VI. Сияние звезд

После нескольких часов сидения на стуле спина стала каменной, и как только Мерседес встала, то почувствовала, как в ее теле хрустит каждая косточка. Издав вздох усталости, королева схватилась за поясницу и потянулась. Одной справляться со всеми королевскими делами было очень тяжело, да еще и Диаспоры теперь нет в замке, чтобы сбросить на нее хотя бы часть работы по дегустации новых блюд и организации весенней ярмарки, которая пройдет совсем скоро. Уж кто-кто, а Диаспора знает в этом толк. Алессандро посадил дочь на корабль и сам отправился по делам на запад. Там случилось несколько преступлений, пришлось их расследовать, а также принимать прошения, аудиенции, проверить качество работы местных властей... В общем, дел слишком много. Временами Алессандро лежал головой на коленях Мерседес и долго говорил о том, как тяжело было справляться одному и полагаться на лордов, многие из которых только и хотели, что отрезать себе лакомый кусочек пирога. А теперь у него есть люди, которым он доверяет, и главная из них - Мерседес. Ей нравилось быть полезной, во время войны она доказала, что на многое способна, и к ее мнению прислушивались, ее предложения рассматривались, а Алессандро оставлял Жемчужный дворец со спокойной душой и уезжал по делам.

Впереди предстояло еще много работы, но Мерседес радовалась, что хотя бы от документов она отделалась в первой половине дня. Живот заурчал, ужасно захотелось чего-нибудь сытного и сочного вроде фазана или индюка, но, к ее разочарованию, обед еще готов не был, а через пятнадцать минут всё равно предстояло идти в обеденный зал и дегустировать блюда. Эх, если бы Диаспора была здесь...

Однако, войдя в зал, Мерседес ждал не менее приятный сюрприз. Алекто уже сидел и ждал ее, облизываясь на ту кучу блюд, что стояла на столе. Сперва королева заметила странный суп красного цвета. Присмотревшись получше, она поняла, что он приготовлен из томата и был явно холодным.

- Что в этом супе? - с интересом спросила Мерседес, глядя на довольного повара, которому, видимо, не терпелось показать свое изобретение королеве.

- Гаспачо, Ваше Величество! Я выбрал специально для вас самые спелые помидоры из королевских теплиц. Также я добавил перец, репчатый лук, соль, черный молотый перец и для изюминки винный уксус! - повар довольно потер ладони и поспешил пододвинуть гаспачо поближе к своей королеве. - Его обязательно нужно подавать вместе с хлебом. Пожалуйста, попробуйте! Моей жене очень понравилось.

Мерседес сдержанно улыбнулась и, взяв в левую руку ломоть свежего белого хлеба, принялась за гаспачо. Распробовала она его не сразу, только с третьей ложки, но когда все ее рецепторы почувствовали прелесть этого вкуса, то Мерседес прямо-таки просияла. Она пододвинула суп Алекто, и тот, не питая особой любви к томатам, решил рискнуть. И результат его порадовал, пусть он и не был в таком же восторге, как его мать.

Алекто давно уже приглянулось другое блюдо. Молодая повариха нежно улыбалась, умиляясь детскому восторгу цесаревича, глядевшего на ее работу с аппетитом, и начала переживать, что ее изобретение его разочарует. А Алекто ни о чем не думал. Ему просто внешне понравилось это блюдо, такое же желтенькое, как летнее солнце. Попробовав немного, цесаревич узнал вкус фасоли, риса, куриного филе и горчицы. А лимон добавлял кислинки.

- Я назвала это блюдо «Паэлья», Ваше Высочество. Вы могли распробовать фасоль, куриное филе, рис и лимон. Кроме того, там базилик, горчица, куркума, недавно привезенная из Тархистана, немного моркови и чеснока, а также чуть-чуть подсолнечного масла.

- Объедение!

Перепробовав всё и наевшись до отвала, Мерседес назвала блюда, которые будут подаваться на торжественном приеме в честь праздника Весны, а остальное велела включить в королевское меню. Алекто забавно хватался за живот, но ему казалось, что он может есть еще и еще, пока не лопнет. Мерседес нравилось, что в свои одиннадцать лет ее сын был еще таким ребенком. Диаспора слишком рано выросла, слишком рано повзрослела, и в свои одиннадцать она уже стала дамой принца Дерека и уезжала к нему на полгода, а то и больше. И потому Мерседес было немного грустно. То, что ее дочь станет женой Дерека, было практически решенным вопросом, и королева понятия не имела, как в шестнадцать лет отпустит свою драгоценность жить в Орландию... Там Диаспора два года будет привыкать к новой жизни, а в восемнадцать, пожалуй, выйдет замуж. И порой Мерседес жалела, что не родила еще одного ребенка вслед за Алекто, чтобы с ней оставались хотя бы двое... Но Алессандро скоро должно было исполниться сорок семь, какие уж теперь дети?

