горло. Откашлявшись, она, наконец, сумела разглядеть, что перед ней с мокрой ваткой сидит Кристина, а позади стоят Никита и Кирилл. Все смотрят на нее – на нее или на Юлю?

– Оля?.. – осторожно спросила Кристина с какой-то надеждой, будто бы знала все, что происходило ранее.

– Да... – неувереннл кивнула девочка, удивленно глядя на нее, после чего перевела недовольный взгляд на Ворона, который смотрел на нее точно так же.

Обернувшись к парням, Кристина медленно поднялась с края дивана, на котором лежала Оля. Дом, в котором они все находились, она видела впервые. Это заставило ее напрячься. Она неотрывно наблюдала за всем, что делает Кирилл. Но он не делал ничего.

– Где Стас и Паша? – требовательно спросила Оля, не зная, чего ожидать от Кристины и Никиты.

– Подойдут позже. – ласково улыбнулась девушка, передав Кириллу оправу от кулона с зеркальцем внутри.

Взяв ее, парень поднес заранее раненый палец с точкой крови на подушечке и провел им по зеркальной поверхности оправы. Сердце Оли машинально сжалось и ненадолго замерло, все еще храня эмоции Юли, – она исчезла. Зеркальце едва ли вспыхнуло при солнечном свете, после чего потухло. И этот маленький знак давал понять, что проклятие совершено и что скоро родители Оли должны вернуться, если это условие было правдивым.

Внезапно перед глазами появились короткие детские воспоминания, которое будто бы Оля знала и до этого, но теперь они были с лицами.

Яркий свет солнца щекотал нежные веки с рыжеватыми ресницами, которые ей тоже было видно. Мультяшно-яркий мир мутным пейзажем рисовался по сторонам. Перед ней – яркое голубое небо с сахарными белыми облаками. Рядом с ней – тепло-серые скалы и зелено-голубая длинная трава. Откуда-то из мутного видения донеслись счастливые смешки, смешанные с запахом сваренной на костре ухи. Оля очень хотела разглядеть хоть что-то не через призму пелены, и тогда перед ней выросла небольшая тень, в которой по мере приближения к наблюдательнице стала различаться фигура стройной девушки. Она улыбалась янтарными глазами, глядя прямо на Олю. Прямые волосы, похожие на ленты пламени в ночи, ласково выскользнули из-за уха и коснулись светлой чистой кожи. Девушка широко улыбнулась, протягивая руки к наблюдательнице. Позади рыжеволосой красавицы показался более крепкий силуэт мужчины, лицо которого стало различимым лишь на секунду, которой дочери было достаточно, чтобы узнать в нем своего отца. Оля никогда не видела их лиц, но сейчас, глядя в карие и голубые глаза, она знала, что это были они.

Кристина и Никита улыбнулись, взявшись за руки. Они медленно подошли к большому зеркалу в пол, расположенному на шкафу-купе. Сердце Оли вновь закололо, заставив ребра сжаться – в зеркале отражались люди из ее видения, а не те двое подростков, что стояли к ней спиной. Зеркало стало наполняться светом, постепенно поглощая иллюзорные отражения и перенося их из зеркала в реальный мир. И хотя прямо сейчас свершалось ужасное проклятие, выглядело это так красиво, что напрашивалось одно лишь слово, – прекрасно.

– Ма... ма? – глядя на сильно повзрослевшую Кристину, завороженно прошептала Оля сквозь слезную пелену перед глазами.

Женщина с огненно-рыжими волосами приблизилась к девочке и крепко обняла ее, позволив родным слезам приземлиться на ее прямые волосы. Сразу же за ней подошел и отец – повзрослевший Никита, никогда не отходивший от Кристины в обличии обычного подростка.

– Мы боялись даже в тайне верить в то, что ты когда-нибудь найдешь нас. – признался отец, положив теплую ладонь на ее кудрявую голову. – Если бы ты узнала о нас до свершения проклятия, то погибла бы. Поэтому мы никак не могли сблизиться с тобой, дорогая. – в голубых глазах собрались слезы, а пшеничные кудри будто бы стремились вобрать в себя весь солнечный свет, что попадал в комнату сквозь нежно-желтые занавески с вензелями.

– Зато я всегда верила, что найду вас. – прошептала Оля, уже не сдерживая потока слез, сквозь которые она победно улыбалась. – А вы все помнили, да? Все это время...

– Да. – Кристина с сожалением сжала тонкие губы. – Я не могла найти себе места, когда увидела тебя на море в тот день впервые. Ты оказалась чудеснее всех наших представлений. – женщина быстро утерла изящными пальцами ее слезы.

