Потерянные судьбы

1

25 апреля

Солнце проникло сквозь открытое окно и осветило обнявшихся Дафну и Джоша. Она спала, не подозревая, что он давно проснулся и любовался спокойным лицом, что его рука затекла, но он терпел, ведь боялся потревожить ее сон.

Дафна дернулась, а Джош закрыл глаза, притворяясь спящим. Она удивленно моргала, пытаясь осознать, что произошло. Сердце забилось чаще, когда она вспомнила душнил, гулявших под окном, а потом и слабость, уложившую ее в объятия Джоша. Захотелось уйти, спрятаться, но потом Дафна поняла, что сердце и душа требовали тепла и поддержки.

Джош зашевелился и разжал веки, щурясь от солнца.

— Проснулась? — прохрипел он и прочистил горло после сна. — Голодная?

Щеки залил румянец, но Дафна кивнула, боясь отпустить Джоша и лишиться нежности.

— Боюсь, готовка еды — не мое, — заговорила Дафна. — Тосты устроят?.. Мойра! Мы же опоздаем на работу!

Дафна вскочила, забегала по комнате, но замерла, слыша смех Джоша. Он подошел и положил руки на ее плечи.

— Сегодня суббота, у нас выходной.

Джош щелкнул ее по носу и поправил рубашку, что помялась во время сна.

— Блины хочешь? Мука хоть есть?

— Вроде была. Ты блины умеешь печь?

— Отец научил.

Дафна наблюдала, как Джош искал продукты на ее маленькой кухне, смеялась, раздавая указания, какой ящик открыть, а потом не выдержала и пошла помогать. Она наотрез отказалась прикасаться к продуктам, и только подавала необходимую посуду.

Они включили песни Майкла Джексона, Дафна громко подпевала и пританцовывала, пока Джош мастерски переворачивал блины, подкидывая их на сковороде. Ей все казалось, что они прилипнут к потолку, но в итоге каждый угодил в тарелку.

И все это было так странно: видеть парня на кухне, понимать, что они провели ночь вместе, но главное — чувствовать тепло, что разливалось по телу, едва она видела улыбку Джоша.

За завтраком они обсуждали работу, смеялись над вчерашней напарницей Дафны, но потом она резко замолчала, вспомнив события ночи.

— Им нужен ящик Тьмы.

Джош перестал жевать, а в комнате стало так тихо, словно кто-то выключил все звуки в мире. Он оглядел ее взволнованное лицо, накрыл ладонь своей.

— Ты знаешь, что это? — тихо спросила Дафна.

— Слышал пару россказней.

— Это ключ к уничтожению Врат Подземного царства.

— Что в ящике?

Дафна взглянула в глаза Джоша, обеспокоенные и печальные, но почему-то на душе стало чуть теплее. Столько лет она хранила эту тайну, а теперь вдруг решилась кому-то открыться, а почему — и сама понять не могла.

— Я не знаю... только некроманты могут открыть ее. Ты бы мог... наверно... Я лишь оберегаю. Пока я сама не решу его передать — никто не сможет его тронуть.

— Кровное заклинание или что-то вроде того?

— Все намного сложнее. — Дафна опустила глаза и тяжело вздохнула. — Ящик создали стихийники земли из дерева, растущего у входа в Подземное царство. Говорят, оно такое высокое, что не видно его макушки... Хранители жизни и некроманты сумели запечатать внутри некий ключ, что уничтожит Врата. Говорят, те король и королева пожертвовали крыльями ради создания Врат. Тысячелетиями ящик Тьмы хранился у хранителей жизни, пока его не получила моя семья. Говорят, мои предки были теми стихийниками земли. А потом... потом ты знаешь. Пожар, побег...

— А если уничтожить его?

— Его невозможно уничтожить. Только открыть или... убить меня, ведь я последняя из Греев. Не будет Грея — не будет возможности получить этот мойров ящик.

