15 глава
Раадрим. Академия Шан-Дарах
Чон Чонгук, правитель Фриденвелта
Предстоящее испытание вызвало давно позабытый азарт. Все же приятно просто поразмяться, не сворачивая необратимо головы. Главное, не забыться, что против меня будут драться вчерашние мальчишки, надо бы это учитывать и как-то понежнее с ними, поосторожнее.
Первый этап мне понравился. Почувствовал себя снова подростком, напрочь позабыв о том, что я правитель Фриденвелта. Приятно было вот так поработать кулаками, совсем не обращаясь к магии. Да и мои соперники оказались неплохо подготовленными, для зеленых юнцов, но большинству еще сильно не хватает скорости и опыта. Они больше следят за красотой удара, и почти не экономят силы. Но это только потому, что им не доводилось драться насмерть, убивая с первого удара в идеале.
С удовольствием понаблюдал, как дерутся другие и сам принял участие в этом развлечении. Есть все-таки в моем нынешнем положении свои плюсы. Меня здесь никто не знает, не надо держать лицо. Прав был мой советник — это настоящий отдых, если на мгновение позабыть о готовящемся здесь заговоре.
Лиса появилась на трибунах, когда первый этап подходил к концу. И в душе что-то радостно встрепенулось, когда она нашла меня взглядом. На кураже послал ей воздушный поцелуй, и моя дайири зарделась, отводя глаза. Какая же она все-таки стеснительная!
Второй этап поединков проходил с использованием магии. И сдерживаться оказалось намного сложнее, чем я полагал. Местная магия меня переполняет и едва не хлещет из ушей. Такое чувство, что здесь невозможно выложиться по полной, я восстанавливаюсь быстрее, чем расходую силы. Чтобы не слишком отличаться от других, пришлось даже щит сделать настолько слабеньким, что я едва его удерживал. Проще было бы вовсе без него, все равно никакого проку, да только подозрительно все это.
Хорошо, что хоть немного успел потренироваться в особняке, где появился. А то бы я сейчас «выделился».
Наблюдатели заменили мне противника на парня помощнее.
Белобрысый и здоровый как бык. С упрямо выдвинутой челюстью и безграничной самоуверенностью в маленьких глазках под выступающими надбровными дугами. Этот — действительно походил на опытного бойца, хотя мне он не чета. Скорее спортсмен, а не воин. Я не наблюдал, как он дрался. Кажется, мы проходили первое испытание одновременно, но в разных пятерках. Тем интересней будет с ним сразиться...
Так! Стоп! Нельзя набрать слишком высокий балл. Знакомиться с местным императором предпочту при других обстоятельствах. Кто знает, что у него за артефакты и охранные заклятья? Да и среди его людей может оказаться кто-нибудь способный распознать огнекрылого. А он сам ментальный маг, а что бы эти ребята да не попытались влезть в чужую голову? Ко мне-то, понятное дело, не пролезет. Небось сильно удивится, и попросит разрешения. И что тогда?
Нет. Не стоит лезть на рожон. Особенно сейчас, когда я еще не прошел адаптацию и не выяснил, в какую трясину так старательно пытаются втянуть Лису.
Сосредоточился на бое.
Но как же сложно делать вид, что равен своему противнику или даже немного слабее. Особенно, когда взгляд вишневых глаз одной наглой дайири прожигает лопатки. Ну как тут можно проиграть?
В душе шла смертельная борьба самолюбия с благоразумием.
И все же я слегка увлекся, и очередной удар вышел сильнее, чем планировал. Парень отлетел к дальнему концу выделенного нам участка. Его щит едва выдержал мой «огненный кулак», и все же я умудрился оглушить противника. Взгляд светлых глаз стал слегка расфокусированным, и он не смог сразу подняться.
Изображая, что восстанавливаюсь после мощного удара, направился к нему вроде как, чтобы закончить начатое, а сам отметил, что за мной пристально наблюдает декан — мужчина с мертвыми глазами.
Вот этот по-настоящему опасен. Вряд ли мне удалось его обмануть, а значит пора бы с этим цирком завязывать.
— Нет-нет-нет! Держись Горн, или как там тебя. Не сливайся так быстро! — подзадорил я противника, подлив добрую порцию презрения в голос.
Только бы он не слился раньше времени.
