Пленённый Бог: земные иски небесного владыки.

В глубокой тишине, в тот самый момент, когда звёзды уж начинали мерцать в полутьме, множество голосов раздавались из его подсознания. Голоса были разные: громкие, шепчущие, грустные, отчаянные. Звучали различные фразы и слова, как будто они пытались достучаться до него через этот безумный хор голосов: «Помогите мне, молю!», «Прошу прощения за ошибки, за предательства», «Мы нуждаемся в тебе», «Мне очень жаль» - слова перемешивались и переплетались в его сознании, накладываясь друг на друга. Все эти прошения были такими глубокими и искренними, что будто вместе с ними плакали и небеса. Каждый звук, каждый вопль, каждая просьба проникала глубоко в Его душу. И наконец был произнесён ответный аккорд на мольбы. Никто его не услышал, но каждый почувствовал. Он эманировал добротой, нежностью и милосердием. Это был ответ на тысячи голосов. Он отозвался на истинное сожаление, на все несчастья и страдания, что перенесли молящие. Теперь их души были возвращены к своему долгожданному состоянию - покою.

Вдруг раздался ещё один голос. В этот раз не из подсознания, а извне:
– Милостивый господин, прошу прощения за беспокойство, но у нас небольшая проблема.

Глаза медленно открылись и сквозь густые ресницы показались аметистовые зрачки, испуская под светом луны таинственное сияние. Молодой на вид парень с фарфоровой кожей и чёрными шелковистыми по плечи волосами, которые, словно тень ночи, обрамляли его выразительное лицо, мягко спросил:
– Проблема? Что же случилось? – нежный голос из его уст звучал словно мелодия.
– Вы просили сообщать если с Вашими Избранными случится беда, – тут же ответила девушка в белых одеждах, чьи светлые волосы, переливавшиеся на свету, как пшеничные поля, были убраны в аккуратную косу.
– Беда? Не томи же, Анисия.
– Лорд Лукас де Вергус. Вы благословили его в прошлом году. Кажется, болезнь сильно подкосила его.
– Наследственное?
– Да.
– Вот как. Теперь понятно почему даже моё благословение бессильно, – он вздохнул и тёмные брови слегла нахмурились, а на лбу появилась еле заметная складка. – Ладно, наведаюсь.

Темноволосый парень, ранее мирно сидевший на небольшом островке посреди спокойного озера, встал и лениво потянулся. Лёгкое белое одеяние слегка развевалось под дуновением ветерка, подчёркивая стройность фигуры. Он казался воплощением идеала - силуэт был столь же утончённым, сколь и сильным, напоминая образы античных статуй, где сила сочетается с грацией. Юноша плавно провёл рукой, пространство начало колебаться, а затем возникло нечто вроде разлома. В образовавшейся бреши виднелись дома и переулки. Долго не задумываясь, он уверенно шагнул внутрь, но тут его окликнули:
– Господин Бертран! Не задерживайтесь, пожалуйста, – выражение лица девушки отражало явное беспокойство. Стало быть, её господин любил подолгу пропадать среди людей?
– Всё в порядке, Анисия, тебе незачем переживать, – с улыбкой произнёс Бертран и тут же исчез.

Спустя секунду он, уже облачённый в белую мантию с фиолетовыми символами на подоле, находился в узком закоулке средь старинных домов города Моренсаль, расположенного в королевстве Вальдор. Город славился величественными соборами во имя Богини Акилы, богатейшими музеями и живописными площадями, утопающими в зелени парков и садов.

Подняв глаза к звёздам, Бертран принялся следовать за тусклым светом уличного фонаря, который призывал его к великолепному особняку местной знати. Дом аристократа возвышался перед ним с высокими витражными окнами и громадными дверными порталами с позолотой, которые выделялись витиеватым декором.

Он подошёл к массивным воротам, остановился и трижды постучал. Тяжёлые створки медленно распахнулись, перед ним предстал старший дворецкий в строгой ливрее.
– Добрый вечер. Что привело Вас сюда? – спросил мужчина пожилого возраста, решительно вглядываясь в загадочную фигуру.

Парень снял капюшон, раскрыв лицо, освещённое бледным светом луны:
– Меня зовут Берт. Я священнослужитель из храма Милостивого Бертрана, что находится в АльКаторе. Пришёл, чтобы оказать помощь в лечении лорда Лукаса, – сказал он мягким, убедительным голосом, стараясь внушить доверие.

Дворецкий на миг задумался, внимательно изучая незнакомца. Затем, слегка кивнув, открыл ворота шире, вежливо приглашая войти:
– Прошу Вас.

Парень последовал за дворецким, ступая по отполированным до блеска плитам. Они прошли через широкий коридор, где взгляды прислуги следили за каждым шагом, полные любопытства к гостю. Остановившись в гостевом зале, дворецкий попросил его немного подождать, объяснив, что немедленно сообщит господину о визите.

