Глава 18. Коми
Видение бесследно растаяло в облаке ихора, но последние секунды жизни Терцепсии Яо плясали перед глазами жуткой фантасмагорией. В ушах затухающим эхом отдавался полный отчаяния вопль ее сына. Их боль, их ужас, смерть... все это я ощущал собственной шкурой, вместе с солоноватым привкусом крови на губах и пальцами Аргуса, вонзавшимися в горло...
Тряхнув головой, чтобы отогнать морок, я почувствовал слабость. Ноги подкашивались, а комната медленно, но верно поплыла в сторону. Пришлось дать себе пощечину, чтобы все прекратилось. Вдох-выдох, вдох-выдох...
Сильно легче не стало.
Понимая, что равновесие вернется не скоро, я осторожно обернулся и поискал взглядом Аргуса. Хотел сказать ему, что во всем, что случилось его вины не больше, чем в ноже, которым убийца перерезает глотку жертвы. Что он себя не осознавал. А потому не должен стыдиться прошлого. По крайней мерей, не передо мной.
Но наткнулся лишь на перекошенное от отвращения лицо Гии, опершейся о ближайший саркофаг. В глазах ее виднелись слезы, а рука, что прикрывала рот, дрожала.
– Что ты за тварь? – прошипела она.
Слова хлестнули плетью.
Я вздрогнул. Взгляд то и дело соскальзывал к голове Терцепсии Яо. Сжались кулаки. Я попытался подобрать слова и объясниться, но вместо этого сумел лишь выдавить:
– Где Аргус?
Гия не ответила. Лишь отвернулась, будто больше не могла на меня смотреть.
Ее реакция не удивила. Но и понятной тоже не была. Все, чего я хотел, когда полез в чужую память, лишь прояснить причины такой отчужденности Аргуса. Я не стремился выворачивать его белье наизнанку. Только убедить, что ему не в чем себя винить и незачем закрываться. Не передо мной.
Тяжесть во всем теле сделала конечности непослушными. Кое-как доковыляв до лестницы, я вцепился в ближайшую из каменных перекладин и упрямо полез вверх. Нужно было, наконец, разобраться во всем до конца.
Когда с горем пополам выбрался на поверхность, я уже дышал через раз. От усталости хотелось свалиться прямо на камни и, не обращая внимания на оглушающий грохот молний, уснуть. Морской воздух обжигал легкие холодом, но бешеному ритму сердца это почти не помогало. В груди щемило почти до слез.
И все же, стоило заметить высокую фигуру в красном камзоле, застывшую у кромки воды, всю слабость и боль как ветром сдуло.
Кое-как сумев соскрести остатки мужества, я осторожно приблизился к стражу. Тот мрачно смотрел прямо перед собой и даже не подал виду, что заметил меня.
Я открыл рот, собираясь что-нибудь сказать, но на уме было пусто. Ждал ли Аргус чего-то? Объяснений, быть может? Но разве мое слепое упрямство в этом нуждается? Ведь он дал ясно понять, что не желает копаний в своем прошлом.
Стало до ужаса стыдно.
– В кои-то веки не находишь слов? – Головы страж так и не повернул, но в голосе не слышалось ни злости, ни раздражения. Только досада и опустошенность.
Я откашлялся. Ладони вспотели, а язык будто завязался узлом.
– Я думаю, мне надо... Ну, в общем, я хочу изв...
– Нет!
Его резкий ответ заставил меня вздрогнуть. Опять. Я уставился на Аргуса в немом изумлении.
Тот повернулся. Серебристые глаза ярко пылали.
– Даже не думай, слышишь? Раз уж совершил поступок, то не извиняйся. По крайней мере, не передо мной. Я не хочу этого слышать. Не от тебя.
Признание потрясло. Я захлопнул рот и несколько мгновений, показавшихся вечностью, просто хлопал глазами. Не от меня? Что это значит? Неужто в своем неуемном любопытстве я пересек некую черту? Нет, я прекрасно понимал, что слишком далеко зашел. Но разве этого достаточно, чтобы не дать мне шанса даже оправдаться?