Расчет оказался верным. Ярость помогла парню собраться. Вскочив на ноги, он с рычанием рванул вперед, обрушивая на меня мощные магические удары один за одним, чередуя стихии и приемы.
А из него со временем выйдет неплохой боец! Подумал я, отступая и подгадывая удачный момент, чтобы проиграть красиво...
— Йарх! — выругался заразным словом, которое услышал за сегодня столько раз, что не подхватить его было просто невозможно.
Я оступился. Совсем слегка. Нога словно бы утонула в песке, хотя стояла на ровной твердой поверхности. Но отчего-то я не устоял, банально грохнувшись на задницу.
Мой противник не растерялся. Скорчив зверскую и одновременно радостную рожу, воспользовался моментом и вбил в мое эфемерное подобие щита, про который я и думать забыл, сгусток чистейшей темной энергии, собрав ее в разящее копье.
От щита не осталось и намека. Сработала защита арены, мне действительно повезло.
Нет. Он бы меня не убил. И даже не поранил бы, но тогда моя жизнь заметно осложнилась бы, если бы сработали мои татуировки. А с другой стороны — лучше и не придумать. А, главное, вовремя-то как! Впору поблагодарить неизвестного помощника.
Хотя отчего же неизвестного? Скорее напротив — очевидного.
Бледного, перепуганного и даже, о чудо! С расширенными виноватыми темно-вишневыми глазищами.
Поднимаясь с земли, я не сводил укоризненного взгляда с Лисы. Краска заливала ее лицо на глазах, губы дрогнули. Мне показалось, или они сложились в беззвучное: «Прости»?
Если подумать, она правильно поступила. Пыталась спасти ситуацию, как могла. Да только моя женщина во мне не должна сомневаться. Никогда. И принимать подобные решения не посоветовавшись, я ей не позволю.
— Беги! — ответил ей в той же манере.
Отличница все поняла. Подпрыгнув на месте, начала старательно протискиваться к проходу. Рванула прочь от трибун, не обращая внимания на несущиеся ей вслед окрики товарищей и ругань тех, кому оттоптала ноги своими массивными ботинками.
Наблюдая, за ее стройными ножками, и короткой юбчонкой, заманчиво подскакивающей в такт быстрым шагам, ощутил самый настоящий охотничий азарт и от души развеселился. Кажется, я начинаю получать искреннее наслаждение от всего происходящего между нами.
***
Раадри́м. Академия Шан-Дарах
Лалиса Кроу, адептка
Выслушав хранителя, объявившего результаты экзамена, Чонгук тут же находит меня глазами. Мгновение, и на его лице отражается понимание. А затем в его взгляде появляется что-то... Что-то такое. Многообещающее. И между нами словно бы раскаленная нить протягивается, отчего пятая точка начинает предупреждающе свербеть. А я своей ...хм... интуции доверяю.
Он догадался! Догадался, что без меня тут не обошлось. Мамочки!
Краска ударяет в лицо. Не выдержав накала, едва слышно шепчу:
— Прости...
И понимаю. Простит. Потом, когда догонит и отомстит. Инстинктивно принимаюсь искать пути отхода.
— Беги, — отчетливо произносят его губы.
Бегу. Протискиваюсь мимо сидящей рядом Ким Дженни, оттаптывая ей ноги тяжелыми ботинками.
— Кроу! Какой йарх тебя укусил? — возмущается та.
— Извини! — бросаю, не оборачиваясь и без тени должного сожаления.
— Лиса, ты куда? — запоздало интересуется Тэ.
— Увидимся, — машу рукой уже с прохода.
Бегу вниз, прыгая через одну ступеньку. Сердце колотится и сжимается. Останавливаюсь, только когда оказываюсь в просторном торжественно-мрачном холле академии. Сейчас здесь пусто, не то что перед экзаменами утром. После яркого солнца глаза не сразу привыкаю к приятному полумраку. Закрываю их, упираю руки в бока и наклоняюсь, пытаясь отдышаться.
Что это было? Чего я, вообще, так неслась? Объяснить свой странный поступок мне не удается. Ну глупость же! Что Чонгук со мной бы сделал? Но одного воспоминание о коварном, многообещающем взгляде светлого убеждает меня в правильности решения. Понимаю — у него-то как раз полно идей. Одна пошлее другой. Ой!
