Прекрасное заклятие

Когда ребята добрались до входа на погост, незнакомая большая машина цвета металлик уже стояла за кривыми облезшими воротами в томительном ожидании. Едва водитель заметил их, то сразу выскочил из машины и, подойдя к самым воротам, требовательно встал посреди входа и осуждающе смотрел на приближающихся ребят.

– Ну и? – со скрещенными руками спросил высокий парень с длинными, слегка вьющимися к низу волосами, небрежно заправленными за уши.

– Что? – недовольно бросил Стас, поздоровавшись с ним за руку.

Теперь, когда оба парня стояли рядом, Оля могла заметить, что Матвей был чуть старше на вид.

– Снова обрекаешь народ на пеший поход со своей тарантайкой? – брюнет усмехнулся, двинув тонкими бледными губами.

– Ну знаешь, эта тарантайка проходимее всех ваших вместе взятых будет. – довольно парировал Стас, приподняв краешек рта.

– Че вы там, не в задницу влезли? Я там проеду вообще? – поздоровавшись за руку с Пашей и Кириллом, спросил новый знакомый.

– Проедешь, там относительно сухо. Пока.

– А с Вами я не знаком, кажется. – Матвей вскинул бровь будто бы только теперь заметив Олю за мальчишками.

– Это Оля. – кивнул Стас.

– А-а, Оля. Ну да, это же все объясняет. Ты же буквально рассказывал о ней целое ничего. – саркастически скривился парень.

– Оля, новенькая в классе Алены. – начал раздражаться Стас. – Ты тугодум, блин. Давай, поехали уже. Сначала Олю отвезем, а потом за тачкой. – уже забираясь на пассажирское сиденье, кряхтел он.

***

Оказавшись дома, Оля сразу же набросилась на ужин, который Марго только что доготовила.

– Ох, спасибо. – забирая полную тарелку с макаронами и фрикадельками из рук тетушки, улыбнулась девочка и уселась за стол.

– Приятного аппетита. – женщина облокотилась на плиту, развернувшись к столу лицом. – Ты так и не прекратила общаться с Воронцовым?

Оля непроизвольно замерла, ответив Марго на вопрос своей реакцией. Тревога стала быстро расползаться из живота по всем конечностям, достигая даже кончиков голубых ногтей.

– Я знаю, что вы были с ним на рыбалке. И даже то, что ты каталась с ним на машине по той деревне. – женщина тяжело вздохнула и повернула голову к окну, будто бы собиралась сказать о чем-то грустном. – Я прекрасно понимаю, зачем ты с ним общаешься. И поскольку ты не перестала копаться в опасном деле, связавшись с таким человеком, завтра в ночь ты уезжаешь с соседкой в город и поживешь пока у Наташи. В конце лета, когда Кирилл уедет в колледж в город, я заберу тебя. Как раз нужно будет ехать в город по поводу твоего опекунства. – нехотя говорила тетушка. – Поэтому завтра собери вещи и будь готова.

– В смысле, Марго?.. – не начиная есть, в упор смотрела на тетю Оля полными разочарования глазами. – Зачем мне ехать к Наташе? Что я такого сделаю, пока Кирилл здесь? Он друг Стаса, Паши и Оксаны, с которыми я гуляю. Не выбросить же нам его из компании только из-за твоего запрета!

– Если бы ваше общение действительно ограничивалось только общением в компании, все было бы в порядке.

– Но оно и есть общение в компании! – продолжала настаивать на лжи Оля.

– Он возил тебя к Людмиле. – по реакции своей племянницы на это имя тетушка лишь убедилась в правильности принятого решения. – Ты так реагируешь, будто бы я тебя навсегда в город отправляю. Но это ведь всего на два оставшихся месяца лета.

Не желая еще больше закапывать себя своей реакцией на провокации Марго, Оля ушла в свою комнату, резко потеряв всякое чувство голода. Достав из кармана мобильник, она трясущимися от злости и страха руками стала набирать Кириллу сообщение – им нужно было как можно быстрее встретиться.

Договорившись с Вороном, чтобы тот остановился за два дома от дома Оли, девочка доела свои макароны и, собравшись, ушла. Небольшая белая машина уже стояла на том самом месте, где и должна была.

– Привет. – быстро бросила Оля, захлопнув за собой дверь. – Поехали к Людмиле.

– Уже едем. – угодливо ухмыльнулся парень, переключая автомат. – Так расскажешь, за что ссылка-то тебе?

– Тетя запретила с тобой общаться еще несколько дней назад. Сказала, что копаться в этом деле с пропажей родителей опасно, а потому и с тобой общаться – тоже. А я же общаюсь, вот она и решила меня упрятать в городе. – обиженно призналась Оля, снова сдвинув брови, будто бы Марго стояла прямо перед ней.