И всё же, то ли по старой привычке, то ли из любви, но для Мерседес Алессандро оставался таким же красивым, как и в молодости. Многие послы из других стран не давали ему больше тридцати трех, хотя именно в этом возрасте он женился во второй раз. На ней, на Мерседес... И, вспомнив о женах, королева закусила губу. Бабочки, запорхавшие на своих крылышках где-то в животе из-за мыслей об Алессандро, вдруг стихли. После войны с Таш и Ренатом у всех стран было много работы, у абсолютно каждой, и Тельмар - не исключение. А потому король Дилар, худо-бедно подлатав свою страну до приличного состояния и восстановив баланс в казне, решил отправиться в едва ли не кругосветное путешествие, взяв с собой жену и юного дофина Нияза, чтобы тот принимал участие в дипломатической миссии. И всё бы хорошо, Мерседес и Алессандро встретили бы их с распростертыми объятьями, если бы не одно «но». Дилар брал с собой еще и Хасана с Хаввой, и весь мир гадал, с чего вдруг: то ли долг крови обязывал, то ли Дилар так уж им доверял, или же наоборот - не доверял настолько, что хотел постоянно держать их подле себя и боялся, что если уедет на несколько месяцев, то Хасан за это время свершит государственный переворот и заявит свои права на трон, как старший сын.

Прогнав все плохие мысли, Мерседес позвала Алекто за собой, чтобы посмотреть на... птиц. Которых Мечи боялась с детства и страх которых так и не переборола. Зоолог и исследователь редкостей Кайо Польедо клялся, что такой красоты ни одна королевская семья всего мира не видела, и Мерседес решила поверить на слово. Пройдя через зеленеющий сад, цесаревич влетел в птичник с попугаями и фазанами, при этом успев распугать всех распустивших хвосты павлинов, и ахнул от удивления всё с той же детской непосредственностью.

- Розовые птицы!

- Фламинго! - одновременно с ним прокричала Мерседес.

- Вы знаете эту птицу, Ваше Величество? - удивился Кайо Польедо, надеявшийся произвести сенсацию, добыв розовых птиц для самой королевы. Подолы ее платья тащились по птичьему помету, а легкие рукава порвались об маленькую веточку, но Мерседес почти не обратила на это внимания.

- В мире, откуда я пришла, их называют фламинго, - пояснила Мерседес, не рискуя дотрагиваться до страшной птицы, сколь бы ни была она красива. Будь здесь Айдан и Стефани, они бы уже каждому дали кличку в зависимости от оттенка розового. - Люди часто покупали фигурки фламинго для своих садов. Мне очень нравится, господин Польедо, разместите их, пожалуйста. И дайте рекомендации по уходу за ними, - Мерседес сгладила досаду исследователя, и теперь он довольствовался тем, что смог угодить своей королеве и удивить цесаревича, наведшего переполох в спокойном птичьем общении. Золотая просторная клетка так и трещала от шума и гама.

Алекто не обращал никакого внимания ни на мать, ни на господина Польедо. Увлеченный фламинго, цесаревич бегал за ними, пока они пытались удрать от него, издавая то непонятное хрюканье, то гудки, то визг. Стараясь справиться с вырвавшимся наружу смехом, Мерседес сделала сыну замечание, потому что воспитанные принцы так себя не ведут. «Ваше Величество, пусть веселится!» - сказал расхохотавшийся вслед за королевой Кайо Польедо, весьма довольный сегодняшним днем.

