Глава 5
Кай проснулся ещё до рассвета. Комната казармы ещё спала: кто-то сопел, кто-то перебирал пальцами по одеялу, а Томми бормотал что-то невнятное про «пузырящихся слизней с крыльями». Финн храпел. Лира, как всегда, спала неподвижно, будто её тело вовсе отключалось полностью.
Но Кай не мог спать. Внутри гудело. В теле кипело — не страх, не злость… что-то иное. Странная вибрация под кожей, будто кровь стала плотнее и гуще.
Он тихо сел, опустив ноги на прохладный пол. Из-под рубашки, сползшей с плеча, виднелись следы инъекций — дозы адреналина, что ежедневно кололи каждому из них в рамках подготовки. Кай так и не сказал никому, как после первой дозы его вывернуло. Как кости гудели, а тело выворачивалось наизнанку. Как по ночам в ушах звучал ржавый хриплый шёпот, который не отпускал даже днём.
Перед глазами не уходила картина: тело курсанта, упавшего посреди казармы. Белая кожа. Открытые глаза. И хруст — не костей, нет, хруст тишины, что нарушались только голосом мёртвого, полностью игнорируя суету жизни.
Кай один услышал этот шёпот, когда остальные кричали и звали помощь.
Тайник. Сектор 9-К. Вода. Свет. Стена дышит...
Он не сказал об этом никому.
Теперь до выхода из города оставалось меньше суток.
Ему было страшно.
Как и всем.
В столовой было неспокойно. Лица серые, разговоры приглушённые. Даже Финн, обычно щедро сыпавший шуточками, хмурился, ковыряя ложкой кашу. Лира внимательно изучала список экипировки. Томми читал про мутантов, держась так, будто в любой момент они выскочат со страниц его конспекта.
Маркус прошёл вдоль рядов, оставляя короткие, но спокойные указания.
— Проверить дыхательные фильтры. Дополнительные аккумуляторы. Боевые ножи. У кого старые или деформировались — подойдите к Ройсу после завтрака. Запомните: это не тренировочный выход. Вы идёте туда по-настоящему.
Он задержался у Кая, будто что-то хотел сказать, но затем махнул рукой и пошел прочь.
Кай не стал уточнять, что это значит.
День расползался ядовитым туманом.
С утра проходили дополнительный инструктаж, тренировались включать экраны анализа радиации, носили броню, вес которой давил не только на плечи, но и на голову. Лира ворчала:
— В этой штуке я чувствую себя гробом на ножках.
Финн ответил:
— В таком гробу и умереть красиво.
Томми фальшиво перекрестился.
Кай молчал. Внутри всё трещало от предчувствия.
После обеда их отряд заступил на дежурство.
Патруль по периметру был скучной, но обязательной частью подготовки. Как сказал Ройс, "если хочешь выжить под землёй — научись замечать опасное на поверхности".
Кай шёл чуть впереди, молча, как всегда. Финн же издавал все звуки, которые в принципе способен был издавать человек.
— Уверен, нас сюда отправили не потому, что у нас худшие показатели, а потому что мы неприметные. Типа: «Если умрут, никому не жалко». Ха-ха… Слушай, может, попросим у с
Совета бонус за повышенную жертвенность? Хотя бы за утреннюю кашу, что готовил Лукас.
Кай скользнул взглядом в сторону сектора 9-К. Глухая стена. Заброшенные хозяйственные постройки, сетка, на которую никто не обращал внимания, потому что за ней только старые фильтрационные трубы и пустота.
— Эй, ты слушаешь?
— Да, — Кай остановился. — Мне нужно проверить один датчик в приборе. Я измерю радиацию там, а ты останься здесь, осмотри угол забора. Там часто застревает пыль с радиацией. Может прибор ее уловит.
Финн приподнял бровь, но кивнул:
— Ладно, капитан. Только не теряйся, а то мне придётся писать рапорт в духе: «Потерял напарника. Вероятно, его съели камни».
