VI. Сияние звезд

Пенелопа любила ездить верхом. Будучи еще лишь дочкой мельника, она отправлялась развозить муку, запрягая лошадь в телегу, а сама садясь в седло и держа спину, как истинная аристократка. Конечно, тогда до идеальных манер ей было еще совсем-совсем далеко, это предстояло понять уже после того, как они с Дамиром поженились. Тряска в карете же, напротив, Пенелопу угнетала, и потому сейчас она скучающе смотрела в окно на весенние пейзажи, сменяющиеся поселками и деревнями. Дамир весело махал то фавнам, то дриадам, то стадам говорящих оленей, то простым людям, радуясь, что наконец вырвался из рутины и может наконец-то отдохнуть. Эрика и Элвин тоже радовались: они просто обожали путешествия, к тому же в деревне у них были друзья.

В доме уже ждали с распростертыми объятьями. Мать Пенелопы, Ирена, напекла внукам свежих булочек, натопила печь так, что дом стал больше похож на баню, зажарила индейку на ужин. После замужества дочери они стали редко видеться, Пенелопа предлагала родителям купить им дом где-нибудь вблизи их с Дамиром поместья, но отец встал в позу и сказал, что ни за что не покинет дом, где живет уже восемь поколений. Дамир на капитальном ремонте таки настоял, и теперь все соседи стали завидовать семье мельника.

Лопасти мельницы мирно и тихо вращались, Бруно занимался скотом и не услышал подъезжающего к дому экипажа, в котором ехала его дочь и внуки, зато Ирена выбежала на порог, стоило только лошади побить копытом о землю в знак того, что кто-то приближается. Дамир вышел первым и осторожно помог Пенелопе, которая вот-вот должна была родить, спуститься вниз. Эдвин выпрыгнул, проигнорировав ступени, и бросился на шею бабушке. Только одна бабушка у него, можно считать, и осталась. Раньше Прунапризмия диктовала, как и кому воспитывать внуков, и не хотела, чтобы они имели что-то общее с деревней и всеми ее населяющими, считала, что тогда Элвин не получит ничего, кроме дурного влияния, и закатывала истерики. Пенелопу она приняла, но ее родителей... Да и то, Клинт рассказывал, что спасение Пенни не входило в планы Пруны, самым главным было забрать внука, сыновей и уехать.

Справедливости ради, Бруно и Ирена сначала тоже не были рады роману Пенелопы и Дамира, учитывая то, что он был сыном Мираза. Но все сомнения уже вскоре развеялись, стоило им узнать жениха дочери поближе. Во время войны они продолжали вести тихую и мирную жизнь, хотя Пенелопа настаивала, чтобы они покинули Нарнию. Однако Бруно снова встал в позу. «Я родился в этом доме — в этом доме я и умру!»

— Какая красавица у меня растет! — воскликнула Ирена, стоило ей только увидеть внучку. Эрика захихикала и уткнулась бабушке в шею. Она скучала. Прунапризмия для Эрики — это всего лишь имя, человек, которого она никогда не знала и не видела, это лишь страница в истории ее семьи и не более того. Дамир тоже улыбался, радуясь тому, какие теплые у его детей отношения с бабушкой и дедушкой, и иногда жалел, что мать не дожила до рождения Эрики, даже новости о второй беременности Пенелопы. — Проходите скорее! Пенни, милая, тебе нужно присесть.

— Нет, не нужно, хочу постоять на улице, вы в доме баню натопили! — фыркнула Пенелопа, уставшая после качки. Поехала только потому, что хотела увидеть родителей перед тем, как родит и будет прикована к постели на несколько дней или даже недель. К тому же в доме ее ритуалы всегда срабатывали точнее. Пенелопа снова достала свой амулет, посмотрела на то, в какую сторону он закачался, и хмыкнула, теперь точно уверенная в том, что у них родится мальчик. Имя она уже выбрала.

— Милая, пойдем в дом, ты устала, — Дамира она послушала и всё же зашла, опустившись в кресло. По лбу тут же побежал пот, было невозможно жарко. — Рад, что мы снова приехали к вам, Пенни очень хотела побывать у вас до того, как уединится в своих покоях, готовясь к родам, — и Дамир нежно погладил живот жены.