Кровь снова приливает к и без того разгоряченным после бега щекам. Прижимаю к ним похолодевшие ладошки. Тут-то меня и находит Пак Чимин, который едва ли не выпадает из дверей главной лаборатории.
— Лиса? Я даже не сомневался, что ты уже сдала. Ну как? Хотя, кого я спрашиваю, — ведун тараторит, не давая ответить. Нагло приобняв меня за плечи, куда-то направляется вместе со мной. — Высший балл, да?
— Угу, — киваю я обреченно.
— Чего тогда грустная.
Жму плечами.
— Понял. Волнуешься перед встречей с малышом Хоби? — это он так фамильярно про Чон Хосока.
Застываю на месте и, крепко зажмурившись, поднимаю лицо к сводчатому потолку.
— Не напоминай.
— А мне вот повезло... не попасться ему на глаза.
Не сразу соображаю, что именно он сказал. Но когда осознаю, сочувственно тяну:
— Рыжий! Ну как так-то, а?
Чимин преувеличенно энергично разводит руками, и я отчетливо вижу, как за деланой веселостью он прячет истинные чувства.
— Ты — гениальный артефактор и сильный ведун. Что случилось?
— Наверное, кто-то проклял, — неудачно шутит он.
Вот и еще один из нас не предстанет пред очи императора. Жаль. Кто-кто, а Пак Чимин этого достоин. Неловкое молчание повисает в воздухе.
— Пойду, найду ребят, — Рыжий нарушает его первым. — Видела их?
Киваю:
— Смотрят на боевиков.
— А-а, залипательно, — соглашается парень. — Ты со мной?
— Нее, — мотаю головой. — Уже насмотрелась.
Опасливо выглядываю из-за плеча Чимина, который загораживает от меня главный вход, откуда в любой момент здесь может появиться Чонгук.
— Увидимся! — шутливо отдает честь Чим и разболтанной походкой идет к выходу. Грустным он больше не выглядит. Рыжий не умеет долго расстраиваться.
Я направляюсь к лифтам, двери с тихим шипением расходятся. Прикладываю ладонь к жертвенному кругу. Едва ощутимый укол, и заключенный в магическую сферу воздушный дух, приняв плату, возносит меня на верхний этаж. Половина аудиторий здесь не используются, и царит запустение. По винтовой лестнице забираюсь в центральную башню, а оттуда на чердак и аккуратно прикрываю за собой дверь.
Все. Я в убежище.
Как попасть в это закрытое от адептов место мне показал Птиц еще на первом году обучения. Поначалу частенько пряталась здесь от обидчиков, отрабатывала новые заклинания, штудировала учебники в тишине, ведь первокурсникам отдельные комнаты с гостиными не полагаются.
Парочка призванных ка'ардачей-огоньков рассеивают полумрак. Осматриваюсь, замечая несколько метнувшихся в темные углы духов. Хорошее место. Спокойное. Давненько я здесь не бывала, да и вроде и незачем. Период неразделенной любви к Тэхёну позади, а все остальное решают собственная комната и соседка-проклятийница. Так что в этом году я здесь впервые.
Закончив осмотр убежища, подхожу к большому слуховому окну, выходящему на главные ворота академии Шан-Дарах и статую Хрюстона. Сажусь, свесив наружу ноги, как бывало, и призываю Птица. Ворон, приветственно каркнув, делает круг над шпилем и возвращается ко мне. Пристально разглядывает меня одним глазом через монокль.
— Сисястых не будешь звать?
Укоризненно смотрю на него и мотаю головой.
— Значит, все как в стар-р-рые добр-р-рые вр-р-ремена. Только ты и я?
Усмехаюсь c легкой грустью и неожиданно осознаю, что все почти закончилось. Еще несколько недель и я перестану быть адепткой. В моей жизни наступит новый этап:
— В точку.
Некоторое время сидим молча, наслаждаясь великолепными видами, на раскинувшийся вдали город, редкие пока огни и серую ленту дороги, по которой удалялся одинокий зеленый таксомобиль.
— Нужен совет мудрого друга, — вздыхаю я, не отводя взгляд от горизонта.
— Кар? — коротко вопрошает птиц.
