Глава 1.15
Серебро алых глубин
Уходить без Лии девушка не хотела.
Она хватала её за одежду, падала на колени, плакала, беспрестанно умоляя покинуть Сунво вместе с ней, но Лия была непреклонна. Ритуал по передаче крови прошёл гладко, а это значило только одно: у девушки было достаточно сил, чтобы спастись самостоятельно и спрятаться там, где её уж точно не найдут, но — в одиночестве, не привязываясь к немногословной спасительнице-лекарке.
Услышав очередной бесстрастный отказ, девушка вскинула голову. Даже с повязками на лице, облачённая в ветхую одежду не-старика, она выглядела так красиво, что Лии то и дело приходилось смотреть в сторону, чтобы не выдать свои чувства слишком уж пристальным, даже жадным взглядом.
— А если я умру без твоей помощи? — с вызовом спросила девушка, уже взявшись за ручку задней двери.
Она должна была пересечь двор, пройти через ту же самую калитку, в которую вползла сутками ранее, и свернуть в заросли старого болотоягодника: она казались непроходимыми, однако за ними была сокрыта дорога, ведущая прочь из Сунво. Бежать нужно было под покровом ночи, пока непроглядная тьма ещё держала город в своих объятиях, но девушка теряла драгоценное время на бессмысленный спор.
Лия вздохнула.
— Не умрёшь, — сдержанно сказала она. — Если уж ты осталась в живых после ритуала крови, да ещё практически сразу же поднялась на ноги, то от побега в другое поселение уж точно не умрёшь.
Девушка скептически приподняла тонкую бровь. Казалось, она чувствовала обман, понимала, что в действительности всё не так просто, как об этом говорила Лия, но задавать лишние вопросы не стала.
— Мне бы твою уверенность в том, что смерть перестала дышать мне в затылок, — мрачно проговорила она. — Я по-прежнему ощущаю её за собой. И понимаю, что держусь только благодаря твоим знаниям. А если тебя не будет рядом...
Не сдержавшись, Лия стукнула кулаком по столу. Он накренился, и стоящие на углу склянки, доверху наполненные тёмно-зелёными кашицами, со звоном попадали на пол. Прячущиеся под полом мыши испуганно запищали и бросились врассыпную. За окном, от которого тянуло ночным холодом, промелькнула извилистая сиреневая молния — как знак неожиданно заклокотавшей в груди ярости.
— Хватит уже! — отчаянно закричала Лия, с болью глядя на стремительно темнеющий алый глаз. — Я не хотела тебе говорить, но, видимо, придётся! Неужели не поняла, как ритуал крови работает? В тебе — моя кровь, а, значит, теперь мы связаны! Так крепко, что эта связь и не исчезнет уже никогда.
Она осеклась, стиснула зубы и разъярённо добавила:
— Пока я жива, ты тоже будешь жить. Запомни это и уходи наконец! Не мучай ни себя, ни меня.
— А зачем ты это сделала? — с напускным спокойствием спросила девушка. Лия вздрогнула: этого вопроса она и боялась больше всего. — Ты даже имени моего не знаешь. Разве я не просто одна из множества других пациенток?..
Я знаю, кто ты, я знаю твоё имя, но ты сама его позабыла, равно как и меня. И нас тянет друг к другу, где бы мы ни были, что бы ни делали, сколько бы времени ни прошло. И ты сама это чувствуешь, хотя и понимаешь, откуда это чувство пришло, потому что ты в этом мире совсем недавно, и ты — чистый белый лист, воспоминания которого возвращаются лишь в горячечном бреду. Ты часто видишь нас во сне, но не догадываешься, что это мы, и боишься, что тебя охватило проклятие злого духа, кормящее тебя кошмарами о далёкой древности. Моя кровь приведёт тебя ко мне, мы обязательно встретимся вновь, но не сейчас — сейчас нужно расстаться, потому что мой путь ещё не окончен...
Лия расстроенно потёрла лоб.
— Сама не знаю, — соврала она. Хотя можно ли назвать ложью то, что просто не можешь объяснить?.. — Считай, что мне просто так захотелось, а тебе — повезло.
Девушке и правда повезло: в одной только её силе воли и слабом желании жить не могло скрываться то могущество, что и справилось с ритуалом крови без каких-либо последствий. Скорее всего, её внутренняя энергия происходила из какого-то другого источника, нежели того, что питал тела всех людей, — божественного или даже демонического. Лия не чувствовала в ней ни того, ни другого, но и иных объяснений тому, что девушка восстановилась буквально сразу же, попросту не было.