— В последний, что ни наесть последний раз! Не знаю, как я согласилась на третьего, — Пенелопа одним взмахом руки попросила мужа подать ей платок. Элвин носился по всему дому, заглядывая то туда, то сюда, и наконец нашел свой деревянный меч, намереваясь поиграть им с деревенскими ребятами. — А что эта дурочка Луиза? Так и рожает, как кошка? Сколько у нее детей?

— Восемь, милая, — посмеялась Ирена. — И она снова беременна. А она старше тебя всего на пару лет, но поговаривают, будто она не собирается останавливаться.

— Ага, пока не помрет. Чем ей еще заниматься, кроме пеленок? — Пенелопа была явно не в настроении после качки.

— За что ты ее так ненавидишь? — посмеялся Дамир, поблагодарив Ирену за принесенную чашку чая.

— За то, что она отговаривала меня с тобой встречаться, потому что сама хотела тебя приворожить. Завидует мне, что я вышла замуж за такого благородного красавца, как ты, а она за сына мясника, который нож в руках держать не умеет. Как он в зубах-то ковыряется, не представляю. А ведь нам обеим он когда-то очень нравился, пусть вот забирает его себе на пожизненно. Не Луиза, а кошка многородящая!

В дверь как раз постучали. Ирена с прыткостью, несвойственной женщине ее возраста, открыла дверь и впустила... Луизу. Пенелопа фыркнула, пробубнив себе что-то похожее на «вспомнишь..., вот и оно». Встала и подошла к бывшей подруге, чтобы поприветствовать ее.

— Шла на рынок, увидела карету, вот и решила к вам заглянуть, — пролепетала Луиза, махнула головой, выделив свою тонкую, как у гуся, шею, и протянула руку Дамиру, чтобы тот ее поцеловал. В Пенелопе вдруг взыграла ревность, хоть она и с удовольствием отметила для себя, что Луиза выглядит лет на десять старше нее, и ей это польстило. — Пенни, какая ты красавица! Ну да, конечно, у меня нет столько времени, сколько у тебя, ты поди уже к грядкам который год не прикасаешься, какие ручки! Белые, ни одной мозоли! Косметика, наверное, королевская, не то что у нас здесь. Вы, верно, Пенни сильно бережете и не заставляете белье стирать? — обратилась она к Дамиру. Тот удивленно вскинул брови.

— Нет, конечно, зачем? У нас есть в поместье прачка.

— Да, приезжай, посмотришь. Уж поди соседи посмотрят за твоим выво... э-э-э... детьми, — сказала Пенелопа, обнимая любимого мужа за предплечье. — И ты угадала, он очень меня бережет. Вот по моему желанию привез меня погостить у родителей, мне скоро рожать последнего ребенка.

— Последнего? Вот как. Я мечтаю о десятерых. Ой, а кто здесь у нас такой маленький и красивенький? — Луиза потрепала Эрику по щеке и погладила ее волосы. Девочка старалась соблюдать все правила приличия, несмотря на то, что эти прикосновения ей не нравились. — Малышка Эрика, правильно?

— Да, мисс, — Эрика едва заметно поклонилась Луизе, как старшей, и Пенелопу взяла гордость. В этой деревне ей только завидовали и ни одна подружка искренне не порадовалась. Как это так, на дочке мельника, не девственной к тому же, женился практически принц? Ох уж сколько свечей Пенелопа себе поставила на очищение от негатива, хоть зависть ей и льстила.

— А что твой муж? Кем он нынче работает? — спросила Пенелопа.

— Сапожник, получает неплохие деньги.

— Давайте вы поговорите за ужином, девочки, у меня как раз готова индейка, — Ирена пригласила всех на кухню, и Дамир отвел жену туда, усадив за стол. Пахло невообразимо вкусно: мясом с тархистанскими и тельмаринскими специями, кофе с пряностями, свежий хлеб. Живя в поместье, Пенелопа порой скучала по таким простым и домашним блюдам.

— Мам, пап, а можно я после ужина пойду погуляю с друзьями? — Элвин бы вообще не ужинал, будь у него такая возможность, а сразу выскочил бы на улицу.

— Конечно, можно, беги и играй.

