Глава 18
Закрывшись в кладовой, Юля облокотилась на раковину и стала наблюдать за тем, как капают ее слезы – а может, и не ее. Они медленно достигали белой поверхности, разбиваясь об нее на мелкие капельки, что изредка долетали до веснушчатой кожи Оли. Розовые губы жгло незаслуженным, нагло украденным поцелуем, который должен был достаться не Юле. Горькие слезы попадали в рот, отравляя нахождение не в своем теле, а под хрупкими ребрами скреблось отвращение, спорящее с чувством победы. До боли впившись тонкими маленькими пальцами в холодную керамику раковины, она бесшумно захлебывалась рыданиями. Стас переворачивал все внутри вверх дном, заставлял щеки гореть сильнее, чем под палящим солнцем, дарил ощущение защищенности и комфорта, но все это было украдено – все это не должно было достаться Юле. Она не имела права узнавать все эти эмоции. Плотные горячие губы, неуверенно обжегшие Олины, не должны были стать понятными ни для кого больше, кроме Оли и самого Стаса. Юля была не просто третьей лишней – она была лишней. Она не смогла даже родиться, а потому места в мире живых ей не было априори.
Открыв кран, девочка умыла чужое лицо ледяной водой, чтобы прийти в себя.
«Такое ощущение, будто бы у тебя изменились глаза»
Взглянув на Олю в зеркало, Юля сморщилась от несправедливости, основной частью которой она стала.
– Это неправильно... – девочка закрыла глаза ладонью, концентрируясь на своем внутреннем голосе, после чего машинально стала сжимать кулон на Олиной шее.
***
Проснувшись раньше, чем было нужно для отъезда, Юля недовольно покосилась на тусклый туманный рассвет за треклятым окном, которое, как ей подумалось, лучше было никогда больше не открывать даже после стука. Накрыв ладонью будильник, она нащупала кнопку отключения, после чего опустила тонкие ноги на пол. Собрав кудри в неаккуратный, но от этого не менее уютный пучок, девочка тихо пробралась к выходу из дома. Старая скрипящая дверь всегда пыталась выдать любого, кто хотел остаться незамеченным. Но она знала об этом, а потому, как и Оля, сначала медленно опустила поломанную ручку, дождалась тихого щелчка, и только потом плавно толкнула дверь. Холодный воздух неутепленного коридора быстро забежал в дом, пощекотав хрупкие щиколотки. Проигнорировав еще одного бесшумного хитреца в доме, девочка на ходу забралась ногами в резиновые тапки и вышла за забор. Небольшая белая машина уже стояла за два дома от нее, а потому Юля засеменила в ее сторону, не обращая внимания на капельки жидкой грязи, которые, так или иначе, попадали на заднюю часть голых ног.
– Привет. – запрыгнув в теплую машину, она закрыла дверь и, собрав подмерзшие пальцы в замок, беспокойно посмотрела на сонного Кирилла.
– Ну наконец-то. Давай камень. – парень требовательно вытянул руку с поднятой вверх ладонью, даже не посмотрев на Юлю. – Ну? – раздраженно бросил он, когда ладонь так и не отяготилась украшением.
– Кирилл, – сбито начала девочка, перебирая пальцами в нерешительности, – я не уверена, что это то, чего я хочу...
Лицо Ворона вытянулось, будто бы он ожидал услышать все, но никак не то, что ее не устроило достижение цели, к которой они оба неосознанно шли всю жизнь.
– Юля, ты дура?!
– Ты не понимаешь! – девочка нервно ударила руками по Олиным коленям. – Я чувствую чужие эмоции. А все, что могу чувствовать именно я – это чувство вины. Я... не хочу так жить. Я не хочу жить в ее теле, а еще... – она посмотрела на Олины ладони, опустив голову. – Я не хочу, чтобы она исчезла и не узнала, что Стас...
– Что ты несешь такое, а? – Кирилл нервно усмехнулся, в тайне надеясь, что сестра шутит. – А я вот, например, не хочу жить под влиянием какого-то там проклятия бабки, которой я даже не знал. Ты не смогла родиться, а теперь получила красивое молодое тело той, кто занял твое место. Еще и выбрыкиваешься!
– Она не занимала мое место никогда. Раз уж на то пошло, то сейчас это я занимаю ее место в ее теле. Это не мне мальчишки улыбались, это не мне Маргарита готовила ужин, и не меня хотел поцеловать Стас!
