Пролог
Кабинеты психотерапевтов хранят больше секретов, чем сами специалисты. Стены пропитаны откровениями и слезами, переживаниями и тревогами. Они свидетели уникальных случаев, так не похожих друг на друга. Но всех пациентов связывает желание выбраться из болота, которое тянет их на дно.
И вот в один прекрасный зимний день к психотерапевту Кристине Рейнор на плановый сеанс пришел самый сложный пациент. К тому же не один. Компанию Джеймсу Барнсу составила молодая женщина около тридцати лет славянской внешности с длинными окрашенными в ярко-синий цвет волосами, в черной водолазке, синем пальто, отдаленно напоминающее шинель, черных джинсах и грубых высоких сапогах. В образе неформальной девушки выбивалась повязка Дезо, поддерживающая правую руку. На лице виднелись мелкие порезы. Ее зелёные глаза, обведенные черным карандашом, выражали ни то смирение, ни то усталость, а губы сжаты в тонкую нитку. Она жутко нервничала.
Барнс по обычаю сел на диван у стены с берёзами на фотообоях, а девушка устроилась рядом с Зимним Солдатом, скрестив ноги. Между ними витала напряженность. Доктор Рейнор заметила, что и пациент тоже обзавелся фиолетовым кровоподтёком на левой скуле. Делать выводы было рано, а потому женщина начала с самого начала.
— Джеймс, не могли бы вы мне представить свою спутницу, — спокойно произнесла Кристина.
— Можно просто Фейт, — с режущим слух русским акцентом сказала незнакомка.
— Приятно познакомиться. Я..
— Я знаю, кто вы. Джеймс рассказывал о вас.
— Мы встречаемся, — пояснил Барнс.
— Замечательно, — психотерапевт вскинула брови от удивления. — Как долго?
У доктора зародилась надежда, что еженедельные беседы не проходят даром. Прогресс на лицо.
— С конца сорок третьего, — хором ответила парочка, как будто им всегда приходится это говорить.
Психотерапевт подавилась воздухом. Вот такого она точно не ожидала.
— Правда с небольшими паузами, — Вера повернулась к Джеймсу.
— Да, с сорок четвертого по две тысячи четырнадцатый, — Барнс нахмурился вспоминая.
— И с восемнадцатого по двадцать третий. Сами знаете, — девушка продемонстрировала щелчок пальцами.
— Вам бы написать книгу «Для тех, кто боится восстанавливать отношения после паузы», — доктор Рейнор постучала бумагами о стол.
Парочка нервно усмехнулась.
— Поговорим о ваших проблемах…
***
Вчерашний вечер ничем не отличался от предыдущих. Мир после «Скачка» ощущался совершенно иначе, и Вера старалась адаптироваться к изменениям и начать новую главу жизни. Но это оказалось не так уж просто.
На часах половина двенадцатого ночи, а его все нет. Ужин давно остыл. Фейт привыкла сидеть по вечерам одной в кресле, на автомате класть приготовленную пищу в рот и смотреть новости по телевизору. Работающий холодильник и соседи заполняли тишину, но никак не успокаивали, лишь сильнее раздражали. Вера с надеждой проверила смартфона. Ни одного сообщения и входящего вызова. Позвонить и узнать, где он? Слишком много чести! Черт с ним! Девушка помыла посуду в раковине и, расхаживая по тесной комнате, принялась делать дыхательные упражнения, чтобы немножко отвлечься. Обычный вечер, как всегда. Ничего не меняется.
Около часа ночи в замок вставили ключи. С опущенной вниз головой в квартиру зашёл удрученный своими мыслями Барнс. Он тихо положил ключи на комод у входа, повесил куртку на крючок и очень удивился, заметив стоящую в темном углу Фейт. Она сверлила его взглядом, сложив руки на груди.
— Чего не спишь? — Джеймс всегда вел себя тихо, когда возвращался домой, потому что боялся разбудить девушку.