Довольный Элвин всё съел и едва не вылизал всю тарелку, а потом, поблагодарив бабушку, выбежал на улицу, радуясь, что больше не слышит эту ядовитую беседу матери и Луизы. Повсюду бегала и играла детвора, день еще не закончился, крестьяне работали, бабушки разговаривали на скамейках, голуби и воробушки сновали то тут, то там, и Элвин кидал им крошки хлеба, которые предварительно сложил в карман. В игрушечных ножках болтался деревянный меч, и вот Элвина остановил один из деревенских мальчишек.

— Не чаяли увидеть, — недовольно сказал он, но Элвин не заметил яда в его голосе и кинулся к другу обниматься. Юэл был одним из самых старших и уважаемых мальчишек в деревне, однако стоило приехать Элвину, как всё внимание было обращено к нему одному, всем хотелось узнать побольше о столичной жизни, и тогда приходилось напоминать, что живет он в своем поместье и иногда в Тельмаринском замке, а вовсе не в Кэр-Паравале, хоть бывает и там тоже. — Так почему ты вдруг приехал?

— Мамочка соскучилась по бабушке и дедушке, вот мы и приехали. Как я рад вас видеть!

— Мы тебя тоже, — Юэн почти проглотил эти слова и засунул руки в карманы своих широких, чуть большеватых штанов. — Пойдем к нашим, они будут рады тебя увидеть.

И всё было действительно так, как сказал Юэн. Десять деревенских мальчишек тут же кинулись к Элвину с объятьями и расспросами: а правда ли, что скоро будет королевская свадьба? А почему говорят, что король Эдмунд и королева Стефани уехали на остров Демона? А где это? А что там случилось? Как нынче в Кэр-Паравале? А в Тельмаринском замке? А когда они увидели его красивый деревянный лакированный меч, то просили по очереди поиграть. Хватали палки и принимались бороться. Элвин учил их тем приемам фехтования, которые знал сам, показывал, как защищаться и обороняться, как нападать самому, в какую позу и как правильно вставать. И один только Юэн стоял в стороне, отвыкший от того, что кому-то, кроме него, в их компании уделяется такое повышенное внимание.

Когда стемнело, они разожгли костер и начали рассказывать друг другу всякие истории. Но вскоре Элвина забрал отец, ссылаясь на то, что уже слишком поздно. Однако деревенские не расходились до самой ночи. Юэн дождался, пока восхищение Дамиром и Элвином закончится, а потом вдруг заговорил почти шепотом:

— Нам нельзя с ним общаться, парни. Вы разве этого не поняли? — в глазах мальчишек было столько искреннего удивления, что они переглянулись друг с другом, посмотрев на Юэна, как на сумасшедшего, и тогда он принялся терпеливо объяснять им суть да дело. — Он богач и скоро совсем зазнается! Показывает вам тут свои приемы, думает, что знает всё лучше всех и что он умный. А еще его дядя — это Ренат! Тот самый, что захватил власть! Вдруг он тоже станет злым? Я вот недавно слышал о генах, говорят, они есть в теле и передаются из поколения в поколение, так вот вдруг у него гены Рената и его казненной бабушки! Она тоже нехорошая!

О Дамире Юэн не сказал ни слова, так как все эти не застали ни тельмаринского правления, ни зимы Колдуньи, ни магических игрушек Дерека, ни даже войну с демоном. Битва у Беруны, великое открытие конца света, колдун Дерек, что превращается в ворона — всё это лишь страница истории для этих ребят, и застали они только ту самую страшную войну с Ренатом, а потому родство Элвина с этим монстром было для них чем-то диким и неестественным, чем-то ужасным, и они только сейчас об этом задумались.

— Вы посмотрите на себя и на него! В каких он богатых одеждах, с какими хорошими игрушками! Элвин хочет подчинить вас себе, чтобы быть главным, нам нельзя с ним играть, нам нужно его проучить!

— Но он ведь хороший... — запротестовал один их мальчишек, но Юэн только шикнул на него.

— Вот увидите, что я прав!

И все они разошлись по домам, решившие, что Юэн спятил, однако червячок сомнения закрался им в душу.

*****

— Извините, но я не могу есть, когда они рядом. Меня тянет рвать. Орландо, пойдем в те кусты! — Мила зажала рот ладонью и отошла подальше, даже не захватив с собой надкусанный бутерброд с маслом и сыром.

