17. Приговор
Ребята стояли у выезда из столицы, тщательно снаряжая лошадей, которых Лукас только что приобрёл у одного из местных торговцев. Вокруг царила тишина зимы: хрустящий снег под ногами пел свою мелодию, словно предвестник чего-то значительного и неотвратимого, а морозный воздух пронизывал лёгкие, принося чувство бодрости и пробуждая каждый нерв. Однако в глубине души Берта затаилась тень тревоги, словно в предвкушении грядущей метели.
Вдруг он услышал знакомый шёпот в своей голове. На этот раз голос, ледяной и властный, принадлежал Ло-Кану:
– Был замечен всплеск божественной энергии и чёрной магии к западу от Штайнгарда. Вероятно, это секта Кровавой луны.
Берту не нужно было повторять дважды. Он сразу же ударил пятками по бокам лошади, и та, всем своим существом чувствуя его решимость, рванула вперёд, оставляя в воздухе искрящееся облако снега. Лукас без колебаний последовал за ним.
– К западу от нас что-то происходит. Действуем незамедлительно, – Берт передал весть своему спутнику. В голосе звучала уверенность, однако нотка беспокойства не покидала его.
От этих слов Лукас словно пробудился. Он встряхнул головой, устраняя остатки ненужных мыслей. Его взгляд стал острым и сосредоточенным, готовясь к любым неожиданностям.
Их путь лежал через лес, где деревья стояли, укрытые инеем, молчаливые и величественные. Лошади ловко лавировали между стволами, преодолевая снежные сугробы. Глухой стук копыт по замёрзшей земле ритмично сливался с биением их сердец, а порывистый ветер, обдавая лица, принёс ароматы хвои и холодного воздуха, смешанные с ощущением свободы и предчувствием таящейся опасности.
Внезапно Берт резко остановился, ощутив, как его инстинкты настойчиво о чём-то шепчут. Лукас, заметив напряжение товарища, также притормозил свою лошадь, его лицо выражало волнение.
– Что случилось? – спросил он, напряжённо вглядываясь в густой лес, пытаясь поймать хоть малейший знак.
Берт не ответил сразу, прислушиваясь к шороху веток и завыванию ветра, которые словно пели о невидимом присутствии. Он пристально смотрел в глубокую тень леса, где деревья качались, как будто кто-то наблюдал за ними. Наконец, он заговорил, обращаясь к невидимому собеседнику:
– Лилия, что тебе нужно?
На его слова одно из деревьев зашевелилось, и из возникшей в нём щели вышла дева - лесной дух с длинными зелёными волосами, текущими по плечам. Тонкая фигура, облачённая в платье из переплетённых веточек и цветков, светилась так, словно сама была частью леса.
– Я привела кое-кого, – мягко произнесла она.
Следом за Лилией, как будто вырвавшись из самого забвения, появился Рэймин. Его внезапное появление заставило друзей замереть в смешанных чувствах - удивление, сначала почти неверие, а затем волна искренней радости охватили их. Встретить здесь его стало нежданным подарком.
– Рэймин! – воскликнул Берт, голос наполнился эмоциями, что стремительно заполнили его сердце. Лицо озарила сияющая очарованием весны улыбка, которая говорила о том, что нынче он счастлив.
Эльф шагнул вперёд, его лицо отражало смесь облегчения и печали. Он замер, чувствуя себя неуверенно, но тёплый взгляд Лилии и едва заметный кивок придали ему смелости.
– Простите меня... – выдохнул он наконец, и этот тихий голос, полный трепета, наполнил пространство невидимой надеждой. – Я запутался... Всё переплелось в голове, и я наговорил Вам столько гадостей...
Его плечи опустились, будто под гнётом невыносимого бремени, которое он нёс слишком долго. Глаза, когда-то полные огня и дерзости, теперь смотрели на собравшихся с мольбой о прощении. Он стоял перед друзьями, чувствуя себя уязвимым и обнажённым, как никогда прежде.
– Это в прошлом, – быстро ответил Берт, приближаясь ближе к другу. – Я тоже виноват... – добавил он, осознавая свою долю ответственности за то, что произошло между ними.
Он протянул руки и крепко обнял Рэймина. В этот момент напряжение, копившееся между ними, стало медленно таять, подобно тому, как исчезает туман в лучах утреннего солнца. Они стояли молча, погружённые в свои мысли, позволяя этому мгновению растворить все обиды и разочарования. Снег, падающий с ветвей деревьев, словно подыгрывал их эмоциям, наполняя всё вокруг волшебным ощущением покоя и примирения.
– И ты меня прости, Рэймин, – сказал Берт, глядя ему прямо в глаза. Его взгляд был проникновенным, полным искренней теплоты и готовности начать всё сначала.