Джош взял ее за руку и поцеловал костяшки, внимательно смотря в глаза. И его касания грели душу, оплетали сердце надеждой, про которую Дафна давно забыла.

— Никто тебя не убьет.

— Это эгоистично, разве нет? Смерть одной непримечательной девчонки, и Соларис сможет спать спокойно, зная, что Врата не будут разрушены.

— Ты не умрешь. И не посмеешь жертвовать собой, поняла, мышонок?

Дафна молчала, лишь покрепче сжала его руку, сдерживая слезы усталости.

— Мышонок? Мы вместе придумаем, что с этим делать. Поняла?

Дафна кивнула, моргнула, а по щекам потекли слезы. Она отвернулась, пытаясь скрыть слабость, но Джош пересел ближе и обнял.

— Раньше хранители жизни помогали оберегать ящик Тьмы. Пока они были у власти, никому не нужно было бежать, а теперь...

— Мы найдем, где его спрятать. Или способ уничтожить. Слышишь? И все будет хорошо... — Джош осекся и прислушался. — Крики?

Дафна первая рванула к окну и зажала рот ладонью, увидев бегущую от озера толпу. Стихийники воздуха махали руками, а некроманты пытались сдержать пустот, что надвигались на город.

— Пустоты прорвали барьер... — пробормотал Джош, а потом схватил Дафну за руку. — Уходим!

— Но ты в патруле...

— Их слишком много. Мортусу не выстоять.

Дафна не могла пошевелиться, только глядела, как искореженные души, что превратились в пустоты, медленно наступали, пожирая все живое. Деревья осыпали листья, трава желтела, стоило фигурам в накидках с капюшонами подойти. Некроманты окружили пустоты, выставив мечи, обвитые магией, но не справлялись. Едва они уничтожали одного противника, тут же из тени выплывало еще два.

— Идем же! — Джош потянул Дафну, заставляя оторваться от окна, но перед ее глазами все еще стоял один из парней, что не успел увернуться от руки пустоты и безвольным мешком упал наземь. — Где ящик Тьмы?

— Что?

— Не думаю, что мы сюда вернемся...

Дафна часто моргала, а паника мешала думать и соображать. Барьер пал. Пустоты заполняли их город. Патруль не справлялся. Люди боятся. Бегут. Хаос.

Джош обхватил ее лицо горячими руками, прижался к ней лбом.

— Я защищу тебя, слышишь? Но ты должна мне верить. Идет, мышонок?

Дафна схватила его руки, доверясь теплу, что отгоняло страх и панику, уверенно кивнула.

— Ящик в лесу, рядом с городом... Надо только выбраться отсюда...

— Выберемся.

Они выбежали на улицу. Их поглотили крики, всюду сновали люди, но хуже был воздух — ледяной, он пронизывал до самой души, морозил сердце, мешая шевелиться. Казалось, страх оседал на лице, словно капли дождя, сжимал горло.

Джош вытащил меч из рук умершего некроманта, сжал Дафну за локоть и потащил за собой, но она развернула его в другую сторону, мотнув головой в сторону озера.

— Ящик в лесу у озера, — прошептала она. Джош выругался, но кивнул.

Они пробирались сквозь убегающую толпу, что не понимала, почему эти два сумасшедших двигались к опасности, а не от нее. Их пихали в бока и плечи, пару раз Дафна получила по носу, но вскоре поток рассеялся. Джош тянул ее за собой, пока она сдерживала крик ужаса, видя, как некроманты один за другим погибали, не устояв перед натиском пустот. Фигур в капюшонах было так много, что Дафна не могла их сосчитать. Они выходили из озера, наступали на город, уничтожая всю жизнь на своем пути.

Дафна взвизгнула, а Джош резко махнул мечом, разрезая пустоту, что появилась перед ними. Фигура завыла, а потом плащ обмяк и пустой упал на землю.

— Эй! Это ж она!