– Хах! – Кирилл улыбнулся, показав зубы. – До завтра ты уже все сделаешь, если еще не передумала. Я тут, между прочим, рискую своим лицом.

– О чем ты?

– Вчера твой хахаль разбил мне нос. Ты ему че, рассказала все?

– Кто?! В смысле... Стас что ли?..

– А у тебя их несколько?

– У меня их нет!

– Мне все равно. Что ты сказала ему?

– Ну... так получилось, что я рассказала все, связанное с проклятием.

– Ну и нафига? Я же тебя просил молчать, я прекрасно знал, что к вот такому и приведет, если ты не будешь рот свой закрытым держать. – начал нервничать водитель. – Ты можешь им целоваться со своим Дроздовым, но только не говорить об этом.

– Эй, давай-ка без хамства. – нахмурилась девочка, уже не боявшаяся противоречить Ворону. – Да, я рассказала, но я не просила и не знала про драку. Вот и хамить ты будешь не мне.

– Это когда ты успела такой смелой стать, а?

Воздух в маленькой машине стал накаляться, вытесняя даже кислый запах сигаретного дыма.

– А что, теперь не так легко меня запугать? – она скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела в профиль Кирилла.

– Я и не собирался тебя запугивать. Но если из-за тебя мне снова влетит, я сделаю так, что мы резко окажемся в расчете.

– Интересно, и как это?

– Я подставлю тебя перед Оксаной и Стасом. – просто ответил он, будто бы отвечал на какой-то банальный вопрос из разряда «сколько тебе лет?».

– Хорош друг и парень, конечно. – разочарованно выплюнула Оля, отвернувшись от него.

– Ну хватит уже перепираться, а! Лучше скажи, ты реально решила делать то, что бабка сказала?

– Для начала я хочу задать ей пару вопросов. Теперь, когда я не боюсь, я могу это сделать. К тому же... – замялась девочка, накручивая от нервов рыжую прядку на палец. – Сегодня мама Стаса набросилась на меня и сказала, что я проклята, и что меня нужно убить. И хотя я уже знаю, что у нее проблемы с психикой и алкоголем, я все же уверена, что она находится под влиянием проклятия. Она тоже была в той аварии, что и мои родители, а значит, они были друзьями. Возможно... после потери жениха, а вскоре и подобной пропажи своих друзей, она и свихнулась.

Воронцов задумался, но его лицо оставалось таким спокойным, будто бы Оля только что не объявила о том, что на нее набросился человек, который пожелал ей умереть – он будто бы уже слышал это.

– Что ж... Ты взяла с собой кулон-то?

– Да. А что?.. – с подозрением спросила Оля, сжав в кармане камень на веревочке.

– Я же тебе говорил, что этот камень, если я его найду, и будет тем предметом, который поможет тебе вернуться после смерти. – он невольно усмехнулся. – Как же это паршиво и тупо звучит, черт.

– Я все еще в шоке, что ты реально смог найти его... – Оля потерла лоб, искренне поражаясь этому.

– Хах! Я постоянно погружаюсь под воду с маской и ластами, когда мы купаемся на рифах и ищем морских ежей. Лучше меня в этом деле вряд ли найдется кто-то в деревне. – хвастался парень, взглянув на себя в зеркало заднего вида.

Его самоуверенность стала давить на Олю, будто бы пыталась выдавить девочку из салона на улицу, где снова начинало моросить. Циклон появился очень вовремя, и погода будто бы подстраивалась под происходящее, постоянно вальсируя от неплохой к мерзкой. Вот и сейчас, когда сгущались события и нагнеталась обстановка, над головой чернели тяжелые облака.

Добравшись до знакомого деревянного домика с выцветшей голубой краской и ржавой калиткой, они вошли во двор и, приблизившись к облезшей металлической двери со множеством вмятин, постучали. Женщина вышла очень быстро, почти сразу открыв дверь и смирив гостей спокойным взглядом.

– Здравст...

– Понимаю, почему вы пришли. Заходите. – перебила Кирилла она, уступив место в проходе.

– Спасибо. – кивнул парень и вошел первым.

– И простите нас, что мы так убежали в прошлый раз...

Женщина мягко посмотрела на Олю, но в ее синих глазах по-прежнему оставался неясный холодок:

– Это было ожидаемо.

Пройдя в гостиную, женщина присела на кресло, стоящее напротив небольшой софы, где разместились подростки. Небольшой старый домик был уютно обставлен лаковой мебелью из темного дерева, а на стенах по-домашнему висели расписные ковры с вензелями.

– В прошлый раз мы не успели толком поговорить. – уверенно начала девочка, что разительно отличалось от ее поведения при первом визите. – Я хочу знать, почему Людмила Воронцова вообще прокляла мою семью. Мне же можно узнать хотя бы это? – требовательно спросила Оля, в упор глядя в синие глаза, изучающие ее уверенность. Девочке уже нечего было терять – завтра она уедет отсюда, если все останется так, как есть.