Кай скользнул вдоль забора, шаг за шагом, пока не достиг нужного участка. Стена казалась обычной — бетонная, шершавая, с трещинами. Но он чувствовал — здесь что-то не так. Точно помнил слова мёртвого что стена дышит.
Он провёл пальцами по краю — воздух был чуть теплее. Одна из плит чуть отдавала при нажатии. Со всей осторожностью Кай надавил на нее ладонью, и она сдвинулась, открывая зазубренную дыру — узкую, как вентиляционный лаз, но обложенную чем-то, создавая теплоизоляцию. Внутри пахло пылью и сталью.
В нише был спрятан металлический контейнер с выгравированным знаком — треугольник с тремя волнами внутри. Он знал этот символ. Видел его на старых архивах. В них говорилось о временах до Катастрофы.
Он спрятал контейнер под куртку и закрыл нишу.
— Ты чего там ковыряешься? — Финн уже возвращался к нему с пищащим прибором. — Серьёзно, если ты нашёл спрятанную коллекцию порноботов — поделись, а то по-спартански очень утомляет.
Кай лишь покачал головой:
— Пусто. Просто мусор. Пойдём дальше.
Внутри же гудело. Он чувствовал вес находки.
Кости не лгут.
— Просто мусор? — Финн фыркнул, шагая рядом. — Странный у тебя взгляд на мусор, если ты на него так долго пялился.
Кай молчал.
— Ладно-ладно. Не хочешь делиться — не буду настаивать. Хотя, ты не представляешь, как редко у меня появляются поводы для сплетен. Дай хоть придумать, что ты нашёл любовное письмо от Эмилии. Или от Софии. Или от обеих. Одновременно.
— Тогда бы я не стал его прятать, а сжёг бы.
— Вах. Какой холодный. Ты определённо у девочек в топе самых загадочных курсантов. Если бы у нас был конкурс на тему...
Остальные шутки Кай почти не слушал. Они свернули к административному сектору. В штабе уже дежурил Ройс, в полумраке сортируя доклады. Услышав шаги, поднял глаза:
— Всё чисто?
— Так точно, капитан, — бодро начал Финн. — За исключением пары бродячих крыс и душевного кризиса моего напарника, всё в полном порядке.
Кай кивнул:
— Периметр проверили. Зона 9-К без изменений.
Ройс задержал на них взгляд, затем коротко кивнул:
— Хорошо. Идите отдыхать. Завтра день будет тяжёлый.
— О, долгожданный душ! — театрально воскликнул Финн, когда они вышли из штаба. — Знаешь, что я хочу? Горячую воду. Настолько горячую, чтобы выпарить мою душу и смыть все следы этого патруля.
— А есть что выпарять? — буркнул Кай.
— Вот за это и уважаю! Сарказм на минималках, но меткий!
Они свернули к жилым секторам, где в полуразрушенном здании всё ещё работала душевая. По дороге Финн продолжал тараторить:
— Клянусь, если сегодня снова не будет воды, я официально объявлю голодовку. Ну или... некупашку. Или как это называется, когда ты отказываешься мыться из принципа? Лира бы точно придумала название.
— Уверен, ты практикуешь это неосознанно.
— Подкол! Ты уже второй раз пошутил за день — это рекорд. Запишу в дневник. Праздник прямо.
Кай усмехнулся краешком губ.
В душевой уже стоял пар и доносились всплески воды. Лира торопливо выходя, кивнула им. Томми пел за занавеской фальшиво и без малейшего стеснения:
— Сквозь пустоши мчи-и-и-сь! На муле, коне и драконеееее!
— Он ещё здесь? — Финн покачал головой. — И грянул апокалипсис.
Кай прошёл к дальнему крану, где не было камеры — он точно знал это после нескольких дней наблюдения. Проверил, что Финн уткнулся в зеркало, стягивая рубашку и комментируя свой бицепс:
— Ты посмотри на это! Даже радиация боится моей мужественности.
Кай усмехнулся про себя, занавесил душ и включил воду. Пар окутал пространство, и в этом островке уединения он осторожно открыл контейнер.