Дафна обернулась и встретилась взглядом с хранителем душ, которого слышала вчера.

— Та девка, да?

— Зеленые пряди? — спросил второй, жмурясь, а потом вытащил кинжал и хищно улыбнулся. — Потом разберемся!

— Мойра, — шикнул Джош, занося меч для удара и вставая перед Дафной.

— Пустоты, — едва пробормотала Дафна, но Джош уже ее не слышал — хранители душ подошли к нему, готовые к бою.

— Ящик! Иди же!

Дафна замерла, глядя, как Джош отбивался от нападения двух хранителей душ, пискнула и побежала в сторону озера. Краем глаза она заметила пустоту, которая тянула к ней руку, но сумела справиться со страхом и вырастила куст с колючками, что задержал врага. Дафна бежала так быстро, что кололо в боку, в глазах темнело, а сердце бешено колотилось от адреналина. Она продолжала растить за собой кусты, надеясь, что это спасет от пустот, которые двигались в сторону города, туда, где было больше людей, больше душ, которые можно уничтожить.

Дафна забежала в лес, схватилась за дерево и согнулась пополам, борясь с тошнотой. Она часто дышала, вытирая вспотевший лоб, в глазах темнело. По спине побежал холод, а изо рта вырвался пар, казалось, что вокруг стало темнее. Она резко обернулась, выставив руку, чтобы вырастить колючки, но пустоту это не остановило. Фигура прошла сквозь ее куст, зацепилась плащом, порвав атласную ткань. Капюшон соскользнул с головы, а Дафна попятилась. Пустые белые глазницы опутывали тьмой, сжимая сердце, словно тисками. На нее указала рука с длинными и острыми, словно щепки, ногтями. Дафна запнулась о корень, упала на спину. Боль пронзила, словно в нее воткнули тысячу иголок.

Дафна выставила руки, оплетая фигуру ветками, но пустота продолжала приближаться, стряхивая путы.

Ноготь коснулся щеки, оставляя царапину, которая дарила такую боль, что темнело в глазах. Дафна ощутила, как в груди затрепыхала душа, горя, как от огня. Она завизжала, но все резко прекратилось.

Дафна разжала веки и поняла, что пустота исчезла, а на ее месте уже стоял Джош с занесенным мечом. Черный плащ лежал на ногах — пустой и уже безобидный.

— Жива? — Джош присел и подал руку. Дафна хлюпнула носом, едва видя от слез, и вцепилась в его ладонь.

— Душнилы?

— Мертвы. Идем быстрее. В городе творится полный хаос.

Дафна снова шмыгнула и встала, потирая щеку. Она повела Джоша по лесу, не осознавая происходящее. Все казалось глупым сном, небылицей, рассказанной сумасшедшей теткой, что иногда попадала к ней в пару на работе. Разве же могло так случиться, что Мортус пал? Откуда взялось столько пустот? Годами барьер сдерживал одинокие пустоты, что проносились по озеру мимо города, но не сегодня.

Она рассекла коленки, когда упала перед углублением под горой. Не жалея руки и ногти, они очищала ров от камней, сдерживая слезы — она потеряла дом. Потеряла жизнь, которую успела полюбить.

— Вау, — пробормотал Джош, когда Дафна вытащила резную шкатулку, сделанную из дуба. Основание напоминало туго перевязанные ветки деревьев, а полукруглая крышка плотно прилегала к основанию. Дафна коснулась пальцем печати, похожей на старинный замок, покрытый паутинкой алого цвета.

— Все из-за нее... — прошептала Дафна, а Джош, завороженный, попытался взять ящик Тьмы, но охнул, дуя на пальцы, ведь обжегся. — Только я могу ее брать... как защитник. Всех остальных — сожжет заживо. Будь осторожен.

Джош облизал пальцы и уверенно кивнул, а потом потянул Дафну за локоть. Она прислушалась и поняла, что его напугало: крики раздавались совсем близко, сражение — а вернее, бойня — еще не было окончено.