*****

Мерседес ошибалась, когда думала, что у Алессандро много работы на западе. Их было втрое больше, чем казалось изначально и ему, и ей. Оказалось, что расследование преступлений затянулось, но виновного необходимо было найти, потому что у короля закрадывались сомнения, что убийства и несколько поджогов не совсем связаны друг с другом. Скорее одно отвлекало от другого, чтобы скрыть мотивы и следы. Как-то так случайно получилось, что погибло несколько значимых лиц и рыцарей, которые сражались со сторонниками Таш в Орландии и даже в самой Гальме, а поджоги были всего лишь средством для того, чтобы запутать следователей. Алессандро и Джон оба сошлись на этой теории и поручили местным властям продолжать распутывать этот клубок дальше, так как Алессандро еще предстояло выслушать гору аудиенций и назначить новые должностные лица, а Джон собирался отплыть в Орландию к жене. Он слишком задержался и теперь скорее всего не успеет на турнир, хотя хотел в нем поучаствовать. Но кто знает? Если Аслан даст, погода будет благоприятствовать плаванью.

- Хотелось бы и мне куда-нибудь выбраться, - сказал Алессандро, вызвавшись проводить Джона на корабль. - Но пока что это все уезжают от меня. Спасибо, что остался и помог. Иначе я бы просидел здесь месяц.

- Ты же знаешь, что помогать тебе - честь для меня, - Джон улыбнулся той застенчивой мальчишеской улыбкой, которая никого не оставляла равнодушным. - К тому же я соскучился по работе следователя, пока был в плаваньи. Когда уезжаешь далеко, начинаешь тосковать по той повседневности, которой ты жил долгое время.

- Что ж, ты прав, - хмыкнул Алессандро, всматриваясь куда-то вдаль. - Присмотри за моей дочерью, ладно? Она в том возрасте, когда кавалеры вокруг нее так и крутятся, надеясь на то, что ее юношеское сердце переменчиво и что кто-то сможет завоевать ее, кроме Дерека. Многие считают ее слишком маленькой для него и предрекают расставание, многие хотят воспользоваться этими слухами.

- С Диаспорой всё будет отлично, ты же ее знаешь. Но спасибо за доверие, я за ней присмотрю, - Джон улыбнулся и услышал, как капитан просит всех подняться на борт.

Алессандро пожал Джону руку и долго смотрел на то, как корабль отдаляется от пирса, превращаясь в маленькую песчинку посреди океана. Плащ развевался на ветру, пока король в одиночку ходил из стороны в сторону, чтобы отдохнуть от общества советников, лордов, баронов и помещиков. Вот бы сейчас вернуться домой и упасть в теплые и нежные объятья Мерседес, подразнить ее, поиграть всей семьей в какую-нибудь игру, но Диаспора, Доротея, Орландо, а теперь еще и Джон были далеко. Когда-то давно, когда Алессандро был еще молод и хотел ребенка только ради того, чтобы наконец отправить маразматика-отца на покой и занять трон, пока Армандо не натворил еще бед, он и не думал, что местами будет переживать о дочери едва ли не больше, чем о сыне. Она взрослела, и его это пугало. А еще Алессандро боялся, что годам к пятидесяти станет таким же маразматиком, как и его отец. Армандо было всего лишь пятьдесят шесть, когда он начал выживать из ума и творить неизвестно что со страной, с дипломатией и со своими детьми. Да и дедушка Алессандро был таким же. Едва ли не каждый король в их роду был таким же, оставалось надеяться, что нынешнего короля минует эта участь, пусть и в свои сорок семь лет он выглядел молодо и мог посоревноваться в красоте с кавалерами помладше его. Впрочем, девушки на нем до сих пор виснут, да и вообще...

- Алессандро, - позвал кто-то, и король тут же обернулся, узнав знакомый голос.

- Фива? - он ждал ее. Она прислала ему сообщение год назад о том, что приедет, и он ждал, хоть и не думал об этом целыми днями напролет. И вот она здесь, в арселе, да еще и с какой-то маленькой девочкой. И совсем не изменилась.

- Я приехала, чтобы остаться здесь, - сказала она, раскрасневшись, и первой бросилась Алессандро в объятья.

*****

В свете утренней зари высились башни Анварда. Мечи и кольчуги часовых поглощали солнечные лучи, и дальше них было ничего не видно. Спрятавшись за зелеными кустами ирги, Ричард и Мелоди тихо, но упоенно целовались, держась за руки. Они сидели на белой свежевыкрашенной скамейке, не в силах расстаться друг с другом. Порой принцессе хотелось прийти к родителям и всё им рассказать до мельчайших подробностей, ей было больно дарить Ричарду кокетливые взгляды, разбрасывая их, словно жемчуг, но делая вид, что он пока ей лишь симпатичен. Что ж, не зря ее, пожалуй, прозвали Жемчужинкой. Будь, наверное, Джейсон здесь, она выложила ему всю правду сразу и спросила бы, как ей лучше поступить, что делать, а чего не стоит. И Сьюзен тоже бы подучила ее мастерству дворцового флирта, маскирующего истинные привязанности. Мия могла бы что-то посоветовать, но ее крепость пала, когда в ее жизни появился Стэнли. Ей так и не удалось ничего скрыть. Зато они с Агнией спасали Мелоди как могли.