– Ди, ты?..
– Надеюсь, ты увидел все, чего хотел, – снова перебил Аргус.
Это разозлило. Притопнув ногой с досады, я выпалил:
– Ну и что?! Мое мнение о тебе от этого не поменялось!
Аргус, казалось, и вовсе не ожидал такого ответа. Его глаза немного расширились, а брови чуть приподнялись. И все же он ничего не сказал.
А вот я разразился целой тирадой:
– Похоже, ты обожаешь делать выводы за других. Думаешь, будто знаешь меня как облупленного? Все уже решил? – Сам того не осознавая, схватил его за отворот камзола. – А я ведь понял, почему ты так стыдишься дня своего преображения. Не из-за смерти Яо. Мне кажется, ты давно уже с этим смирился. Но вот чего ты боишься на самом деле, так это моего презрения. Потому что зачем-то вбил себе в голову, будто я какой-то моралист. Верно? Отвечай же! Я прав или нет?
Недоумение на лице стража сменилось прежней досадой. Он отвернулся. Провел белой ладонью по белому лицу. Рука моя выпустила его камзол.
– Все не так... однозначно. Ведь я даже не помню того дня. Ничего, кроме жгучего желания уничтожать все, что только попадется на пути. Разорвать всех, кто бы в той комнате, на куски и искупаться в их крови. Что меня тогда остановило, не знаю, но Яо стала не единственной жертвой в тот день.
– Ее сын? – выдохнул я.
Аргус отрицательно качнул головой.
– Майра сумела меня отвлечь, прежде чем я до него добрался. Помню, момент просветления застал меня, когда мои пальцы сжимали ее глотку. – Он умолк слишком резко, будто слова иссякли.
Но я догадался, что страж просто начала под другим углом смотреть на прошлое.
Учуяв момент близкого осознания, я проговорил:
– А теперь еще раз все обдумай и реши: не был ли весь этот кровавый спектакль спланирован нарочно? Метара не могла не предвидеть, чем чреват тот ритуал, правда же? Она шесть раз до этого его проводила. А если так, то не стала бы понапрасну рисковать столь важными гостями. Понимаешь, о чем я?
– Но в чем смысл устранять Терцепсию Яо моими руками?
Я пожал плечами:
– Кто знает, какие безумные идеи была способна породить ее голова? Но вот в чем я совершенно точно уверен: она бы ни за что так не просчиталась. Только нарочно. И мальчишку спасла тоже не из жалости. Ты вообще знаешь, что с ним потом стало?
– Нет. Думаешь, он может стоять за всем этим?
– Кто знает? Но такой вывод напрашивается сам. Возмужавший наследник параксанского богатея, затаивший злобу за смерть матери, вполне мог пустить деньги и влияние семьи на месть. Открыть доступ к секретным архивам куатов, опять же. Мы же не знаем, что сейчас творится в Ордене и как далеко расползлись щупальца старейшины Шиан И.
– Шиан И мертв.
Я на миг застыл, вспомнив, что Гия и впрямь упоминала об этом. В тот раз я не придал значения давности произошедшего, потому что собственными ушами слышал, как предатель-контрабандист Д'юма разговаривал с куатским старейшиной.
– Когда это случилось?
Аргус не медлил с подсчетами.
– За год до того, как ты уничтожил Майру.
От этой новости у меня задергался глаз.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Кстати, он был среди других, когда я лег под иглы.
Я нахмурился. Запоминать лица старейшин, участвовавших в ритуале преображения Аргуса, казалось тогда лишним. Да и как было отличить одного от другого, если все выглядели практически как братья-близнецы?
– Но я сам слышал разговор Д'юмы с Шиан И, когда мы летели на Семерку и... когда Мекет еще был жив. Я же тебе говорил! Или... нет?
