Глава 4
Сумерки накрыли землю, как тяжёлое одеяло. Тьма медленно сгущалась, и только лунный свет серебрил гладь реки. Гибкая Лиана уже почти теряла надежду, когда её взгляд зацепился за силуэт — упавшее дерево, перекинутое через поток, как хрупкий мостик.
Старая ель, корнями в одном берегу, ветвями — в другом. Ствол, покрытый мхом, узкий, скользкий. Но другого пути не было.
Сжав челюсти, Гибкая Лиана ступила на бревно. Лапы дрожали от усталости, но она шла вперёд, когтями вцепляясь в дерево. Один шаг, другой… третий… и тут:
Шлёп.
Мгновенный срыв. Лапа поскользнулась, тело потеряло равновесие — и всё исчезло в ледяной тьме.
Вода захлестнула её с головой, тянула вниз с безжалостной силой. Она всплыла — глоток воздуха — и снова под воду. Кружащая, тяжёлая, холодная стихия била её о скрытые под водой камни, сбивала с направления.
Лиана билась в волнах, лапами работала отчаянно — вверх, хоть куда, лишь бы вдохнуть. Но течение было сильнее. Оно играло с ней, как с куском мха, уносило прочь от берега, всё дальше, в неведомую темноту.
Паника. Сердце грохотало в груди. Она захлёбывалась. Она не умела плавать. Она не должна была выжить.
Но где-то в глубине сознания снова вспыхнул огонёк. Голос, не совсем её, но родной:
«Плыви. Не сдавайся. Ты сильнее, чем думаешь.»
Она из последних сил работала лапами. Не вверх, не в сторону — просто вперёд, туда, где было хоть что-то, что не было водой. Течение всё ещё несло её — но теперь она не просто плыла в воде, она боролась против неё.
Всё тело ныло, каждая мышца горела. Казалось, больше нет воздуха, нет сил — только желание жить.
И хоть берега ещё не было видно, она не сдавалась.
Всё исчезало.
Звук воды, удары сердца, боль в лапах — всё тонуло в глухом, вязком мраке. Мир растворился. Лишь слабый свет где-то внутри мерцал, как звезда сквозь пелену дождя.
В этом молчании вдруг возникло воспоминание.
Тёплый голос. Мягкий запах травы. Высокие каменные стены, заросшие мхом. Гибкая Лиана — ещё котёнок — идёт рядом с большой кошкой, что-то говорит, указывает хвостом в сторону норы. Та кошка — её мать? Голос ласковый, успокаивающий…
"Здесь безопасно. Это наш дом…"
Но лица расплываются, как отражение в воде. Лагерь исчезает. И всё снова становится чёрным.
Она пришла в себя от ощущения: шерсть мокрая, но не холодная. Земля под боком — мягкая, мхи и сухая трава. Где-то рядом потрескивал костёр… нет, не костёр, а сухие ветви на ветру. И чужой запах.
Незнакомый. Тёплый. Кошачий.
С трудом она открыла глаза. Светлая луна озаряла берег. Над ней склонилась фигура — крупный кот с узорчатой шерстью, настороженными ушами и добрым взглядом.
— Ты очнулась, — негромко сказал он. Голос был хрипловатый, но мягкий. — Я тебя вытащил из воды. Ты долго была без сознания.
Гибкая Лиана попыталась приподняться, но тело было тяжёлым, как камень. Она только кивнула слабо, глядя на него исподлобья.
— Кто ты?.. — прошептала она.
Кот слегка усмехнулся.
— Сначала отдохни. А потом расскажешь, что делала ночью в реке. И как зовут такую упрямую, как ты.
Она моргнула. Имя… Её звали…
— Гибкая Лиана, — выдохнула она и провалилась в сон.
Когда Гибкая Лиана вновь открыла глаза, луна всё ещё висела над рекой, но теперь небо темнело глубже — приближался предрассвет. Влажный холод пробирался под шерсть. Она дрожала, хотя уже не лежала прямо на сырой земле.
Рядом сидел тот же кот, молча следивший за ней. Его глаза — внимательные, но не настороженные. Он не подходил ближе, но было ясно: он не собирался оставлять её одну.
— Пойдём, — мягко сказал он, заметив её движение. — Здесь на открытом берегу ты замёрзнешь. Недалеко есть укрытие.
Гибкая Лиана кивнула — еле заметно — и встала. Лапы дрожали, но кот не стал торопить. Он шёл рядом, не касаясь её, но всегда на полшага ближе, чем надо, чтобы, если она упадёт, он успел подхватить.
Дорога была короткой, и вскоре они подошли к старому, заросшему кустами холму. Внизу виднелся тёмный вход в нору — просторную и сухую. Внутри пахло землёй, корнями и чем-то родным. Возможно, травами.
— Здесь я иногда ночую, — сказал незнакомец. — Тепло, крыша над головой, и никого нет. Для тебя будет в самый раз.
Она не ответила — только тихо шагнула внутрь, осмотрелась, свернулась клубком в тени и устало выдохнула.
Кот устроился у входа, полулёжа, прикрыв её от ветра своим телом, но не входя вглубь. Он дремал, чуть прикрыв глаза, всё ещё настороже.
Их окружала тишина. Только редкие капли стекали с листьев, ветер шелестел сухой травой. Ночь обнимала лес, и впервые за долгое время Гибкая Лиана чувствовала себя в безопасности.
Пусть и рядом с чужим.
Сквозь полусон Гибкая Лиана почувствовала запах — тёплый, свежий, почти… домашний. Она пошевелилась, сон всё ещё держал её, но голод начал побеждать усталость. Медленно открыв глаза, она увидела свет — мягкий, рассветный. Лучи пробивались сквозь вход в нору, окрашивая стены в золотисто-оранжевый.
Она подняла голову. Мышцы ныл и, но жара и страха уже не было.
У входа сидел кот — тот самый незнакомец. Перед ним лежали две белки. Он аккуратно подтолкнул одну к ней, заметив, что она проснулась.
— Ты много спала, — сказал он. — Но тебе это было нужно. Я принес еду. Уверен, ты голодна.
Она вгляделась в него. Он по-прежнему выглядел спокойно, даже немного сдержанно, но в глазах отражалась забота.
— Ты… охотился ради меня? — тихо спросила Лиана.
Кот пожал плечами:
— Было бы глупо спасать тебя из воды, чтобы потом смотреть, как ты умираешь от голода.
Она хмыкнула — не то от иронии, не то от благодарности. Пододвинула белку лапой и начала есть. Жевала осторожно, будто не веря, что еда настоящая.
— Я… спасибо, — пробормотала она, не поднимая взгляда.
Кот коротко кивнул.
— Меня зовут Грач, — добавил он после паузы. — Я один. Просто… прохожу лесами, как и ты, наверное.
Она посмотрела на него. Имя было простое, но запоминалось.
— Я… Гибкая Лиана. Но кроме имени — ничего.
Грач не стал задавать лишних вопросов. Только отвернулся к входу и продолжал смотреть на просыпающееся небо.
— Тогда, может, твой путь только начинается, — сказал он тихо. — А я — просто часть его.