До желтизны сжав широкие губы, Воронцов резко схватил кулон и дернул его, в эту же секунду сломав и без того хрупкий замок. Откусив зубами корочку на руке от недавно полученной ранки, Кирилл поместил капельку крови на сине-зеленом камне.
– Отдай! Так же нельзя! – девочка машинально потянулась за ним и выхватила уже испачканный кулон. Быстро вытерев кровь, она с надеждой посмотрела на него.
– Почему ничего не происходит? – слишком тихо спросил парень, не отрывая от него взгляда черно-синих глаз. – Почему ничего не происходит с камнем, а?! Что ты с ним сделала?! – Кирилл схватил сестру за тонкую руку и со всей силы сжал ее пальцами, будто бы хотел сломать хрупкую кость.
Девочка со страхом и неким облегчением смотрела на темный кулон, будто бы не слыша крика двоюродного брата и не чувствуя боли в руке.
– Я его не трогала... – она никак не могла понять, какое чувство было сильнее: радость или испуг.
– Черт! Эта сраная бабка что-то сделала не так. – он с досадой ударил нижней частью ладони по рулю ни в чем не повинной машины. – Я ее убью! – он стал бить по рулю без остановки. – Я уже с ума схожу!
– Кирилл, а... ты знаешь, почему Оля перед утоплением сказала, что та Людмила – это наша бабушка? – очень осторожно спросила девочка, будто бы сама уже знала ответ.
– Откуда я знаю, что она там несла? – прекратив издеваться над машиной, успокоился Ворон. – Но она как-то догадалась, что мы не во благо ее убить хотели. Хотя! Нужно быть развитой с ботинок, чтобы не срастить, что идти помирать по указке какой-то бабки – тупо. Дура. Как и ты. Не зря вы все-таки сестры.
– Знаешь... меня ведь не ее отец и не она сама обрекли на гибель. – девочка медленно подняла глаза к Кириллу и впилась в опьяненную и опьяняющую синеву. – Не ее семья – а моя.
– Слушай, ты давай за словами следи. Моя семья дала тебе шанс на жизнь и на месть.
В кармане пижамных шорт зажужжал и засветился мобильный телефон – будильник, который должен был разбудить ее перед отъездом. Выскочив из машины, Юля оставила злого Кирилла ни с чем.
Щелкнув чайник, девочка, как ни в чем не бывало, пошла за небольшой дорожной сумкой с вещами и вытащила ее в прихожую. От этих звуков Марго проснулась раньше собственного будильника и вышла на кухню.
– Удивлена, что ты не проспала будильник. – усмехнулась сонная женщина и села за стол, посильнее запахнув ночной халатик.
– Я тоже. – ничего лучше не придумав, ответила девочка, которая слегка забыла, что Оля постоянно просыпала и иногда даже не слышала будильники. До того, как Юля оказалась в теле, она не знала, как сама будет вести себя в такой ситуации, но теперь знала – она могла проснуться от любого шороха. Возможно, это было связано с тем, что Юля никогда раньше не спала, а потому это состояние в целом было для нее стрессом.
Перед отправлением в город она спрятала кулон недалеко от калитки, чтобы не потерять его и не повторить то, что произошло в машине. Во второй раз уже могло так не повезти.
Через тринадцать часов ужасной тряски на пыльной машине соседки, Юля была в городе. Длинные стеклянные дома, коих девочка никогда раньше не видела, казались ей чем-то фантастическим и больше декоративным, нежели действительно функционирующим, а огромное количество людей повсюду и вовсе пугало. Зная то, что сделала ее бабушка, Юля боялась людей не понаслышке, в отличие от Оли.
– Привет, Олька! – массивная железная дверь открылась, явив перед Юлей невысокую девушку лет тридцати, которая была очень похожа на Марго. – Рыбная запеканка уже остыла, пока ты там телишься с сумками. Уже научилась ловить ее? – пропустив девочку войти, ухмыльнулась Наташа.
– Привет. Кого? – поставив сумки на пол, выдохнула Юля.
– Рыбу, блин! Не тупи.
– А-а... Да, естественно. – Юля виновато улыбнулась, понимая, что рыбу-то ловила Оля.
– А жениха нашла?
– Нет... – рыжие брови сдвинулись не по ее воле – это точно было сделано Олей, которая точно так же отреагировала на расспросы Марго, когда Стас занес ей ее вещи во второй день пребывания в деревне.
