Герой. Познание

Майя нервно накручивала прядь волос на палец и оглядывалась по сторонам в ожидании заветного звона из колокольни коллегии, который смог бы оповестить о том, что пришло время завернуть за угол и пройти по закругленному коридору к высокой двери деканата. Она изо всех сил старалась прислушаться к тому, что происходило у Клариссы и компании, однако голоса бродивших туда-сюда студентов постоянно её отвлекали.

Водница пыталась продумать встречу наперёд, предугадать каждую, даже самую жестокую реплику Александры, найти для любого из вариантов развития событий по несколько планов отступления и убеждающих слов, но по итогу голова только и делала, что начинала болеть от переизбытка мыслей. 

"И всё-таки так хорошо, что организм всегда со мной в сговоре, и я могу пропустить сегодняшнюю тренировку, — между тем отметила Майя. — Правда, нужно будет отрабатывать потом, ну ничего. Уверена, это того стоит".

Она представила себе как можно более чёткий образ Стариной, и всё равно он оставался слегка расплывчатым. Майя помнила только уставшее худое лицо, бледную кожу, губы-ниточки, чёрные одежды, которые скрывали сильные мышцы и слегка мужеподобную фигуру, такие же тёмные волосы и пронзительные голубые глаза. 

Прозвучал будораживший кровь громкий звон колокола. Водница нервно сглотнула, сделала глубокий вдох и как можно более уверено направилась в сторону кабинета, где, как уверяла проверка в лице Финна, на тот момент находилась Александра. Постоянно дёргая кольцо, Майя медленно, но верно приближалась к заветной комнате, и с каждым шагом все планы действий и доводы улетучивались из головы.

Она осмотрела дверь из красного дерева, изрядно покоцанную в некоторых местах, поднесла к ней сжатую в кулак ладонь и тихонько постучала. Огляделась по сторонам и, не отметив ни единого сигнала о том, что что-то пошло не так, осторожно заглянула внутрь.

В глуби достаточно просторного кабинета, где из всего доступного освещения горела только одна волшебная лампа, да и то — настольная, располагался длинный стол, вокруг которого стояло около десяти резных стульев. В нескольких тёмных шкафах, а в них хранилась чуть ли не вся документация любого, когда-либо жившего на острове Санктус Терра. На стенах висели портреты выдающихся стихийников, среди которых были и с изображением самой миссис Стариной. Высокие окна были плотно занавешены бордовыми шторами, а сквозь маленькую щель между ними Майя едва могла уловить полосу пасмурного неба.

Полностью погружённая в работу Александра и не заметила только что вошедшую первокурсницу. И только когда та чирикнула неуверенное "Можно войти?", декан перевела взгляд с бумаг на водницу.

Они уставились друг на друга, не в силах оторваться. Майя застыла на пороге, сердце ёкнуло, а воздух будто потяжелел в несколько раз. Из живота начала подкатывать неприятная тошнота, но воднице тут же стало всё предельно ясно: "Если это не моя мама, то точно ближайшая родственница".

Весь мир застыл вместе с ними. Можно было услышать, как моросивший дождь стучал по листве на улице, как выл ветер в трубах и даже наверняка о чём болтали студенты двумя этажами выше. Из пальцев Александры выпал карандаш и с шорохом покатился на край стола. Старина ловко остановила его на полпути и произнесла охрипшим, севшим и отчасти безжизненным голосом: 

— Здравствуйте, вы кого-то ищете?

— Добрый вечер, — тихо пролепетала Майя, пытаясь вспомнить, что хотела сказать. — Да, мне нужно поговорить с ва... То есть, с моим деканом, мисс Мартьян.

"Ульянова, соберись! — мысленно поругала она себя. — Иначе дело — труба!"

— Сейчас она отсутствует, но вы можете её подождать за дверью, — холодно отрезала Александра.

— Да, конечно, извините за беспокойство, — Майя попятилась на выход, как вдруг почувствовала чьё-то присутствие за спиной и тут же упёрлась в мужское тело. Она обернулась, подняла голову и увидела Энцо Вернера. 