– Та легенда про ведьму тоже правда?

– Правда.

– Значит, та девушка и правда наложила на себя руки из-за любви к папе... А Марго?.. Марго знала все это?

– Маргарита не знала. Никто не знал.

– А Алена Дроздова?

Мама невесело улыбнулась, когда дочь упомянула подругу ее молодости, а янтарные глаза блеснули тоской.

***

Подъехав к знакомым ржавым воротам, Никита открыл их и, вернувшись в машину, въехал во двор. Не до конца высохшие после дождя листочки, что просвечивались солнцем и потому светились желтым светом, приглашающе подрагивали. Пройдя по вымощенной камнем дорожке, семья Плотниковых оказалась в стареньком, но таком же большом доме Дроздовых. Грязные стены и старая мебель все еще пугали Олю воспоминаниями Юли, которой довелось столкнуться здесь с измученной проклятием женщиной, но полученная за последние дни храбрость блокировала любые проявления страха у девочки, которой «посчастливилось» пережить две смерти по «одной секунде».

Сжав в кулаке оправу с тоненьким неказистым зеркальцем, Оля улыбнулась. А может, это Юля улыбнулась Оле ее губами, – кто знает.

– Кристина, Никита! – заметив гостей в коридоре, заметно похорошевшая Алена бросилась обнимать старых друзей, будто бы все эти четырнадцать лет действительно ждала их. – Я так скучала по вас...

Оля напряглась от услышанного и с недоверием посмотрела на Алену, стоящую в светло-желтом платье с белыми цветами и тоненькой накидке фисташкового цвета. Ее светлые тонкие волосы были аккуратно уложены набок, а на лице не осталось и тени намека на мертвенную бледность и болезненные потемнения под глазами. Действительно ли перед ней была та женщина, которая пыталась убить ее ранее? Неужели столь милый человек мог набрасываться на других с холодным оружием и кричать проклятия?

– Столько лет, как в аду, это проклятие... – она утерла коротенькими, будто бы детскими пальцами выступившие слезы.

– Неужели Вы помните о том, что было?.. – догадываясь, что после свершения проклятия о нем все должны были забыть, кроме участников, осведомилась Оля.

– Мы сами были шокированы, когда узнали, что Алена помнит нас и наши имена. Она единственная. Но все списывали ее слова на слабоумие и зависимость. – кивнул Никита, радостно глядя на подругу.

– Должно быть, та авария действительно каким-то образом связала нас пятерых, подарив каждому смерть в разных ее формах... – Алена грустно улыбнулась, обернувшись к зеркалу, к которому была прикреплена фотография молодого парня, похожего на Стаса. – Коля погиб там, Настя сама погубила себя, вы с Кристиной мучились четырнадцать лет, ну а я...

– Не будем о плохом. – Кристина положила на ее плечо аккуратную ладонь.

– Да... – кивнула Алена и посмотрела на Олю. – Прости меня, дорогая. Я никогда не хотела причинять тебе вред, но тело не слушалось меня.

– С Кириллом было то же самое. – улыбнулась Оля, наконец поверив женщине перед собой. – Я давно догадывалась об этом. Но именно после того, что Вы сказали о проклятии, я убедилась в его существовании и стала действовать.

***

Дождавшись вечера, Оля стала собираться на танцы, ведь сегодня была пятница – время вечеринки в местном клубе. Буквально летая при каждом движении от счастья, которым она вся светилась, девочка красила светлые глаза перед зеркальцем в своей комнате, уже надев короткий белый сарафан с открытыми плечами, на которые была накинута светло-джинсовая курточка. В ушах уже красовались большие серебряные кольца, а кудри свободно, но красиво лежали на груди. С кухни доносились громкие разговоры и смех родителей, тетушки с дядюшкой и Алены, а по телевизору почти бесшумно играл музыкальный канал. Достав ярко-красную помаду, Оля придвинулась поближе к зеркальцу и чуть приоткрыла пухлые губы.

– А я-то думаю, где она есть. – внезапный голос заставил ее вздрогнуть и мазануть яркой помадой под носом.

– Стас! – повернувшись к открытому окну, улыбнулась Оля, хотя и хотела изначально показаться грозной.

– Тебе только губы осталось?

– Да, сейчас уже выйду. Но я бы хотела через дверь. – посмеялась девочка.

– Можно я попробую? – парень ловко запрыгнул на подоконник и оказался в комнате прямо перед Олей.