Возражать ей никто не стал, все понимали — есть рядом с четырьмя трупами, даже накрытыми покрывалом, — занятие не из приятных. Еще повезло, что Кирстен обучалась навыкам лекаря. Недавно она целый день потратила на то, чтобы собрать нужные растения и сделать из них и еще пары приспособлений бальзамирующее средство. Так эти трупы хотя бы не воняли. И в каждом из них Стю узнал своих людей, кроме одного, селянина, зашедшего сюда по ошибке. Каждый из погибших улыбался, как сумасшедший, широко раскрыв глаза и рот. Стефани и раньше ни раз видела мертвецов, но таких страшных — никогда. Больше двух недель странствия не дали никакого результата, еда заканчивалась, и продолжать экспедицию не имело смысла. Было принято решение повернуть назад и отдать трупы на обследования, может, так они найдут какую-то зацепку или хотя бы узнают, случалось ли в городе еще что-нибудь странное.

— Я всё еще могу попробовать проплыть это расстояние через озеро, — сказала Тефия. Ей кусок в горло не лез.

— И подвергнуть себя опасности в одиночку? Нет уж, да и те водоросли здесь не растут, я не смогу прийти к тебе на выручку, если что-то случится, — Гарольд был непреклонен, он не собирался отдавать Тефию на неизвестно чье растерзание. Здешние воды мало изучены, непонятно, кто может там жить и что может произойти на другом берегу. И все остальные были с этим согласны.

— Гарольд прав, Тефия, — Эдмунд встал и упер руки в бока, — нам нужно отдать трупы на обследование, а самим проложить новый маршрут, снова запастить едой и уже потом отправиться в экспедицию. Всё подозрительно тихо, будто этот кто-то, кто убил всех этих людей, знает, что мы тут, и не хочет показываться.

— Или попросту нас боится, — пожала плечами Кирстен, единственная, кто ел вдоволь и без всяческого отвращения.

— Может быть и так, — Эдмунд нервно щелкал пальцами, ходя из стороны в сторону. Он размышлял, и много размышлял. Мотив убийцы был неясен, характер этих убийств ненормален, а на одном из трупов и вовсе следы зубов крыс! Если это и впрямь какое-то чудище, то оно просто не хочет, чтобы вторгались на его территорию. — Покойных наших он не трогал... Значит он не ест людей, а просто охраняет свое логово. Но почему он тогда не напал на нас? Почему затаился, не вытащил нас по одному из постели, как прочих? Чего он боится?

— Может, магии? — предположила Стефани. — Моей и Милы. С демоном мы уже разделывались с ее помощью, с Колдуньей тоже. А что если это отпочковавшийся осколок того самого демона или что-то вроде того?

— Если это так, он напал бы давным-давно, а не ждал бы ждать тринадцать лет, чтобы объявиться, — возразил Гарольд, жалеющий, что тогда был совсем маленьким для приключений. — Если только не копил силы. Тогда почему не напал сразу на город? Зачем прячется, если он столь могущественен?

— А мне не кажется, что этот монстр связан с демоном, — Дэви отринул всяческие попытки поесть. Лучше уж до прихода в город потерпит. — Это ведь не имеет смысла, да и в мире всякой нечисти полно, почему именно демон?

— Согласен, это всё равно что приписывать связь Колдунье, Дереку и Хасану, — Эдмунд ломал голову уже который день, но предположения не подтверждались. — Нам нужно полазить в библиотеке и посмотреть, что пишут там. Зачастую в древних книгах изложена вся правда, даже если это лишь легенды. В своей жизни мы уже видели, что они не врут.

Стефани нервно сглотнула, вспомнив о той библиотеке. Лишь бы только не схватить еще какую-нибудь книженцию, которая перетащит их в параллельную реальность или куда похуже. Надо бы всех предупредить. А пока остатки еды сложили в рюкзаки и отправились в город, подальше от этих тропиков, кишащих комарами. Стефани даже не представляла, как будет рада вернуться и принять ванну, смыть с себя всю грязь и мазь, защищающую их от москитов. Эдмунд присоединился к жене, и они сели в эту ванну друг напротив друга, заметив, какой грязной стала вода.