Они обменялись красноречивыми взглядами, после чего водница спрятала покрасневшее от досады лицо в волосах и попыталась выскочить из кабинета прочь, однако не смогла никак разминуться с преподавателем в дверном проёме.

— Вернер! — дрожавшим от гнева сиплым голосом процедила Александра. — Это не твой кабинет. Проваливай отсюда. 

Майя ошарашенно уставилась на женщину, инстинктивно коснулась кольца с рыбами и совсем потеряла дар речи. Энцо Вернер взял первокусницу за плечи и попытался отодвинуть её в сторону. Старина это увидела, и воднице показалось, что декан земельников вот-вот пустила бы из глаз лазерные лучи и прожгла ними в коллеге сквозные дыры. 

Карандаш в руках декана с хрустом треснул и развалился напополам. Его обломки Александра отбросила в разные стороны и, оглушающе громко ударив ладонью по столу, вскочила с места. Майя дрогнула и без тени стеснения просочилась между дверью и Вернером, после чего бросилась наутёк. 

— Уходи прочь отсюда! — крик Стариной преследовал водницу эхом до самого лестничного пролёта, где они с остальными участниками незамысловатого плана и договорились встретиться, когда всё должно было закончиться.

"Это просто двойное фиаско, юная леди! Хуже быть и не могло!" — Майя раздосадовано шаркала ногами, сжав маленькие ладони в кулаки. 

На ступеньках её уже поджидал Финн с явной заинтересованностью в глазах. Он считал с лица подруги весьма понятную истину: "Всё прошло не совсем так, как должно было". 

Майя решила не дожидаться прихода остальных, тем более, что лишние уши ей были совершенно ни к чему, и пересказала воздушнику всё произошедшее в мельчайших подробностях. Юноша слушал её и обдумывал события, почёсывая затылок. 

Водница посмотрела на него в ожидании каких-либо мыслей по этому поводу и сглотнула: от длинного рассказа у неё пересохло горло. 

— Она, конечно, таки немного невсебешная и агрессивная, — констатировал Финн, — но мы не идиоты и прекрасно понимаем, к чему была такая бурная реакция на тебя и жесты этого мерзкого Вернера. Вопросов, конечно, не убавилось совсем, а стало только больше. 

— Например, почему она так грубо со всеми обращается, в частности со мной? — пробормотала Майя. — И что произошло между ней и Вернером, раз только при его виде начали ломаться карандаши в её руках? Я вот ещё о чём подумала: а что, если Александра — не моя мама, а просто родственница?

— Но тогда почему какая-то тётушка будет настолько странно себя вести? Ей ли не плевать должно быть?

— И почему тогда Старина избегает меня тоже непонятно... Вот бы мне найти человека, знакомого с ней уже давно.

Финн призадумался, после чего схватил Майю за плечи и возбуждённо выпалил:

— Ну точно! Майка, мы такие тупицы с тобой! 

— А? — она недоумевающе покосилась на него.

— А как же мисс Буш? Она же следила за тобой все эти годы! И наверняка знает, где сейчас бабушка твоя! 

— Нет, её тревожить мы не станем, — покачала головой Майя. — Дел наверняка у директрисы куча, и это если даже не говорить о внешкольных. Ну станет ли она ради всего одной первокурсницы от них отвлекаться? Тем более, что вопрос не самый важный.

— Но ведь она как ни с кем из студентов с тобой близка. Посуди сама: Марта вот узнала, что одна из её... Как это назвать... Да не рабынь, а...

— Должниц, — поправила она. — Ты, наверное, это имел в виду.

— Да, именно! — он кивнул. — Так вот, мисс Буш узнала, что она сбежала и оставила внучку одну, и тогда отменила все свои важные-преважные дела, взяла и приехала сразу к тебе, вместо того, чтобы ловить бабушку твою!