— Я получила высший балл и уже сегодня мне придется предстать перед нашим императором.
— Р-р-радость-то какая! — восклицает ворон и хлопает крыльями. Во все стороны разлетаюстя мелкие перышки и, как обычно, растворяются в воздухе. — Или не р-р-радость? — присматривается он пристальнее. — Рразве ты не об этом мечтала?
— Мечтала, — соглашаюсь. — Но это было до того, как я украла Алый Гримур из кабинета Стервы и умудрилась призвать в Раадрим светлого. Что же делать, Птиц? Чон Хосок — менталист! Он раскусит меня в два счета и отправит в тюрьму, конец всем мечтам и планам!
Через несколько минут тщетных попыток придумать достойный выход из положения, ворон сдается:
— Зови сисястых. У них пор-р-рой бывают удивительные идеи.
Следую его совету, все равно вдвоем ничего толкового выдумать не смогли.
Элла и Гелла являются мгновенно. Осматриваются. Элла удивленно открыв пухлый ротик. Гелла подозрительно щурясь, складывает руки на груди.
— Так-так-так! Значит, без нас что-то задумали и не справились? — ревниво смотрит она на ворона.
— Вр-р-роде того, — согласно кивает тот.
— Нужна ваша помощь, — спешу предотвратить перепалку и обрисовываю ситуацию.
— Ой! Нашла из-за чего переживать, — небрежно отмахивается Элла.
Изображая канатоходца, она с загадочным выражением лица балансирует, прогуливаясь по бортику декоративного балкончика, расположенного чуть ниже.
— Говори? — первой не выдерживает Гелла.
Более прагматичная фея, как и все мы, не уловила сути. Птиц менее любезен и пытается склевать глупышку, но та успевает вспорхнуть. Зависнув напротив моего лица, благодарно располагается на предложенной ладони и поясняет:
— Просто мило улыбайся. Ваш император как раз в том возрасте, когда гораздо интересней, что у девушки под одеждой, чем в голове.
— Элла, ты никогда не отличалась большим умом, — необычайно тактично начинает Гелла, — Но тебе не кажется, что...
— А ведь и вер-р-рно! Кар-р-р! — неожиданно перебивает ее ворон. — Он считает только те мысли, что на повер-р-рхности. И, если они не вызовут подозр-р-рений, не станет лезть глубже! Самоконтр-р-роль и позитив! А еще лицо попр-р-риветливие. И улыбайся!
— Птиц, ты забыл, что на мне сейчас защита Чонгука? Я в любом случае вызову подозрения, когда Чон Хосок не услышит даже отголосков моих мыслей. Как ты себе это представляешь?
— А вот это еще надо пр-р-роверить! Подумай сейчас о чем-нибудь.
Ворон тут же растекается вокруг моей головы темным облачком. Вздыхаю: «Птиц — самый странный фамилиар в мире».
— Без тебя знаю, — раздается у меня в мозгах. — Подумай лучше о таком, о чем мне сложно самому догадаться.
«Гейл по моей просьбе прокляла Чонгука, и он проиграл бой Ульрику Горну».
— Лысые йар-р-рхи! — восклицает темный дух, снова принимая привычное обличие ворона. — Вот это да!
— Ты услышал мои мысли?
— Угу, — небрежным кивком отмахивается Птиц и тут же, не обращая на меня никакого внимания, передает феям свежую новость.
— Лиса! Он это понял? — сложила руки в молитвенном жесте Элла. — Чонгук понял, кто виноват в его проигрыше?
— Понял, — тяжко вздыхаю я, откинув голову и прижавшись затылком к раме. — Но я просто хотела удержать его от встречи с императором.
— Да, но мужчины такого не прощают! — сокрушается лиловая феечка. — Они любят сами решать. Ты поплатишься за такое самоуправство!
— Ты попала, Кроу! Он что-то тебе сказал? — интересуется зеленая.
— Угу. Беги.
— Беги? Так и сказал! — глаза Эллы становятся втрое шире обычных.
— Теперь понятно, что ты здесь делаешь, — криво усмехается Гелла. — Прячешься. Но тебе не уйти от сурового наказания, — говорит она страшным голосом, и в ее зрачках плещется тьма.
— Спасибо, утешила, — криво усмехаюсь.