– Чего так? – сестра лукаво улыбнулась, будто бы чувствовала, что девочка врет.
– С кем угодно, но только не с этими деревенскими грубиянами. – улыбнувшись, процитировала Юля.
– А ты тоже груби в ответ. Ты же теперь тоже деревенская. – Наташа прошла на крохотную кухню и стала выкладывать на плоскую тарелку остывшую запеканку.
Юля никогда не пробовала это блюдо, но из-за вида и запаха ей не хотелось даже начинать. Красная рыба была обмазана каким-то майонезом с приправами и осыпана тонной мерзкого лука. Но пришлось все съесть, да к тому же, делая вид, что она в полном восторге.
***
Возвращаясь со свалки на грузовике отца, Кирилл нервно водил напряженной ладонью по таким же напряженным губам, глядя будто бы сквозь серый грунт мокрой дороги. Тихая старая музыка не могла перебить противный шум от дороги и постукивание пустых контейнеров в кузове. Вдруг из-за туманного поворота вынырнула знакомая машина, сливающаяся с темно-зелеными мокрыми кустами. Ее водитель сразу же стал тормозить, заметив грузовик, а потому Кирилл сделал то же самое. Съехав к обочине, парень вышел из машины и недовольно стал ждать, сложа руки, когда к нему подойдет Стас.
– Ну привет, ныряльщик. – усмехнулся Дроздов, захлопнув дверь и упрямо оставаясь на месте, как и собеседник.
– Че тебе надо? – синие глаза сузились.
– Да хотел тебе одно фото любопытное показать. – Стас достал мобильник из кармана черных джинсов.
– С чего ты взял, что мне это так любопытно, что аж посреди леса меня выхватил на дороге?
Проигнорировав очередную колкость, парень молча протянул телефон с открытой фотографией двух камней.
Не поверив глазам, Кирилл схватил телефон и приблизил, только убедившись в том, что фото настоящее.
– Не расскажешь, как ты нашел кулон на устьях, который позже нашел там же я? – Стас медленно скрестил руки на широкой груди, понимая, что ответ придется слушать долго и с великим интересом.
– Ты че, камни подменил?.. – тихо, но от этого не менее агрессивно ответил вопросом на вопрос парень.
– А что, тот камень был так важен? – пальцы Стаса сжались на собственном предплечье от подтверждения его нехороших догадок. – Опять что-то наплел ей про проклятие, связанное с этой цепочкой? Я же тебя предупреждал. – он многозначительно потыкал свой нос, выразительно глядя на друга.
– Что ты сделал с тем камнем, Стас? – серьезно спросил Кирилл, растеряв былую уверенность и злобу.
– Раскрошил. – довольно пожал плечами он, успев полюбить подобную реакцию друга.
Кирилл медленно, сначала бесшумно, но с каждой секундой громче, начал хихикать. Это заставило Стаса напрячься и внимательно следить за каждым его движением.
– Слышал, ты поцеловал вчера рыженькую. – он растянул обкусанные губы в слащавой улыбочке. – Значит, все-таки нравится. А я бы даже и не сказал. – театрально задумался парень. – Не знал просто, что, когда девушка нравится, ей ни в какую не верят, а потом еще и убивают.
Сильно сдвинув широкие брови к середине, Стас выпрямил руки в ожидании услышать объяснения.
– Если бы ты был чуть внимательнее и податливее, ты бы не разбил камень, в котором была душа Оли, рассчитывающей пробыть там одну секунду. – он в упор глядел в шокированное лицо друга. – Проклятие существует, Дроздов. И ты вчера сделал так, что его теперь ни снять, ни завершить. Браво. – озлобленно выплюнул Кирилл, сжав кулаки. – И Олю убил, и меня оставил сумасшедшим. Молодец! На что ты вообще рассчитывал, заменяя камень?! Ты думал, он отравлен? Или я им ее приворожить хочу? Да даром мне эта малявка не сдалась, слышал? Это все это идиотское проклятие крови, которое само меня тянуло в ее строну, чтобы я завершил бабкину месть, понимаешь? Я так не хотел делать Оксане больно, но я реально не могу управлять собой временами рядом с Олей. Мое тело делало, а я так сильно этого не хотел, как и... получается, хотел. Да мне даже не нравятся светленькие! Мне вообще никто не нравится, кроме моей Оксаны. – в исступлении оправдывался Кирилл, активно жестикулируя. – Что мне теперь делать, а?.. Я не хочу жить под влиянием извне, я не хочу... – парень схватился за голову, будто бы был безумен от собственного отчаяния и собирался разрыдаться. Пухлые губы с ранками напряглись и прижались друг к другу, будто бы тоже боялись состояния своего хозяина, после чего начали подрагивать.