– Это? – она широко раскрыла накрашенные глаза, взглянув на помаду и на него.

– Это. – он взял помаду и, вытерев под носом красное пятно, стал пытаться вывести линию красивых губ девочки, напоминающих розовый бантик.

Оля дышала смущением, которым был пропитан весь воздух в почти темной комнате – несколько ламп над зеркалом были не в счет. Ее пылающие щеки почти слились цветом с алой помадой на губах, пока их старательно красил Стас, периодически подтирая контур длинными пальцами, от прикосновения которых Олю всякий раз будто бы игриво било током. Она знала, что происходило между ним и Юлей в ее отсутствие, отчего некоторая недосказанность то и дело щекотала горло и грудь изнутри. Это упрашивало, вынуждало и даже требовало ее вести себя так, словно бы она была слаба умом.

– Прости, что я не поверил тебе сразу. И не сразу тоже... – тихо сказал парень, не глядя в глаза.

– Если бы ты не заменил камень в кулоне, Кирилл бы завершил проклятие, когда в моем теле была Юля, поэтому... – дождавшись, когда он закончит с губами, ответила девочка, пытаясь поймать взгляд раскосых глаз. – Ты реально нашел его на устьях?

– Реально. – он усмехнулся, наконец коснувшись темными глазами со светлыми.

Между ними сейчас было меньше метра, но даже здесь втиснулась неловкая пауза, которая будто бы довольствовалось тем, что эти двое ощущают жгучую неловкость из-за ее присутствия.

– Это что, ватка?.. – заметив что-то беленькое в чужом носу, вскинула брови девочка. – Ты снова подрался с Кириллом?

– Нет, это уже работа Пашки. – Стас неловко улыбнулся.

– Что?!

– Когда я помогал Юле поменяться с тобой местами, он подлетел и решил, что я убиваю тебя. Ну вот и заехал мне. Вообще-то, я рад за него, – это его первая драка.

– И чему тут радоваться-то?

– Тому, что теперь я уверен, что он не побоится применить силу в критической ситуации. Он ведь даже мухи обидеть не может обычно. Иногда я переживал, что если вдруг что, он даже не сможет дать отпор. Но теперь... – Стас многозначительно провел длинными пальцами по все еще больному носу. – Я буквально чувствую, что он только кажется паинькой.

И хотя идти до клуба Оле было около двух минут, она все равно поехала со Стасом на мотоцикле, покинув дом через дверь, как и обещала.

– Привет, Оля! – заметив ее, замахал Пашка, стоящий на крыльце рядом с Оксаной и Кириллом.

– Чего это ты очки нацепил ночью? – Оля посмеялась, глядя на его внешний вид.

Цветастые пляжные шорты, нежно-розовая рубашка и солнечные очки с небольшими стразами, явно женские, вызывали непроизвольную улыбку.

– А вот... – Паша усмехнулся, на секунду опустив очки и явив внушительную гематому под голубым глазом. – Повоевал немного вчера.

– Ну вы теперь прямо легендарное трио, которое перебило друг другу лица примерно по одной и той же причине. – Оля хихикнула, по привычке прикрыв яркие губы ладонью.

– Эй, я их красил не для того, чтобы ты их закрывала. – обиженно протянул Стас, убирая тонкую руку от ее лица.

Трое многозначительно переглянулись, услышав столь дерзкое заявление, но ничего не сказали, после чего парочка исчезла в дверях здания. Смущенно проигнорировав чужое замечание, Оля рыбкой нырнула в двери содрогающегося от музыки клуба. Внутри было много народу из-за хорошей погоды. Оля даже не сразу нашла пропавшего Кирилла с Оксаной, которые танцевали где-то в углу. Решив, что их пока не стоит беспокоить, девочка дождалась подходящего трека и пошла танцевать со Стасом, который сегодня тоже выглядел по-особенному радостным. Вскоре тело выдохлось от энергичных танцев с неугомонным партнером в душном помещении, и Оля решила отступить ненадолго. Выйдя на крыльцо подышать, она столкнулась там с одиноко стоящим у дерева Кириллом. Чуть приглядевшись, она поняла, что он делит свое тихое одиночество с сигаретой.

Заметив ее, парень махнул ей головой, призывая подойти.

– Я надеюсь, ты уже знаешь, что все мои идиотские действия были связаны только с проклятием. – нехотя оправдывался Кирилл, явно не любивший признавать свои ошибки и слабости. – И еще извини за то, что подвергал тебя такой дурацкой опасности. – выдавил парень, глядя куда-то за ее спину. – Ну дебил я, что уж.