— Бессонница.
Джеймс только протянул букву «а» в знак понимания. А чем он ей поможет? Самому бы перестать видеть кошмары по ночам. Разувшись, Барнс мимоходом поцеловал девушку в щеку и пошел в комнату, которая служила и кухней, и спальней. Аксёнова восприняла этот поцелую как принуждение с ее стороны, а не потому, что Барнс действительно соскучился. Тупая боль стиснула сердце и виски.
— Я приготовила лазанью, — обыденно сказала девушка, следуя за Джеймсом.
— Я не голоден, — устало отозвался тот, набрав стакан воды и облокотился на столешницу кухонного гарнитура.
— Отлично, — не выдержав, Вера достала из духовки форму для запекания с остывшим ужином и на эмоциях выбросила все содержимое в мусорку. — Всё, вопрос решён. Я спать.
— Эй, — Барнс остановил Аксёнову, притянув к себе и обняв. Так он усмирял ее пыл всякий раз, когда буря готова была разразиться, или же сам находил в объятиях островок спокойствия. Но покой оставил его после ухода Стива, и ничто не могло заглушить тревогу в душе, даже присутствие Фейт. Она будто потеряла свою ценность в его глазах, но отпускать ее было страшно.
Девушка холодно отстранилась от него. Жест любви не принес ей радости, а только больше рассердил. Не чувствует она прежнего тепла! Все такое искусственное, неискреннее. Словно ему дали инструкцию, как вести себя в подобных ситуациях, и он следовал по пунктам.
— Мне это все надоело.
— О чем ты?
Повернувшись к Джеймсу, Фейт ткнула в его грудь указательный палец.
— Кое-кто ведёт себя как идиот с момента, когда мы стали жить вместе. Ты пропадаешь днями, ни во что меня не ставишь. Напомни, когда мы в последний раз проводили совместно время? Я тебе скажу: это было слушание, где тебя помиловали и назначили терапию. Прошло три месяца, Барнс. Три! Наши разговоры состоят из «привет-пока». Адекватная женщина давно бы бросила тебя, оставив наедине с проблемами, но я надеялась, что до тебя дойдет — я тебе не враг, я всегда буду рядом и поддержу. В итоге мы превратились в соседей, которых объединяет одна жилплощадь и постель, — постепенно голос Фейт переходил на крик.
— А что ты сделала или можешь сделать? Не вижу результатов твоей помощи. Или же ты вернёшься в прошлое и не позволишь, чтобы Гидра сделала из меня убийцу? Предотвратишь сотни смертей? Освободишь от мук совести? Тебе об этом легко говорить, потому что ты не была в моей шкуре, — Джеймс подхватил настроение девушки и с грохотом поставил стакан на столешницу.
— Только давай не будем мериться, у кого руки больше увязли в крови! Ведёшь себя как ребенок.
— Глупо сравнивать. Ты делала все осознанно, я же почти семьдесят лет не мог контролировать себя!
— У меня не было выбора!
— Он был, но ты не решалась сказать «нет»!
Кулак Веры встретился с челюстью Барнса. Этот удар был не больнее, чем сказанное в ее адрес. Он задел ее главную слабость — преданность родине, которая вскоре вышвырнула ее, назвав преступницей и шпионкой США. Это благодарность за активную борьбу в Европе с сорок третьего и успешное устранение крыс, поклявшихся в верности Гидре.
Последовало ещё несколько ударов в скулы, пока Джеймс не перехватил занесенный кулак бионической рукой и не уложил девушку на пол, перевернув ее в воздухе. Отдача пришлась на лопатки, и Вера, широко раскрыв глаза, услышала хруст с правой стороны. Черные пятна поплыли перед глазами. Джеймс пошел против нее, нарушив обещание — никогда не использовать протез против нее. Значит, договор расторгнут.