– Можно. – подумав, медленно ответила женщина, расслабляясь в кресле. – У Людмилы был не только сын. – она посмотрела на Кирилла, о чьем отце шла речь. – У нее была младшая дочь Анастасия. Она до безумия была одержима твоим отцом. – Людмила вновь обратилась к Оле. – Они несколько раз встречались, но нелюдимость девушки не нравилась ему, поэтому их отношения длились недолго. Чувства его быстро прошли, но Настя, для которой он был первой и, как вышло, последней любовью, не могла оставить его. Вскоре она узнала, что их встречи не прошли бесследно – она оказалась беременна. Но к этому моменту он уже провожал приезжую девушку, твою матерь. От глупой и наивной робости двадцатилетней девушки Настя не смогла встать между ними и даже не решилась рассказать о беременности. От увиденного чужого поцелуя девушка убежала к маяку, где они с ним гуляли все те разы, и прыгнула с обрыва. Как говорила сама Людмила, от боли Настя стала сиреной, отказавшись от своей болевшей души. Но Людмила не хотела отпускать проклятую судьбой дочь, а потому, когда у твоих родителей родилась ты, она заключила контракт с какой-то силой с помощью зеркала. Я не разбираюсь в этом, поэтому точнее рассказать не могу. Людмила решила наказать всех: родителей тем, что они лишились дочери, как она сама, а тебя тем, что лишилась родителей и жизни, как не родившаяся дочь Насти. – женщина заметила испуг в лазурных глазах. – Я сказала жизни потому, что Людмила рассчитывала на то, что неведение и кошмары, навеянные проклятием, сведут тебя с ума, и ты тоже покончишь с собой. – добавила она, опустив синие глаза к синему одеянию.

– Дела... – парень потер длинными пальцами переносицу, нарушив короткую паузу. – Как я понимаю, наша семья забыла о Насте так же, как о родителях Оли забыли все, кто их знал?..

– Все верно. – кивнула Людмила.

– В голове не укладывается. – прошептал он и, поднявшись с софы, подошел к окну.

– Оля, – женщина привлекла ее внимание, – я понимаю, как бредово и дико звучит тот способ разрушить проклятие, о котором я рассказала в прошлый раз. Но если ты сомневаешься, не заставляй себя делать это.

Проникнувшись доверием к Людмиле, которая будто бы подкупила ее своей добротой и спокойствием, Оля чувствовала только то, как крепчает ее решение. Подгоняемая предвкушением и скорым отъездом, свалившимся, словно снег на голову, девочка решительно выложила на стол свой сине-зеленый кулон.

– Делайте с ним то, что нужно для моего спасения.

Кирилл тихо обернулся, наблюдая за тем, что происходит за столом. На его светленьком личике скользнула холодная улыбка, которая вполне могла показаться Оле боковым зрением. Старые настенные часы, висевшие прямо над головой девочки, стали громче отсчитывать секунды, – одну из которых Оля собиралась провести мертвой, – будто бы протестуя ее решению. Воздух вибрировал от напряжения и леденящей пространство тишины, нарушаемой лишь часами. Казалось, весь дом замер в ожидании, не в силах что-то изменить.

– Зеркало – мощнейший инструмент, с помощью которого Людмила прокляла тебя. Твой кулон имеет зеркальную поверхность на задней части, которая крепится к оправе. Именно этот маленький камешек и станет твоим телом на секунду. Но с камнем мне не нужно ничего делать. Кирилл принес мне его еще вчера, когда нашел. Я уже все сделала. Ритуал занимает много времени.

– И ты промолчал? – Оля обвинительно посмотрела на друга.

– Если бы ты решила не ехать сюда, ты бы и не узнала. Но это же никак хуже не сделало бы. – парень пожал плечами. – Хотел как лучше.

– Так что, мы можем начать? – осторожно уточнила Людмила, придвинувшись вперед.

От резкости Оля снова начала ощущать необъяснимую тревогу в животе, которая будто бы специально тормозила развитие событий. Неужели это тоже было проклятие, так отчаянно хотевшее жить?

– Я... я бы хотела сделать это в деревне. – зачем-то отсрочив свою коротенькую смерть, заявила Оля. – Думаю, что, если Кирилл подержит меня в воде, пока я не потеряю сознание, а потом вытащит, то все получится.

– Хм... – Людмила смирила девочку недоверчивым взглядом. – Боюсь, как бы вы не перестарались...

– Все будет под контролем. – решительно бросил Ворон, отлипнув от подоконника, на который доселе облокачивался. – Я все проконтролирую, Людмила Васильевна.