– Ты договорился с той ведьмой обо всем этом спектакле, да? – усмехнулась Оля, глядя на неидеальные попытки Кирилла быть вежливым.

– Да. – сухо бросил он. – О, куда это тело собралось? – кивнув вперед, Ворон привлек ее внимание.

Обернувшись, Оля увидела, как Стас собирается уезжать.

Отчего-то ей стало как-то грустно от осознания, что между ними больше ничего не произойдет за этот вечер, а вскоре и очень стыдно за столь откровенные мысли.

Вернувшись домой в сопровождении Паши, который очень хотел послушать версию Оли обо всем том, что происходило за его спиной по части проклятия, девочка устало упала на кровать прямо в верхней одежде. Но долго пролежать не получилось – высушенные матовой помадой губы требовали увлажнения, а потому спустя минут пятнадцать горизонтального отдыха Оля поднялась и подошла к столику, чтобы смыть макияж.

– Ты так быстро ушла домой.

Открытое окно – горе в комнате.

– А ты еще быстрее. – обрадовавшись, но не выказав этого, Оля важно подошла к окну и посмотрела на парня сверху вниз.

– Мне нужно было помочь Моте. – он виновато почесал затылок, после чего снова бесцеремонно залез в комнату. Теперь, глядя на Олю сверху вниз, он не мог отвести взгляд от ее глаза, освещенного светом убывающей луны. – Вот теперь я вижу, что это ты. Цвет морской воды на солнце. – довольно констатировал Стас, приподняв уголок губ и чуть склонив голову набок.

– Я глубоко обижена, если тебе интересно, что ты не понял сразу, что перед тобой не я.

Так еще и поцеловал ее.

Но это Оля не решилась сказать вслух, зато очень доходчиво объяснила глазами, потому что в следующую секунду Стас расплылся в победной улыбке и, дотронувшись широкой, теплой ладонью веснушчатой щеки, медленно опустился и коснулся алых мягких губ уже намного увереннее, чем в прошлый раз. И хотя прошлый поцелуй Оля не могла почувствовать, она знала это. Знала хотя бы потому, что Юля не ответила на поцелуй, в отличие от Оли.

Запустив тонкие пальчики в черные, густые волосы, девочка стала двигать губами, уподобляясь Стасу, который сразу же поместил вторую руку на тонкую талию, чуть притянув ею Олю к себе и вызвав тем самым настоящий ураган эмоций в груди и ощущений внизу живота и горле.

– Я накрасил, я и смою. – оторвавшись от сладкой размазанной помады на пару секунд, прошептал Стас, после чего вновь накрыл ее своими, тоже красными губами. – Поехали прокатимся.

Сидя на берегу моря возле тлеющих углей, оставшихся от костра, Стас обнимал Олю, пока она лежала на его плече с прикрытыми глазами. Глядя за тем, как голубеет горизонт от самого раннего рассвета, забирая с собою звездный покров, парень вдруг повернул голову в сторону Оли.

– Помнишь, я говорил, что золотая рыбка не смогла бы исполнить мое детское желание? – парень тепло улыбнулся, хотя она и не видела его лица.

– Помню. – тихо ответила Оля, борющаяся со сном.

– Я хотел, чтобы моя мама была счастлива и перестала пить. – он выдержал паузу. – И ты исполнила его. Как чувствовал, что не зря тряхнул тогда сеть Ворона. – он тихо посмеялся. – Нечасто золотая рыбка попадается. Я все-таки поймал ее за ту выловленную рыбешку на рыбалке... – Стас чуть погрустнел и поднял голову к еще темному звездному небу, далекому от горизонта, обращаясь к дедушке.

– Это все Юля... – почти заснув, пролепетала девочка.

– Что?

– Должен мне будешь, говорю... – тихо прошептала Оля, улыбаясь. – После исполнения желания рыбку нужно в море отпустить.

– В смысле? – Стас тревожно взбодрился, опустив голову к лукаво улыбающейся девочке.

– Я шучу.

– Не пугай меня так! – он сжал ее рукой, которой обнимал, из-за чего Оля окончательно проснулась и засмеялась.

Ее звонкий смех разносился почти по всему пустому побережью, пахнущего йодом и ранним летним утром – впервые таким счастливым и безмятежным, лишенным тлетворного духа проклятия.

Быть может, это и было бы чистейшей правдой, не забудь дети о ведьме, что затаилась после своего провального отмщения где-то среди черных лесов и голубых горных хребтов.