Стиснув зубы и поджав под себя правую руку, Вера с горем пополам перевернулась на живот, обхватила ножку рядом стоящей табуретки и, присев на колени, ударила ею Зимнего Солдата по коленям и отскочила в сторону. Предмет мебели разлетелся на куски, а Барнс оказался на полу на том же месте, где недавно лежала Вера.
Драке не миновать. У обоих достаточно накипело, чтобы выплеснуть все негуманным способом.
— Что за черт? — зашипел он, встав на ноги.
— Черт хотя бы соблюдает договоренности! — на русском прокричала Вера и кинула стул одной рукой в Барнса, но промахнулась.
Стул с грохотом повалил микроволновку и кухонный шкафчик, посуда и остальное содержимое со звоном падали на пол. Джеймс и Вера с ужасом посмотрели на образовавшийся бардак, раскрыв рты, и снова сосредоточились друг на друге.
Лёгким жестом здоровой руки Вера окутала готовившегося к нападению Джеймса тёмно-синей магической энергией и припечатала его к стене. Все тело словно магнитом приклеивало обратно, когда Барнс пытался освободиться. Белая, как смерть, Аксёнова, с горящими синими глазами, все сильнее вдавливала его в кирпичную кладку. Ещё чуть-чуть — и в квартире появится новый выход на улицу. Но трещина в лопатке ослабляла магию Фейт из-за нестабильной концентрации.
— А мы не черти, чтобы их соблюдать, верно? — прохрипел Барнс и, предприняв максимум усилий, освободился из магических уз, уловив момент потери контроля.
Заприметив телевизор, он бросил его в Аксёнову. Та вяло объяла плоский экран магией и отбросила обратно в Джеймса. Мужчина увернулся и, оказавшись на другой стороне, поднял единственное в квартире кресло над головой и кинул в Веру. Девушка не успела среагировать, и мощный удар повалил ее, придавив к полу. Боль в лопатке усилилась. Воспользовавшись временным обезвреживанием, Барнс оттолкнул кресло ногой, чтобы добраться до болезненно стонущей девушки. Охваченная бессилием, Вера заревела во всю глотку, и тёмно-синяя энергия подбросила Зимнего Солдата к потолку. На пол посыпались пыль и кусочки побелки. Фейт лежала без сил, чего не скажешь о Барнсе, но сдаваться не собиралась. В одном Джеймс был уверен точно — Вера не станет прибегать к коронному трюку, даже если договор нарушен. А ему уже нечего терять. Барнс взял Аксёнову за горло бионической рукой и приподнял вверх. Сжимал крепко, наблюдал, как она борется. Возникло необъяснимое желание придушить её. Услышать, как трескаются шейные позвонки. Почему она не останавливает его? Почему не внушает, чтобы он ее отпустил? Увидев, как лицо Фейт обретает неправильный румянец, как закатываются уже зеленые глаза, как синие волосы прилипают к мокрому от слез лицу, и здоровая рука больше обнимает, чем освобождает от хватки, Джеймс, как ошпаренный, бросил девушку к гарнитуру. Та куклой ударилась о шкафчики и приземлилась в обломки.
Настала тишина. Барнс громко дышал и не верил, осматривая квартиру, что весь этот бардак устроили они: разгромленная кухня, разбитый телевизор, сломанное кресло — все их рук дело. Из-за чего? Из-за недомолвок, секретов, страха. В итоге самый страшный кошмар Джеймса исполнился наяву: он чуть не убил её собственными руками, которыми поклялся защищать.
Пробираясь через завалы мебели, Барнс вытащил дрожащую Аксёнову и унёс к импровизированному спальному месту. Джеймс был готов спать на полу или вовсе отказаться от сна, но Фейт настояла обзавестись хотя бы матрасом ради комфорта. Ее биологическая батарейка разряжается как у обычных людей, поэтому она волновалась за собственное удобство больше, чем Барнс. Матрас, две подушки и одеяло не пострадали при потасовке. Сюда мужчина и положил Веру. На ней пара царапин, а выглядит так, словно ее переехал поезд. Барнс тоже получил свое, но состояние было чуть лучше. Они глядели друг на друга, боясь подвоха. Кто нападет первым?