— Пора уходить.

Дафна кивнула и позволила Джошу увести ее подальше от дома.

2

23 января 5557 года от создания Врат

Аврора ощупала пластинки, что лежали стопкой на столике рядом с проигрывателем. И вот как ей понять, какую нужно включить, чтобы услышать группу Queen? Пальцы не подсказывали, интуиция по таким пустякам работать отказывалась, а пластинки казались одинаковыми. Вытащив одну, Аврора включила музыку и разочарованно вздохнула — не угадала.

Раздался сладкий женский голос, электронная музыка заполнила помещение, а Аврора пораженно замерла — такое она раньше не слышала. Эта музыка была другой, текст казался смелым, сексуальным, отчего щеки краснели, но душа желала подпевать.

Аврора развела руки, покружилась. Отдалась песне, позволяя женскому голосу вести и направлять. Она любила слушать музыку, погружаться в мир, что создавали певцы в своих текстах. За месяц в доме Элайджи она успела изучить почти всю его коллекцию, но этот сексуальный голос слышала впервые, будто бы он прятал эту пластинку.

Хорошо, что Элайджа во дворе колет дрова, и можно насладиться новым миром в одиночестве.

Авроре нравилось жить с Элайджей, как бы сильно она не убеждала себя в обратном. Нравилось слушать его голос, как нежно он касался, пытаясь уберечь от всего колющего и режущего. Он научил ее печь блины, помогал развивать интуицию, пока богиня леса искала нити судьбы. Читал книги, и они долго потом обсуждали сюжет.

И с каждым днем Аврора все сильнее привыкала к дому на болоте. Уходила тоска по родной деревне, зато появлялась привязанность к Элайдже. Она и сама пока не понимала, что значили эти чувства. Такое она раньше не испытывала. Она любила маму, Августа, к которому относилась как к отцу, но с Элайджей все было не так. С каждым днем его касания становились приятнее, а голос, что рассказывал истории, пьянил все сильнее.

Аврора вздрогнула, едва поняла, что Элайджа вошел в дом. Не услышала, ведь мешала музыка, а почувствовала — давали знать занятия по развитию интуиции. Но она продолжила танцевать, хоть ее щеки и раскраснелись от смущения.

— Таки нашла Бритни Спирс, — пробормотал Элайджа, сжимая ее талию. Сердце забилось быстрее, а по телу разлился жар. Аврора знала, что он чувствовал, как с каждым днем в душе росла любовь к нему, но не могла это скрыть. Не сильно и пыталась — куда ей прятать эмоции от короля Подземного царства? — Дело плохо.

Аврора улыбнулась, поворачиваясь к Элайдже.

— Мне нравится. Почему прятал от меня?

— Ты хоть знаешь, о чем эта песня? — прошептал Элайджа на ухо. — «Дыши на меня»!

— Про любовь, — уверенно ответила Аврора.

— Ага. А точнее — оральный секс.

Аврора замерла, открыв рот, а щеки покраснели. Она хотела сделать шаг, но Элайджа повернул спиной и прижал к груди, держа за талию. Элайджа наклонился, коснулся ее колючей щекой, заставляя Аврору краснеть еще сильнее.

— Как не стыдно! — пробормотала Аврора. — Смущать юную девушку!

Элайджа хрипло рассмеялся, сильнее прижимая ее к себе и беря за руку. Она и хотела бы вырваться, да не могла. В его объятиях было так уютно, тепло, а главное — спокойно. Знала, что он читал ее эмоции, и от этого душа трепыхала, разжигая внутри что-то... новое.

— Любила когда-нибудь? — спросил Элайджа, заставляя Аврору вздрогнуть. Не любила... раньше. Наверно. Она и сама не знала. Но услышав, как Элайджа довольно хмыкнул, поняла, что он догадался, что значило ее молчание.