– Что ты... – от услышанного Стас прислонил ладонь ко лбу, пытаясь обработать информацию, которая никак не вязалась с его мировоззрением и принципами. – Такого не бывает, Кирилл, что ты говоришь? Я же сам вчера видел ее, живую, настоящую...
– Ну неужели ты не заметил, что перед тобой вообще другой человек, а? Ну и тупица. – Кирилл в остервенении поднял руки так, будто бы собирался толкнуть или ударить оппонента, однако опустил их так же быстро. – Зато целоваться лезешь. Да тебя даже трогать не хочется, эгоцентрик несчастный. – все еще будучи на эмоциях, выплюнул он и забрался в грузовик.
– Эй, стой! – Стас быстро приблизился к нему, и дверь едва ли не раздавила его руки. – Ты нанес полной бредятины, а теперь тупо уезжаешь?
– Свали! Я еду к ведьме узнавать, как исправить то, что ты наделал, черт тебя подери, отойди от машины, я сказал! – Ворон переключил автомат, заставив грузовик двинуться вперед.
Обдав Стаса вонючим выхлопом старой машины, Кирилл скрылся в тумане на большой скорости, разрезав его точно тупым ножом.
***
Вечер прошел быстро под забавные рассказы Наташи о маленькой Оле и ее детстве, укрепив чувство вины и осознание проигрыша в Юле. Приняв душ, девочка совершенно без сил села за пустой стеклянный стол на кухне, когда двоюродная сестра уже давно легла спать со своим мужем. Глядя на свой мобильный, минуты на часах которого сменялись одна за одной, девочка все-таки схватила телефон и зашла в переписку со Стасом. От парня висело сообщение, полученное в дороге и потому незамеченное ранее.
Ты уже в городе?
Поджав пухлые губы, Юля стала набирать ему ответ:
Да. Мне срочно нужно вернуться в деревню. Можешь помочь с билетом на автобус?
Глядя на эти буквы, которые вскоре стали просто расплываться перед полными слез глазами, Юля трясущимися пальцами отправила сообщение, тем самым запустив цепь событий, которые никак нельзя будет изменить.
Ответ пришел так быстро, будто бы Стас ждал ее сообщения:
Есть место завтра на пять утра. Поедешь?
Проснувшись за час до отправления автобуса, Юля тихо накинула верхнюю одежду и, сняв мобильник с зарядки, бросила его в рюкзак – единственное, что она решила взять с собой. Это были самые необходимые вещи Оли, без которых она бы точно не уехала. В этом Юля не сомневалась, ведь она неплохо знала того, чье место пыталась занять почти семнадцать лет. Бесшумно выбравшись из квартиры и не разбудив сестру и ее мужа, девочка вызвала такси и добралась до вокзала, где по уже купленному Стасом электронному билету села в промерзший тесный автобус, в котором воняло сигаретами и дешевыми жирными чипсами. Он шел не до самой деревни, где жила Оля, а до той, что стоит перед ней в трех часах езды на машине. Предупрежденная об этом Стасом, Юля всю дорогу следила за беседой в социальной сети, где часто искали попутчиков от этого села до того, что нужно ей. Но до самого прибытия никаких попутчиков девочка не смогла найти и, сообщив об этом Стасу, стала ждать, игнорируя периодические звонки сестры и тетушки Марго – они уже давно заметили пропажу. Но с этим разбираться будет уже не она.
Спустя почти час ожидания Юля все же сумела найти попутчика – им оказался некий мужчина лет шестидесяти-семидесяти на небольшой грязной машине, внутри которой тоже неприятно пахло собаками и рыбой вперемешку с пылью. Изредка он спрашивал у Юли что-то об ее жизни, на что девочка охотно отвечала, зная биографию Оли едва ли не наизусть. Пока за грязным окном мелькал однообразный серо-зеленый пейзаж Тайги, она думала о том, что будет делать, как только вернется в поселок, помимо основной цели. Сожаления скреблись под ключицей десятками кошек, отдаваясь болью в горле и сухостью во рту. Ей было страшно. Им было страшно.