Внутри — обёртка от сухпайка, но не обычная. В ней что-то блестело: крошечная металлическая пластина с выгравированными символами. Кай провёл пальцем по ним. Письменность старая, он видел её однажды — в архиве. Это была часть карты. Или кода?
— Эй! — раздался голос Финна. — Ты там не засыпай! А то я полезу спасать тебя голым, а это никому не надо, поверь!
— Я в порядке, — коротко бросил Кай, закрывая контейнер и пряча пластину обратно.
Он ещё не знал, что именно нашёл. Но нутром чувствовал — это приведёт его куда-то. Если переживет завтрашнюю миссию.
После ужина все собрались в казармах. Место было тихим, слишком тихим для такого нервного вечера. Снаружи выл ветер, колыхались занавески. Внутри Лира сидела на полу возле своей койки, сжимая ремень рюкзака. Она в третий раз перебирала содержимое: противорадиационные таблетки, фляга, запасная батарея, складной нож, термоплащ, бинты...
— Лира, — протянул Финн, лёжа на кровати вверх ногами, свесив голову, — ещё одна проверка, и у твоего рюкзака появится тревожный синдром. Вырастут ножки и он будет убегать от тебя сам.
— Я просто... я не хочу облажаться, — прошептала она, не поднимая глаз.
— Никто не хочет, — мягко сказал Кай, подтягивая ботинок. — Но это не поможет.
— Знаю.
Финн закатил глаза и встал.
— Ладно. Мы слишком молоды, чтобы хоронить себя заранее. И слишком глупы, чтобы не попробовать повеселиться хоть раз. — Он хлопнул в ладоши и встал на свою кровать. — Господа и дамы, у меня идея! Надо снять напряжение.
— Финн, — осторожно сказал Кай, — если ты снова предложишь поиграть в «Угадай, кто из нас мутант»…
— Нет, нет, теперь серьёзнее. — Он вытащил блокнот и ручку. — Сыграем в простую игру. Все пишут желание на листике. Желание должно быть исполнимым, глупым, неловким — каким угодно. Всё складываем в мою шапку. И каждый выполнит то, что там написано.
— Это… — Лира колебалась. — Это странно.
— Это весело, — вмешался Томми с задней койки. — Я за. Пусть это будет чем-то, что мы вспомним после шахты. Ну, если выберемся.
Все на мгновение замолчали. Потом, один за другим встали, кивнули.
Финн начал раздавать бумажки, подмигивая:
— Можете подписываться или нет. Можете писать бред. Главное — сделать.
Когда все закончили, Финн собрал листки, свернул, потряс шапку:
— Всё, шапка наполнена, духи глупости призваны, — торжественно заявил Финн, поднимая импровизированную «чашу судьбы» над головой. — И первым жертвенником станет... я!
Он небрежно вытащил бумажку, развернул, прочитал — и замер.
— Ну... прекрасно. — Он сделал трагическую паузу. — *Поцеловать Кая*.
Все разразились хохотом. Кай застыл, будто его пытались перезагрузить.
— Финн, ты разбил сердца всех девушек в радиусе этой комнаты! — засмеялся Томми.
Финн театрально подошёл к Каю, словно рыцарь, склоняющийся к принцессе — Миледи Кай, разрешите исполнить свой долг перед древним законом идиотов.
— Только не в губы, — пробурчал Кай, отодвигаясь, но уже поздно.
Финн величественно поцеловал его в лоб, после чего рухнул на колени, будто закончил священный ритуал.
— Да будет так! Следующий!
Игра набирала обороты. Бумажки доставались наугад, каждый круг — веселее предыдущего.
Томми вытянул: Спеть строевую песню голосом Маркуса — и исполнил это так, что один из курсантов поперхнулся водой. Лире пришлось делать комплименты каждому в комнате, но как будто она злобная аристократка.
— О, Томми, твои сапоги так грязны, что я восхищаюсь твоим пренебрежением к гигиене! Как благородно! — язвила она, и даже Ройс, проходивший мимо казармы, поспешил скрыться из виду.