- Когда мы увидимся в следующий раз? - спросил Ричард в перерыве между поцелуями. - Вот так, наедине?

- Не знаю, правда, не знаю, - ответила Мелоди, сжав его руку. На ее пальце красовалось кольцо с рубином, и рубин этот блестел так же ярко, как страсть поцелуя. - Через два дня турнир, попроси знака моего расположения, и я охотно брошу тебе венок или цветок.

- Ты дашь мне свой платок на удачу, чтобы я мог носить его под доспехами у сердца? - с надеждой спросил он, и Мелоди тут же вынула из своего маленького нагрудного кармашка платок со своими инициалами. - Спасибо! Обещаю, я тебя не подведу. Я принесу тебе победу.

- Остерегайся моих братьев, - кокетливо усмехнулась Мелоди. Многие рыцари будут искать знака ее благосклонности через два дня, ведь совсем скоро ей будет шестнадцать и этот турнир в ее честь. И тем самым, когда на копье Ричарда окажется ее венок, она всем даст понять, к кому теплеет ее сердце.

Мелоди не могла перестать думать о Ричарде и порой зачитывалась любовными романами, доставшимися ей в наследство от Милы, что тоже грезила о рыцарях, поединках за сердце дамы, обожала баллады о героях, сражавшихся до Золотого века Нарнии и во время его. Правда, любили шутить Эдмунд и Питер, они видели те поединки своими глазами и утверждали, что всё было далеко не так красиво и красочно, как поется в песнях, которые сохранили во времена Тельмаринского века дриады, но ни Мила, ни Мелоди им не верили. А Мила и вовсе обиделась на отца, когда тот рассказал ей, что орландский рыцарь, сир Алитрохан, был пьян во время турнира и победил сира Горна только потому, что тому плохо подковали лошадь. Эдмунд, Питер, король Лун и принц Корин тогда смеялись от всей души, как и все остальные рыцари. Теперь нарнийские короли вообще не понимали, кому могло понадобиться слагать из этого поединка песню. А Мила утверждала, что если ее всё же сочинили, то не всё там было так ужасно. И Мелоди теперь была больше склонна верить Миле, как образцу для подражания. Бытность несколько спесивой девчонки прошла.

- Не нравятся мне эти похождения, - буркнул Айдан, как только увидел вышедшего из кустов ирги Ричарда, лихорадочно вытирающего свои губы. - Он хороший, но я не люблю вранья. И Стэнли уже что-то подозревает, я устал придумывать Мелоди оправдания. Агния, когда этот цирк закончится?

- Когда они объявят о своих чувствах. Успокойся, я тоже постоянно в напряжении и устала покрывать их, - Агния выглядела прелестно. На ней было красивое платье небесно-голубого цвета с замысловатыми узорами и белыми рукавами. Разрез открывал часть смуглой груди, хотя теперь кожа Агнии стала больше напоминать цвет персика.

- Даже когда я влюбился в тархистанку и знал, что мать этого не одобрит, я не врал и не увиливал. А Эйлерт с Люси только порадуются, узнав, что их дочь счастлива. Не совсем понимаю источник их проблем, - сказал Айдан, и Агния, боясь, что тот превратится в Питера, отвела мужа в дальний конец сада, чтобы взять мороженное и отвлечь его сторонними разговорами. - Просто потерпи ради меня, раз уж ты всё равно не собираешься участвовать на турнире и просить моего благословения прилюдно. Я пользуюсь популярностью в Орландии, кто-нибудь может попытаться меня очаровать.

- Если он будет настойчив, дуэли я не побоюсь, - усмехнулся Айдан, почувствовав легкий укол вины. - Просто я не вижу смысла сражаться без войны. Нет в этом никакой чести.

- Орландо с тобой не согласится. Да и Стэнли тоже. Дерек - Миротворец, но тоже не прочь себя продемонстрировать, - поспорила Агния, не для того, чтобы заставить мужа сражаться, а просто для того, чтобы поддержать разговор.