— Поговорим? — Джеймс сел рядом с еле живой Аксёновой.
— Да, стоит поговорить, — девушка зажмурилась от боли, схватившись за правое плечо.
— Не двигайся, — Зимний Солдат аккуратно уложил Веру на левый бок. Девушка зашипела. — Надо приложить лёд.
— Я в порядке, — тихо сказала Аксёнова. — Просто ушиб.
— Да, конечно, — хмыкнул Барнс, идя к холодильнику за пакетом со льдом. — Скажи это своим столетним костям.
Дверца морозильной камеры магическим образом открылась и стукнула Зимнего Солдата по носу. Тот, пошатываясь, держался за ушибленное место и с претензией метнул взгляд на Веру. Она довольно смеялась, уткнувшись носом в подушку.
— Очень смешно, — Барнс вытер кровь над губой и, забрав лёд, вернулся к девушке.
— Нечего напоминать мне о возрасте.
— Внесу этот пункт в список «Не забыть».
Ледяной пакет со льдом коснулся лопатки Веры, и ту передёрнуло от накрывшего с ног до головы холода. Впервые за долгое время она улыбнулась. Но улыбка получилась грустной, вымученной. Последний раз Джеймс сидел у её постели в далёком сорок четвертом году в госпитале и не отходил ни на шаг. Тогда он был влюблен и готов был перегрызть глотки каждому солдату Гидры, чего не скажешь сейчас. Любовь ли это? Скорее привычка. Она страшнее равнодушия.
— Ты хотела проводить время вместе? Ну вот, проводим, — Барнс приложил пакет к своему носу, а руку из вибраниума — на предполагаемую трещину в кости.
— М-м-м, романтика. Несите календарь, я отмечу сегодняшнюю дату красным: Джеймс Бьюкенен Барнс уделил Вере Анатольевне Аксёновой несколько минут свободного времени, — девушка пнула коленкой под зад и удовлетворённо разлеглась на весь матрас.
— Кому-то стало легче, раз брыкаться начал, — Барнс отложил лёд и навис над девушкой в паре сантиметров от лица.
— Запрещено? — Вера сглотнула. Она забыла, когда Джеймс был настолько близок к ней. Все внутри трепетало от одного его взгляда, плавно переходящего из грубого и холодного в томный и испепеляющий.
Барнс провел пальцем по исцарапанной щеке Аксёновой, игнорируя вопрос. Он заново изучал каждую чёрточку на застывшем в молодости лице: редкие веснушки на маленьком курносом носу; тонкие невидимые шрамы на скулах, над бровями, на подбородке, оставленные Гидрой; большие глаза цвета распустившейся весенней листвы; на уголке потрескавшихся чуть пухлых губ скрывался ещё один неприметный шрам. Только настоящие волосы имели совершенно другой цвет. Джеймс помнит девушку с длинными темно-русыми косами под красной косынкой. Они отливали медью на солнце. И сержант Барнс неотрывно любовался, как перед отбоем Вера заплетала непослушную копну в две косы. Куда все это ушло?
Их губы почти встретились друг с другом, однако кто-то постучал в дверь. Джеймс и Вера замерли и напряглись. Слишком поздно для визита.
— Мы кого-то ждём? — недовольно прошептал ей на ухо Барнс.
— Великого обломщика, — буркнула девушка, спихивая мужчину с матраса.
Как бы Джеймс не уговаривал Фейт остаться в постели, она его не послушала. Они на цыпочках прокрались в прихожую, говорили исключительно шёпотом, и Барнс посмотрел в глазок.
— Черт, соседи.
— Дай я с ними поговорю.
— Если они тебя увидят в таком виде, то вызовут наряд полиции! Мне, как и тебе, лишние проблемы не нужны!
