Глава 11. Гончая
Услышав знакомый голос, я на мгновение растерялся и перевел вопросительный взгляд на хозяина оружия:
– Я не справился? – Бластер по-прежнему упирался под ребра.
Ухмылявшийся во всю ширь сержант качнул головой:
– Наоборот. Даже лучше, чем я ожидал. Хотя, это еще не конец.
Я нахмурился:
– В каком смысле?
На что он лишь мотнул головой.
– Может для начала все-таки познакомимся как следует?
Я оглядел толпу, не обращавшую на нас двоих ни малейшего внимания и по-прежнему скандирующую требование к риоммцам убираться с Боиджии.
– Момент мне кажется не очень удобным.
– Ну, другого-то уже не будет, – не перестал скалиться сержант. Казалось, вся эта толкотня и шум его вообще не заботят. Лишь я. – Впрочем, твое имя мне известно, Риши Динальт. А вот ты обо мне слышал едва ли. Так позволь представиться. Я – Джерик Т'анн.
Я покопался в закромах памяти, но ничего знакомого не нашел.
– Вы правы – не слышал.
– Жаль. Я ожидал, что твой друг будет пооткровенней.
– Друг? Это который?
Он усмехнулся и со значением шепнул:
– Убийственный.
Аргус, тут же сообразил я, хоть вслух и не сказал, вместо этого внимательней вгляделся в лицо сержанта.
Там, в подворотне было недостаточно светло, чтобы приметить детали, но на площади, отлично освещенной фонарями, в глаза бросалась неестественная, почти синюшная бледность. И горящие гипнотическим энтузиазмом серые глаза...
– Кто вы такой, Джерик Т'анн?
– Не волнуйся. Скоро узнаешь. А теперь, не мог бы ты вернуться к фонтану? К тому самому, откуда вещает этот бородатый болван. Хочу, чтобы было виднее.
– Виднее что?
– Как я тебя казню.
Я споткнулся на ровном месте, однако крепкая рука не позволила растянуться на брусчатке. Резко оглянувшись, я уставился на сержанта, пытаясь удостовериться, что все верно расслышал.
– У-у-у, как глазки-то выпучил! – хихикнул он. – Не стоит. Не поможет. Ты же не думал, что куаты оставят тебя и предателя-Аргуса в покое, а? Ну-ну, не дергайся, а то палец ненароком соскользнет и привет. Получится совсем не так показательно.
Слушая его, я все никак не мог решить, что должен испытывать. Я разрывался между желанием умчаться в ужасе и расхохотаться. Этот Джерик Т'анн, неважно был он куатом или нет, казалось, слишком много о себе возомнил. И ладно бы просто попытался прикончить, как любой адекватный последователь Шиан И, так он заговорил о какой-то там казни. Ну, серьезно. Кто на это вообще может купиться? Пришлось напомнить:
– Раз вы знаете, кто я, то должны знать и что я могу тут устроить.
Реакция сержанта немного выбила из колеи. Он заржал. Да так, что на мгновение у меня даже ухо заложило.
– Так ведь мне того и надо, дуралей. Я хочу, чтобы ты вышел из себя и чтобы показал всем этим... людям, что ты такое, что ты за существо.
– Зачем?
– А ты не понял? Нужно, чтобы они своими глазами увидели, как хитроумна и опасна Тень.
– И что только Риомму под силу их защитить?
– Соображаешь. Сейчас они в ярости и требуют, чтобы мы убрались, но вот появляется страшное чудище, устраивает небольшой тарарам с парочкой жертв – и теперь им уже не обойтись без защиты Империи и Ордена куатов.
– И вам не жалко тех, кто может случайно пострадать?
Он равнодушно пожал плечами:
– На войне как на войне – жертвы среди мирного населения неизбежны. Тем более, когда на кону столь многое стоит.
– Какой Риомму прок от Боиджии?