Время тянулось медленно, но вскоре прозвучали шаги, возвещая о появлении герцога. Стоящий у окна Бертран обернулся, его глаза встретились с проницательным взглядом хозяина особняка. Он был высок ростом, широкоплечий, с прямой осанкой, одет в изысканный чёрный камзол с золотой вышивкой, изображавшей символ рода - пчелу.
– Ваша Светлость, – начал Бертран с тихим поклоном, – рад видеть Вас в добром здравии. Меня зовут Берт, и я прибыл, чтобы помочь Вашему сыну в его борьбе с болезнью.
– Вы приходите из храма с обещаниями и лекарствами, но что гарантирует, что Ваше вмешательство будет полезным? – спросил герцог, скрывая свои сомнения за вежливым, но в то же время и суровым выражением лица.
– Понимаю Ваше сомнение, герцог. Однако я исполняю волю Бога милосердия и сострадания, чьей меткой был наделён Ваш сын. Он заботится о своих детях и посему я прибыл не с пустыми обещаниями, а с готовностью помочь ему.

Герцог де Вергус, всё ещё не полностью убеждённый, со вздохом кивнул, разрешив ему приступить к лечению сына. Ведь даже малейшая надежда лучше полного отчаяния, особенно когда речь идёт о жизни единственного сына и наследника.

Когда они достигли покоев молодого господина, дворецкий осторожно открыл массивную дубовую дверь, украшенную искусной резьбой. В уютной комнате, на высоком ложе, утопающем в шёлковых простынях и пуховых подушках, лежал юноша. Его лицо отражало боль и слабость, а тонкие руки сжимали одеяло, пытаясь облегчить страдания.

– Данный недуг проявляется в нашем роду через каждые несколько поколений, – начал герцог с серьёзным выражением на лице, – Постоянная усталость и недомогание, боль в суставах и головокружение, пониженная температура и сыпь, а после - смерть. Эта хворь принесла нам множество страданий и потерь, а лекари лишь разводят руками. Поможет ли в таком случае божественное благословение, господин Берт?

Внимательно выслушав, Бертран медленно кивнул, глаза наполнились сочувствием.
– Поможет, Ваша Светлость.
Джозеф, услышав эти слова, вздохнул. Вера, мелькнувшая в душе, придала ему сил.
– Пусть Ваше исцеление принесёт облегчение моей семье, – с трепетом в голосе произнёс он и поспешил покинуть комнату.

Оставшись наедине с юношей, Бертран подошёл к нему и обратился тихим голосом:
– Молодой господин, я принёс с собой средства, которые помогут Вам побороть недуг. Разрешите мне помочь Вам выздороветь.

Лукас поднял свои уставшие янтарные глаза к незнакомцу в накидке и шёпотом, едва слышимым, спросил:
– Вы... действительно можете помочь мне?
– Да, просто доверьтесь.

Комната лорда де Вергуса наполнилась запахом сушёных трав и горьковатым дымом благовоний.
– Этот отвар снимет жар и успокоит боль в суставах.
Берт помог пареньку сесть, подложив под спину несколько подушек, и поднёс к его бледным, потрескавшимся губам чашу с тёмной жидкостью. Лукас неуверенно сделал первый глоток, сморщившись от горечи, но продолжал пить, понимая, что это необходимо. К тому же, за все годы жизни ему приходилось пить настолько неприятные смеси, которые по вкусу могли сравниться разве что с болотной грязью. Так что ему было не привыкать к подобным испытаниям. Выпив всё до дна, Лукас почувствовал разливающееся тепло изнутри.
– А что с сыпью? – спросил он, с надеждой глядя на священнослужителя.
– Для неё у меня есть специальная мазь, – Берт достал из-под мантии глиняный сосуд. – Она снимет зуд и поможет коже восстановиться.
Лукас послушно подчинился, когда молодой богослужитель начал осторожными движениями наносить мазь на его тело. Боль была жгучей, а ощущения - неприятными, но ради надежды на исцеление, пусть даже и призрачное, он терпел.
– Теперь Вам нужен отдых, молодой господин, – сказал Берт, укрывая того одеялом. –  Завтра станет немного легче.
Аромат благовоний успокаивающе влиял на организм, Лукас закрыл глаза, чувствуя, как его медленно клонит в сон. Он надеялся, что целительная сила трав и божественная милость помогут ему преодолеть болезнь и вернуться к нормальной жизни.

В течении четырех месяцев Берт часами просиживал у постели молодого господина, читая молитвы и тепло беседуя с ним. Неизвестные целебные отвары, пилюли и мази медленно возвращали силы. Лукас начал оживать. Сначала он просто дольше бодрствовал, затем начал сидеть в постели, а потом и вовсе встал на ноги. Сыпь постепенно проходила, кожа вновь обрела здоровый цвет, а в глазах появился блеск. Он с жадностью впитывал рассказы Берта о дальних странах, о разных народах и их обычаях.

