Победная вечеринка
После победы Куини с озорным блеском в глазах предложила:
Куини
— А что если устроить вечеринку? Настоящую — с пирожными, шампанским и без разговоров о коварных злодеях!
Команда тут же одобрила — и уже на следующий вечер мы собрались в уютном старом доме на окраине Лондона. Когда-то здесь жил алхимик, теперь же особняк временно принадлежал Тесеусу и Куини.
Комната, где всё происходило, была украшена мерцающими гирляндами и бумажными фениксами, которые лениво перелетали с полки на полку. На длинном столе выстроились волшебные сладости, которые каждые десять минут меняли вкус, а рядом пыхтало огненно-ягодное шампанское, щекоча нос даже от одного взгляда.
Были все:
Тина — с сияющими глазами, как будто этот вечер был светлее всего, что происходило за последние месяцы.
Якоб — с подносом фирменных пирожных и бесконечными шутками.
Куини — в блестящем платье, смеющаяся чаще, чем когда-либо.
Даже Банти пришла — скромно, с улыбкой и свёртком для особенно капризного снарка.
Все смеялись, танцевали, поднимали тосты. Было чувство: мы справились. Мы выжили. И теперь можем, хоть на вечер, просто быть вместе.
Я стояла в сторонке, наблюдая за этим — и в груди разливалось тепло. Не от шампанского, а от осознания, что мы по-настоящему команда. Семья.
Лина
(улыбаясь, обернувшись к Якобу)
— Думаю, я напишу целую серию картин. После всего этого. Сначала — одна с пустыней. Потом — с храмом. И обязательно с Коди.
Якоб
(смеётся, поднимая бокал)
— Главное, чтоб не картина с нами в ловушке! А то у меня был не самый художественный ракурс.
Мы оба рассмеялись. В этот момент мир был простым, безопасным и по-настоящему живым.
В какой-то момент, словно по невидимому сигналу, к нам с Якобом начали подтягиваться остальные.
Тина
(усаживаясь на подлокотник кресла рядом)
— Слышала, в твоей студии всё сохранилось в идеальном порядке.
Лина
(улыбаясь)
— Да, сама удивилась. Видимо, заклинания охраны сработали на славу. Даже пыль почти не осела.
Куини
(озорно подмигивая)
— А я вот думала, ты первым делом Коди на руки схватила.
Лина
— Конечно. Он чуть не расплакался, хотя, может, это просто от счастья.
Все рассмеялись. Атмосфера была лёгкой, как будто никакой опасности никогда не существовало. Мы болтали обо всём: о том, как Якоб уронил три пирожных во время погони за тварью в Судане, о том, как Куини случайно окрасила волосы Тесеуса зелёным в одном из отелей, и о том, что Тина теперь всерьёз подумывает о преподавании в Школе магии в Нью-Йорке.
И пока я смеялась вместе с ними, я заметила, что Ньют держался чуть в стороне — как всегда, будто был в комнате, но всё ещё наблюдал со стороны. В его глазах читалась какая-то внутренняя борьба — как будто он хотел что-то сказать, но не знал, как начать.
Куини, уловив это (конечно же, она не могла не уловить), подошла к нему, едва заметно толкнула в плечо и прошептала:
Куини
(тихо, с мягкой улыбкой)
— Иди. Сейчас самое время.
Ньют смутился, поправил ворот рубашки, неловко взглянул в мою сторону, но всё-таки двинулся вперёд.
Он подошёл ко мне, немного запинаясь, словно всё ещё взвешивал каждое слово, которое собирался сказать. Остальные, будто по негласному уговору, встали и разошлись к угощениям, притворяясь, что очень заняты разговором о новых вкусах пирожных.
Ньют
(тихо, но уверенно)
— Лина... Можно с тобой немного поговорить?
Лина
(удивлённо, но тепло)
— Конечно.
Он жестом пригласил пройти в сторону от остальных, ближе к окну, где мягко мерцали гирлянды.
Ньют
(вздохнул, опуская взгляд, потом посмотрел в глаза)
— Я много раз хотел тебе сказать это. Ещё до всего... до храмов, до пустынь, до того, как ты снова взяла Коди на руки.
(пауза)
— Ты стала частью моей жизни. И не как член команды, не как напарник. А как... ты. Просто ты.
Лина
(мягко)
— Ньют...