— И всё же я не собираюсь и её сюда втягивать. Этого нам ещё не хватало! И так достаточно народу впутала в это действие, — Майя внимательно посмотрела на Финна и улыбнулась. — Ты лучше скажи: когда мне помощь твою отрабатывать и где?

— Значит так: отрабатывать натурой будешь, — хитро покосился воздушник и тут же получил от подруги кулаком по плечу и презирающий взгляд в придачу. — В смысле, натурщицей станешь, но не обнажённой. А жду тебя как-нибудь в свободную субботу днём у себя в комнате, но думаю, что всё равно зайду за тобой. 

— Замётано, — она пожала его крепкую и слегка расцарапанную ладонь своей — натёртой за последние несколько недель в зале. — И без шуточек твоих, маэстро! 

— Ничего не могу обещать, но постараюсь, — Финн еле-еле обнажил ряд белых зубов. 

***

Когда земля совсем остыла и побледнела от холода, а воздух будто наполнился маленькими льдинками и начал резать ноздри, в своё законное владение на трон ступил первый зимний месяц — декабрь. Из туч безостановочно сыпал снег, как мука через решето. Серые небеса укрывали искристым одеялом чёрные столбы сосен и прочих деревьев, синие утёсы и горы. Нежно ложились периной на алые ягоды рябины и зелёные иголки снежинки. Все окна Коллегии Стихий покрылись диковинными узорами художника-мороза. 

Студенты спешили сменить мантии на тёплые меховые пончо, отыскать сапоги и ботинки где-то в глуби шкафов, а преподаватели торопились как можно скорее зажечь обогревающие купола с волшебными огнями, которые теперь стояли по всем-всем коридорам замка. Заморозки отправили добрую часть учащихся в целительский корпус за настойками и микстурами от простуды. 

К тому времени Майя уже успела привыкнуть к новому загруженному расписанию и перестала искать поводы для отлынивания от утренних тренировок. Она даже приловчилась выполнять все задания в срок и при этом выделять себе несколько свободных часов на выходных для отдыха. 

В одни из таких разгруженных выходных в комнату Майи и Азалии пожаловал Финн. Первое, что он сделал, так это удивлённо присвистнул и окинул взглядом потолок и стены спальни, где своей жизнью уже несколько дней жили многочисленные растения, которые благодаря земельнице росли слишком быстро. Причём очень много их скопилось у стола Майи и ванной, а особо мало — над кроватью Ли.

— Ничего себе! — выдал он. — Ну у вас тут и джунгли! Малярийные комары и другие неприятные штуки здесь хоть не водятся?

— Нет, но могу их позвать и подселить к тебе, — фыркнула Азалия, не отвлекаясь от важного процесса раскрашивания ногтей чёрным лаком. — Ты чего здесь забыл, придурок? Я вроде тебя не приглашала.

— Я бы не пришёл, даже если бы ты слёзно меня умоляла, — Финн язвительно ухмыльнулся и по-хозяйски облокотился о стену. — Соседка твоя где?

— Ну не знаю даже, — с наигранной мечтательностью протянула она и загадочно перевела взгляд с руки на потолок, а с потолка — на самого Фишера. — Может быть, гуляет или зависает в обществе своих учебников, или опять пропадает в бассейне. Знаешь, я бы на твоём месте подыскала себе другую пассию, а то среди её водников столько подтянутых и сильных парней... Хотя и ей грех перебирать. 

— Дорогуша, я бы на твоём месте научился фильтровать разговоры, — Финн натянуто улыбнулся и прищурился, — А то Майя — девочка приличная у нас, а вот я могу и рассказать тебе много нового и интересного. 

— Да ты что, — Ли облизнула губы и подула на подсыхавший лак. — А я себя, между прочим, не на мусорке нашла. Ещё одно слово — и съешь с рук удобрения для моих лиан.

— Ещё одно слово — и ты посмотришь на коллегию с высоты птичьего полёта, — он поднял в воздух покрывало с кровати Майи и уже был готов обрушить его на Азалию, как вдруг в комнату вернулась и сама Ульянова. 