— И, все же, тебе должно быть стыдно, — пробормотала Аврора. — Так играть с моими чувствами...

— Могу прекратить.

Элайджа отступил, но Аврора резко развернулась и схватила его за рубашку.

— Ну уж нет! Теперь поздно.

Сильные руки вновь обхватили Аврору за талию. Она улыбнулась, покачав головой: мало того, что красные щеки выдавали все чувства, так он еще и считывал ее при каждом касании.

— Поздно... и то правда, — ответил Элайджа.

Бритни Спирс закончила петь. Аврора уже думала, что можно выдохнуть и усмирить бьющееся сердце, но Элайджа нашел другую песню, чтобы продолжить смущать ее.

— О! Вот эта тебе тоже понравится. — Элайджа снова притянул Аврору к себе, взяв за руки.

Они покачивались в такт музыки, Аврора вслушивалась в текст, пытаясь найти подвох, но, видимо, была слишком невинна, чтобы понять, что не так. Она уже переключила внимание на горячие руки Элайджи, сжимающие ее ладони, направляя за музыкой, как он вновь наклонился и зашептал:

— Догадалась, о чем эта песня?

— О любви к себе, — едва выговорила Аврора, покрываясь мурашками, так близко был Элайджа.

— Угу. Вроде того. А точнее, про... любовь к себе... — Элайджа провел носом по ее щеке, Аврора прикусила губу, так приятно это было. А Элайджа в красках объяснил смысл песни, и как можно доставить себе удовольствие парой касаний даже без партнера.

Аврора замерла, раскрыв рот, вырвалась из хватки Элайджи и услышала смех.

— Прости. Решил, что только так мы не будем больше включать эту пластинку.

Песня закончилась, давая Авроре передохнуть. Сердце гулко стучало, а руки вспотели от переизбытка чувств.

— Мне все равно музыка понравилась, — ответила Аврора, не узнавая свой голос. — У нее еще есть песни?

— Огромная дискография, будь она не ладна. Поп-принцесса же! — Элайджа рассмеялся, выключая музыку. — И почти все песни про секс, кстати.

— Ох...

— В следующий раз куплю еще пластинок. Или... пойдешь со мной в Терравил?

— Так боишься, что дом обворую?

— Хочу развлечь тебя. Купим тебе одежды, устроим пикник в парке. Зеркало найдем.

Аврора уверенно кивнула. Она услышала нотки тревоги в голосе Элайджи, едва тот заговорил про зеркало. Неужели из-за шрама? Или... что он скрывает?

— Нашел карты, — Элайджа довел Аврору до дивана. — Есть одна идея.

Они сели рядом, почти касаясь друг друга коленками. Аврора пыталась освободить мозг, избавиться от эмоций, как учил Элайджа, но не могла. Слишком близко он сидел. Слишком опьяняли воспоминания об их танце, как они касались друг друга всего минуту назад. Слишком сводил с ума его шепот, объясняющий скрытый смысл сексуальных песен Бритни Спирс. Как бы Элайджа ни выглядел, он уже был самым красивым мужчиной для нее. И уж точно единственным, с кем она хотела проводить дни и ночи.

Аврора чуть отсела, чтобы он не считал эмоции. Элайджа хмыкнул.

— Это обычная колода. Карты от шестерки до туза, — сказал он. — Фокус простой для сильных провидиц. Я тасую колоду, вытаскиваю одну, ты угадываешь, что это за карта.

— И я смогу?

— Обязательно. Освободи мозг, избавься от эмоций, почувствуй мир вокруг. То же самое, что колдовство.

Аврора выдохнула, ведь думала об Элайдже, которого случайно коснулась коленкой. Снова отодвинувшись, она постаралась сосредоточиться, но потерпела еще одну неудачу.

— Добавим элемент игры? — спросила Аврора. — Скажем... если я отвечу верно, то ты отвечаешь на любой мой вопрос.

— А если нет — то ты на мой.