– Что ж... – она вздохнула, глядя на пустой столик. – Хорошо, дети. Но ради всего хорошего, будьте очень осторожны. Это очень опасно. Ее жизнь будет зависеть от тебя, мальчик.

– Я понимаю. – согласно кивал он, будто бы стоял перед учителем, распинавшимся по поводу каких-то правил поведения. – Идем, Оля. – когда женщина замолчала, он махнул подруге и направился к выходу из маленького домика, скрипя неровными деревянными полами, которые тоже будто бы пытались образумить девочку.

Сев в машину, как в тумане, Оля уставилась на свой кулон, расположенный на ладони, после чего застегнула его на шее – там, где он и должен быть. Сжав его в руке, она уперлась взглядом перед собой, глядя в никуда. Оля чувствовала себя так, будто бы находилась во сне и либо была не в силах управлять собой, либо по какой-то невидимой причине верила в успех своих безумных действий.

– Ты в порядке? – остановив машину, вдруг спросил Кирилл и развернулся к Оле.

– Да. – машинально ответила она. – Просто как-то страшно ехать и знать, что ты едешь умирать, пускай даже и на мгновение. – невесело усмехнулась девочка, не глядя в чужие глаза. – Давай просто поедем и сделаем уже, а то это ожидание просто убивает меня. Заранее.

Кивнув, Воронцов продолжил поездку. Решив, что все будет происходить на пирсе, ребята поехали именно туда.

Берег моря встретил их черной соленой воды, которая из-за дождей стала больше похожа на лужу. Над неспокойной водой висело черное небо, плачущее моросью, а промозглый ветер забирался под одежду и неприятно щекотал когтями кожу. Тревога скреблась с внутренней стороны ребер, давила на легкие, подбрасывала ком к горлу, пытаясь всячески помешать Оле пойти на смерть, но опьяняющее желание наконец-то жить нормальной жизнью заглушало абсолютно все, точно наркоз.

– Ты как? – оказавшись на краю пирса, под которым бухали темные горькие волны, разбиваясь об опоры, вдруг спросил Кирилл с таким теплом в голосе, которого Оля никогда не слышала от него даже в отношении Оксаны.

Он снова пытался усыпить ее страх и, возможно, не только его.

– Пора. – не отвечая ему несколько минут, вскоре подала голос девочка и подняла уверенные светлые даже в такой темноте глаза на друга. Сжимая в руке кулончик, она поджала пухлые губы, как это всегда делал Стас.

Довольно улыбнувшись, парень опустил горячую ладонь на ее поясницу, собираясь толкнуть Олю в воду, ведь она вряд ли смогла бы утопиться добровольно.

– Готова умереть?

Чужой вопрос оглушил девочку, будто бы удар по голове, который тут же дал ей прийти в себя. Слово, которое она так не хотела произносить у себя даже в мыслях, резануло по ушам, причинив им ноющую боль, которая заставила разум проясниться.

Осознание схватило ее за шею сзади, впившись когтями в тонкую кожу.

– Людмила Васильевна... – Оля с ужасом посмотрела в синие глаза. – Воронцова Людмила Васильевна... Это один человек, это... Могила... без покойника... – девочка машинально дернулась назад, осознав, какую ошибку хотела совершить. – Она не собиралась мне помогать!

Сильная рука, лежавшая на ее пояснице, резко напряглась, блокировав возможность сбежать.

– Долго думаешь. – холодно бросил Ворон и со всей силы толкнул Олю с пирса.

Хрупкая фигура быстро поддалась чужой силе и вмиг оказалась в горько-соленой черноте, что моментально забилась в нос от неудачного вхождения в воду. Из светлых, щиплющих от соли глаз, выступили такие же соленые и горькие слезы, теряясь в океане, в котором не могли существовать. Сильная рука сразу же сжалась на макушке, запутавшись в мокрых кудрях, тем самым не давая Оле всплыть и вдохнуть спасительный воздух. Смерть коснулась ее ног, после чего костями истлевших рук начала подниматься, поглощая все больше и больше жизни в ее теле. Запас воздуха быстро портился в легких, вызывая ужасную боль в груди и голове, от которой Оля невольно открыла рот, и в холодной воде не раздался душераздирающий крик. Закрыв глаза, девочка постепенно перестала слышать звук воды в ушах, чувствовать убийственное жжение в груди и ледяные пальцы в горле, что душили ее уже несколько минут. Боль превратилась в условность, которую можно было легко отключить одним только желанием, а все эмоции обратились в простой набор ничего не значащих теперь слов.

Сине-зеленый камень на груди на секунду вспыхнул, излучив крохотное количество света, после чего погас так же, как и огонь жизни в девочке, чьи огненные волосы плавно опустились на замершую грудь рядом с камнем.