– Ну, ты палку-то не перегибай. Даже в том, чтобы прикидываться дураком, нужна мера. У этой планеты много любопытных секретов, и тебе об этом хорошо известно. Здесь есть нечто, интересующее нашего Старейшину, но прежде, чем приступить к поискам, нужно избавиться от парочки препятствий. Смекаешь, о ком я?
Уточнять нужды не было.
– А теперь давай-ка выйдем на самое видное место и сделаем все как положено. Красиво и драматично.
Сержант подтолкнул меня к фонтану, где сотрясавший воздух бородач едва ли не бился в припадке. В ушах шумело и может поэтому я больше не слышал ни слова из того, что он там вещал. Проталкиваясь в толпе, которая, в отличие от оцепивших площадь риоммцев, не желала замечать, что творится под носом, я пытался продумать варианты бегства. Естественно, применение грубой силы я не рассматривал. Еще я также не мог не думать о том, что Аргусу о ловушке неизвестно и что, вернувшись после обыска руин, он может оказаться в самом ее эпицентре. И все благодаря тому, что я не сумел исполнить его простую просьбу и опять вляпался в дерьмо по самые уши.
Продвижение сквозь толпу казалось натуральным шествием на эшафот. И пускай я никогда прежде не подвергался общественным наказаниям и даже сторонним наблюдателем не был, цеплявшиеся друг за друга ноги как будто знали все сами.
– Давай же, пошевеливайся! Не будем тратить на это все утро.
Я оглянулся через плечо и наградил сержанта презрительным взглядом.
Тот только подмигнул.
– Я знаю, не всегда приятно делать, что говорят другие, но тут уж иначе никак.
Проглотив его ехидную ремарку и припомнив все меры предосторожности, которыми Аргус озаботился по прибытии сюда, я не удержался от вопроса:
– Как вы узнали, что мы с серым стражем на Боиджии?
Успев отвернуться, я не увидел, но почувствовал, как изменилось лицо сержанта.
– Не называй его серым стражем, – мрачно проговорил он.
– Иначе – что? – тут же фыркнул я. – Убьете меня?
Давление бластера на поясницу стало болезненным.
– Эй, не нарывайся, – предупредил сержант. – Думаешь, так хорошо знаешь своего дружка-беглеца?
Пришлось отпарировать:
– Я знаю о нем все, что мне нужно знать.
Он хохотнул:
– Знаешь, многие так говорили. Пока им не пришлось убедиться в обратном. Этот предатель не знает, что такое привязанность. Любого толка. И всегда действует, лишь руководствуясь собственными интересами. Он непредсказуем и трусоват.
Настал мой черед усмехаться.
– Аргус может быть каким угодно, но вот трусом его точно не назвать.
– Всякому есть чего бояться. Предатель не исключение.
Тут уж я не выдержал.
– Хватит называть его предателем! Он дважды спасал мне жизнь, тогда как мог просто бросить на съедение китхам.
– Лишь потому, что ему так было выгодно.
– И в чем же выгода? – резко выпалил я.
Сержант повеселел.
– Перед смертью не надышишься? Так и тянет посплетничать?
Я остановился, заглянул в его глаза и со всей уверенностью возразил:
– Я вовсе не собираюсь умирать.
– Нет, – согласно закивал сержант и снова развернул меня к фонтану. – И я это знаю. Но твои планы это одно, а наши – другое. Как показали последние события, от тебя больше проблем, чем толку. Так что, давай, сделай напоследок хоть что-нибудь хорошее – покажи, какой ты страшный серый кат-волк.
– Кто?!
– Неважно. Начинай пугать народ.
Я невольно огляделся. Жители Мероэ, разбившись на отдельные группки, либо внимали речам бородатого крикуна, либо бросали гневные лозунги в лицо все еще сохранявшим невозмутимость риоммцам, либо просто переговаривались между собой и ждали, чем дело кончится. Никакой давки или суматохи. Словно то было не стихийное сборище, спровоцированное взрывом замка, а простой мирный митинг.
