Глава 8. Проход в Шибальбу.
Тысячелетиями её охраняли неприступные, чёрные стены храма и планета со современен заключила её в свои крепкие объятия, извергнув из собственных недр обжигающую кровь, что застыла намертво, замуровав последнюю надежду на пробуждение.
Вокруг кипела жизнь. Обитатели маленькой планеты, суетившиеся вокруг её темницы, со временем позабыли, что скрывается за плодородным слоем застывшей лавы. Густая поросль темно-зелёных, извивающихся растений, что не имели возможности передвигаться, пустив корни, достающие до самых стен храма, покрыла объятую красновато-коричневой кровью Земли пирамиду, скрыв её от любопытных глаз.
Некогда священное место, на время стало обычным холмом, что десятками возвышались в этой местности, давая тень и закрывая от ветра редкие поселения. Вокруг почти ничего не менялось на протяжении тысячелетий. Поколения, что знали об истинном предназначении чёрного святилища покинули эти места, скрываясь от стихии. Память о храме, когда-то служившим пристанищем для осуществления сакрального ритуала таинственными существами, что обычный человек принимал за Богов, почти стерлась, оставив только слухи, благодаря, которым увешанные амулетами и разноцветными тряпками жрецы совершали паломничество на вершину холма, принося с собой дары древним богам. А после, дабы навсегда искоренить это суеверие, людьми с далёкого континента был и вовсе возведён пантеон новому Богу на самой вершине холма.
Существо, что спало на нижнем уровне, в своем мрачном узилище, глубоко под землей, могло бы уже оказаться мёртвым. Её жизненный цикл почти уже завершился. Ещё век и она бы навсегда осталась окаменелостью. Но в один миг, покой опаснейшего создания во вселенной нарушился — в огромном вместилище, наполненном первородной жидкостью, что тысячелетиями сохраняла её тело и поддерживало тлеющий огонёк жизни, началось шевеление. Поверхность бассейна покрылась рябью, а затем вздулась и образовала упругие пузыри. Где-то позади плененной особи раздался треск, заработали двигатели, в глубине темницы зажегся тусклый флуоресцентно-синий свет. Инфернальный биомеханический аппарат заработал, поднимая на толстенных цепях могучее чёрное хитиновое тело, наполняя его зеленоватой жидкостью через трубки, внедренные в жесткое брюхо, заставляя работать на износ и выпихивать из себя склизкие, овальные яйца.
Королева проснулась. Её ребристый гребень вздрогнул, а короткие передние лапы зашевелились, скованные механизмом, что создавал болезненный импульс, стоило ей пошевелится.
Сегментированный хвост извивался, словно взбешённая кобра. Она осознала, что скована и является пленницей — лишь производителем, но не королевой. Она одинока в мертвом улье, а её потомство станет добычей.
Охваченная гневом, королева ксеноморфов раскрыла свою зубастую пасть, высунув напоказ мраку, что окружал её, вторичную челюсть. Густые капли прозрачной слизи устремились вниз. Яростный визг омерзительного существа — пленницы Шибальбы, пронзил затхлый воздух, лишённый бóльшего процента кислорода.
— Вы слышали? — вздрогнул Глен, оглядываясь на остальных. Он был готов поклясться, что где-то под ногами на нижнем уровне раздался крик, жуткий пронзающий все тело.
— Что? — спросил Мигель, включая фонарь.
— Я ничего не слышала, только то, как твои коленки дрожат! — ответила Пенелопа, что стояла рядом с парнем и резко ухватила его за предплечья, с целью напугать.
Карен замерла, почувствовав под правовой ногой выпуклую плиту, она не обратила на неё никакого внимания, возможно только на мгновение, когда Глен, почти в тот же миг замер, прислушиваясь.