— Всё, иди, — кое-как произнесла она: слова лениво поднимались из саднящего горла, на выходе превращаясь в неразборчивую мешанину. — Иди, пока ещё можешь.
Девушка с неохотой кивнула. И, сделав шаг, обняла Лию, прижавшись к ней здоровой щекой. Жгучих пут, которые ощутимо были недовольны подобной пылкой близостью, она, на удивление, не касалась, несмотря на то что явно не могла знать об их существовании.
Лия закрыла глаза, неловко обняв хрупкое тело в ответ. Запах крови, лекарственных мазей, грязных бинтов и пыльной одежды вдруг — на одно промелькнувшее мимо мгновение — сменился ароматами солёного морского воздуха, прибрежных цветов и мокрой древесины.
— Я тебя найду, — прошептала девушка. — Обязательно найду. Моя кровь — твоя кровь, и однажды она пожелает вернуться, а я не смогу ей отказать, потому что сама наверняка захочу того же.
Поддавшись необъяснимым тёплым чувствам, Лия уткнулась носом в острое худое плечо и приоткрыла рот, но так и не смогла вымолвить ни слова.
Девушка отстранилась. Из глаза медленно выкатилась крупная прозрачная слеза, и она стыдливо смахнула её дрожащей ладонью.
— Я видела тебя во сне, — тихо сказала она. — Твои волосы напоминали пламя, а глаза — изумруды. Точно такие же, как на короне, что утяжеляла твою голову. Ты была другой, но всё же это была ты. Я узнала тебя и узнаю ещё раз, через сколько угодно лет. И приду к тебе, даже если ради этого нужно будет босиком пройтись по костям. Я приду...
Её голос ещё какое-то время эхом отскакивал от поросших паутиной углов, хотя потрескавшиеся бледные губы были сомкнуты, а она сама уже вышла за порог, в антрацитовый полуночный мрак, где перед блеском серебра, что окутывало её, меркли даже самые яркие звёзды.
— Как тебя зовут? — окликнула Лия исчезающую в темноту фигуру.
— Найми́, — негромко послышалось издалека.
Не так, не так, не так... Не Найми, не она, нет...
Пока внутренний голос стонал, корчась в вызванных разлукой страданиях, Лия закрыла заднюю дверь на замок и собрала с пола осколки разбитых склянок. После, ссыпав их в мешок с мусором, она вытащила на середину комнаты обшарпанный стул и задумчиво села на него в ожидании незваных гостей, чья глупость дала ей возможность попрощаться с незнакомкой, которую её сердце, напротив, знало тысячи лет.
Они явились с первыми лучами солнца, ещё раз доказав, что в этом мире всё шло не так, как должно: обычно на рассвете рождалась новая надежда, а за руку её держала вера в лучшее, подбадриваемая нерешительной радостью. Здесь же, в империи Милинь — если это было истинное название сего места, — в непроглядной ледяной ночи случались чудеса и зарождалась любовь, а утром из мёртвых восставали жестокость и кровожадность, заполняя собой сердца людей-подделок.
Беспричинная злость, как и раньше, вела их вперёд, и уже скоро они нашли лоскутки испорченного шёлкового платья, которые послужили достаточным доказательством для того, чтобы заподозрить Лию в соучастии убийства «знатного человека», чьё имя так и не было произнесено. Она ничего не отрицала: пусть она не участвовала в расправе, она всё же являлась той, кто укрыл настоящую убийцу и помог ей скрыться от правосудия — точнее, того, что люди-подделки называли правосудием.
Когда её сопроводили на главную площадь Сунво, подталкивая в спину древком копья, Лия вспомнила не-старика и его светящиеся изнутри сапфировые глаза: благодаря тому, что он нашёл её в лесу недалеко от моря, она сумела прожить два года без боли и страха, что до этих дней ни на минуту не оставляли её. Не-старик был хорошим человеком, равно как и девочка Айни, равно как и Мин — она до сих пор помнила все эти имена и бережно хранила их в своём сердце, несмотря на то что сама во многом была виновата в гибели их владельцев.
То, что эти люди когда-то жили, улыбались — даже ей — и мечтали о чём-то добром, всё-таки помогало ей держаться, напоминая о том, что не все вокруг безжалостные палачи — даже в мире-фальшивке. И верить всегда нужно было в них: в обычного травника, в обычную девочку и обычного юношу, а не в отстранённых, недосягаемых, как само солнце, Золотых предков, которые снова предпочли хранить молчание.