– Не собираюсь играть по твоим дурацким правилам, – понизив голос, возразил я.
В голосе сержанта послышалась улыбка:
– Посмотрим.
Он направил бластер в сторону толпы и выстрелил.
– Нет! – завопил я и инстинктивно попытался перенаправить залп.
Вскипел ихор. Темные нити ринулись на перехват плазменному росчерку, но оказались недостаточно резвыми. Вспышка растворилась в толпе, а в ноздри ударил запах паленого волоса.
В суматохе и гвалте, что царили на площади, мало кто сразу понял, в чем дело. Отовсюду посыпались вопросы:
– Что это такое?!
– Выстрел, нет?!
– Где?
– Да тут, под самым носом! Прям тут!
– Я ничего не видел.
– Лейр его знает. А где Ладдик? Кто-нибудь видел Ладдика?
– Не знаю. Под ногами где-то только что шнырял.
Я ничего этого почти не замечал, так как приклеился взглядом к тряпичному свертку, лежавшему на брусчатке в том месте, куда ударил выстрел. Из-под края свертка виднелась сжатая в крохотный кулачок ручка.
Сердце мое застыло. Холод прошил от макушки до пяток. Что-то темное и очень неприятное зашевелилось внутри. Предчувствие или страх? А может, все вместе?
– Что ты наделал, ублюдок? – пробормотал я. Черные кольца ихора зловеще вспенились в воздухе. Кто-то еще раз окликнул Ладдика.
– Спровоцировал Исток, – довольно пропел сержант.
Я думал, что не выдержу и все-таки сверну ему шею, но вместо этого метнулся к свертку и, присев над ним, осторожно перевернул.
Глазки крошечного негуманоида были открыты, хотя жизни в них уже не осталось. Из краешка похожего на птичий клювик рта стекала зеленоватая струйка, а цепкие на вид ручки и ножки безвольно колыхались при каждом касании. Я не встречал представителей этой расы и не мог сказать, кем был убитый – взрослым или ребенком, но не испытать ужас от осознания, что из-за меня погиб невинный, не мог.
Наконец кто-то все же обратил на нас внимание.
– Что происходит? Что это?
– Тело? О, боги!
– Ладдик? Ладдик!
– Убили! Убили!!!
– Что? Кто-то умер? Зовите безопасников!
Я не поднимал взгляда, боясь увидеть страх и ненависть в глазах окружающих. Сержанта я тоже не видел, хотя спиной ощущал на себе его пристальный взгляд.
– Повторим? – спросил он довольно.
Я не успел даже пикнуть, как в труп малыша прилетел еще один заряд.
Тельце подпрыгнуло как кукла и, перевернувшись в воздухе, снова упало на брусчатку.
– Ты что творишь?! – заорал я сержанту.
Тот, судя по непреклонности на квадратном лице, готов был на что угодно, лишь бы добиться задуманного.
– Я же сказал, покажи им, что ты за тварь! – И выстрелил в третий раз.
Я, не задумываясь, ударил по нему в ответ. Мысленно перенаправив ихор, заставил его скомкать бластер сержанта вместе с его рукой.
Он взвыл от боли и, вытаращив глаза, схватился за поврежденную конечность.
Я распрямился, намереваясь прикончить ублюдка.
Но тут толпа, наконец, поняла, что у нее под носом творится какая-то чертовщина, и завозилась, заохала, зароптала. Увидела ихор...
Миг – и вокруг меня и трупика образовалось пустое пространство.
– Кто это?
– Смотри, ребенок. Кажется, мертвый.
– Ладдик?! Где же ты?! Ладдик?!!
– Ох, мамочки...
Я посмотрел на сержанта. Тот, позабыв о боли, улыбался. Я понял, что сам сделал именно то, чего он хотел, и опустил руки, в ожидании начала кошмара.
Суматоха и общее нервное напряжение быстро набирали обороты. Все меньше народу вслушивались в чушь бородача, и все больше заинтересовывались клубившимся вокруг меня ихором.