Карен не хотела спускаться внутрь, её обуревали опасения и страх. Никто не знал, что они отправились в храм и в случае чего, некому было их оттуда вызволить. Сеньора Маас со своим мужем уехали в соседнее поселение, говорят там случилась трагедия — молодая девушка пострадала во время землетрясения и находится на грани жизни и смерти.
Только профессиональная подготовка друга Мигеля — Орландо являлась успокаивающим фактором. Они вдвоем приволокли сюда всё, что было необходимо для спуска: веревки, спусковое устройство, страховочную систему, карабины и кучу мелкого «железа». Фонари и батарейки, а также баллон с кислородом и маску, на случай если внутри будет трудно дышать.
Вглядываясь в черную глубину пространства, что открылась благодаря землетрясению, ребята испытывали что-то пограничное между нетерпением, страхом и воодушевлением. Возможно они найдут там древнюю пирамиду — кладезь цивилизации, что цвела даже до майянской!
Во время спуска все пятеро наблюдали удивительную картину — слои почвы, которые будто бы кто-то аккуратно приподнял, представляли из себя разноцветные пласты, и одним из них был слой коричнево-кровавой вулканической лавы, которая, должно быть, когда-то покрыла пирамиду, чьё существование уже было не опровергнуть.
Что заставило удивиться каждого из них, так это невероятно ровное отверстие, благодаря которому верхушка пирамиды открылась для незваных «гостей».
Закончив спуск, они оказались на самом верхнем уровне. Кислород уже успел проникнуть сюда за ночь и дышать было довольно легко. Сырой подвальный землянисто-грибной запах с примесью горечи ударил в нос. Было что-то в этой вакуумной атмосфере такое, что заставило прокашляться всех до одного. На ум сразу же пришли проклятия египетских пирамид, а точнее грибок, который мог бы поразить лёгкие и предать непрошенных посетителей медленной смерти.
Лучи света произведённые фонарями заходили по чёрным стенам и сводчатому потолку с большой дырой посередине. Взору ребят открылись стены, покрытые пылью с шероховатостями похожими на иероглифы. Трудно было не заметить арки противоположные друг другу. Одна из них была словно бы замурована, а другая скорее всего вела на лестничный пролет — вниз, на следующий уровень, а наверху прямо над аркой явно заметные припорошенные пылью древние письмена. Карен сразу же подошла ближе, чтобы рассмотреть их. Возможно она — студентка факультета мертвых языков, смогла бы их расшифровать. Девушка запрокинула голову прищуриваясь. Непроглядная темнота, что таилась за аркой, немного пугала её, в частности из-за того, что там могли оказаться какие-нибудь насекомые или змеи, но интерес перевешивал и она сделала шаг ближе.
— «Лишь избранным вход», — тихо сказала она.
Мигель тут же подскочил к ней и направил свой фонарь на надпись, потихоньку и все остальные подтянулись.
— Что это за язык такой? Карен? Это язык майя? — взволнованно спросила Пенелопа, нависая прямо над ухом подруги.
— Нет, не совсем. Я не знаю точно ли я перевела, но похоже на то. Это язык предшественников майя или народу, что жил с ними по соседству.
— Ацтекский? — спросил Мигель, вытаращив глаза и не переставая улыбаться.
— Нет, эти символы похожи и на то и на другое, а ещё я бы сказала, что вон тот, — протянув руку в конец надписи сказала Карен, — вон тот символ и вовсе напоминает иероглифы древних шумеров!
— А что значит «избранный»? — почти шёпотом произнёс Орландо.
— Не знаю, но могу предположить, что это правитель. Древние народы считали правителей, вождей — избранными богами.
Глен в этот момент был почти что загипнотизирован тем, что нашёл по середине зала. Круглое отверстие, будто вентиляционная решетка, абсолютно чёрная, он стёр пыль, чтобы удостовериться. Посередине искусно выделанное изображение некой особи, похоже какое-то насекомое или рептилия. Парень склонился, чтобы лучше рассмотреть его. Чем ближе он двигался, тем сильнее его охватывало недоумение. Изображение оказалось настолько четким, что можно было разглядеть каждую прожилку, каждую лапку и мелкие зубы на вытянутой морде червякоподобной твари. Неужели в этих местах водится нечто подобное? И как эти древние люди могли собственноручно изготовить эту изящную деталь?