В кармане шуршит, и я вынимаю магический блокнот. На чистом листе тут же проявляются несколько сообщений от Розаны:
Лиса, ты где?
Через десять минут встреча с РР!!!!!
Все уже здесь, только тебя не хватает!
Одновременно где-то подо мной бьют часы. Вскакиваю. Мечусь по чердаку, пытаясь сообразит, что же делать?
— Успокойся,Лиса! Пр-р-росто р-р-радуйся, когда его увидишь!
— Ну вот. Рехнулся, — констатирует Гелла.
— Не надо было разрешать ему лезть к тебе в мозги! — переживает Элла.
— Нет. Пр-р-равда, думай открыто о хор-р-рошем или нейтр-р-ральном. Защита это пр-р-ропускает, когда ты того хочешь.
— Птиц, ты что-нибудь слышал до того, как задал мне вопрос? — уточняю детали.
— Нет.
— Тогда выходит, что мне следует постоянно разговаривать мысленно, чтобы это выглядело естественно. Ведь у девушек всегда голова чем-то забита, — принимаюсь рассуждать. — Опять же, как-то ведь работают во дворце люди, а там менталистов как йархов в подвалах после полуночи. Так?
Фамилиары синхронно кивают.
— Элла, о чем ты обычно думаешь? — обращается к подруге Гелла.
— О погоде. О новеньком платьице. О красоте крылышек. О том, насколько вкусная кровь у...
— Ладно-ладно, я все поняла, — прерываю я фей. — Думать, не останавливаясь, обо всякой ерунде. Звучит не слишком сложно. Я смогу.
Отпустив фамилиаров, пишу в блокнот:
Уже бегу, а вы где?
РР уже там?
Ответ от Розэ приходит мгновенно. Наверное, проклятийница так и стоит с блокнотом в руках:
В Большом зале. РР пока нет.
Помявшись, решаюсь поинтересоваться, хоть ответ на этот вопрос узнать еще страшнее, чем опоздать на встречу с императором:
А Чонгук?
Получив сердитое «НЕТ!» в ответ, спешу к лифту по пути прокручивая в голове то, о чем собираюсь беседовать сама с собой на встрече с императором, если конечно не опоздаю самым позорным образом. О чем же еще думать выпускнице, сдавшей экзамен на отлично, как не о своем успехе и перспективах на будущее?
На душе становится намного-намного-намного легче, ведь теперь у меня есть план.
В последний момент, раскрасневшаяся от быстрого бега влетаю Большой зал. Сейчас здесь не столь многолюдно, как утром. И все же адептов намного больше, чем я ожидала.
Одних боевиков только человек пятнадцать. Четыре некроманта, среди которых наш Ким и Даяна Кранк. Трое проклятийников вместе с Пак. Дженни и еще четверо призывателей из наших, да шестеро ведунов-артефакторов среди которых криво улыбается Хваса — блондинка номер два. Занятно, чего это она такая загадочная. И жалко, что Пак Чимин не с ними.
Все кучкуются по факультетам, кроме Тэ и Розэ, которые стоят наособицу, но отчего-то нет ни одного преподавателя или декана. Словно бы мы и вовсе одни во всем Большом зале. На меня мало кто обращает внимание, оно целиком и полностью приковано к пустой пока сцене.
Подхожу к друзьям именно в тот момент, когда откуда-то, вопреки ожиданиям, из-за наших спин появляется Чон Хосок Первый.
Император один. Ни охраны, ни придворных магов, ни даже нашей ректорши с ним нет. Он все в тех же простых джинсах и черной толстовке, в которых предстал перед нами впервые. Никакого пафоса или торжественности. Просто еще один адепт в зале.
Останавливается прямо напротив нас, буравит меня проницательным взглядом неожиданно черных для платинового блондина глаз:
— Я за вами некоторое время наблюдал, — говорит вроде бы всем, но продолжает смотреть на меня и... вдруг улыбается приятной мальчишеской улыбкой.
«Симпатичный. Даже жаль, что император...» — вихрем проносится в моей голове единственная мысль. Ой!