– Что за нечисть? Какая-то черная мерзость!
– Вы видели? Он убил ребенка! Кто он?!
– Ну, здравствуй, Тень, – сказал сержант намеренно громко.
Эти слова эхом разлетелись по площади, моментально погрузив ее в тишину. Будто тумблером щелкнули. Только испуганный шепот, холодным сквозняком пронесся сквозь горожан, заставив повторять: «Тень? Не может быть! Тень. Как? Откуда?! Тень!».
Я не смотрел в сторону шептавшихся, сосредоточив внимание только на сержанте.
Вдруг яростный выкрик хлестнул меня по ушам:
– Ты! Что ты сделал с моим ребенком?!
Я оглянулся и увидел женщину той же расы, что и малыш, лежавший у моих ног. Будто локомотив, она стремительно шагала через толпу, тыча в мою сторону пальцем. Глаза женщины пылали той первозданной яростью, что встречается только у матерей, готовых убивать за свое дитя.
Сглотнув, я машинально выпалил:
– Это не я!
– Ага, – гадко хихикнул сержант. – Будто это сработает.
Не обратив на него внимания, я снова присел, осторожно поднял тельце Ладдика на руки и развернулся лицом к матери погибшего. Весьма крупного сложения, она могла бы разорвать меня в клочья и даже не вспотела бы.
Увидев трупик, она будто споткнулась, залилась слезами и бросилась на меня с воплями:
– Что ты сделал с моим ребенком, чудовище?! За что?!
Я не знал, что сказать и как быть, но, заглянув в ее лицо, искренне проговорил:
– Мне очень-очень жаль. Но это правда не я.
Она ничего не сказала, только выхватила мертвого малыша из моих рук и, уткнувшись в холодное личико собственным клювом, запричитала:
– Ладдик, мой Ладдик!
Душераздирающее зрелище довело и без того взвинченную толпу до предела. Даже не слушая злобные выкрики «Убийца!», которые раздавались все чаще и с разных сторон, я ощутил нараставшие волны ненависти, что окатывали всех вокруг своей едкой аурой.
– И вы по-прежнему считаете, что риоммцы вам врут? – совершенно неожиданно выкрикнул сержант в толпу, привлекая всеобщее внимание. – Тогда посмотрите на это создание. Вот так и выглядит то, что уничтожило те поселения. Воплоти. Полюбуйтесь!
От столь наглой и неприкрытой лжи, у меня не нашлось слов, чтоб возразить. Оставалось слушать и гадать, не было ли и это показательное убийство запланированным с самого начала.
– Этот по фамилии Динальт явился сюда не один, – продолжил сержант, удивив ораторским талантом. – У зла всегда доставало приспешников. Но прежде всем им хватало ума держаться в тени. Теперь же – взгляните сами! – они явились сюда, на Боиджию, мир, который прославился в давних войнах с нечистью, и даже не пытаются скрываться. Или вы думаете, эта симпатичная мордашка, тут только из любопытства?
Никто не ответил.
Но этого и не нужно было. С каждым словом сержанта горожане отступали все дальше, а риоммцы – наоборот, смыкали круг. Ловушка готова была захлопнуться.
Сил сдерживаться не осталось, и я выпалил, громко, насколько мог:
– У меня даже бластера нет!
– Кого это теперь волнует? – хохотнул сержант. Рука его стремительно возвращалась в норму. Жаль, никто, кроме меня, этого не замечал. – Оглянись! В их глазах ты монстр. Источающее скверну, красноглазое чудовище. Большего и не надо.
Как он и советовал, я оглянулся – простой поворот головы в сторону заставил всех, кто был на площади, испуганно вздрогнуть. Стало очевидным, что сержант прав и слушать меня никто не будет. Разум толпы поглотил суеверный ужас перед древними сказками, а до правды никому не было дела. Прежде в Мероэ любили посплетничать насчет таинственного Истока, что демоном носится среди звезд, но, как обычно, мало что понимали. Теперь же зло, о котором столько шептались, наконец обрело лицо. И на это лицо они могли перенести всю накопившуюся к лейрам или Риомму ненависть.