Слёзы, которые давно готовы были пролиться, наконец нашли выход из глаз эльфа. Они были горькими, тяжёлыми, но необходимыми для того, чтобы облегчить душу. Капля за каплей стекали по его щекам, оставляя после себя мокрый след.
– Я был дураком, мне так жаль... – едва слышно произнёс Рэймин, пытаясь справиться с захлестнувшими его эмоциями. Тело сотрясалось от рыданий, а руки крепко сжимали Божество, будто оно было единственным спасением в этом мире.
Берт нежно поглаживал его по спине, как бы сглаживая беспокойство, и его голос был подобен исцеляющему бальзаму:
– Теперь всё в порядке. Мы снова вместе, это самое главное.
Лукас, который до этого момента оставался наблюдателем, ловко соскочил с седла своей лошади и направился к друзьям. На лице появилась тёплая улыбка, которая, подобно солнцу, освещала сквозь густые облака. В глазах читалась радость встречи и глубокая привязанность. Он протянул руку Рэймину, и в этом жесте, полном симпатии и силы, скрывалась простая, но мощная поддержка.
– Добро пожаловать обратно, друг, — сказал он спокойно и уверенно.
Лесной эльф, всё ещё не сумевший полностью скрыть свои эмоции, ответил слабой, но искренней улыбкой. Его глаза блестели от оставшихся слёз. Он крепко сжал протянутую ему руку Лукаса, отвечая тем же чувством доверия и благодарности.
Затем, поддавшись порыву чувств, все трое обнялись, скрепив свою дружбу. Этот момент стал символом их единства и нерушимой связи, напоминающей о том, что вместе они способны преодолеть любые преграды.
Когда эмоции немного улеглись, все трое поблагодарили Лилию за помощь. Рэймин, чувствуя, как его сердце переполняется признательностью, взглянул на неё в последний раз. Её присутствие, её мудрость и забота стали теми нитями, которые помогли им восстановить связь. Прощание было коротким, но полным тепла и уважения.
Затем он взобрался на лошадь к Лукасу, и тройка друзей, окрылённые решимостью и готовностью к новым приключениям, отправилась в путь. Зима, с её долгими ночами и холодами, ещё не собиралась уходить, но в их душах теплилась уверенность: вместе они смогут пережить любую бурю.
Скачущие сквозь заснеженные просторы леса, ребята наконец достигли стены огромного купола. Это было зрелище, способное захватить дух: диковинные переплетения светящихся нитей святой энергии блестели в воздухе, составляя непреодолимую преграду, отделяющую мир от того, что происходило внутри.
Берт с благоговейным трепетом и долей тревоги произнёс, любуясь величием барьера:
– Этот барьер из святой энергии был воздвигнут небожителями. Он здесь, чтобы оберегать невинных людей от того ужаса, что таится внутри.
Соскользнув с лошадей на промёрзшую землю, они шагнули вперёд, преодолевая сверкающую преграду. Их тела сотрясались от силы, струящейся через барьер, и в миг их окружил мир, полный хаоса и разрушения.
Внутри разразилась эпическая война. Сотни тысяч небожителей и армия нечисти были сцеплены в неистовстве схватки. Воины бессмертных в сияющих доспехах стойко противостояли волнам тьмы: кошмарным порокам, которые издавали отвратительные вопли. Небо заволокло пеплом, а воздух был насыщен громом сражения и блеском заклинаний.
Без колебаний путники нырнули в гущу битвы, сливаясь с бурлящим потоком. Отбиваясь от волны за волной нечисти, они продвигались всё глубже в сердце сражения, где исход битвы всё ещё висел на волоске. Повсюду валялись безжизненные, растерзанные тела нечисти, но их тёмная сущность тут же испарялась, оставляя лишь пепел на земле. Рядом с ними лежали светлые, словно излучающие лучики надежды и преданности, тела воинов света, которые, исчезая, оставляли после себя мгновенные вспышки - напоминание о жертве и вечной битве между добром и злом.
Преодолев гущу событий, парни добрались до огромного полуразрушенного сооружения, которое возвышалось над полем брани. С осторожностью войдя внутрь, они попали в длинный, мрачный коридор, освещённый лишь мерцающим зеленоватым светом, исходившим от тусклых ламп. Эхо их осторожных шагов отзывалось в тишине, как будто само здание внимательно слушало их. Друзья волнительно оглядывались по сторонам, чувствуя, как тёмная энергия медленно проникает в их сознание.
Дойдя до двери, от которой исходила мощная энергия, они поняли, что это была их цель. С видимой решимостью они вошли внутрь, но мгновенно оказались скованы магическими цепями, которые тут же приковали их к месту. Эти цепи, созданные из всеподавляющей тьмы, были зачарованы для сдерживания духовной энергии. Парни ощутили, как вся их сила и воля словно исчезли, оставляя только беспомощность.