– Не говорил. – Аргус скользнул по мне хмурым взглядом. – Перед собственной смертью Д'юма упоминал это имя. Но тогда я решил, что у него разум помутился от страха.
– Д'юма же был одним из прелатов! Он не мог ошибиться, – заявил я, и уже чуть менее уверенно добавил: – Мне кажется.
– Теперь мы этого не узнаем.
Тут я готов был согласиться с Аргусом. В последний раз, когда мне доводилось видеть голову прелата, она лежала в криоящике в поместье Дианы Винтерс и медленно превращалась в цветочный горшок для минна.
Но.
Помимо Д'юмы, у нынешнего старейшины куатов, кем бы он ни был, осталось еще немало последователей. Мы могли бы попытаться выйти на него через них. Если, конечно, это в самом деле нужно.
– Т'анн четко дал понять, на кого он работает. Его месть тебе лишь часть общего плана по устранению Истока. Куаты по-прежнему верят, что я опасен для Галактики. Хотя Затворник и уверил меня в обратном.
Аргус мгновенно напрягся.
– Что лейр сказал тебе?
– То, что должен был сказать ты, когда я только очнулся в гостях у пиратов. – Странное дело, но когда я представлял себе этот разговор, думал, что буду злиться значительно больше. – Нужно было сразу признаться.
Аргус отвел глаза.
– Не знал, как ты отреагируешь. Ты долго не приходил в сознание. Я боялся, что этого вообще не произойдет. Но когда ты очнулся, я просто не нашел в себе сил сказать правду. Не хотел, чтобы ты возненавидел меня сильнее.
Его слова показались мне такой несусветной глупостью, что я не выдержал и заехал ему по плечу.
– Но я тебя не ненавидел! И почему для тебя вообще так важно, что я о тебе думаю? Кто я тебе?
Аргус не торопился с ответом. Но когда все же заговорил, слова полились из него неудержимой рекой:
– Не знаю. Когда я нашел тебя на дне каверны под камнями, во мне как будто что-то надломилось. Я торговался за твою жизнь, обещал защиту, а в итоге подвел. Как только я осознал это, то испытал такую боль, что на миг даже подумал, будто мое сердце снова бьется. Миг беспомощности и отчаяния, который не забыть. Я спрыгнул вниз и попытался вытащить тебя из-под завалов. И вот тогда и увидел, как из твоих ран, вместо крови, сочится черный туман. Он быстро собирался в сгустки и со временем обрел форму. Твою форму, Риши. Новый ты лежал рядом с собственным телом. Без сознания, но дышащий, живой. Я не знал, что должен делать. Поэтому только ждал. Когда твое новое тело восстановилось, старая оболочка иссохла и превратилась в пыль. Я вытащил тебя из провала и сторожил несколько дней напролет. Потом появился Изма и забрал нас.
Я надеялся, что он что-нибудь добавить, но страж опять будто воды в рот набрал.
Тогда я осторожно заметил:
– Ты все-таки не ответил на мой вопрос.
Аргус раздраженно выпустил воздух, в котором, в общем-то, не нуждался.
– И не отвечу. Повторюсь: я не знаю, что сказать тебе. Для меня неважно, кем тебя считать. Ты жив и этого достаточно.
Достаточно. Удобное слово, чтобы прятаться за ним, как за ширмой, особенно когда не хочешь делиться тем, что на душе.
Я разглядывал профиль стража, чувствуя, как невыраженные эмоции разъедают его изнутри. Ему неистово хотелось сказать что-то еще, нечто важное. Но то ли природное упрямство, то ли подсознательный страх быть непонятым препятствовали этому. Аргус отгородился, будто и не было того мига откровения, что мы с ним разделили. И это ранило.
Я отвернулся и встретился взглядом с Гией, выбравшейся наконец на поверхность.
– Наворковались, как я вижу? – с усмешкой спросила она и, не дав нам времени ответить, помахала перед собой старательно завернутой в шейный платок головой Терцепсии Яо. – Ну не смогла я ее там оставить, хоть режьте. Думаю, после всего, что пережила, эта дама достойна большего, чем изображать из себя экспонат для абсолютно неблагодарной аудитории.