Джоан углем рисовала себе усы и бороду, пока Кай, понурившись, достал своё: "Сделать кому-то массаж плеч в течение минуты, глядя в глаза".
Финн, уже пританцовывал:
— Я готов. Я полностью готов. Моя душа раскрыта!
— Лира, иди сюда, — буркнул Кай, краснея.
Лира залилась краской и до бледноты сжала пальцами предплечье.
— Боюсь, нет. Закон игры — выбирает тот, чья шапка. — Финн уже сидел, расправив спину. — Я страдаю. Спаси меня. Нежно.
Под свист и хохот толпы Кай нехотя положил руки на плечи Финна, и тот закатил глаза, блаженно вздыхая.
Игра продолжалась до полуночи. Кто-то выполнил танцевал как мутант, кто-то читал любовное письмо стулу. Смех, шум, лёгкая паника — всё смешалось.
Очередной круг. Лица разогреты смехом, но глаза у некоторых уже усталые. Рука курсантки Эш тянется в шапку. Она вытаскивает бумажку, зачитывает:
— Нарисовать на стене то, что видела в своём сне сегодня.
Некоторые хмыкают. Финн шутит:
— Главное, чтобы ты не нарисовала Ройса в купальнике.
Но Кай почему-то напрягся. Он уже несколько ночей видел странные сны — кости, холод, и шёпот под землёй.
Следом бумажку вытягивает Вин:
— Сказать, кто из присутствующих не выйдет из шахты.
Смех замирает.
— Кто это написал?.. — медленно говорит Томми, глядя по сторонам.
— Не я, — поднимает руки Джоан. — Я писала только глупости.
Вин мнётся, но вслух говорит:
— Это тупая шутка. Я... я...
— Это тупая шутка, давайте дальше, — махнул рукой Томми.
Некоторые переглядываются. Лира бледнеет. Кай почти не дышит.
— Эй! — Финн подскакивает. — Мы так не договаривались. Давайте ещё круг, но только с отборной дичью! Никакой мрачнятины!
Желание сменилось, но осадок остался.
Позже, уже перед отбоем, Эш закончила рисовать углем на стене казармы: круг с линиями, и в центре — нечто похожее на расколотый символ. Такой Кай видел в своём тайнике.
Он подходит, смотрит на рисунок.
— Это что?
— Из сна. — Эш пожимает плечами. — Не похоже на компьютер, да? Рисую скверно.
Кай молча отходит. В голове уже шевелятся подозрения.
Не успев обдумать, в руки ему прилетает последняя бумажка. Он развернул её и прочитал вслух:
— Украсть хлеб из кухни и принести его обратно, не попавшись.
Финн хлопнул в ладоши:
— Ну, Кай, вот и твой шанс показать, что ты не только душевный философ, но и потенциальный вор!
Томми с заговорщицким видом сунул ему свою куртку:
— Там карман с двойным дном. На всякий случай. Подшил сегодня.
Кай только покачал головой и, сдерживая улыбку, выскользнул в коридор.
Кухня оказалась пугающе пустой. Лишь в дальнем углу равномерно гудели холодильные шкафы. Он легко нашёл булку тёмного хлеба и быстро вышел под мирное похрапывание Лукаса.
Обратный путь был сложнее. В коридоре 3Н — тусклое освещение и шаги. Кай метнулся в нишу за разворотом стены. Шаги были не одни. Он узнал голос Линь.
— …у него адреналин перегрузил сердце. Правые отделы переполнены кровью, малый круг с признаками застоя. Такого я давно не видела, Эмилия. И кости — они… пульсировали. Сначала я подумала, что схожу с ума.
Кай замер, едва дыша.
Эмилия заговорила глухо:
— Все повторяется. Если узнают остальные — особенно Совет — всё накроется. Ты думаешь, это связано с магией?
— Я думаю, мы стали забывать, как
Адреналин действует на носителей магии. Давно их не встречали. Совет не должен догадаться, Линь.