– Ну, раз так...
Вдруг что-то твердое и увесистое прилетело мне в висок, отскочило и звонко ударилось о брусчатку.
Внутри черепа будто взорвалась петарда. Я вскрикнул. Алые искры затуманили зрение, а уши заложило звоном. Казалось, череп треснул.
Со всех сторон послышалось одновременное и сдавленное «Ох!».
– Это тебе за малыша! – выкрикнул кто-то.
Боль отпускала неохотно, а сердце отказывалось угомониться. Я глубоко вдыхал и выдыхал, надеясь не дать застлавшей глаза кровавой дымке поглотить остатки здравомыслия. Хотя руки вернуть камень обратно чесались нещадно! И все же часть сознания продолжала упрямо твердить, что ничем хорошим такой поступок не закончится.
Но отмалчиваться я все же не стал. Обвел толпу пристальным взглядом и ткнул пальцев в сторону бесстрашно топтавшегося рядом сержанта:
– Если так хочется наказать убийцу, то вперед!
На это никто, почему-то, не нашел, что ответить.
Молчание затянулось. Солнце уже давно полагалось залить город утренним светом, однако выползшие из-за горизонта тучи не позволяли пробиться и лучику. Несколько раз предупреждающе сверкнула молния и, спустя всего пару мгновений, площадь целиком накрыло холодным ливнем.
Никто не сдвинулся с места. Ни риоммцы, ни местные. Все ждали, каким путем разрешаться события.
Утопая в злости, подпитываемой болью, я постарался перекричать шум дождя:
– Ну? И чего вы замерли? Вам нужна справедливость? Так разберитесь с детоубийцей!
Вдруг кто-то громко откашлялся. Повернув голову, я увидел бородатого оратора, сползшего, наконец, со своего постамента. Он сказал:
– Очевидно, его превосходительство Тень не понимает, на что толкает нас, простых жителей.
Но я понимал. Более чем. Однако наступить на горло собственной гордости, которой и без того уже досталось булыжником, оказался не в силах. Сверкнув в его сторону взглядом, я переспросил:
– Как ты меня назвал?
Он тут же замялся.
– П-простите. Я лишь хотел... Я просто хотел сказать, что нам не нужны неприятности.
Я ушам своим не поверил и, умываясь ливнем, совсем невесело рассмеялся:
– Только что ты распинался о других вещах, буквально нарываясь на неприятности. Более того, ты даже не верил в мое существование. А теперь вдруг резко передумал? С чего это?
– Потому что он видит разницу, – вместо бородача ответил сержант. Как и все на площади промокший насквозь, он улыбался. Нагло и самоуверенно. – В том, чтобы просто болтать чепуху и открыто поддержать темную тварь. И знает о последствиях.
– Последствиях, которыми Риомм им угрожает. Не я!
– Брось, – отмахнулся сержант. Очевидно, что присутствие внимавшей каждому слову толпы его ни капли не смущало. – Все и так понимают, что к чему. Не нужно драмы.
Я выгнул бровь.
– Вот как? Но разве не за этим вы устроили весь этот балаган? Не за этим втянули меня в свою игру? Я никому не угрожал. Никого не убил. Даже на площади оказался случайно. Все это дело твоих рук. Ты должен за все отвечать!
– Все дело в том, что ты собой представляешь. Где бы ты ни оказался, что бы ни делал, вокруг умирают люди. Мы же здесь затем, чтобы это прекратилось.
– Но ты же не думаешь, что я так просто сдамся?
Сержант с улыбкой кивнул:
– Конечно же, нет. На самом деле, я очень хочу, чтобы ты показал всем этим людям, что ты за тварь. И почему им стоит тебя опасаться.
