Глава 22
Сейчас мне бы хотелось оказаться на той бесшумной вечно цветущей поляне, что была недалеко от дома семьи смертей, которые в последнее время стали мне друзьями. Хотелось просто лечь и смотреть на яркое неподвижное солнце и наслаждаться легким летним ветерком, что по неизвестным мне причинам воздействовал лишь на траву. Хотелось ощутить теплые лучи на своих ладонях и плечах. Хотелось закрыть глаза и не думать ни о чем.
Забвение — столь заманчивое, сладкое на вкус, слово, не спешащее покинуть мой разум. Тьма дарит забвение, так говорили многие, но, смею заметить, без единой толики сомнения, это не так. Сейчас я нахожусь в кромешной тьме. Тьме, что не дарит это слащавое и желаемое чувство. Хоть разум еще и не осознает всего, что происходит, но тело-то чувствует, реагирует, защищается. Рядом опасность. Оно это знает. Знает и пытается хоть как-то донести это до разума, так желающего забвения.
Меня окатили ледяной водой. Изрядно наглотавшись, я, словно рыба, выброшенная на берег, старалась уловить хоть немного воздуха, то и дело, шевеля губами. Глаза резало от яркого света, исходящего от лампы, что так неудачно висела прямо над кроватью. Тело ломило, словно по нему проехалась повозка, не забыв вернуться и проехаться снова.
К удивлению на теле не обнаружилось ни единой царапинки, что рассказала бы о том, как издевались над этой плотью вчера. Сбоку на стуле сидел Мербен. Его взгляд был удрученнее обычного, и, казалось, что он вовсе не в этой комнате. Рядом с ним стоял виновник моего пробуждения — Елизар с ведром, в котором, судя по всему, была та самая холодная вода. Вид у него был потрепанный, но меня это особо не заботило. Я с трудом перевернулась на бок. Хоть внешне я и была вполне себе невредимой, внутри каждая клеточка помнила свою встречу с лезвием и отдавала неприятным ноющим и болезненным жжением. Честно, я вздрагивала с каждым вдохом и выдохом, что отдавались неимоверной болью внутри. Тишину в комнате нарушал лишь мой редкий хрип.
— Принцесса, тебе стоит поесть, — замогильный голос Елизара заставил содрогнуться не меньше, чем боль внутри.
Ответом ему служило молчание. Время шло мучительно медленно. За дверью послышалась возня, чертыхнувшись, демон вышел. Мербен проводил его взглядом и вернул своему лицу опустошенный вид.
— Знаешь, — говорить было тяжело, не так, как двигаться, но все же, — вся эта ваша сказка о свободе лишь пустые слова.
— Что бы ты в этом понимала, — он смотрел на меня своими пустыми глазами, лишенными каких-либо эмоций.
— Когда я была в своем мире, мой брат прислал мне письмо с рассказом того, как он сходил к провидице.
— На что мне это знать? — Но я сумела уловить проблеск заинтересованности в его глазах.
— Просто слушай, — попытавшись подняться, с болью съехала назад на кровать, — тогда я решила, что она говорит о короле нашей империи, ведь люди тоже склоны к доминированию и превосходству над другими. Но теперь все пазлы сложились воедино. Там говорилось, как сейчас помню: «Скоро в мертвых землях разразиться хаос и разруха. Правящий император будет свержен, а его место займет человек властный и к силе ненасытный».
Он молчал. Смотрел на меня и молчал, явно что-то обдумывая. Часы мерно отбивали секунды, и в повисшей тишине был отчетливо слышен каждый удар. Ему понадобилось сорок шесть секунд, чтобы прийти к логическому, по его мнению, выводу.
— И как это относится к нам?
— Глупо не воспринимать это на свой счет. Лил Браун — демон, жаждущий власти, а не свободы. Власти над всем и всям. Рядом с ним вы лишь сильнее затяните удавку на своей глотке. Стремясь к свободе, вы загнали себя еще в большую клетку. Люцифер, конечно, не подарок, знаю. Но из двух зол я бы выбрала меньшее. И, знаешь, весы явно не в пользу Брауна.
— Господин Лил хочет свободы нам всем, скоро мы все будем свободны, — он говорил это так, словно был под гипнозом, словно пытался убедить скорее себя, нежели меня.
— Мой тебе совет, уноси отсюда ноги, пока можешь, — я прикрыла глаза, искренне надеясь вернуться назад во тьму. Пусть она и не была тем самым желанным забвением, но находиться там было куда комфортнее, нежели здесь.
Похоже, я дала хорошую пищу для размышления, демон снова притих. Если бы не редкие тяжелые вздохи, можно было бы решить, будто он и вовсе ушел, оставляя своего пленника в одиночестве.
Тишина успокаивала, заволакивала в темноту, окружала неприступными стенами, словно защищая. Минута, другая, третья, и я снова во тьме, одна. Даже не попыталась ничего разглядеть — толка нет, уже пробовала, тьма кромешная, дальше носа не видно ничего. Словно кто-то вылил густую черную краску, окрашивая все пространство вокруг.
— Милелика.