Чон Хосок неожиданно мне подмигивает и идет дальше, вглядываясь в лица притихших разом адептов. Затем кивает удовлетворенно и снова садится на край сцены перед тем, как продолжить свою речь:
— Вы все одаренные маги, и многим без сомнений суждено стать великими архимагами. Сложно вот так сходу определить, кто из вас больше подходит на роль императорских Лучей. Поэтому я призвал на помощь чистую белую магию, которая поможет выявить тех кандидатов, кто не предаст меня ни при каких обстоятельствах.
Переглядываемся с Розэ. Тэ что-то едва слышно бурчит себе под нос.
— Господин Ким у вас есть ко мне вопросы? — взгляд Чон Хосока упирается в нашего друга.
— Я... — некромант явно растерян, но затем собирается и отвечает таким же прямым взглядом человека, которому нечего скрывать или бояться. — Не сочтите за дерзость, Ваше императорское величество, но как это возможно? Истинно белая магическая энергия в чистом виде конфликтует с темной, к которой мы все здесь относимся.
— Вижу сомнения в ваших глазах, — обращается император ко всем присутствующим. — Напомню, что у рода Чон свои секреты, а у менталистов свои способы, — Император говорит с прежней полуулыбкой на красивых губах, но его взгляд становится жестким и непроницаемым. — Не сомневайтесь в достоверности моих методов.
Руку поднимает Хваса. Она выглядит напуганной больше, чем нужно.
— Слушаю, госпожа Хваса? — Чон Хосок тут же дозволяет ей высказаться.
Удивительно, как он успел выучить нас всех по именам. Или читает прямо в сознании? Ой!
— В-ваше императорское величество, — с запинкой начинает ведунья. — А что будет если... если... — она на глазах заливается краской и комкает подол короткой форменной юбки.
Улыбка императора становится чуть шире и плотояднее.
— Ваши, хм... матримониальные мысли насчет меня никак не повлияют на ход дела, госпожа Хваса, — поддевает ее Чон Хосок, окончательно смущая девушку.
Ох ты ж! Вон оно что! С Ли не срослось, с Чонгуком не вышло, так мы еще выше нацелились? Вот это амбиции! Многозначительно смотрю на Пак, и подруга отвечает понимающим взглядом.
— А если серьезно, — продолжает император. — Вам не стоит бояться проверки. Даже если вы ее пройдете, ничего страшного не случится.
— Нас не казнят? — выкрикнул кто-то из боевиков.
— Если бы я приказывал казнить каждого только за помыслы дать мне в морду, господин Луардэ, я бы давно остался без придворных, — усмехается Чон Хосок. — Я не наказываю подданых за несовершенное преступление, особенно если его можно легко предотвратить простым разговором. Вам действительно нечего бояться, господа будущие маги. Еще вопросы?
— Мы хоть и будущие, но уже все-таки маги, Ваше императорское величество, — поднял руку высокий проклятийник. — Почему вы без охраны? Что если среди нас окажется недоброжелатель, а вы беззащитны!
— А кто вам сказал, что я сейчас без охраны и, тем более, беззащитен, господин Аранбридж? — удивляется Чон Хосок.
— Простите, не подумал, — смущается парень, краснея до воротника белой рубашки.
Больше вопросов нет, и император переходит к сути:
— Еще утром я планировал провести второй этап здесь и сейчас, но изменил свое решение, когда увидел, как вы старались на экзамене. Будет лучше, если те, кого я выберу, хорошенько отдохнут и явятся во дворец завтра. Хотя нет... послезавтра. Сегодня вечером вы празднуете, полагаю?
Особенно согласный гул раздается со стороны боевиков.
— Ну что ж, приступим.
Чон Хосок легко спрыгивает со сцены и останавливается перед нами, протягивая руку, словно ловит капли дождя. Лицо напряженное, взгляд направлен внутрь себя, это заметно даже со стороны.
Ему трудно! Но что же такое он делает, я не чувствую никаких искажений магического поля?
По виску императора стекает капелька пота, и он прикрывает глаза. В этот миг над его ладонью формируются маленькие сгустки света. Они слегка напоминают моих ка'ардачей-огоньков, но меньше по размеру в несколько раз и источают нестерпимое сияние, от которого режет глаза.
Один-другой-десятый. Огоньков получается столько же, сколько выпускников в большом зале. Они собираются в маленький вихрь, кружатся. Император снова смотрит на нас, сдув упавшую на глаза челку, после чего подбрасывает шарики. Подчиняясь его воле сгустки чистой светлой магии разлетаются по залу, и каждый находит свою жертву.