— Ты и так читал мою душу! И знаешь обо мне все!

— Твою душу. Эмоции. Чувства. Но не события. Кое-что я могу уловить, но не много. И я вижу только поворотные моменты жизни, остальное приходится угадывать самому.

Аврора нахмурилась: сложно. Тряхнула головой.

— Ладно. Начнем!

Элайджа тасовал карты, пока Аврора глубоко дышала, пытаясь настроиться.

«Избавься от эмоций! — наставлял Элайджа. — Мертвые существуют вне времени, знают и прошлое, и будущее, они — твоя нить, которую ты должна отыскать. Они подскажут тебе, что происходит, предостерегут, но ты должна быть готова. Мертвые избавлены от чувств, эмоции их отпугивают».

Как же сложно было освободить мозг и закрыться от эмоций, когда она понимала, что может что-нибудь спросить у Элайджи! А потому, когда он подал ей карту, Аврора ощупала картон и поняла, что ничего не поняла.

— Шестерка червей, — наугад сказала Аврора и услышала смех.

— Ты даже не пытаешься!

— Пытаюсь! Это... сложно.

Элайджа забрал карту, вновь начал тасовать колоду.

— Ничего не спросишь?

— Так хочешь раскрыть свои секреты? — смеясь, спросил Элайджа.

— Таков был уговор.

— Ладно, — Элайджа задумался, а потом спросил: — Скучаешь по отцу?

Аврора поникла, качнула головой. Воспоминания об отце всегда якорем повисали на шее. Тяжелой ношей они оседали на плечи и напоминали, как он избавился от дочери, как от сломанной игрушки, когда она ослепла. Они и до этого не были близки, Авроре даже казалось, что отец не особо ее и любил, но она никогда и подумать не могла, что родной человек способен на такое предательство.

— Встречалась с ним... после?

— Август не пускал. Отец пытался прийти к нам, хотел поговорить... Но Август его выгнал, велел никогда не возвращаться. Я не настаивала на встрече.

— Хотела бы с ним поговорить сейчас?

Аврора задумалась. Сначала она скучала по отцу, верила, что он просто погорячился и жалеет, что выгнал. Вскоре убедилась, что без дочери ему стало лучше. Он завел новую семью, красавица жена (так говорили деревенские сплетники) вскоре родила ему сына. Нормального. Зрячего. Обычного мальчугана-стихийника без дара провидения.

— Нет. Не думаю. По правде... я так его и не простила за то, что выгнал. Если бы не Август...

Аврора тяжело вздохнула, покрываясь мурашками. Интересно, она когда-нибудь сможет вспоминать Августа без боли? Она скучала по маме, но совсем не так — слишком давно лишилась материнской любви, а потому и не помнила, каково это.

— Давай следующую карту. Моя очередь.

Пальцы сжали картон, а чувства все же притихли, позволяя слышать мертвых. Она не знала, как это делала, но иногда ее окружал шепот. Элайджа говорил, что к ней приходили тени, и, если бы она могла, то увидела бы их, но ей дозволялось только слышать, как они бубнили. Разобрать гам было сложно, но стоило сосредоточиться и поверить в себя — Аврора улавливала слова.

— Пиковая дама, — сказала она, заглушая шепот.

— Верно. Уже лучше.

Аврора победно улыбнулась, а шепот исчез, ведь тени ушли. С каждым разом они откликались все быстрее. И поскольку они были отпечатком человека, существовали без эмоций, то отвечали на все вопросы, стоило правильно их задать.

— Я знаю, что ты хочешь спросить, — тихо сказал Элайджа.

Аврора вспомнила, как щупала его шрам, который он получил перед тем, как его изгнали. Помотала головой.

— Расскажешь, когда сочтешь нужным. А сейчас... — Аврора задумалась. Ей хотелось знать об Элайдже все, про каждый миг его жизни, а определиться, с чего начать, казалось, невозможно. — Давно ты стал королем?