Когда в мою сторону полетел еще один булыжник, я уже был готов и, проворно отклонившись в сторону, позволил камню просвистеть мимо. Раздался глухой удар и вскрик – камень угодил по кому-то из толпы.
– Ах! Мой глаз!
– Какая жалость, – хмыкнул я, испытывая нечто совершенно противоположное. Как толпа начала заряжаться кровожадностью, так и во мне все разрасталось желание перестать себя сдерживать. – Торопитесь-ка вы все по домам. Спрячьтесь от дождика. Не рискуйте здоровьем.
Кое-кто и в самом деле заспешил прочь с площади. Другие же упрямо держались на месте, промокшие насквозь, как крысы, но стойко жаждавшие справедливости, в чем бы она ни выражалась.
– Ты просто бесподобен! – восхищенно проговорил сержант. – В одно мгновение от добродетели переключаешься на чистейшую злобу! Бедные, бедные людишки! Ну как им тягаться с тобой?
Я дрожал, но вовсе не из-за дождя. Кулаки сжались, а ихор вспенился темными языками.
– Тебе ведь плевать, что с ними будет, – проговорил я. – Почему бы не дать еще один залп по этой самой площади и разобраться со мной одним махом?
– Я, видишь ли, чутка сентиментален. А еще рассчитываю, что твой закадычный друг все-таки изволит присоединиться к веселью, когда вдоволь излазает останки своего чумного домишки.
– Мечтаешь о мести?
– Ты знаешь ставки, как никто. Кто бы от такого отказался?
На этот раз я все же не стал отказывать себе в крошечной слабости и одарил сержанта самой зловещей улыбкой из своего арсенала.
– Продолжай мечтать.
Третий камень я поймал на подлете, как раз в момент, когда он должен был раскроить мне затылок – протянул руку и будто выхватил его из воздуха. Кто-то снова охнул. Я же, продолжая скалиться в сторону сержанта, только бросил через плечо отрывистое:
– Благодарю.
Несколько раз игриво подбросив булыжник на ладони, я навскидку оценил его вес и размер. Весьма ущербный экземпляр, но за неимением лучшего, как говорится...
Размахнулся и отправил камень в полет прямиком в рожу сержанта.
Снаряд угодил точно в цель – аккурат между глаз, заставив того выронить бластер и хлопнуться навзничь. Я не целился и силу для замаха особо не прилагал, чтобы не выдать себя раньше времени и не дать тому подготовиться. Всю работу за меня сделал ихор.
Далее началось истинное веселье. Никто не знал, убит сержант или же просто потерял сознание, однако подбегать к нему, чтобы проверить не рисковал. Вероятно, думали, что я им этого не позволю. Смешные. Будто мне теперь было дело.
Дождь хлестал по лицу, но мне было плевать. От прежней усталости не осталось и следа. Гнев смыл ее как дождевая вода грязь. Видоизмененная энергия Теней переполняла меня, и я не стал ее удерживать, позволив выплеснуться наружу. Повернувшись лицом к риоммскому оцеплению, которое, к слову, успело приблизиться настолько, что практически дышало мне в затылок, я, прежде чем кто-то из них успел хотя бы нажать на спусковой крючок, ударил первым.
Убить их всех оказалось вовсе нетрудно.
Вот темные клубы еще покорно сплетаются в приземистые вязи у моих ног, а вот они же преобразились в острые пики, выраставшие из-под земли прямо у солдат под ногами.
Застигнутые врасплох риоммцы успели только вскрикнуть. Затвердевший ихор нанизал их на себя, будто добычу на вертел. Кровь щедро брызнула в стороны и, смешиваясь с дождевой водой, заструилась по брусчатке. Горожане с воплями ужаса бросились кто куда.
Все закончилось так же быстро, как и началось.
Едва дело было сделано, искрящиеся тьмой кристаллические пики растворились, оставив за собой только гурду истерзанных трупов.