Присев на колени, совершенно не обращая внимание на происходящее позади, парень пытался осветить фонариком то, что могло находится за решёткой, как вдруг ему вновь послышался истошный крик, эхом бьющий по древним стенам, пробирающий до дрожи, нечеловеческий вопль. Ему казалось, что он проник не только в уши, но и в самую душу. Парень резко отпрянул, упав спиной прямо на пыльный каменный пол. Его сердце забилось так, словно хотело прорваться сквозь плоть и кожу, проломив грудную клетку, чтобы выбраться наружу, оставив в груди зияющую, кровавую дыру. Страх сковал его и желание по скорее убраться с этого гиблого места подступило к самому горлу.
— Глен, ты чего? — подскочила к нему старшая сестра, распахнув свои серые глаза и обхватывая парня за плечи.
— Вы что, не слышали? Вы не слышали этот вопль? — замотал головой побледневший Глен, перекидывая взгляд на недоумевающих ребят, что склонились над ним.
— Глен, — вздохнула Карен, — Я уж думала твой страх темноты давно прошёл.
— Да нет же! Там что-то есть! Как вы могли это не услышать? — вытаращил глаза парень.
Все присутствующие переглядывались задавая друг другу немой вопрос и отрицательно кивали.
Пенелопа не долго думая направила свой фонарь на решетку. Заметив «ящерицу» она хмыкнула, всматриваясь дальше в пространство, что находилось за ней. Фонарь еле освещал зал, где виднелись очертания саркофагов или алтарей для жертвоприношения, она улыбнулась.
— А внизу похоже ещё интереснее! — сказала она пытаясь высветить другие участки.
Мигель с другом тут же бросились к ней.
Кажется Глен и вправду снова столкнулся со своим страхом темноты, точно как в детстве. Ему стало немного не по себе и даже стыдно за подобную трусость. Раньше, когда он был совсем ребёнком, в темноте ему мерещились разные твари и те, что он видел в фильмах, в частности Пеннивайз и Бугимен, а чаще страшилище, которое он, по видимому, выдумал себе сам. С огромной пастью и когтистыми жилистыми лапами с тонкими, узловатыми пальцами, которые он протягивал к мальчику стоило тому лечь под одеяло и выключить свет. Иногда ему мерещилось его тяжелое дыхание, тогда веки Глена сжимались сильнее, а тело цепенело от страха. Порой во время грозы, когда ветки деревьев бились об окна, Глен видел его за окном. Он стучал, карябал стекло, злобно хохоча при этом. Тогда малыш бежал в спальню к матери и прятался у неё под одеялом, а она нежно гладила его и напевала что-то. Но те дни буйных фантазий давно уже прошли. То, что случилось сейчас, должно быть, отголоски детских страхов.
Глен выпрямился и нахмурил брови. Карен все это время массировала ему плечи, пытаясь успокоить. Ей все это казалось знакомым. Странный у неё кузен, он сам всегда искал себе приключения, а потом бежал с очередного подвала, кладовой или чердака, весь мокрый от пота и холодный при этом, рассказывая как увидел очередное чудище. Вот и сейчас тоже самое! Только теперь он его услышал!
— Все в порядке? — С сомнением спросила она.
Глен вздрогнул, оглядываясь вокруг.
— Да, да. Наверное, мне показалось, — тихо ответил он.
Но что-то засело у него внутри, посеяв страх и сомнения. Что-то ныло там глубоко в его душе, не переставая твердить, что два раза показаться не могло! Один и тот же звук, тот же истошный вопль неизвестного существа, что производит яростный крик, предупреждая о готовности разорвать любого, кто посмеет потревожить его покой.