Я, проглотив упрек, спросил:
– Что вы с ней будете делать?
– Ночную вазу, конечно! – И, правильно расценив выражение моего лица, тут же добавила: – Да шучу я! Сожгу в печи, а прах развею над океаном. Так-то!
Идея показалась неплохой и даже у Аргуса возражений не вызвала. Страж только молча кивнул и, заложив руку за спину, зашагал прочь от могильника.
Стоило ему отойти на приличное расстояние, Гия, значительно понизив тон, поинтересовалась:
– Ну как? Выяснили отношения?
Я слегка опешил. После достаточно бурной реакции на мой поступок в склепе, я ожидал чего-то другого.
– Как сказать? – Мой взгляд опять уперся Аргусу в спину. – Вроде бы. Но вопросов от этого появилось только больше.
Гия усмехнулась:
– Ничуть не удивлена. Трудно представить себе наименее похожих друг на друга людей. Закадыками такие обычно становятся.
Легче от этого не стало, но вслух я ничего не сказал.
Гия же, будто поймав некую волну, продолжила:
– Таких, как ты и он вообще обычными назвать нельзя, поэтому я бы не спешила делать выводы. Если тебя и впрямь волнует этот страж, будь к нему снисходительнее. Хотя бы до тех пор, пока ваши с ним пути не разойдутся.
Меня будто закоротило. Разойдемся? Признаться, я прежде никогда не задумывался над тем, что будет после (если это вообще случится) того, как вся история с куатами закончится. Чем займусь, куда подамся? Стану ли в одиночестве скитаться по Галактике или отыщу себе какое-нибудь уютное местечко, где никто не будет знать о Тенях, лейрах и куатах? И уж точно не гадал, останется ли кто-то из моих спутников рядом. Но что, если немного помечтать? Хотелось бы мне, чтобы Аргус всегда оставался рядом как друг, защита и опора?
Прислушавшись к собственным чувством, я вдруг осознал, что ответом будет безоговорочное «да». И по-идиотски зарделся.
– Гия, вы, кстати, довольно легко справились, – попытался я перевести разговор в более привычное русло. – Одним вопросом «Что ты за тварь?» обычно не обходится.
Гия выглядела несколько смущенной.
– Погорячилась немного, признаю. Знала же, кто ты такой. Но знать и видеть самой – разные вещи. А ты со своими выкрутасами просто застал меня врасплох. Да еще и сама история эта... – Она не уточнила, но и без того было ясно, что речь о видении. – А ты играешься с Тенями, будто дите малое. Тебя бы в надежные руки да под суровый надзор. – Она вдруг протянула руку и потрепала меня по макушке свободной рукой. – Но тот, кому это было бы под силу, больше всего эту твою непосредственность и ценит. Так-то!
Вместе мы запечатали склеп, а вскоре и взобрались на гору вслед за Аргусом. Оказавшись дома у Гии, рассредоточились по углам. Я, с разрешения хозяйки, с огромным удовольствием опустился в мягкое и удобное кресло и вытянул ноги. Спешить обратно на корабль совсем не хотелось. Да и что было там делать? Делиться с Затворником очередными умозаключениями, от которых и без того уже ум за разум? Увольте. Хотелось хоть немного просто побездельничать. А еще поесть.
Гия скрылась где-то в дальних комнатах вместе с головой Терцепсии Яо, а я все смотрел на Аргуса, точно зверь в клетке мерявшего комнату шагами туда-сюда.
– Чего ты суетишься? Сядь.
Тот даже не остановился. Словно только это замкнутое блуждание по комнате и помогало сдерживать напряжение.
Настаивать я не стал.
Явилась Гия. Головы Терцепсии Яо при ней уже не было.
– Я жуть как проголодался, – сказал я. – Тут есть какое-нибудь заведение? Таверна или типа того?