— Зачем вызывать полицию, если ничего не было? — Вера подмигнула Барнсу и открыла дверь.
На пороге стояли четыре озлобленных сонных соседа: двое жили снизу, один — сверху, один — на их этаже. Парочка натянула дружелюбные улыбки на измотанные лица, стараясь скрыть своими телами небольшой бардак и лёгкие ранения.
— Доброй ночи, — мягко начала девушка. — Что-то случилось?
— Случилось? Вы видели, который час? Что за разборки вы здесь устроили? Вам заняться нечем? — начала соседка сверху.
— Ничего страшного не произошло, — глаза Веры окутала синяя пелена. — Вам это приснилось. Утром вы все забудете. Если спросят другие соседи о ночном шуме, то вы ничего не сможете сказать. А теперь идите спать.
Недовольные согласно кивнули. Вот и проявилась способность Веры, которую она тщательно ото всех скрывала. Вовремя пригодилась.
— Отлично, конфликт улажен. Спокойной ночи, — Джеймс захлопнул перед ними дверь.
Парочка без сил сползла на пол и шумно выдохнула. Минус проблема. Осталось две.
Они сидели в темной прихожей, не проронив ни слова. Вера позабыла о травме. Сейчас ей было хорошо. Она положила голову на плечо Барнса, а тот приобнял ее за талию. Две потерянные души обрели покой рядом друг с другом. Но каждый пытался перетянуть внимание на себя, не слыша один одного. Вместе им было хорошо, порознь — хуже. Идти навстречу друг к другу не позволяет гордость.
— Что будем делать с погромом? — спросила Вера, будто именно этот вопрос волновал ее больше всего.
— Переберем. Что-то на свалку, что-то починим или купим, — Барнс прижался головой к макушке Фейт.
— А с нами?
Холодная металлическая рука приподняла пижамную футболку и коснулась разгоряченного тела Веры. Она прошлась вдоль позвоночника и остановилась на известном уже месте. Девушка понадеялась на флирт, но Барнс надел привычный хмурый вид.
— Сначала в больницу, а потом, даже не верю, что сам это говорю, к психологу.
***
— И часто это у вас бывает? — Кристина сложила руки в замок.
— Что именно? — не поняла Аксёнова.
— Драки, — психотерапевт и не подумала о двусмысленности вопроса.
— Первый раз, — признался Барнс.
— Что вы чувствовали, Фейт, когда били своего партнёра?
Девушка мельком взглянула на Зимнего Солдата.
— Пустоту, одиночество, предательство. Я думала, да и сейчас думаю, что со мной что-то не так. У меня нет ни минуты покая от мысли, что я делаю что-то не так. Где я провинилась? Почему ты отталкиваешь меня? Разве я этого заслуживаю? — сухо выговорилась Фейт, не желая выдавать себя при посторонних.
— Хорошо, — Кристина обратилась к Зимнему Солдату: — Что вы скажете?
Барнс пытался подобрать нужные слова.
— Злость, раздражение, отторжение. Я безмерно благодарен тебе за все, что ты сделала для меня. Ты рисковала жизнью ради моей безопасности, когда я был в бегах, но теперь все изменилось. Мне не нужно прятаться, как и тебе не нужно контролировать каждый мог шаг. Пойми, мы изменились, мир изменился. Ты заслуживаешь лучшего! Я могу только разрушать. А после случившегося, меня не покидает мысль, что я стал твоим врагом. Я не дам тебе того, чего ты хочешь.
Девушка прикусила язык. Слова резали, как тупой нож, — медленно, мучительно, раня глубины сердца.
— Что он не сможет дать, Фейт? — поинтересовалась психотерапевт.
— Семью, — искренне призналась девушка. — Оказывается, я не заслуживаю этого, — она опустошено смотрела в одну точку.
— Невозможно создать что-то новое, когда один из партнёров не видит будущего с другим, — объяснила Кристина, поглядывая на Барнса.