— А что ты тут делаешь? — абсолютно невинно спросила она. Увидев её, Финн уронил вещь обратно и нарочито громко сказал:

— Интересная соседка у тебя, принцесса. Собирайся быстренько и уматываем отсюда.

Ли на это заявление только расплылась в самодовольной ухмылке.

— Да, Азалия очень милая и дружелюбная, — Майя сказала это с как можно более нейтральной интонацией, но всё равно не смогла подавить подступивший к горлу смешок. Она быстро разобрала сумку с мокрыми вещами, поправила пучок у зеркала и жестом пригласила Финна пойти следом за ней.

— Ах да, совсем забыл, — бросил он уже на выходе. — Тебя звала декан воздушников, и я очень надеюсь, что за бумажкой об исключении.

— Как же меня они достали, — простонала Ли и упала на кровати, раскинув руки в стороны. — Почтовый голубь, иди и передай ей, что я сдохла и не приду.

— Думаю, что ты и сама справишься, — с этими словами Финн с грохотом захлопнул дверь и довольно улыбнулся Майе, прошептав: — Один-ноль в нашу с тобой пользу. 

***

При свете дня комната Финна оказалась на удивление чистой и довольно аккуратной. Вопреки ошибочному представлению Майи, по всему полу не были разбрызганы разноцветные краски, а по углам не валялись тюбики с акрилом и маслом. Однако там действительно неприятно пахло растворителем, а вся обувь стояла в хаотичной кучке под вешалкой и примятыми серо-голубыми мантиями. На подоконнике в одной большой и достаточно шаткой пирамиде прятались коробки с различной художественной всячиной, а под ним робко выглядывали белые холсты.

Водница осмотрела кое-как, но всё же заправленную кровать друга, его письменный стол, где были разбросаны карандашные наброски на тетрадных листках, и стопку разрисованных небольших холстов. Она пролистала несколько из них и пролепетала:

— Ты просто чудесно рисуешь, правда.

— Благодарочка, принцесса, — Финн подкрался сзади и положил голову на макушку Майи. Та тут же напряглась и вцепилась руками в стол. Юноша это заметил, но вместо того, чтобы отступить, приобнял её. — Знаешь, что мы сегодня рисуем?

— Портрет, — уклончиво сказала Майя. 

— Это да, — согласился он. — Но ответ не полный. Я хочу сделать что-то зимнее, с румяными щеками и носом, плечами... 

— Будешь меня красной гуашью мазать? — хихикнула она и осторожно выскользнула из объятий друга. 

— Не совсем, — Финн задумчиво уставился на снегопад за окном. — Это выглядело бы крайне неестественно. Поэтому делаем так: ты высовываешь свою прекрасную головушку в окно на несколько минут, потом возвращаешься, и я быстренько тебя рисую. 

— А я не заболею? — Майя натянула на себя свитер и с опаской покосилась на белоснежный пейзаж. 

— Мы же быстренько, — в его глазах блеснули озорные искорки. — Не ссы в трусы, солнце, — и всё будет нормально.

Финн приоткрыл окно и вдохнул морозный воздух, расплылся в блаженной улыбке, после чего резко поёжился и кивнул Майе в сторону улицы. 

— Если я заболею, то апельсины и чай в палату носить мне будешь ты, — пробурчала она и обняла себя за плечи.

— Ты смотри, какая ворчливая стала, напоминаешь мне кое-кого. — Он отошёл вбок и добавил: — И плечи, плечи открой. Всё, я засекаю три минуты, пока буду ставить фон.

Майя тяжело вздохнула и обречённо выглянула в окно. Из её рта вырвался пар, как у дракона, и клубами поднялся к небу. Снежинки, точно лезвия, оставляли маленькие царапинки на лице, заставляли поморщиться и закрыть глаза. На мгновение воднице показалось, что даже воздух был будто наполнен льдинками, из-за чего становилось тяжело дышать.