Взгляд Берта вдруг упал на стену, где он увидел знакомый силуэт, который сперва не мог разглядеть из-за полумрака. Но, приглядевшись, заметил, как из темноты проступила ослабленная фигура Норда - Великого Бога войны, его тело бессильно висело в железных оковах. Лицо, обычно выражавшее отвагу и решимость, ныне было измождённым, словно годы борьбы в миг легли на его плечи.
– Норд! Что с тобой случилось? – вырвалось из уст Берта, и голос его слегка задрожал, пропитанный ужасом перед видом сильного, но теперь казавшегося таким уязвимым товарища.
Бог войны медленно поднял голову, его глаза светились стойкостью, несмотря на все тяготы текущего положения:
– Эти крысы схватили меня, когда моё эфирное тело находилось в Небесном царстве, – глухо ответил он, каждое слово с трудом проходило сквозь губы, обрываясь тягучей тяжестью. – Я успел только телепортировать своих Избранных подальше от них.
В этот момент из темноты выступила фигура, одетая в тени мрака, которая, казалось, всасывала любой свет вокруг. Это был Чжень Ванлин. Его глаза, сверкнувшие зловещим блеском, излучали нечто, больше похожее на роковое предвкушение, а аура чёрной магии окутывала его, словно он был её истинным воплощением.
– Как прекрасно видеть столь завораживающее воссоединение, – произнёс он, бросая саркастическую фразу с лёгкостью и грацией. – Но я удивлен. Думал, что поиски займут куда больше времени.
От злорадства его губы изогнулись, и он приблизился плавной поступью, наслаждаясь видом своих обездвиженных противников. Это был его личный мрачный театр, где пленники выступали в роли безмолвных марионеток, лишённых возможности изменить свой печальный сценарий.
Ванлин извлёк кинжал из глубин своих одеяний, его движения были полны церемониальной медлительности, как будто он демонстрировал драгоценное произведение искусства. Оружие светилось удивительным светом, оно было окутано тонкими нитями божественной и тёмной энергии, танцующими на грани воплощения и разрушения.
– Сначала я извлёк божественную энергию из метки Избранного на моей груди, – произнёс он, демонстрируя метку, всё ещё мерцавшую на его коже, но утратившую свой первозданный блеск. В его голосе звучала мелодия триумфа, как давно написанная симфония. – Затем энергию Бога войны и силу божественного оружия Бога веселья и озорства, которое, словно по удачному стечению обстоятельств, оказалось в моих руках.
С последними словами он указал на запечатанное божественное оружие - булаву по имени Хагиэль, которая покоилась прямо у его ног. Булава лежала в открытой железной коробке, туго обмотанная несколькими слоями ткани. На этой ткани были вытканы загадочные символы, сдерживающие её неимоверную силу, подобно тем магическим цепям, что сковали Богов и Избранных. Затем он перевёл руку на Норда, подчёркивая тот факт, что его свержение было лишь частью великого плана.
– Объединив всё это с чёрной магией, я создал аналог божественного оружия! – торжествующе раскрыл он руки, словно приглашая всех оценить мощь его создания.
Вокруг нарастало напряжение, вязкое и тяжёлое, словно воздух стал густым, а свет - менее ярким. Он продолжил говорить, голос приобрёл более грозное звучание:
– Пронзив этим кинжалом Бога, я погружу его в глубокий, непробудный сон на десятки лет! Конечно, его сила уступает истинным божественным артефактам, однако, учитывая, что Боги, спустившись с небес будут ослаблены из-за разрушенных храмов... этого вполне достаточно для достижения моих целей. – он обвёл взглядом своих пленников. – Ещё один минус - его хватит лишь на пару раз... Но с энергией, которую я извлеку из вас, мне удастся создать ещё множество подобных экземпляров.
Берт с тяжестью в груди посмотрел на Чженя, которого некогда считал союзником:
– Ванлин, ты отдал свою жизнь ради спасения города пятьсот лет назад. Это и был твой путь к вознесению... Где же то благородство, что вынудило тебя на такой шаг?
– Теперь я жалею об этом, – в ответ тот усмехнулся, но в его глазах полыхала горечь. – Каков был смысл моего жертвенного подвига, если город в итоге пал? Я оставил единственного близкого человека, обрекая его на страдания, ради чего?
– Ты знаешь, что твой подвиг не был напрасным. Ни я, ни Аваддон, ни Бао Шэнь так не думаем.
Ванлин приблизился с горящими золотом глазами. Без лишних церемоний он схватил Берта за волосы и рывком подтянул его голову вверх, чтобы встретиться с ним взглядом, полным презрения.