— Свалилось же это всё на нашу голову... — вздохнула Стефани, лопнув пузырек. — Я была бы рада избавиться от этого приключения и вернуться в Нарнию, честное слово. Так устала сражаться.

— Зато Гарольду и Орландо веселье, они ничуть не выглядят уставшими, — усмехнулся Эдмунд, вспоминая свои восемнадцать. Тогда-то они чего только ни творили, это сейчас устали и хотят жить спокойно, а эти юнцы молоды и полны пыла. — Я раздумываю над предложением Тефии. Мне не хочется ее отпускать, но она сильная девушка и может нам подсобить.

— Предлагаешь помочь Тефии сбежать из-под носа Гарольда? — Стефани вскинула бровь, раздумывая над этим предложением. Однако за Тефию, как за практически дочь, ей было страшно, не хотелось подвергать ее опасности. — Посмотрим, что скажут насчет наших трупов, пороемся в библиотеке, и если ничего иного не останется, то придется рискнуть. Мы в свое время тоже сильно рисковали, они ничем не хуже нас.

— Так и сделаем, — Эдмунд взял ковш, зачерпнул воды и вылил себе на голову, а потом тут же схватился за мыло. Им себя тереть и тереть еще. Стефани тоже вынула все шпильки из волос и попросила мужа помыть ей голову. Мягкими массажными движениями он начал втирать жене между корней очищающие масла, радуясь тому, что они наконец-то наедине. В походе никакого личного пространства, какой бы ни была приятной компания.

И уже скоро они, чистые и благоухающие, опустились на кровать в страстном ночном танце. Стефани вдыхала запах его тела, гладила по волосам, выгибала поясницу, у нее было чувство, будто они год не были одни, такими долгими ей показались минувшие недели. Эдмунд гладил жену по груди и ягодицам, когда она оказалась сверху, и целовал ее в губы, наслаждаясь близостью, которой им так не хватало. Балдахины закрыли их от всех и всего, даже от их собственных покоев, и можно было бесстыдно стонать, не прекращая целоваться и двигаться так, как им захочется. А после упасть, накрыть свои голые тела одеялом и уснуть.

А потом проснуться только после обеда, отдохнув, как следует. А их никто и не будил и не торопил. Гарольд и вовсе воспользовался ситуацией и купил в кондитерской столько конфет, сколько в него влезет, как бы Тефия ни уговаривала не делать этого. Мила тоже поднялась поздно и спустилась к завтраку на сей раз с большой охотой, совсем не заботясь о своей фигуре. Так безумно хотелось домой, несмотря на то, что она сама попросилась поехать.

— Мне оставь и всё не слопай! — в шутку сказал Орландо, стаскивая с серебряного подноса куриную ножку. Мила сверкнула на него глазами, но ничего отвечать не стала, она была слишком занята поеданием традиционного островного блюда из морепродуктов в соусе, политых лимоном. После этих бесконечных бутербродов — так вообще деликатес.

— О, а вот и наши сони! — воскликнул Гарольд, когда родители наконец спустились из своих апартаментов в столовую. После пробуждения они еще долго валялись в кровати, делая друг другу массаж и разминая косточки. — Садитесь, пока мы всё не съели, здесь всё такое вкусное! — и Гарольд потер ладони друг об друга, не зная, с чего начать.

— Держи! — Эдмунд помог ему сделать выбор, подтолкнув к сыну овощную тарелку и сладко зевнув. — Заслужил пропитание.

Гарольд цокнул и решил начать с того же, с чего и Мила, а потом налетел на курицу, так и быть, закусывая ее овощами. Стюарт уже завтракал и на обед спустился позже всех, больно грустный.

— Я отдал умерших на экспертизу, но работа займет много времени. У лекарей и химиков был такой удрученный взгляд, и я не уверен, что им вообще по силам узнать, что с трупами. Дело без магии не обошлось.

— Нам нужен Джей и дриады, — сказала Стефани, — может, нам позвать их?

— Не думаю, — Орландо бросил Стефани распечатанное письмо от Питера, где тот рассказал обо всем, что у них там случилось. Джейсон должен был помочь Алессандро и Мерседес, ему было некогда, но дриад всё еще можно было позвать, уж они-то что-нибудь наверняка придумают. — Кругом одни странности, не находите? Не может ли это быть связано с нашими тельмаринскими друзьями? Когда-то, насколько я знаю, уже такое случалось. Как знать, с кем сделку заключил Хасан на этот раз?