"Это не Финн, это просто катастрофа какая-то!" — подумала она.

— Ё-моё, Фишер, ты чего здесь устроил? — послышалось позади. — Ты хочешь на тот свет подружку свою свести?

Майя сразу же узнала и недовольный тон, и его обладателя. Она также почувствовала, как замер на месте Финн, представила, как Оскар вошёл в комнату со скрещёнными на груди руками и презирающим всё живое выражением лица. 

— А ну прочь от окна, девчонка! 

Ульянова резко обернулась и убедилась в том, что с первого раза отгадала позу ворчливого практиканта. Тот стоял у входа в свою спальню, прямо возле фишерского подоконника. Эртон осторожно взял Майю за руку и рывком отодвинул вглубь комнаты, да с такой силой, что ей оставалось только ахнуть от неожиданности и покачнуться в поиске равновесия. Кожа его перчаток показалась воднице как никогда тёплой.

"Он коснулся меня!" — подумала она и покраснела ещё сильнее, чем когда пыталась вызвать румянец на морозе.  

— Дура, — буркнул Оскар и обратился к Финну, не выпуская предплечья Майи из хватки. — А ты — законченный идиот. Совсем наплевать на неё, да? 

Воздушник сжал кулаки и скривился в крайне неприятной гримасе: губы поджал, ноздри вздымались от злости, а взгляд не отрывался от соседа. 

— У меня всё под контролем, — отрезал Финн. — Это во-первых. А во-вторых, если ты не понимаешь искусства, то...

— А в третьих-то что тогда? — огневик снисходительно посмотрел на него и свободной рукой захлопнул окно.

— Это не твоё дело, шпала. Ты не смеешь к ней прикасаться! 

Финн взял Майю за вторую руку и потянул на себя. Она была похожа на тряпичную симпатичную куколку, которую никак не могли поделить между собой двое мальчишек. Ульянова вырвалась из их ладоней и стала напротив, потирая замёрзшие плечи. 

— Если я ещё раз увижу, что ты её трогаешь, то...

— Тебя так это злит, — самодовольно отметил Оскар. — Я удивлён такими приступами глупой ревности. Что же, не буду вас отвлекать, трубадур и трубадурочка. 

С этими словами он несколько раз провернул ключ в замочной скважине и скрылся в коридоре. Перед глазами Майи всё ещё маячил его алый плащ, подскакивавший при ходьбе. 

Друзья безмолвно уставились куда-то в пол, размышляя о чём-то своём. И тогда Ульянова подошла к юноше, мягко положила ладонь на плечо и тихо сказала:

— Ну что, маэстро? Рисовать меня будешь, или подождём, пока весь румянец окончательно пропадёт?

В ответ Финн только лучезарно улыбнулся, кивнул на табуретку, что стояла перед мольбертом, и ответил:

— Садись, делай загадочный вид и замирай. А я сам тебя настрою, как надо. 

Несколько минут художник хлопотал над натурщицей: то распускал, со собирал волосы, заправлял кудрявые пряди за уши, поправлял приспущенный на плечах свитер и менял расположение своего стула и холста. В конце-концов, он выставил всё настолько идеально, насколько ему самому это казалось.

Около часа Финн горбатился над работой под аккомпанемент песенок, которые под нос мурчала Майя, еле шевеля губами, и собственные ворчание и ругательства из-за неправильно подобранных оттенков или кривых мазков. Он с особым старанием выискивал идеально подходившие цвета, с нежностью выводил аккуратные черты водницы и осторожно оставлял самой тонкой кисточкой россыпь веснушек на плечах и лице.

Из головы Майи по-прежнему не выходили мысли о поступке практиканта-фрика: "Это что-то новенькое. Зачем он так решил поступить? Волновался за меня или хотел позлить Финна? И если первое, то почему? Мы знакомы всего около двух месяцев, а занимаемся и того меньше. Кстати, домашка... Эх, нужно успеть до завтра сделать все десять номеров" .