Хозяйка дома согласно закивала:
– Есть харчевня поблизости. Не такая уж дрянная, между прочим. Я иногда там питаюсь, когда с работой завал и нет времени на готовку. И местные, кстати, тоже захаживают. Выпить, посплетничать. И все такое.
– А мне как раз до смерти хочется познакомиться с местными, – просиял я, поднимаясь. – Давненько не разговаривал с нормальными людьми.
Глаза вдруг застывшего на месте Аргуса подозрительно сузились:
– Прямо-таки до смерти?
– Фигура речи, – отмахнулся я. – Ну ты чего такой суровый? Мы же уже все разрешили. Разве нет?
Аргус тут же отвернулся. И это было еще более странно. Потому что именно тогда я заподозрил, что злится он на меня. Словно каким-то непостижимым образом мне не удалось оправдать оказанного доверия.
– Ди?
Но тот, будто нарочно не желая отвечать на вопрос, задал свой Гие:
– Что с головой?
– Дело сделано, – Гия демонстративно отряхнула ладони. – Я развеяла прах, как и сказала. Надеюсь, несчастная женщина наконец упокоится с миром. Правда... – Она вдруг запнулась, словно пыталась подобрать нужные слова.
Мы оба насторожились и чуть ли не хором спросили:
– В чем дело?
– Я кое-что нашла внутри. Кое-что не совсем уместное.
Я моментально встрепенулся.
– Внутри? Вы имеете в виду, внутри головы?
Гия кивнула.
– Я и обнаружила-то эту штукенцию лишь после того, как саму голову сожгла. Хорошо, что вещь оказалась из огнестойких...
– Что за вещь?
Она сунула руку в карман и вынула оттуда почерневший от копоти предмет дисковидной формы.
– Что это такое? – спросил я, машинально протянув руку.
– Сама хотела бы знать. – Гия передала предмет мне, но прежде, будто для разрешения, глянула на Аргуса. Тот не возражал.
Взяв предмет, я тут же принялся так и эдак крутить его перед глазами. Штучка оказалась крайне занятной и за неровный диск могла сойти лишь при беглом осмотре. На деле же она была куда более сложной геометрической формы и походила на пару отлитых из красного металла полумесяцев, соединенных друг с другом маленькими сцепками. Искусная резьба, тянущаяся вязью по всей поверхности, показалась странно знакомой. Словно, я где-то уже видел нечто подобное... Храм? Пещера?..
– Какое-нибудь украшение? Амулет? – предположила Гия.
Я отрицательно качнул головой, тщетно пытаясь оттереть гарь:
– Сомневаюсь. Украшения во рту не прячут.
– Это большая Галактика. У разных народов полно причуд, – справедливо заметила аргусовская подруга. И в этом плане была права. Но не в том, что касалось предмета у меня в руках. От штучки так и веяло зловещей аурой, точь-в-точь как...
Я быстро прикарманил ее и, прежде чем кто-нибудь успел возразить, улыбнулся:
– Пусть пока у меня побудет, ладно? А с тем, что она такое, разберемся позднее. Никто нас, вроде бы, не гонит. А я жуть как есть хочу. Идемте! Ну, пожалуйста!
– Ладно, – кивнула Гия. Мой беззаботный тон ее определенно подкупил. В отличие от Аргуса, который, не переставая, сверлил меня подозрительным взглядом. – Нам через эту дверь.
Череда смежных комнат, довольно тесных, и коротких темных коридоров, наконец, вывела нас к тяжелой округлой створке, отделявшей дом портового механика от центральной улицы городка Коми.
Коми и еще несколько схожих поселений, разбросанных по архипелагам, образовались, когда ввязавшийся в войну с лейрами Риомм из кожи вон лез ради ресурсов и цеплялся за каждый свободный мир, до которого мог дотянуться. Саул представлялся жадной Империи планетой, весьма богатой рудой. Вот только счетоводы ошиблись. Недра его оказались далеко не так изобильны, и истощились в первые два десятилетия. Шахты довольно скоро прикрыли, ну а местные жители... Местным, не желавшим срываться с насиженных мест, ничего не оставалось, кроме как начать осваивать новое для них ремесло. По счастью, в бездонных водах Саула водилось достаточно рыбы, чтобы прокормить скромное население планеты, а кое-что еще и на продажу соседним системам оставить.