- Да, потому что завтра приедет Диаспора, - Айдан окончательно расслабился, и скоро они с Агнией уже сидели в беседке и наслаждались мороженым.

*****

Встречать корабль из Гальмы поехали посланники, а королевская семья тем временем занималась последними приготовлениями к турниру и будущему балу на именины Мелоди. Дерек места себе не находил в томительном ожидании и не мог ничем заняться, кроме мыслей о Диаспоре. Стэнли его понимал и даже не думал посмеиваться, зато Бьорн, Вегард и Синдри, одни из самых близкий друзей Дерека, сыновья лордов или фрейлин Люси, ржали, словно кони на пастбище. Для них Диаспора была малолеткой, мини-принцессой, как они ее звали. Всего лишь четырнадцать... Многие смотрели неодобрительно. В сознании многих сложилась странная картина: гальмианские и орландские монархи сосватали своих детей, и Дерек, как принц благочестивый, подчинялся и был верен своей невесте, пока его друзья перелапали по десятку упавших в их объятья девиц. Именно такие слухи витали в Анварде и за его пределами, и был кое-кто, кто распылял их, словно духи, ссылаясь на то, что слышал в Теревинфии об этой истории, а также видел своими глазами.

Дерек приготовил для Диаспоры прекрасный букет. Ему было жаль, что он не мог приехать сам, снять принцессу с трапа корабля и поцеловать, но это была расхожая романтическая картинка, не необычная и не новая, а Дереку хотелось встретить Диаспору другой расхожей картинкой: нежно стянуть с лошади, крепко поцеловать и спустить на землю, чтобы весь Анвард видел их любовь. Послышался звон копыт по каменному начищенному полу, и скоро Дерек увидел протянутую руку.

- А, мистер Тумнус, спасибо, что пришли. Отец и мать так заняты, а я волнуюсь, будто увижу ее впервые, - сказал Дерек, и Тумнус отдал ему красивую большую коробочку с подарком. На фавне был надет красивый церемониальный зеленый шарф из бархата.

- Юность, - фавн только пожал плечами, умиляясь юношеской любви. Помнится, однажды Люси тоже влюбилась в какого-то молодого человека, но он не обращал на нее никакого внимания, в отличие от десятков других кавалеров. Да уж, от поклонников у Отважной королевы отбоя не было, и мистеру Тумнусу было лишь жаль, что его не было рядом в тот момент, когда Люси влюбилась в Эйлерта и вышла за него замуж. Что ж, зато он будет рядом с их детьми.

Мистер Тумнус и Дерек вышли на парадное крыльцо вместе с другими важными персонами, и вдруг в этой небольшой толпе мелькнула золотая заколка принцессы Каталины в виде цветка с красивыми бледно-розовыми камнями. Бьорн стоял неподалеку от Дерека и молчал, думая о чем-то своем, но Каталина позаботилась о том, чтобы он не скучал. Мия приглядывала за младшей сестрой и едва слышно недовольно вздыхала, пока Стэнли шептал ей, что надежды о перевоспитании младшей сестры можно оставить. Она достаточно взрослая, чтобы самой решать свои проблемы и разбираться с тараканами в своей голове. И Мия вынуждена была с этим согласиться, как бы ни было больно и как бы она ни любила свою младшую сестру.

Во двор Анварда въехал гальмианский эскорт. Первой шествовала лошадка Доротеи, красивая и милая, как и ее наездница. За ней тянулся шлейф придворных дам и кавалеров, а в самом конце шел гнедой жеребец Диаспоры, быстро высмотревшей Дерека и улыбнувшейся ему. На мгновение не было никого в этом мире, кроме них двоих, и мистер Тумнус переглянулся с Люси и Эйлертом, сошедшими с крыльца первыми, а Доротея тут же заключила их обоих в объятья, не стесняясь никого вокруг. Вопреки ожиданиям, Диаспора сама спрыгнула с коня и побежала к Дереку, спускавшемуся по лестнице. Теперь всем нужно было пройти в замок.