– Заткнись! – пророкотал он, каждое его слово было горячим и обжигающим. – Ваши пустые слова не значат ничего. Я завершу свои планы и освобожу Бао Шэня от ваших оков.
– Ради чего? – спросил Берт, он смотрел прямо в его глаза, не отступая ни на шаг. Голос был полон вызова и непокорённого духа.
– Ради мира, – прошипел Чжень, наклонившись ближе. – Все испорченные души - убийцы, насильники, разбойники - станут пищей для пороков. Им нет места в этом мире. А у хороших людей будет шанс жить без страха. Это ли не правосудие?
– «Испорченные» души заплатят за свои грехи после смерти, в процессе искупления и возрождения. А твои действия лишь нарушат баланс, – ответил Берт с непоколебимой уверенностью.
– Какой в этом смысл, если наказание наступает лишь после смерти? Они ничего не вспомнят из прошлой жизни. – Тёмный колдун оттолкнул Берта и начал метаться по залу, его движения становилось всё более резкими и неспокойными. – Баланс! Цикл! Равновесие! Это всё бессмысленные концепции, придуманные Богами, чтобы оправдать свои игры. Эти мерзавцы должны страдать сейчас, как страдали их жертвы!
– Если ты уничтожишь тёмные души, светлые тоже потянутся за ними в темноту. В конечном итоге не останется ничего, даже нечисти. Свет не может существовать без тьмы, и ты это прекрасно знаешь.
– Если существование мира невозможно без подонков, тогда пусть не будет ничего! – воскликнул Чжень, полон ненависти, его голос звучал как приговор.
Тишина охватила зал, только блестящие глаза Ванлина напоминали о том, что эта игра продолжится, несмотря ни на что, и её финал будет исполнен его личной интерпретацией справедливости.
Внезапно, словно вихрь, Чжень Ванлин увернулся от стремительного удара, его движения были быстрыми и точными, как у воина, который танцует между тенями. Посреди зала, словно появившись из ничего, возник Лукас. Освобождённый от оков, его сила вновь сияла, как яркое пламя.
– Как ты?.. — Ванлин едва успел облечь свои мысли в слова, как его взгляд упал на Кольта, который уже маячил за спиной эльфа. Его присутствие, едва уловимое, скептично омывало воздух, ведь он не излучал ни святой энергии, ни зловещего тёмного света. Кольт двигался, как призрак, способный проникнуть в самые неприступные места, его присутствие могли уловить разве что сами Боги.
– Глупая птица, – процедил сквозь зубы Ванлин, отбиваясь от слаженного натиска мечей Лукаса и освобождённого Рэймина. Эти двое действовали, словно единое целое.
Тем временем, Кольт не терял ни секунды и поспешно освобождал Берта, заключённого в плен тёмной магии.
– Господин, вы в порядке? – мягко и заботливо спросил ворон.
– Теперь всё хорошо, – ответил Берт, чувствуя, как сила вливается в его изнурённое тело. – Молодец, Кольт. Мы справимся. А ты иди, помоги небожителям.
Кольт кивнул, мгновенно превратившись в ворона. Его движения были столь стремительны и точны, что вскоре он исчез в сражении, оставив за собой лишь тихий шёпот крыльев в воздухе.
Берт, не теряя времени, бросился к Норду, чтобы освободить его из цепей. Тот, слегка усмехнувшись, посмотрел на своего спасителя:
– Вот это да, важная битва, а я, Бог войны, развалился на полу, как бесполезный мусор. Позор.
– Ты своё ещё отвоюешь, – с тёплой улыбкой ответил Берт. – А пока отдохни, из тебя вытянули много энергии.
Он собирался вернуться к своим Избранным, но ужасная сцена застала его врасплох. Рэймин уже лежал, неподвижный, его тело казалось потерявшим всё тепло, а Ванлин замахивался кинжалом, готовясь нанести смертельный удар Лукасу. У Божества не оставалось ни секунды на раздумья. Собрав все силы, он сконцентрировался, направляя раскрытую ладонь в сторону своего Избранного.
– Подмена, – тихо шепнул он, и мир вокруг него мгновенно изменился.
В тот же миг молодой лорд, с изумлённым выражением лица, оказался рядом с Нордом, а сам Берт занял его место перед Ванлином. Он ощутил, как холодная сталь кинжала вонзается в его грудь, пронзая тело. Боль была остра и всепоглощающа, но Берт лишь улыбнулся:
– Хах, с болью от истинного божественного оружия это не сравнится, – проговорил он с лёгкой усмешкой, сглатывая подступившую к горлу кровь. Его голос плавно угасал. Глаза Божества медленно закрывались, мир вокруг него становился размытым и растворялся в густом тумане, откуда мелькали лишь образы из далёкого, но родного сердцу прошлого.