И вот они уже шли по саду, вдыхая прохладный воздух, наполненный ароматом опавшей листвы и прелых яблок. Осенний ветер, будто игривый ребёнок, трепал рыжие кудри молодого лорда, которые сияли на солнце, словно расплавленное золото. Юноши остановились у пруда, где поверхность воды, покрытая рябью, отражала искажённые силуэты деревьев и неба. Лукас бросил в воду камешек, нарушив хрупкую гармонию отражений.
– Я словно этот пруд, – произнёс он осипшим голосом, – тихий, застойный, полный теней прошлого.
– Но даже в самом тёмном пруду может зародиться жизнь, – Берт улыбнулся краешком губ. – Посмотри, вон там, у берега. Видишь гладиолусы? Удивительно, но они цветут, несмотря на осень и приближающуюся зиму.

Лукас проследил за его взглядом. Гладиолусы, словно призрачные огоньки, мерцали на фоне тёмной воды.
– Может, ты прав, – прошептал он. – Я тоже буду цвести. Ради себя, ради жизни.
В его глазах, что были полны печали, зажглась искорка надежды. Осень продолжала играть свою мелодию увядания, но в душе Лукаса, благодаря богослужителю, рождалась новая весна.

Берт улыбнулся, но внезапно его лицо исказилось от боли, которая пронзила голову, заставив каждую клетку вздрогнуть от остроты ощущения. Он прижал руку к виску, а на лбу выступили холодные капли пота.

– Берт, что с тобой? – встревоженно воскликнул молодой лорд.

Но тот не ответил. Боль усиливалась, словно кто-то раскалённым железом пронзал его мозг. Он упал на колени, стиснув зубы.

– Помогите! – звал на помощь Лукас, оглядываясь по сторонам. – Кто-нибудь!
Парень в отчаянии опустился на колени рядом с Бертом, не зная, как ему помочь.

В голове Бертрана роились тревожные мысли. Он знал, что приступ головной боли не был случайностью. Почувствовал, как все его храмы и монастыри разом пали. Несомненно, это была атака нечисти. Они прознали, что Божество не на небесах, и решили воспользоваться моментом. Его места поклонения и умиротворения, были осквернены. Святилища, где люди находили утешение и надежду, окутались злобой и тьмой. Каждый разрушенный камень, каждая разбитая статуя, каждый осквернённый алтарь отзывались острой болью в его сердце. Он видел лица своих последователей, полные страха и отчаяния. Слышал их мольбы о помощи, которые теперь оставались без ответа. Он – Божество, покровитель и защитник, был бессилен перед натиском зла. Эта мысль жгла его изнутри, разрывая на части. Он чувствовал, как его божественная сила, обычно спокойная и умиротворённая, превращается в разрушительную энергию. Гнев, подобно раскалённой лаве, поднимался из глубин его души, грозя сжечь всё на своём пути. Лицо исказилось злобой, а глаза вспыхнули ослепительным белым светом.

Этот свет был настолько ярким, что Лукас невольно зажмурился. Он ощутил, как от Берта исходит волна энергии, заставляющая вибрировать воздух.

– Отродья... – прорычал Бертран сквозь стиснутые зубы. Его голос, обычно мягкий и мелодичный, стал низким и грозным, словно надвигающийся шторм. Внезапно земля под ногами дрогнула, деревья закачались, а с веток посыпались листья.

У Лукаса, наблюдавшего за этим, по спине пробежали мурашки. Он видел перед собой не друга и священника, а могущественное существо, способное одним своим взглядом обратить всё в прах. В этот же момент Лукас почувствовал на левой руке пульсирующую боль. Он инстинктивно взглянул на тыльную сторону ладони и увидел как метка, дарованная Божеством, засияла таким же белым светом, что и глаза Берта.
– Что происходит? – прошептал он, охваченный ужасом.

Затем Берт, израсходовав остатки сил, упал на землю без сознания. Свечение на руке молодого лорда в тот же момент погасло. Земля перестала дрожать, и в саду воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом падающих листьев. Лукас бросился к Берту, приподнял его голову и проверил пульс. Сердце священника билось слабо, но ровно. Он был жив.
– Берт! Очнись!
Но тот не отвечал. Лукас понимал, что нужно как можно скорее доставить его в дом. Вскоре прибежали встревоженные слуги.
– Господин! – воскликнул один из них, – Что случилось?
– Он упал в обморок, – встревоженно объяснил лорд. – Помогите мне перенести его в покои.
Слуги бережно подняли Берта и, следуя указаниям молодого господина, отнесли его в комнату. Лукас шёл следом, размышляя о случившемся.