Вскоре она не выдержала и проныла:

— Ну скоро ты там? У меня шея затекла, а спина так и вообще ужасно болит! 

— Погоди ты немного, — высунув язык, он прищурился и оставил блики на глазах. — Ладно, давай перерыв. Мне всё равно только волосы дописать осталось. 

Майя радостно вскочила с места и принялась разминать затёкшие руки и ноги. Она подбежала к холсту, где уже издалека можно было разглядеть девушку среди цветных пятен, но Финн закрыл его собой и покачал головой:

— Нет-нет-нет, всё потом, Майка.

— Не называй меня так, — буркнула она и отошла обратно к табуретке.

— А мне нравится, — пожал плечами он. — Я вот что думаю, Майка: а если Энцо — твой отец?

— Что? — Майя аж поперхнулась от одной только такой мысли, а Финну пришлось подойти и постучать ей по спине. — Почему ты так решил? Этого же быть не может!

— Ну почему же, вполне логично, я считаю, — сказал Финн и объяснил: — Помнишь, я сравнил тебя и Роуз? Вы обе рыжие, но лица разные. Возможно, что отец у вас один, а мамы — разные. И вот причина для ненависти: он заделал Александре тебя, а потом смотался к мамаше этой девочки.

— Слабо верится, если честно, — Майя накрутила прядь волос на палец. — Знаешь, когда я была тет-а-тет со Стариной — внутри будто бы всё перевернулось. А когда встречала Вернера, то единственными, что я чувствовала, были страх и дискомфорт. 

— И всё же я не оставлял бы этот вариант, — настаивал на своём он. — Кстати, будем мы в твои горы собираться или нет? 

— Давай для начала разберёмся с учёбой, а потом думать будем. Скоро же контрольные! А тест по математике меня особенно пугает. Вот бы дотянуть его до тройки... — она вернулась на табуретку и заняла прежнюю позу, поправила причёску и замерла. 

— А списать? — Финн снова вернулся к работе.

— А смысл, если я всё равно ничего знать не буду?

— Ну, тоже правильно, — согласился он. — Ты, кстати, и так неплохо подтянулась в ней. Сама таких успехов добилась?

— Ну, можно и так сказать, — смутилась Майя. Она почему-то не хотела рассказывать юноше о своём новом учителе, на уроках которого ей становилось всё сложнее и сложнее сосредоточиться и не думать о том, насколько прекрасными были его тёмные глаза и грубые, острые черты лица. 

Совсем недолго Финн придавал объём причёске нарисованной версии подруги, однако усидеть на месте Ульяновой было в несколько раз сложнее, чем до этого. С горем пополам она дотерпела до финального мазка-блика на макушке и с уставшим слабым "ура" вскочила. 

Наконец-то Майя смогла разглядеть портрет. Бледная кожа прекрасно контрастировала на фоне почти что алого румянца и рыжих огненных волос, а зелёные глаза сверкали, как авантюрины.  

— Я сначала хотел назвать работу "Девственная зимняя красота", но потом решил, что больше подойдёт "Солнце в погожий морозный день". Как тебе? — Финн оценочно прищурился, и всё равно было прекрасно видно, как сильно он чувствовал себя довольным.

— А это точно я? Девушка на работе такая красивая, что я даже сомневаюсь, — восхищённо пролепетала она.

— Ты в десять, нет, в сто раз красивее в жизни, чем на холсте, — признался он. 

— Да ну нет... — протянула водница.

— Да ну да! — как можно более убедительно заверил Финн. 

Вскоре Майя отправилась писать домашнее задание, а на смену ей пришёл Оскар. Он остановился рядом с Финном и задумчиво уставился на картину, подперев подбородок облачённой в перчатку ладонью. После минутного молчания с его губ сорвалось тихое:

— Прекрасная.

— А? — не отрываясь от рисунка, отозвался воздушник. — Кто прекрасный? 

— Техника неплохая, — помедлив, ответил практикант и снова скрылся в своей комнате, оставив соседа недоумевать в одиночестве.