То есть цель.
Настороженно смотрю на тот, что предназначен мне. Что он покажет императору? Что-то мне не верится, что Чон Хосок вот так запросто открыл нам все свои тайны. Ой!
Ощущая пристальное внимание со стороны сгустка, стараюсь думать «чуть громче»: «Хоть бы меня выбрали! Черный диплом темного магистра — моя цель. Всегда мечтала работать во дворце. Все пять лет старалась изо всех сил, не вылезала из библиотеки, жертвуя личной жизнью. Даже Тэ встречался с девушками, а я — нет».
Шарик неожиданно лопается, рассыпаясь золотыми искорками, которые тут же тают. И что это значит? Это хорошо или нет? Подавляю в зародыше промелькнувшую мысль позже спросить об этом у светлого.
У остальных происходит тоже самое, и ничего не понятно. Каков результат этой проверки?
В этот момент огнем обжигает запястье. И не только у меня, судя по сдавленным вскрикам со всех сторон и болезненному шипению Розаны. В том же самом месте, где еще недавно красовался дуэльный вызов, проявляется лаконичный символ императорского двора — круг с вписанными в него песочными часам. Мерцает золотом, словно подмигивая, и впитывается в кожу.
Что-то мне все это напоминает — проносится шальная мысль.
— Послезавтра узнаете результат. Во дворце, — снисходит Чон Хосок до пояснений.
Он уже у самой двери. Кивает нам на прощание и первым покидает Большой зал.
— Вот же йархов сын! — шипит Тэ ему вслед, разминая запястье.
Не сдерживаясь, стонет и неприлично ругается громила из боевиков. Похоже, тот самый Луардэ. Всхлипывает и вытирает влажные глаза Хваса, баюкая руку. Поднимается шум, половина адептов выражает недовольство или жалуется. Боевики уже совсем не стесняются и ругаются в голос словно на полигоне.
— Уй-уй-уй! Как же больно! — мелко скачет на месте Дайана Кранк, приближаясь к нам. В ее глазах тоже стоят слезы.
Смотрю на них с недоумением, ведь сама ничего больше не чувствую. Совсем.
Добивает меня Розана.
— Я сейчас упаду в обморок...
Бледная, намного бледнее обычного, проклятийница действительно пошатывается и начинает оседать. Хватаю ее под локоть и зову на помощь некроманта:
— Тэ!
Вместе усаживаем Розэ на пол возле сцены. Тэ морщится и скрипит зубами от боли, я обмахиваю проклятийницу ладошками, и ко мне присоединяется Дайана.
— Как ты, Пак? — интересуется она.
— Как будто руку варят в котле с кипящей смолой... — выдыхает Розэ, хватая ртом воздух. Ее очки съехали на кончик носа, но впервые на это никто не обращает внимания.
— А тебе разве не больно, Кроу? Ты такая спокойная, — вдруг интересуется некромантка у меня.
Ее вопрос совпадает с моментом, когда в Большом зале стало тихо, и все исполненные страданий взгляды тотчас обращаются к нам.
— Еще как! — спешу опровергнуть подозрения и закусываю губу не столько от боли — ее по-прежнему нет, сколько от досады и осознания, что прошлась по самому краешку.
Отсутствие боли — эффект нашей связи с Чонгуком, даже не сомневаюсь, хоть и не понимаю, как это работает. А вот на остальных темных чистая светлая магия действует именно так.
— А ты терпеливая, — отмечает Луардэ. — А я вот сейчас разревусь как девчонка, — он действительно корчит мину, изображая плач, и даже выжимает две крупные слезинки.
Боевики ржут и хлопают товарища по плечам, а тут и боль в руке постепенно сходит на нет. Даже Розэ приходит в себя, хоть все еще морщится и трет тонкое запястье. Все вдруг чувствуют себя вывернутыми наизнанку и выжатыми. Потихоньку прощаются до вечера и тянутся к выходу.
— Вот что значит пообщались с менталистом, — ворчит Ким.
Ты все еще хочешь работать во дворце? Задаю сама себе вопрос, переступая порог последней. И в этот момент меня хватают чьи-то загребущие руки и тянут за угол в небольшую укромную нишу у окна.