Отвернувшись от тошнотворного зрелища, я незаметно выдохнул.
Те из меройцев, кто не успел сбежать или был потрясен настолько, что не мог даже двинуться с места, взирали на меня с диким, первобытным ужасом и, что удручало куда сильнее, – благоговением. Они боялись до чертиков, но при этом подавить радость, что их угнетателей играючи казнили, не могли.
– Все-таки, он Тень! Настоящая!
– Стало быть, и сплетни не сплетни вовсе! А раз так, то и черная флотилия эта...
– Эй! Поменьше болтай! Хочешь, чтобы и тебя на пику насадили?
Меня по-прежнему трясло, но я не понимал отчего. То ли дождь, пропитавший одежду насквозь, был тому виной, то ли свершившееся только что массовое убийство. В любом случае, угрызений совести я не испытывал. Но и удовлетворенным себя назвать не рискнул бы. Вопреки досужим домыслам, кровожадность никогда не была моей отличительной чертой. И уж тем более бессмысленная. Все, кого я когда-либо убил, смерти заслуживали. Хотя, стоит признать, легкость, с которой мне пришлось отнять жизни риоммцев все же пугала.
Впрочем, я не дал себе воли уйти в глубокий самоанализ, поскольку почти в ту же минуту, как тела риоммцев ударились оземь, сержант распахнул глаза и сел.
– Не умер, – со смешком заметил я. – Надо же.
Он не обратил на это внимания. Лишь коснулся бескровной вмятины между бровей и, нахмурившись, обвел кровавое поле боя прищуренным взглядом.
– Кажется, я дал тебе слишком много воли, – сказал сержант. Вмятина на его лбу выправилась сама собой. Он встал.
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, что для Боиджии норма. По мокрой площади пробежал ветер, принеся с собой гнилостный запах паатов, озона и чего-то неуловимо знакомого похожего на... металл.
Резко повернувшись к самым упрямым из горожан, я, чуя неладное, быстро проговорил им:
– Убирайтесь отсюда. Быстрее!
Сержант или, теперь лучше сказать, Джерик Т'анн наиграно рассмеялся.
– Куда же ты их гонишь? Разве веселье уже закончилось?
Не обращая внимания на болтовню, я лишний раз сверкнул глазами и прикрикнул:
– Сказано вам: убирайтесь!
К счастью, это подействовало. В мгновение ока группку зевак, по глупости перепутавших себя с борцами за независимость, точно крылом килпасса смело. В итоге на всей просторной площади остались только мы вдвоем.
– Ну? И чего же ты не дашь приказ выстрелить еще раз? – повторил я прежний вопрос.
– Ты о корабле? – Он зачем-то ткнул пальцем в сторону крейсера, все еще занимавшего большую часть горизонта позади меня. Покачал головой. – Сомневаюсь, что это будет эффективно. Знаешь ведь, как говорят: хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам.
– Значит, решил со мной силой потягаться?
– Славный Риши, – снисходительно улыбнулся Т'анн, – меня ведь для того и создали.
Приняв крайне самоуверенное выражение и расставив ноги пошире, он расстегнул форменный китель и несколькими пафосными движениями сбросил его вместе нижней туникой. Обнажившийся мускулистый торс продемонстрировал целую россыпь рунических символов, золотом впаянных прямо в мертвенно-бледную кожу. Жуткая и вместе с тем поразительно красивая роспись тянулась по всему телу и спускалась ниже, скрываясь за поясом брюк. Некоторые из символов выглядели почти как те, что встречались на Шуоте и в пещере, но большая часть оставалась все же незнакомой.
– Видишь, как сильно я люблю Тени? – оскалился Т'анн, разведя руки в сторону. Под кителем было невидно, да и отвлеченный рисунками, я не сразу заметил, что на каждом его запястье держались знакомые наручи. Согнув кулаки, он активировал энергоклинки. – А теперь скажи, сможешь ли ты убить настоящую гончую Дзара?