Лия понимала, что те, кто пришёл за ней сейчас, вряд ли настолько сильно любили и уважали того «знатного человека», что решили казнить её за пособничество убийце. Просто теперь все вокруг делились на тех, кто страдал и погибал из-за своей доброты, и тех, кто жил долго и счастливо, время от времени пытая и издеваясь над другими. И вторым не нужны были причины, чтобы браться за оружие и разбрасываться грубыми оскорблениями.
Топор был тупой, но никого из них это не остановило. Один человек долго пыхтел, примеряясь, как ударить получше — так, чтобы не задеть Жгучие путы, — и его нерешительность в чём-то даже походила на больную заботу. На секунду Лии показалось, что он так и не решится нанести удар, но он сделал это в тот же самый миг, и у неё знакомо почернело в глазах, — но не от боли, а от жуткого свиста, с каким человек замахивался топором.
«Чертовщина какая-то! — услышала она его удивлённый голос. — Бью-бью, а лезвие дальше половины не проходит!»
«Да ты просто топором орудовать не умеешь, это давно было ясно, — насмешливо отозвался кто-то. — Дай мне!»
Второй тоже не умел. И третий. И четвёртый. И...
Лезвие топора словно отскакивало от изуродованной плоти, не желая проходить дальше, чтобы наконец отделить голову от туловища. Виной тому были Жгучие путы: они крепко цеплялись за кожу и отвержено защищали свою хозяйку — или пленницу — от очередной казни.
В конце концов попытки прекратились, и их завершение ознаменовалось разочарованной фразой одного из палачей. «Не получилось, да и чёрт с ней. Пойдёмте лучше искать нового богатого дурака, которому можно услужить, а то старый слишком уж требовательный был...» «Точно! — подхватил другой. — Требовательный и жадный! А мы тут из-за того, что он сдох, время с этой девкой теряем! И что это на нас нашло?» «А хер знает, — ответил ещё один. — Вроде у нас принято, что за убийство надо казнить — хоть самого убийцу, хоть его помощников».
Голоса отдалились. Последним, что услышала Лия, было робкое: «Принято-то принято, а какой в этом толк? И разве ж это правильно?..»
Ответ на эти вопросы подхватил и унёс с собой прочь прохладный осенний ветер.
Первые двое суток она лежала без движения где-то недалеко от городской площади, на третьи — смогла пошевелить руками. Рана на шее неспешно затянулась, оставив после себя приметный длинный шрам, а когда у Лии получилось двинуть ногами, она перевернулась на живот и поднялась.
И шла, шла, шла. Не оглядываясь назад и не смотря вперёд, просто шла, пока ещё могла и, отчаявшись, протягивала руки к мелькающему впереди видению: тёплому ало-серебряному облаку, что вело её куда-то, поблёскивая звёздной пылью.
Перед её глазами пролетело несколько месяцев точно: благородное золото осени сменилось на мертвенную белизну зимы, но и она вскоре уже уступила место мягким, но уверенным шагам весны, под которыми набухали почки и расцветали первоцветы.
Собрав несколько бутонов озёрного ивового корня около поваленной телеги, Лия посмотрела по сторонам, смело перешла песчаную дорогу и постучала в дверь лавки целебных трав. Открыла ей женщина: отведя трубку от своего болезненно-бледного лица, она прищурилась и вопросительно вздёрнула покрытый оспинами подбородок.
Лия улыбнулась.
— Прошу прощения за беспокойство, госпожа. Не примете ли странствующую травницу на службу?..
***
Долгожданное пробуждение было похоже на сильный толчок в спину, от которого Лия подскочила на месте и потрясённо уставилась на алые глаза, которые расширились и заблестели — то ли от слёз, то ли от радости.
Недолго думая, Лия слетела с низкой лежанки и крепко поцеловала Ян Тай — смеющуюся, пахнущую морской солью, бормочущую что-то сбивчивое и глупое, но такое тёплое и нежное, что искренне хотелось смеяться сквозь жалобный плач.
— Вспомнила, моя милая госпожа? — Ян Тай и смеялась, с достоинством принимая град осыпавшихся на неё поцелуев, и охотнее подставляла под них левую сторону лица — ту, где под сильными чарами скрывались пустая глазница и уродливые шрамы. — Всё вспомнила?