Потому-то богатством здесь и не пахло, а мощеные черным камнем улочки хоть и выглядели чистыми и ухоженными, глаз нисколько не радовали. Дома приземистые, угловатые и либо такие же чернокаменные, как и сам остров, либо обыкновенные одноэтажные пластметаллические модули, оставшиеся со времен риоммского владычества. Народу практически не видно, а те из жителей, что слонялись по улице, смотрели на нас так, будто мы позарились на их рыбный запас. Жуть, одним словом. А я еще по наивности считал, будто беднее Семерки места не найти. Даже появление тусклого солнца, еле проклюнувшегося сквозь тучи, нисколько не развеяло царящее над городом уныние.
– И все здесь поголовно промышляют рыболовством? – спросил я, с интересом изучая лотки местных лавок. Куда ни глянь, везде рыба. Только в редких местах пестрели островки овощей и кое-каких фруктов. И запах стоял соответствующий. Наверное, из-за него Аргус держался чуть в стороне.
– В основном. – Гия вежливо отделалась от дряхлой зулланши, пытавшейся навязать нам «ну хоть парочку наисвежайших угорьков» и подтолкнула меня вперед. – Хотя есть и фермеры. Ну, те, у кого нашлось деньжат, чтобы организовать теплицы с искусственным грунтом. На своей-то земле, да с таким солнышком много не вырастишь, как ни старайся. Кто-то, вроде меня, занимается ремонтом, а кому-то все еще кажется, будто, если копнуть глубже, можно наткнуться на еще неоткрытое месторождение и разбогатеть.
Я присвистнул:
– И такие есть? Мечтатели.
Подруга Аргуса кивнула.
– Хотя здесь отыщется и пара местечек, где можно скоротать вечер, если уж совсем невмоготу. Местным рыбакам несладко приходится, сам должен понимать. Они порой месяцами твердой земли под ногами не видят, а как возвращаются, тотчас же несутся в кабак. Классика. Так-то.
Долго блуждать по городку Коми невозможно, даже если очень постараться. Однотипные улочки, однотипные дома, однотипные, слонявшиеся по закоулкам и недобро зыркавшие в нашу сторону, жители. Далеко не только люди и зулланы. Встречались мекты, динетины, даже парочка хэфу. Но при этом все выглядели одинаково мрачными, голодными и злыми.
– Чудное местечко.
Харчевня, о которой упоминала Гия, показалась в поле зрения спустя минут десять пешего хода и, по вполне очевидным причинам, ничем особым внешне похвастаться не могла. Простой одноэтажный куб, из тех, что использовались в качестве временных жилищ в годы освоения, с неприметной неоновой вывеской над входом. Вывеска гласила на риоммском: «Обглоданный плавник».
– Слюнки так и потекли, – заметил я, чем заставил Аргуса хмыкнуть.
Гия поспешила успокоить:
– Не волнуйся. Готовят здесь лучше, чем рекламируют. Заходи.
Ее слова, однако, утешили меня слабо, но, дабы не показаться сумасбродом, я все же нырнул в раскрывшиеся двери.
Едва оказавшись внутри, я застыл от дивного запаха кушаний, разлившегося в теплом воздухе. Аромат рыбных блюд и приправ оказался сильнее чадящих трубок завсегдатаев, расположившихся за небольшими круглыми столиками.
Посмотреть здесь тоже было на что.
Просторный зал с белеными стенами, украшенными чучелами рыб всех вообразимых форм и размеров, создавал ощущение старинного уюта. Освещение не скудное, однако по глазам не било, что тоже играло на атмосферу. Пластметаллические форм-стулья и столики достались заведению от Риомма, а вот барная стойка совершенно точно была изготовлена из натуральной древесины! Похоже, местный хозяин знал себе цену. И это приятно удивляло.