Джеймсу было стыдно. Доля правды была в словах доктора Рейнер. Будущего с Верой он не видел из-за собственных страхов. Бороться с ними просто не хватало сил.
— Спасибо, — Вера поблагодарила женщину и встала с дивана. — На этом мы закончим.
И она вышла из кабинета, хлопнув дверью.
— Ну? И для чего вы это сделали? — доктор Рейнер с укором смотрела на пациента.
— Не понимаю, о чем вы, — Джеймс поспешил удалиться, но его остановила Кристиана.
— Вы солгали о своих чувствах. Для чего? Чтобы окончательно отрезать Фейт от вашей жизни? Вы та ещё парочка. Ходячая энциклопедия по психотерапии.
— Приму за комплимент, — очаровательно улыбнулся Барнс.
— Это был не комплимент. Если вы хотите сохранить отношение, то будьте открытыми, разговаривайте, не переходите на язык грубой силы.
— До свидания, — попрощался мужчина, делая вид, будто пропустил мимо ушей совет специалиста.
Покинув кабинет психотерапевта, Джеймс наткнулся на Веру, обнимавшую себя за плечи. По напряжённой спине он понял, что девушка готовилась к страшному.
— Куда теперь? — Барнс вплотную подошёл к девушке.
— Не знаю, как ты, а я домой собирать вещи, — она приподняла голову и проморгалась.
— Это твое окончательное решение?
— Да. Нет смысла дальше мусолить эту тему. Ты дал мне ясно это понять. Жаль, что до меня дошло только сейчас: не я тебе нужна была, а ты мне. Я любила сержанта Барнса, а нынешний — лишь его блеклая тень. Пыталась спасти парня из сороковых, зацепиться за него и вытащить наружу. Но можно ли спасти того, кто давно мертв?
Девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и позволила Барнсу крепко прижать себя к его груди. Она обхватила его за шею здоровой рукой, цеплялась за него, как за соломинку, чтобы выжить. Пальто упало с её хрупких плеч. Джеймс готов был растворить Фейт в себе, гладил по волосам, соприкоснувшись виском к виску. Джеймс сжимал челюсть, не сдерживая предательских слез. Как ему пришло в голову солгать, самолично выбросить единственную светлую память о прошлом в мусорный бак? Вере не место с мусором. Вере не будет жизни с ним.
Набравшись смелости, Джеймс обхватил лицо Аксёновой и вложил все отчаяние в прощальный поцелуй. Так он целовал её перед каждой вылазкой на заводы Гидры, перед миссией с поездом, на случайной встрече в 1983 году, в музее Смитсоновского института, перед столкновением команд героев… Если в прежних была надежда на скорую встречу, то от этого веяло концом. И точку поставила Вера, не смеющая больше дразнить себя. Она долго уговаривала собственное сердце, что надо отпустить и идти дальше, но оно вопило «а если…». «А если» не случится, говорил разум.
Вера нехотя разорвала поцелуй.
— Ты стал моей несбывшейся мечтой, — Аксенова ласково провела тыльной стороной ладони по щетинистой щеке Барнса. — Прощай.
— Прощай, птичка, — Джеймс поднял упавшее пальто, помог девушке просунуть руку в один рукав и угрюмо смотрел на удаляющийся синий силуэт.
***
К вечеру в квартире не осталось ни одной вещи Веры, кроме не убранного погрома и матраса, на котором лежал деревянный кулон с птичьим туловищем и женской головой. «На удачу», — было написано в записке, приложенной к амулету. Удача не была поклонницей клуба Баки Барнса. Она его сторонилась.
И все же почему Фейт рассталась с дорогой безделушкой, отдав последнему человеку, кому бы она вверила ее? Слепая любовь? Жертва? Барнс всматривался в амулет, будто искал в нем подсказки. Кроме дряхлого от времени дерева, он ничего не нашел.
— Где мы повернули не туда? Где я оступился?