Снова этот голос. Он будто доносится отовсюду и в то же время из ниоткуда. Я оглядываюсь, вглядываюсь во тьму — четно. Если долго вглядываться во тьму, тьма начнет вглядываться в тебя, да? Усмехнулась. Похоже, я медленно, но верно, схожу с ума, что, собственно говоря, не удивительно. Но. Да, всегда есть это злосчастное «но».
— Милелика, — голос раздался так близко, что стоило бы вытянуть руку, как непременно наткнешься на источник, что я и сделала. Ничего, пустота.
— Кто ты? — Я обернулась. Ничего, все та же тьма. Она, словно смеясь надо мной, обволакивала меня все сильнее, затягивая в свои пучины.
Мимолетное движение, впереди появился белый проблеск. Сомнений нет. То, что я хочу — там. Я стала пробираться к белому пятну. Ноги передвигались с трудом. Тьма не отпускала. Она словно шептала: «Не уходи, останься, поиграй со мной». И, как ветки колючего терновника, окутывала ноги своей пеленой, не давая уйти. Голос продолжал звать. Так громко и так печально.
— Милелика.
Я вздрогнула и сильнее дернула ногу, тьма отступила, но лишь для того, чтобы усилить хватку на лодыжке, что уже начинала жечься от ее холодных лап.
И вот я добралась, с больными оцарапанными тьмой ногами, добралась. Белое пятно оказалось небольшой комнаткой, в которой я увидела почти точную копию себя, только чуть старше. Алые волосы развивались вокруг, как если бы там был порывистый ветер, белое шелковое платье повторяло их движение. Изумрудные глаза взирали в разные стороны, пугливо зажмуриваясь время от времени. Я хотела подойти, но не смогла. Словно невидимая стена разделила нас. Тьму и свет.
— Милелика, — женщина заметила меня. Ее синюшные губы двигались медленно. Она почти подползла к границе и прокричала, — Милелика.
— Мама!
Большего и не надо было. Я стала бить кулаками по стене, разбивая костяшки. Кровь стекала вниз по запястьям. Звук капель наводил ужас, но я продолжала долбиться, пытаясь разбить эту преграду. Проклинала тьму, проклинала все. Но стена была неподвижна. Лишь кровь стекала вниз по стеклу, словно насмехаясь и говоря: «Посмотри, как ты слаба!». Окровавленные кулаки все стучали и стучали, хотя мозг уже осознавал, что все это бесполезно.
— Перестань, Милелика, — по щекам матери текли слезы, она старалась их сдержать, но у нее это плохо выходило.
Тьма вторила ей «Перестань! Перестань! Перестань!»
— Беги отсюда, дочь моя, беги и спасайся, не верь никому.
Ее и без того расплывчатый силуэт стал испаряться, превращаясь в белых бабочек, парящих во тьме. Холодный металл неуверенно упал в мою руку, но мне было не до этого, я в ужасе провожала взглядом паривших в воздухе бабочек.
Я проснулась в холодном поту, жадно хватая воздух ртом и сдерживая подступающие слезы. В комнате было темно, сквозь щель в шторах виднелся красный фонарь. В кресле умиротворенно посапывал Мербен. Это был слишком реальный сон, и, все бы ничего, но холод металла все еще ощущался моей рукой. Приглядевшись, я ужаснулась — в руке был ключ от оков.
«Беги, дочь моя, беги», — я судорожно прятала ключ под матрац, стараясь пихать не так далеко, чтобы можно было достать сразу, как появится возможность.
«Так это не сон», — тяжелый вздох слетел с губ, — «Но куда же мне бежать? Люцифер найдет меня везде». Мозг на подсознательном уровне сразу же выдал ответ — Милтон. Но о нем я не позволяла себе даже думать, поэтому сразу прогнала к черту все мысли, стараясь хоть как-то унять дрожь в теле.
Утром явился Елизар, с собой он волок молоденькую девушку с такими же кандалами на руках. Барышня упиралась, била его связанными руками, но сил ей все равно не хватало. Он остановился возле Мербена, окинул меня взглядом и презренно фыркнул, если это вообще можно так назвать.
— Она все еще не ела?
— Нет, — отозвался порядком уже заскучавший демон, глядя на бьющуюся в истерике девицу, — пополнение?
— Пригляди за ней, — Елизар швырнул барышню на кровать.
Комнату заполняли ее дотошные всхлипы и просьбы отпустить ее домой к сыну. Меня перекривило, словно не хилый разряд прошел по телу. Наверное, гнев читался в моих глазах, раз оба демона обратили на меня свое внимание.
— И это вы называете свободой? Запугивать и удерживать девушку, мать? — Горькая усмешка украсила мое лицо.
Они не ответили. Лишь Мербен покосился взглядом на Елизара. Мимолетный взгляд полный сомнения. Все же мне удалось немного сбить его с толку. Девушка все еще рыдала, она мне смутно кого-то напоминала. Где-то я ее уже видела, вот только где - никак не вспомню. Ее крохотные плечи тряслись, некогда миловидное лицо опухло и покраснело. Да и ссадина на щеке не придавала ей шарма.
— Да заткнись ты уже! — Простонал Мербен, затыкая уши. Девушка явно действовала ему на нервы.
На это она лишь громче всхлипнула и заголосила во весь голос, причем мне на ухо. Дни становились все интереснее и интереснее.