Когда все страсти и радости приветствия улеглись, а Доротея и Люси уединились в гостевой башне, Эйлерт решил прогуляться в одиночестве, чтобы немного отдохнуть от общества гостей, лордов, советников и всех прочих людей и немногочисленных нелюдей тоже. Сады были полны, и всё же укромный уголок найти удалось, ближе к стене замка, где была видна только часть гарнизона. Отдыхая и греясь в лучах весеннего солнца, Эйлерт улыбнулся и услышал голоса. Встав и преодолев живую изгородь, король заметил принца Ричарда, сидевшего на корточках и не боявшегося запачкать вьющийся плащ цвета горной реки. Ричард говорил с садовником и активно кивал, пока тот что-то объяснял ему и указывал на душистые фиалки, соседствующие с нарциссами.

- Интересуетесь цветами? - спросил Эйлерт, когда Ричард встал и оттряхнул руки. Принц тут же зарделся, но разные глаза Эйлерта не выражали ничего, кроме доброжелательности и легкого интереса.

- О да, я люблю цветы. Вы, наверное, не знали, но в Теревинфии у меня своя оранжерея, где я коллекционирую цветы из разных стран и выращиваю свои виды растений, - признался Ричард без грамма стеснения. - Я далеко не наследный принц, что мне остается, кроме цветов?

- Присмотрели себе что-то в Орландии? - с любопытством спросил Эйлерт, спрятав руки за спину и приглашая принца прогуляться.

- Больше того. Я нашел здесь настоящее сокровище, - загадочно произнес Ричард, имея в виду, конечно же, Мелоди, но Эйлерт проследил за взглядом принца, заметив, что тот смотрит на тюльпаны.

- Разве тюльпаны - редкость для Теревинфии? - усмехнувшись, спросил Эйлерт.

Ричард помолчал, явно очарованный этими тюльпанами. Он увидел их впервые, но Эйлерт сделал однозначный вывод, что под сокровищем принц имел именно их.

- Это ведь семпер-август! Самый дорогой, редкий и прекрасный тюльпан на всем белом свете! - воскликнул Ричард, подбежав к цветам и дотронувшись до их лепестков так, словно они могли рассыпаться. - Их крапинки могут быть разных оттенков красного: от молочного розового до кораллового и бордового. Они прекрасны... Я давно мечтал их заполучить. Их вид был описан тельмаринским ботаником, но я до этого никогда не видел семпер-август в жизни, да еще и в период их цветения. Ваше Величество, умоляю, вы не могли бы мне подарить несколько цветов и луковиц? Семпер-август должен стать венцом моей коллекции тюльпанов!

- Вы просите не о половине моей казны, принц, а всего лишь о цветах, - усмехнулся Эйлерт, но ему было приятно видеть такую живую увлеченность. - Сад Анварда в вашем распоряжении, берите всё, что вам нужно. О Аслан, впервые вижу человека, который перед турниром думает о цветах.

- Это не просто цветы, - Ричард судорожно вздохнул, трогая нежные лепестки в крапинку, - это семпер-август...

*****

Трибуны были забиты до отвала: здесь были и герцоги, и бароны, и мелкие лорды. Молодые люди и некоторые леди из знатных или не очень семей съехались со всех концов страны, чтобы продемонстрировать свои боевые навыки. Среди них были и те, кто участвовал в войне с Ренатом, и те, кто тогда был еще слишком юн для битвы. Эйлерт, Люси, Доротея, Диаспора, Мия, Агния и Айдан заняли королевскую трибуну, а Дерек вовсю готовился к турниру. Рядом с его шатром стоял шатер Ричарда. Он надел доспехи, почувствовав их привычную тяжесть, и положил под них платок Мелоди, предварительно поцеловав его на удачу. Молодые рыцари спорили друг с другом и порою делали ставки. Соперничество шло рука об руку с духом дружбы, люди на трибунах гудели, и когда все участники турнира выехали на своих скакунах на ристалище, толпа приветственно закричала. Мия и Агния зааплодировали, когда увидели Стэнли, оседлавшего своего серебристо-вороного коня. Принц выглядел прекрасно: блестящие доспехи, сильная рука, скованная металлической перчаткой и превратившаяся в кулак, рыжие волосы, переливающиеся на солнце, задорная улыбка и милые веснушки. Он первым погнал своего коня рысью и подъехал к королевской трибуне, а Мия встала, схватила свой венок и бросила на турнирное копье мужа. Она послала Стэнли воздушный поцелуй, и на него вмиг обратились завистливые взгляды. Каталина фыркнула. Она до сих пор не могла успокоиться и простить Мие то, что она забрала ее любовь.