— Тебя — да, — прошептала Лия, поглаживая подёрнутые румянцем щёки. — Тебя вспомнила. Моя кровь — наша кровь — всё-таки указала нам дорогу, Найми...
Ян Тай покачала головой.
— Нет. Это не моё имя. Моё давно утеряно и забыто, но это и неважно, ибо в том, что я ношу сейчас, есть частичка твоего, — а это самое главное.
— «Ян» как благородство, да? — усмехнулась Лия и, не сумев сдержаться, рассмеялась — легко и беззаботно, словно рассыпав по шёлку стеклянные шарики. — Или «Ян» как «Яна»?..
Она запнулась и, помрачнев, нахмурилась.
— Ох, и почему я об этом подумала? Понятия не имею, откуда у меня в голове взялось это имя...
Улыбка сползла и с лица Ян Тай тоже — сжав ладони Лии в своих, она посмотрела на них и глухо произнесла:
— Многое по-прежнему осталось для тебя загадкой, не так ли?
— Да... — Лия кивнула, огорчённо опустив плечи. — Воспоминания, они... Такие путаные, что я не могу поймать ни одно, чтобы понять хоть что-то... Лучше всего я помню все безумные и лишённые основания издевательства, а теперь ещё и то, как мы встретились впервые, но я чувствую, что упускаю главное, что все тайны по-прежнему от меня сокрыты, и что... — Она всхлипнула. — Что мне придётся снова и снова проходить все круги пыток и жутких кошмаров, которые так и не приведут меня к истине. Скажи, что мне нужно ещё сделать? Как я могу вернуть свои воспоминания и узнать, наконец, что творится в этом чёртовом мире?!..
Лия сорвалась на крик. Жгучие путы вспыхнули огнём, но почему-то слабым, как пламя затухающей свечи.
— Я тоже не знаю, что делать, — горестно сказала Ян Тай. — Ни твоих сил, ни моих, ни наших вместе не хватит, чтобы остановить тех, кто заставляет нас мучиться... И нам только и остаётся, что собирать воспоминания по кусочкам, чтобы добраться до правды...
— Собирать воспоминания?! — Вскочив, Лия машинально выглянула из окна: судя по всему, они находились в заброшенном рыбацком домике, построенном едва ли не на краю скалы, под которой угрожающе шумело море. — Сколько уже можно? И какой в этом толк, если я всё равно ни черта не помню и не понимаю? Ты сможешь ответить, а?
— Толк есть. Потому что теперь это будут мои воспоминания. Когда мы соберём их вместе, получится...
— Замолчи!
Повернувшись к Ян Тай, она крепко схватила её за запястья. Ян Тай ахнула, как от сильной боли, и попыталась вырваться, но Лия держала её так, будто от этого зависел тот самый поиск ответов, за который она готова была отдать душу.
— Хватит... Перестань, отпусти...
— Да, извини... — задрожала Лия. — Я перегнула палку, я знаю, просто это всё слишком непонятно и невыносимо...
Не договорив, она перевела взгляд на свои пальцы, сжимающие узкие запястье, и закричала от ужаса. Кожа на руках Ян Тай напоминала сожжённый пергамент: она распадалась на мелкие чёрные кусочки, рассыпающиеся в мелкую пыль, стоило им спланировать на тёмную ткань одежд.
Лия зажала рот ладонями. Только сейчас она вспомнила, что уже видела подобное прежде, перед тем как провалиться в затягивающий водоворот прошедших дней, больше похожих на кромешный ад.
Ты целовалась с мертвечиной. И полюбила её.
— Я не хотела верить в это, — затравленно прошептала Лия. Перчатка украдкой слезла с насиженного места и, скользнув вниз, спряталась под её юбкой. — Не хотела верить в то, что ты — мертвец. Но, видимо, ты...
— Нет! — Ян Тай затрясла головой и сделала шаг, но приближаться к Лии не стала. — Я не мертвец! Прошу тебя, поверь мне, я не мертвец! Я... Я...
Она стёрла влагу со щёк, прикусила кроваво-красную губу и выдохнула:
— Я гораздо хуже. И когда-нибудь ты должна была об этом узнать.
Лия не ответила. Она уже не могла кричать, не могла злиться и не могла рыдать. Обессиленно опустившись обратно на лежанку, она обхватила себя за плечами и принялась раскачиваться из стороны в сторону, словно это должно было хоть как-то привести расползающиеся мысли в порядок.
Гораздо хуже... чем мертвец...