— Не думаю, что Хасан причастен, но ты прав, столько странностей, и все почти одновременно, — Эдмунд отвлекся от еды. — Мечи спит магическим сном, Кэрол воюет на севере, мы здесь, но во всем замешана магия, причем нечистая. Надо бы нам всем порыться в своих библиотеках. Стеф, нам есть, чем сегодня заняться, а остальные пусть пока что наслаждаются отдыхом.

Миле и Гарольду больше всех пришлась по вкусу такая идея. Стюарт же вернулся к свое обязанности управляющего островом и принялся за все те дела, которые здесь скопились. Городская библиотека была огромной, такой же, какой Стефани ее помнила, только куда более чистой и опрятной. Библиотекарю, молодому человеку лет двадцати пяти, они сказали, что именно ищут, и попросили помочь, а сами занялись секцией с городскими легендами. Эдмунд залез на огромную лестницу и принялся вытаскивать гигантские ветхие фолианты, передавая их жене, а она складывала их на стол. После они сели рядом и принялись листать то, что первым попалось под руку, вчитываясь во всё, что хоть немного напоминало сложившуюся ситуацию.

Спустя несколько часов глаза слишком устали, и Стефани отбросила очередную книгу. Пришлось прерваться на чай, который библиотекарь им любезно заварил и принес. Здесь же сновали люди, ищущие, что бы почитать, но их было не так много.

— Напишу Люси, Питеру, Сьюзен и Розите, пусть поищут что-нибудь у себя, — сказала наконец Стефани после многочасового молчания и взялась за перо. Наконечник быстро скользил по пергаменту, а Эдмунд принес сургуч и их королевскую печать с его короной. Вскоре все письма были запечатаны в конверты и отправлены получателям. Никто и не заметил, как на город опустился вечер, библиотекарь зажег все канделябры, все вынутые с полок книги были пересмотрены, пришлось браться за другие. — Эх, был бы здесь Джейсон... Но Мечи и Алу он нужен гораздо больше, — Стефани была немало огорчена случившимся с подругой и взволнована. Это ведь... это ведь Мечи... Их с Люси и Сьюзен близкая подруга, почти сестра.

— Думаю, на сегодня достаточно, — Эдмунд разделял состояние жены и тоже не мог перестать думать о Мерседес. Но сейчас они смогут помочь ей, только если найдут источник всех их проблем. Если он еще, конечно, один и тот же. — Ты знаешь, не только Джейсон нам может помочь, есть у нас еще кое-кто близкий нам, кто справится не хуже него.

— Эльза? Не думаю. Она, конечно, талантливый химик, но не... э-э-э... да и вообще, у нее скоро свадьба. Сьюзен тем более занята, на нее тоже можно не рассчитывать.

— Да нет же! У нас с тобой, Стеф, есть Эмма.

*****

Эксперты тоже работали не покладая рук, выясняя, от чего такого страшного погибли эти люди. Одного из них вскрыли и принялись анализировать то, что осталось в желудке, взяли на анализ кровь. И вот вдруг, под утро, труд одного из самых амбициозных экспертов, оставшегося на ночь, дали свой результат. Когда он это увидел, то не поверил своим глазам, и принялся записывать на бумажку. Тот, что был рядом, услышав удивленный вздох, обернулся к товарищу и спросил, что там случилось.

— Ты не поверишь, что у них в крови! Это невозможно, так не бывает! Ты просто не представляешь! Это же!.. Это же!.. Я пойду к управляющему, как только он проснется, а может и сейчас, это не может ждать! Только допишу кое-что... — и перо заскрипело по пергаменту.

Однако вскоре рука остановилась. Из горла эксперта фонтаном брызнула кровь, а сам он издал лишь один тихий всхлип. Тот, второй, судорожно вздохнул и вытер свой кинжал платком, а потом взял лист пергамента в руки и поджог его с помощью свечи, бросив на ковер. Пламя действовало быстро. Оно объяло весь ковер, деревянный стол, стулья, трупы... Начало невозможно вонять, и убийца закрыл нос и рот плащом. Вернувшись в свои покои, он написал на обрывке бумажки лишь три слова: «Сэр, у нас проблемы».