Однако на лицо Каталины вдруг снова наползла улыбка, когда к ней подъехал Бьорн и попросил знака ее внимания. Всё идет по плану, теперь осталось только подключить Ричарда. Только принцесса подумала о брате, как он выехал на ристалище и вместе с Дереком подъехал к королевской трибуне.

- Я прошу знака внимания принцессы Мелоди, если ей это будет угодно, - произнес Ричард, вложив в свой голос больше любви, чем то было нужно, по мнению Агнии, но Мелоди уже резво побежала за своим венком, чтобы бросить его на копье принца. Эйлерт даже улыбнулся. Ричард ему понравился, такого жениха он был не против сыскать для своей дочери, а Мелоди растет.

- Мне кажется, или Ричард давно положил глаз на нашу Мелоди? - прошептала Люси на ухо Эйлерту, и тот согласно кивнул, глядя на то, как принц направляет поводья коня назад, но не сводит взгляда с Мелоди. - Не знаю почему, но у меня ощущение, что это началось давно. Или наша дочь просто впервые влюбилась?

- Впервые, если не считать Юстаса, - улыбнулся Эйлерт, но тем не менее задумался. Однако его мысли тут же улетучились, когда на ристалище сошлась первая пара участников.

Учитывая то, сколько здесь собралось народу, турнир обещал затянуться на несколько дней. Конечно, до импровизированных заданий теревинфийцев и нарнийцев им далеко, у них классический турнир, но тем не менее все были в предвкушении. Лорд Берик выбил лорда Эрвика из седла одним ударом копья, и по трибунам разошелся удивленный вздох. Видимо, прославленный рыцарь, чей меч был закален не менее чем в десятке битв и десятках турниров, лорд Эрвик сегодня был не в лучшей форме. Диаспора тут же повернулась в сторону Агнии и Мии и прошептала что-то им на ухо, и те одобрительно закивали. В этом турнире ни у кого не было права на ошибку. Следующей парой шли двое молодых, свежепосвященных Эйлертом рыцарей, прекрасных и явно уверенных в себе. Одним из них был друг Дерека Вегард, смотрящий на противника, приехавшего из дальней глубинки Орландии с явным превосходством. И не прогадал. Вегард выбил юнца с третьей попытки, и тот одной ногой повис в стремени. Понадобился лекарь.

- Вот поэтому я и не участвую в турнирах. Напрасные раны и шрамы, - сказал Айдан, с удовольствием попивая вино, и Агния взяла его за руку, с упоением наблюдая за турниром. В Тархистане их не было, а если и было какое-то подобие, то Агнии приходилось услаждать глаза мужчин танцами и терпеть их масляные похотливые взгляды. Так что ей нравилось быть просто дамой, получающей удовольствие от зрелища.

Дерек сошелся в бою с незнакомцем и победил, затем пошел Стэнли и блестяще выиграл свою схватку, глядя на Мию, как на свою даму. Каталина тоже не могла нарадоваться, когда Бьорн едва не выбил глаз своему противнику. Был объявлен перерыв, все уставшие зрители и участники турнира подошли к забитым явствами столам и принялись обсуждать минувшие бои. Из ноздрей лошадей валил пар, им дали напиться воды, а потом завели в стойла, чтобы они немного отдохнули. Выбывшие рыцари не слишком расстроились, даже из-за смешков соперников, но были рады тому, что теперь могут отдыхать, есть и пить столько, сколько им заблагорассудится. Каталина поцеловала Бьорна в щеку в благодарность за то, что он оправдал ее ожидания, а потом что-то прошептала на ухо. Бьорн в сомнении нахмурил брови, но кивнул и подошел к организатору турнира, попросив того о чем-то и накинув пару монет. Каталина осталась довольна и вернулась на свои трибуны, располагавшиеся чуть ниже королевских. Пока все ели и отдыхали, Эйлерт хвалил молодежь и выслушивал пожелания по поводу службы, ведь турниры - один из способов найти достойных воинов в королевский гарнизон.

Прогремел звук горна, участники турнира должны были занять свои места. Поединки снова понеслись один за другим, рыцарей выбивали из седла, калечили и поднимали с ног. Лошади дышали своей могучей широкой грудью и били копытами в ожидании бойни, дамы вздыхали от вида прекрасных юношей, юноши восхищались отважными дамами, участвующими в турнире, звенел метал, раздавались крики одобрения, удивления и осуждения, вино на трибунах так и лилось, зрители делали ставки, а дело шло к вечеру. Осталось два последних боя. Вышел Стэнли, уже раненный в живот и щеку, но не слетевший с коня. И снова победа, но далеко не последний бой. Последним на сегодня участвовал Ричард в паре с Бьорном, хоть принц и был удивлен. До этого в спиках значился совсем другой противник. Оба рыцаря встали в разные стороны ристалища и приготовили копья.