Что бы это могло быть? Какой сюрприз для неё готовил этот погрязший в хаосе мир, выбрав своей целью самое дорогое, что у неё и было за всю несправедливо долгую жизнь?
Откинув голову, Лия застонала. Момент счастья, что подобрался к ней сразу после пробуждения, был безвозвратно утерян, и теперь к ней снова прильнули безнадёжность и безутешное горе, — и они били в тысячу раз больнее, чем тупой топор.
— Я всё тебе объясню. Обязательно объясню, — сдавленно произнесла Ян Тай, пятясь к двери. Её шея тоже начала чернеть и разваливаться на куски прямо на глазах. — Но не сейчас. И не здесь.
Опустив полный сожаления взгляд на Лию, она выбежала на улицу, в объятия разбушевавшегося морского ветра, и помчалась прямо к краю скалы.
— Нет, стой! — крикнула Лия, бросившись следом. Её ноги путались в юбке чёртового монашеского одеяния, из-под сапог то и дело выскакивали скользкие камни, и ей приходилось то и дело останавливаться, чтобы не упасть. — Подожди! Ты же не можешь просто так взять и уйти!
Ян Тай обернулась, прижав к себе полностью почерневшую, как уголь, кисть руки.
— Не могу. Но мне нужно. Если я не сделаю это, ты...
— О, может, ты решила мне таким образом отомстить? — расхохоталась Лия, хлопнув в ладоши. — Сначала я тебя прогоняла, а теперь умоляю остаться!
— Нет! Нет, это не так. Ты же видишь, что я... что мне надо... восстановиться...
Свинцовые тучи за её спиной сгущались всё больше. Небо осветилось ослепительной молнией, пенистые морские волны встали на дыбы от очередного порыва сильного ветра.
— Восстановиться?! — Лия перешла на визг, но перекричать просыпающуюся стихию ей всё равно не удавалось. — Разве моя кровь тебе не помогает? Разве не она позволяла тебе быть живой всё это время?!
Ян Тай промолчала.
И шагнула к опасному краю.
Лия побежала к ней, выставив вперёд руки, будто намереваясь в любой момент поймать её, однако Жгучие путы, воспротивившись, настойчиво тянули её назад.
— Я же не смогу одна! — обречённо закричала она. — Больше не смогу! Кто пообещает мне, что ты вернёшься?
— Я пообещаю. — Голос Ян Тай вдруг прозвучал совсем рядом с ней, хотя она сама стояла в отдалении, глядя на облизывающие скалу волны. — И я вернусь.
Её нога зависла над обрывом. Острая шпора загадочно блеснула в штормовом полумраке.
Ян Тай улыбнулась. Нежный фарфор кожи сполз с лица, обнажив плохо зажившие рубцы. Голос, совершенно не похожий на её, заскрежетал:
— Я же говорила, что всегда узнаю тебя, где бы ты ни была, и приду к тебе. Но сперва...
Она сорвалась со скалы за долю секунды, и серебристое облако, что повторяло очертания её тела, превратилось в алое — и кровавым пятном растеклось по мрачному грозовому небу.
Сперва я вернусь туда, где сокрыто моё величие — давно поруганное, но не исчезнувшее.
Задыхаясь от скорби, Лия доползла до края. Она тщетно пыталась рассмотреть Ян Тай в глубине голодных волн, надеясь увидеть её, живую и здоровую, стоящую на воде, машущую рукой и улыбающуюся — обязательно улыбающуюся.
— Ты же можешь так, — прошептала она, глотая слёзы. — Ты же можешь... Ты всё можешь... Вернись, я прошу тебя, вернись... Без тебя ничего не получится, я ничего не сумею!..
Но время шло, а Ян Тай всё не появлялась.
Ливень обрушился на обессилевшую Лию холодным водопадом, а ураган всё намеревался столкнуть её вниз, но она крепко держалась заледеневшими пальцами за камни, напряжённо смотря на тягучие дегтярные волны. Теперь море внушало страх, а не благоговейный трепет, и напоминало владения жестокого демона, а не прекрасной морской богини.
Лия криво усмехнулась. Даже море — гордое, ни от кого не зависящее, могущественное море — мир-фальшивка сумел превратить в безжизненное заплесневелое болото.
— Гнилое болото — для гнилой принцессы, — сказала она вслух. — Что ж, пусть так.
Разжав пальцы, Лия оттолкнулась от камней.
И полетела вниз, прямо в беззубый рот, жадно разверзшийся в морской пучине.