– А здесь все-таки здорово!
– Я же говорила. – Гия со смехом ткнула меня в бок локтем, потом указала на столик поближе к стойке, за которой высилась приветливая девушка-мекта: – Вон туда проходи. Я всегда там сижу.
Будний день был в самом разгаре, но несмотря на это, в зале практически не осталось незанятых мест. Даже тот самый столик, что так нравился Гие, свободным оказался лишь потому, что хозяева харчевни, как выяснилось, нарочно придержали его для постоянной клиентки.
– Венья, а чего народу-то столько? – поинтересовалась Гия у девушки, после того, как та рассадила нас.
– Команда Чибика вернулась из плавания. Отмечают. – Девушка указала на компанию рыбаков, занявшую почти половину зала и с хохотом и сальными шутками обсуждающую богатый улов. Изо всех сил стараясь не пялиться на нас с Аргусом, она улыбалась до того заразительно, что я сам не заметил, как начал лыбиться в ответ. – А еще к нам тут инопланетники пожаловали.
Венья была явно не дура, а потому, быстро сообразила, что и мы с Аргусом за местных едва ли сойдем.
Едва услышав о чужаках, Гия тут же встрепенулась:
– Да ну? И кто же? – А сама между делом вытянула шею и принялась разглядывать толпу.
Венья не стала ее томить и быстро указала в самый дальний угол у крошечного окошка с противоположной стороны стойки. Там обнаружился еще один столик, а за ним восседала до боли знакомая троица.
– Вот ведь... – выругался Аргус, и я был с ним согласен.
Гия сощурилась:
– Кто это? Знакомые?
– К несчастью да, – мрачно подтвердил страж и, поднявшись из-за стола, направился к Затворнику, Чшу'И и Изме.
Вид у троицы был довольно пришибленный. Ничего удивительного, что в них сразу заподозрили залетных. Затворник хлестал как не в себя, будто впервые добрался до пойла; экзотичная Чшу'И с любопытством принюхивалась к напитку в собственной кружен; а мрачный насупленный Изма, попивавший лишь короткими глотками, опасливо зыркал по сторонам.
Стоило только Аргусу попасть в поле его зрения, старик тотчас же выплюнул все, что успел набрать в рот и, вытаращив глаза, немедленно вскочил с места с сиплым:
– Хозяин!
В харчевне, благо, оказалось достаточно шумно, чтобы никто не обратил на это внимания. Но от меня не укрылась тень недовольства, скользнувшая по лицу Аргуса. Он жестом заставил Изму плюхнуться обратно, склонился над столиком и что-то шепнул троице, отчего те одновременно уставились нас с Гией.
Венья к этому моменту уже уплыла в, так сказать, закулисье, и я мог свободно помахать им рукой. Затворник в ответ отсалютовал кружкой и, залпом опрокинув в себя, поднялся и вместе со всеми направился к нам.
– Это и есть ваши попутчики? – заинтересовалась Гия, понизив голос.
Я успел кивнуть и представить каждого, прежде чем за столиком стало тесно. Новички приволокли с собой стулья, благо хозяева харчевни, кажется, были не против. Аргус на всякий случай бросил на стойку несколько кредиток, моментально испарившихся по мановению руки мускулистого бармена-динетина. Затворник сиял пуще обычного и, не мигая, смотрел на Гию, Чшу'И скромно косилась то на меня, то на Аргуса, а Изма притих и старался сделаться как можно незаметней.
– Позвольте представиться, – первым же и открыл рот лейр. – Мое имя Затворник.
Гия проигнорировала протянутую руку и фыркнула:
– Что за идиотское имя такое?
Я ждал начала неприятностей, однако улыбка Затворника нисколько не поблекла, будто слова аргусовской подруги показались ему удивительно забавными.