Ричард опустил забрало, сощурил глаза и понял, что закатное солнце сыграет ему на руку и ослепит противника. Бьорн выглядел враждебно, хотя принц вроде как пока что ничего ему не сделал, и вдруг раздался сигнал. Оба соперника погнали своих коней навстречу друг другу. Ричард прицелился, а Бьорн зажмурился от яркого солнца и промазал, зато почувствовал удар в нижнее ребро и скрючился в седле. Юный лорд раскраснелся от гнева и сжал свое копье до побеления на костяшках. Однако это ему не помогло, и вскоре Ричард выбил его из седла. А дальше началось нечто непонятное, и даже зрители, что неотрывно смотрели на ристалище, не успели осознать, что же там произошло. У кого-то вырвался крик, Ричард упал с седла и схватился за руку, а Бьорн навис над ним с мечом. Едва успев отбиться, принц почувствовал, что панцирь его доспехов расстегнулся. Вскоре Бьорна оттащили, пока тот кричал какие-то ругательства и утверждал, что Ричард нарушил какие-то правила, указав на синяк в том месте, в которое бить было нельзя. Эйлерт кричал и приказывал, Диаспора взволновано замахала веером, а Мия побежала по ступенькам к брату, но Стэнли опередил ее, пытаясь помочь Ричарду встать. Из-под панциря доспехов теревинфийского принца вывалился платок с вышитыми на нем инициалами. Да, Джейсон задал моду на подобные платки. Когда Стэнли понял, что это обозначает, то тут же побледнел и бросил взгляд на белую как мел Мелоди, едва сдержавшую себя от того, чтобы не броситься к Ричарду.

- Ты... - прошипел Стэнли, едва не передумав поднимать раненого Ричарда на ноги, как Мия подбежала к брату, тут же оценив ситуацию. Она бросила на мужа умоляющий взгляд, но обида в глазах того была непроницаемой.

Стэнли всё же поднял Ричарда и поставил на ноги, а Мия схватила платок Мелоди и прибрала в кармашек своего платья, пока этого никто не заметил. Эйлерт приказал привести Бьорна к нему в кабинет, Люси, дабы отвлечь народ от происшествия, объявила турнир на сегодня оконченным. Ричарда же проводили в больничное крыло, а во дворце по указу королевы заиграла музыка. Дамы ненадолго забыли о случившемся и разбежались в свои покои, чтобы переодеться. Вскоре в бальный зал вошли Айдан и Агния, наряженная в фиолетовое платье с легким разрезом и золотистыми застежками. Волосы она уложила в косы, красиво вьющиеся на ее затылке и свисающие двумя завитыми прядями на плечи по разные стороны. Она задала тон вечеринке и начала с красивого гальмианского танца страсти, а окружающие удивленно вздыхали. Полутьма зала скрывала шепчущихся по углам людей, все обсуждали турнир, в особенности Бьорна. Всем было интересно, чем для него всё закончилось, но Эйлерт и Дерек, наконец-то пришедшие на бал, хранили молчание. Лишь потом выяснилось, что Бьорну велели пока что снять рыцарский плащ и охранять самые ненужные входы в замок. Ричарду подлатали плечо и надели повязку. Именно в таком виде он пришел на бал, не рискуя смотреть на Стэнли и Мелоди, которую, как ему казалось, он подвел.

- Как рука, братец? - Каталина явно была весела. Она тоже уложила светло-рыжие волосы в косы по-орландски, входя во вкус орландской моды, и выпила достаточно вина. - Это было моим предупреждением.

- Так это ты... - Ричард, к своему сожалению, был даже не удивлен. - Как далеко ты готова зайти, Кэт?

- Так далеко, как потребуется, пока ты не начнешь исполнять свою часть договора. Желаю успехов в том, чтобы уговорить Стэнли ничего никому не рассказывать, - Каталина поцеловала брата в щеку. - А пока меня ждет Бьорн. Он нуждается в моем утешении.

И Каталина исчезла так же внезапно, как и появилась.