Он взял мою руку — осторожно, словно боялся спугнуть что-то хрупкое и важное.
Ньют
— Мне очень дорог каждый момент, который мы провели вместе. И... если ты тоже чувствуешь хоть немного из того, что чувствую я —
(взгляд становится мягче)
— я бы хотел, чтобы это не заканчивалось.
Я смотрела на Ньюта, и сердце билось чаще, чем обычно. Всё, что он сказал... всё, что так долго оставалось между строк — теперь звучало вслух. Я чуть крепче сжала его руку.
Лина
(тихо, с лёгкой улыбкой)
— Я чувствую. Уже давно. Просто не была уверена, что ты тоже...
Ньют выдохнул — облегчённо и как-то по-доброму растерянно. Его ладонь была тёплой, и теперь он уже не отпускал мою.
Мы так и стояли, пока к нам не подошёл голос Куини, прозвучавший с явной издёвкой, но с неподдельной радостью:
Куини
— Ну наконец-то! А то я уже подумывала устроить вам ловушку в виде "случайного" поцелуя под заколдованным омелом.
Тина
(подходит, скрестив руки на груди, улыбается)
— Серьёзно. Мы делали ставки, кто первый сознается.
Якоб
(подмигивая)
— Я проиграл три пирожных. Но это были вкусные три пирожных.
Тесеус
(усмехаясь)
— Я уже начал подозревать, что ты, братец, планируешь хранить свои чувства в запечатанной банке где-то на дне сундука вместе с яйцом грифона.
Ньют покраснел, но, к его чести, не отпустил моей руки. Он посмотрел на всех и только тихо пробормотал:
Ньют
— Это... просто не хотелось торопиться.
Лина
(смеясь)
— Торопиться? Это заняло почти три страны, одну гробницу и пять ловушек.
Все засмеялись, и смех наполнил комнату — искренний, тёплый, объединяющий. Музыка снова заиграла, гирлянды весело заискрились, и, наконец, мы все снова почувствовали: да, приключение позади. Но впереди — не менее важная часть. Жизнь.
Куини
(поднимая бокал)
— За нас. За глупые страхи, за храбрые сердца, за фениксов... и за любовь, которая всё-таки находит дорогу.
Все вместе
— За нас!
Когда бокалы звякнули, и огненно-ягодное шампанское заиграло пузырьками в воздухе, вечер продолжился лёгкими разговорами, смехом и магическими фейерверками, которые Тина с Куини время от времени запускали в потолок, отчего по комнате пролетали сверкающие звёздные птицы.
Банти отошла пораньше, оставив Ньюту короткое, но искреннее «Я рада за вас», и исчезла в вихре зелёного пламени камина. Тесеус оживлённо спорил с Якобом, какой торт вкуснее — малиново-кремовый или апельсиновый с джином. Тина болтала с Куини, иногда бросая в сторону Лины одобрительные взгляды.
Ньют стоял рядом со мной, уже расслабленный, с тем самым светом в глазах, который я видела у него только в моменты настоящей тишины и честности. А я просто стояла положив голову ему на плечо.
Ньют
(тихо, наклонившись чуть ближе)
— Знаешь... я думал, что после всего, что мы пережили, у меня не останется сил на что-то большее. Но ты... рядом с тобой всё как-то проще. Настоящее.
Я повернулась к нему и, не отпуская его руки, прошептала:
Лина
— С тобой я чувствую себя частью этого мира. И я больше не хочу возвращаться туда, где тебя нет.
Он улыбнулся. Так, как улыбался тогда, когда говорил с любимым существом, — с нежностью, вниманием и чем-то почти благоговейным.
Ньют
— Значит... оставайся.
Моя рука скользнула в его ладонь — не случайно, не мимолётно, а намеренно, глубоко, со смыслом.
А за нашими спинами Куини уже выталкивала Тесеуса и Якоба из комнаты, подмигивая:
Куини
(шепча Тине)
— Пора оставить их наедине. Они заслужили.
И в доме наступила тишина, спокойная, ночная. За окнами медленно танцевал волшебный свет гирлянд, а внутри, в этом старом зале с ароматом тёплого чая и победы, впервые за долгое время не было тревоги.
Только я и он.
И спокойное, почти домашнее счастье, с которого начинается новая история.
_____________________________________
Конец)