– Такие уж у меня были родители. С выдумкой, как говорится.
Гия, не зная как реагировать, обратилась вопросительным взглядом к Аргусу. Но поскольку страж ее проигнорировал, я взял на себя роль эдакого буфера.
– Не обращайте внимания, – беззаботно улыбнувшись, сказал я. – Он и сам немного того. Засиделся бедолага в боиджийских лесах.
– Где?! – брови Гии моментально поползли вверх.
На лице Затворника отобразилась гордость за себя любимого.
– Вы не ослышались, миледи. Но, по правде говоря, где я только не бывал. Боиджия – лишь одно из моих пристанищ, хоть и наиболее длительное.
Я демонстративно закатил глаза. К чему был этот высокий штиль?
– Лучше скажи, что вас сюда принесло? – процедил Аргус сквозь зубы, темнея лицом с каждой новой секундой.
Лейр скорчил рожу и глянул на меня:
– Риши, твой приятель тотальный кайфолом. Разве мы не можем выпить и побродить по окрестностям? Планета новая, люди интересные. Зачем сидеть-то взаперти?
– Я сказал вам оставаться на корабле, – рыкнул Аргус, отчего несколько хохочущих завсегдатаев оглянулись.
Затворник, однако, не растерялся.
– А ты нам не хозяин! Во всяком случае, не мне. И не ей, – он ткнул в сторону Чшу'И, – тоже. Сами решаем, куда и когда идти.
Технически, он был прав, так что я даже не подумал встать на сторону Аргуса, хоть он, судя по мельком брошенному в мою сторону взгляду, этого и ждал.
Я решил поступить иначе.
– Как вы вообще сюда пробрались? Корабль же до сих пор в ангаре. Я видел.
– Через мой дом, ясное дело, – фыркнула Гия. – Пробрались, будто крыски. Без спроса. Какие милые у тебя друзья, малыш.
Изма еще ниже опустил голову, отчего мне стало казаться, будто он вот-вот стукнется лбом о столешницу. Лейру от слов Гии тоже стало невесело, и только Чшу'И продолжала сидеть все с прежним невозмутимым видом, будто ее ничто не касается.
С торжественным видом приложив руку к груди, Затворник вдруг низко поклонился:
– От имени всех виновных приношу искренние извинения, мадам. – И тут же подмигнул, чем испортил всю нелепость момента. – На самом деле, это я их подбил на вылазку. Страсть как хотелось пройтись, да и сплетнями поживиться не помешало бы. Я давненько уже в свет не выбирался. В конце концов, Галактика одной ногой в войне и все такое...
Аргус фыркнул:
– Нашел место.
Затворник же оскалился:
– А, между прочим, нашел! Пока вы там шушукались, я кое-что выяснил. Поговаривают, будто хрупкому миру между Риоммом и Тетисс конец.
– Война началась? – вскинул брови Изма. И не понятно, то ли расстроился, то ли обрадовался.
Лейр улыбнулся:
– Мир – штука хрупкая, уважаемый Изма. Достаточно и искорки, чтоб пламя разгорелось. Сдается мне, нехилый пожар воспылал.
– Ты о чем? – спросил я, сердцем чуя неладное.
– По инфосети носится сообщение, что Боиджия подверглась нападению Черной эскадры. Силам леди Орры удалось уничтожить риоммский крейсер и взять Мероэ под контроль.
– Иными словами, Тетисс официально переступили черту, – мрачно подытожил Изма. – Зачем они это сделали?
Вопрос этот, похоже, интересовал, казалось, всех.
Лейр медлить с ответом не стал. Он сказал:
– Затем, уважаемый Изма, что не смогли устоять от соблазна уничтожить куда более страшного, чем Риомм, врага. Могучего и ужасающего.
– Кого? – хором спросили все, кто сидел за столиком.
Затворник умел нагнетать как никто другой. Он выдержал паузу, а потом припечатал:
– Воплощенную Тень, могучего Истока, единственного и неповторимого Риши нашего Динальта!