Голоса стихли за углом, и Кай, с хлебом в руках и клубком тревоги в груди, выбрался обратно. Он только успел сделать пару шагов — и тут же врезался в кого-то плечом.
— Осторожно, — произнес знакомый голос, прохладный и точный, как лезвие.
София. Стояла перед ним в тёмной форме, чуть взъерошенная, с папкой под мышкой. Судя по всему, она возвращалась с дежурства.
— Опять ты, — добавила она хмуро. — Что на этот раз? Заблудился по пути к ночной булочной?
Кай покраснел, но не отступил. Он привычно склонил голову чуть в сторону, изображая наивность:
— Я решил, что наш отряд должен быть сыт. Так сказать, стратегическое обеспечение миссии.
София приподняла бровь, потом взгляд её скользнул по куртке.
— Нарушение порядка. Второй раз за три дня.
— Ведёшь статистику? Третий раз будет юбилейным, как отпразднуем?
София вспыхнула и чуть не выронила папку.
— Надеешься, что тебя простят за чувство юмора?
Кай чуть наклонился ближе:
— Я надеюсь, что вы не скажете Ройсу или Вэнь. Пожалуйста.
София молча смотрела на него несколько секунд, потом отступила на шаг и едва заметно улыбнулась уголком губ.
— Если попадёшься,я тебя не прикрою.
— Я и не рассчитывал. Но вы может просто пройдёте мимо?
И она прошла. Не обернулась, не остановилась. Но Кай был уверен: улыбка у неё всё же осталась.
В казарме его встретили как героя. Финн устроил аплодисменты, Лира осторожно улыбнулась, Томми довольно хлопал по плечу.
Как добрался до кровати не помнил. Сон накрыл Кая моментально.
Он снова стоял в коридоре казармы. Пустом, бесконечно вытянутом. Свет мигающих ламп рвался над головой, отбрасывая длинные искажённые тени. Шаги. Чьи-то шаги звучали вдалеке, но когда он оборачивался — никто не шёл. Только стены, покрытые трещинами и чем-то... похожим на сухую кровь.
На полу лежал ломоть хлеба.
Кай наклонился, поднял его — и увидел, что тот превратился в сухую, серую кость.
Из-за угла выполз труп — не как в учебных фильмах, не разложившийся. Просто слишком неподвижный человек. Лицо его было знакомо. Это был курсант, умерший от передозировки адреналина. Имени его, он, к сожалению, не помнил. Его кости начали говорить.
— Ты взял не своё.
Кай пытался отступить, но ноги будто вросли в пол.
— Ты сам сказал, место даже...
Тень с потолка резко сгустилась, и прямо на него рухнули чьи-то руки — длинные, сухие, обмотанные бинтами. Они тянулись к его груди.
И тогда он услышал голос. Тихий, но не страшный. Женский. София? Лира? Аника? Эмилия?
Отвлекшись на него, картина сменилась.
Он снова бежал. Вокруг — туннель, тускло освещённый. Стены дышали, будто были из кожи, а не камня. Каждый шаг отдавался гулом, и будто кто-то позади повторял его движения с лёгким запозданием.
Внезапно — шорох, идущий не из глубины, а сверху. Камни медленно отрывались от потолка, срывались и падали, как капли дождя.
Перед ним проходы.
Один — пульсировал красным, как гниющее мясо. Второй — был залит густой тьмой, из которой доносился влажный хрип. Третий — слабо светился, и там, в глубине, Кай увидел… воду? Нет, отблеск воды.
Он сделал шаг к тьме, но пол ушёл из-под ног.
И тогда раздался голос. Не из воздуха — из костей под его телом.
— Они идут. Те, кто слушает, выживают. Запоминают. Слушают ветер под камнями, пока огонь играет.
Он упал.
Проснулся в поту, с царапинами на шее, как будто действительно хватался за камень. Рядом храпел Финн, а где-то за стеной издавал короткие сигналы ночной дозор.
Кай сидел долго. Пока не поднялось солнце.