Добравшись до деревни еще до наступления темноты, Юля осторожно приблизилась к дому Марго – оказаться замеченной сейчас было сродни смерти, на этот раз настоящей и потому последней. Подойдя к знакомому столбу, она приподняла камень, под которым и прикопала кулон. Она достала украшение и, надев на шею, стала быстро отдаляться от дома, постепенно теряя его в густом, холодном тумане. Стас не отвечал на ее сообщения и звонки, а потому она решила найти его дома, чтобы все объяснить и вместе с ним разобраться со всем тем, что наворотило это давно непопулярное заклятие.
Ржавые открытые ворота встретили ее как и Олю до этого – молча и криво. Мокрая листва, окутанная сумеречной дымкой, угрожающе или, напротив, – предостерегающе, – протягивала к хрупкой фигуре свои тонкие коготки черно-зеленых листьев. Запах озона, смешанный с отчетливо различимым сейчас ароматом древесной смолы, будто бы специально усыплял бдительность или же, напротив, – хотел заставить девочку быть начеку. Осторожно пройдя по первому дворику, Юля вошла во второй. Каменная дорожка рыже-серым цветом приглашала гостью пройти дальше, и чем дальше она шла, тем сильнее становилось новое чувство, только частично напоминающее уже изученный страх. На пороге дома она даже стала сомневаться в адекватности своих действий, ведь там могла оказаться тетя Алена, которая точно не упустила бы свой шанс разрушить проклятие, которое измывалось над ней точно так же, как и над Кириллом.
Осторожно, неуверенно повернув ручку, девочка потянула дверь на себя и оказалась внутри дома Стаса. Неровный пол, как попало застеленный темно-коричневым потертым линолеумом, сильно скрипел от каждого движения, а некогда белые стены с потрескавшейся известкой сейчас неприятно серели в потемках сырого помещения. Сделав еще несколько шагов, Оля заметила проход на кухню, куда и пошла дальше. Тусклый оранжево-желтый свет пыльной лампочки, свисающей с грязных голубых плит потолка, осквернял взгляд, при этом делая кухню еще более грязной, чем она была. Ярко-зеленый гарнитур, никак не сочетающийся с разными цветами стен, был заставлен немытой посудой с остатками еды, которые еще не успели испортиться. Прямо напротив входа в кухню на старой пыльной тумбочке стояло большое зеркало со множеством сколов, детских выцветших и наполовину ободранных наклеек. Оттуда на Юлю смотрела Оля – уставшая, смирившаяся и ненастоящая. А позади Оли почему-то стояла светловолосая женщина, отбрасывая тень на хрупкую спину девочки. Осознание ударило в голову огромным камнем, заставив быстро обернуться.
Алена стояла напротив и с явным недопониманием чужой наглости осматривала гостью.
– Здравствуйте...
– Здравствуйте. – женщина кивнула, после чего нахмурилась. – Не думала, что тебе хватит смелости прийти сюда одной, Ольга.
– Я ищу Стаса. Он...
– Зачем он тебе? Нечего ошиваться возле моего сына, про́клятая девка! – Алена взбесилась и стала приближаться к Оле.
– Но я уже не Оля! – рванув к ней, Юля пихнула женщину, чтобы освободить себе путь к двери. Дернув ручку, она быстро оказалась на скрипучем крыльце.
– Что ты сказала? – женщина сильно схватила девочку за край камуфляжной куртки своего сына, начав перебирать по ней, как по канату, постепенно приближаясь к ее обладательнице.
– Я Юля! – она стала быстро снимать куртку, чтобы убежать отсюда.
– Алена! – раздался едва ли знакомый мужской голос.
С участка дяди Саши бежал тот самый мужчина, который полчаса назад привез ее в деревню. Схватив мать Стаса за руку, он легко оттащил ее от девочки.
– Ты с ума сошла?! – он тряхнул ее, будто бы пытался привести в себя.
– Это про́клятая девка! – она указывала пальцем в сторону перепуганной девочки. – Ее нужно убить!
– Беги отсюда давай! – рыкнул дядя Саша, затаскивая женщину в дом. – Стаса тут нет.
– Не подходи к моему сыну, ведьма! Рыжая ведьма!
Юля бросилась прочь, поскальзываясь на мокрых камнях дорожки. Она не будет искать Стаса и разговаривать с ним. Он все узнает сам, но уже от Оли – так, как и должно было быть всегда. Оля и Стас. Оля и Паша. Оля и Оксана. Оля и ее родители. Оля и жизнь.
Юля и смерть.