— Сразу после смерти отца девятьсот лет назад. — Элайджа хмыкнул. — Мне тогда была всего сотня, меня не воспринимали всерьез — глупый юнец. Но у меня уже было много идей, как модернизировать структуру Подземного царства, как наладить общение с Соларисом, с хранителями жизни. Жаль, меня никто и слушать не стал даже после того, как я стал королем.

— Скучаешь по власти?

— Не особо. Девятьсот лет мне оказалось достаточно. Эти мойровы дети не захотели меня слушать, не поняли мои идеи... Я устал им что-то объяснять. А потом и я им надоел, и меня выдворили. А я ушел.

— Что же такого нужно сделать, чтобы даже хранители душ тебя не поняли...

Элайджа взял Аврору за руку, поцеловал запястье.

— Ты думаешь немного не в том направлении...

Аврора улыбнулась, наслаждаясь касанием, но потом услышала ледяной шепот. Всего секунда, но этого хватило, чтобы все внутри оборвалось. Она перестала дышать, прислушиваясь к себе, стараясь понять правда ли то, что она услышала, то, что она ощутила...

— Ты хотел убить меня, — прошептала Аврора, отдергивая руку. Казалось, она встала под ледяной душ, который остужал душу, заставлял сердце покрыться инеем. — Но из... жалости? Пожалеть решил так? Почему я здесь!?

Аврора услышала тяжелый вздох Элайджи, почувствовала его касание, но отдернула руку. Она не позволит ему сейчас считывать ее. Хватит!

— Пожалеть калеку решил? Держишь теперь тут, потому что думаешь, что я без тебя не справлюсь?

Еще один тяжелый вздох и молчание. Холодное. Колючее. Оно обжигало щеки, словно град.

— Меня не нужно жалеть. Элайджа... хочешь, чтобы я ушла — так и скажи.

Не намереваясь ждать ответ, Аврора поднялась, ощупала диван, чтобы вспомнить, в какой стороне дверь, но не успела сделать и шаг, как Элайджа взял ее за локоть.

— Если бы я жалел тебя, то давно бы уже отвел в деревню и нашел тебе нормальный дом. Но вместо этого держу здесь, ведь не могу отпустить, — спокойно проговорил Элайджа. Она услышала его тяжелые шаги, хлопок двери, а сердце в груди упало, пытаясь осознать, что происходило. Душа требовала ответов здесь и сейчас, сердце разрывалось от боли — нужна она ему или нет? Жалеет или любит? Может, он играет чувствами, ведь ему просто скучно. Может, она ошиблась, когда доверилась своей интуиции.

Аврора так спешила, что уронила стул и ударилась плечом о дверной косяк. Глотая обиду и боль, она накинула на плечи пальто Элайджи, в котором почти утонула, настолько велико оно оказалось, и нащупала дверь.

— Элайджа! — крикнула Аврора, выходя из дома. Щеки обдал холодный ветер, на лицо осел моросящий дождь. Она укуталась в пальто, дрожа от холода. — Элайджа...

Она несмело ступала, ощущая себя вдруг настолько никчемной, что хотелось выть. Наверняка он где-то рядом, видит, как она не может его найти, спотыкается. Смеется над ней? Жалеет? И что из этого хуже?

— Элайджа! Надо поговорить! — Аврора запнулась обо что-то, почти упала, а потому остановилась, тяжело дыша. Воздух обжигал горло, а лицо стало мокрым от дождя. — Элайджа...

— Кора, приятно познакомиться.

Аврора вздрогнула, ощутив что-то острое на щеке. Услышала сладкий смех. Страх оплел паутиной, не позволяя даже закричать.

— Богиня этого леса. Я тут... — Аврора почувствовала, как ей в руки вложили что-то похожее на шар, но только из шерсти. Клубок? — Передачку принесла. О! Мой король!

Аврора крепко сжала клубок, пытаясь осознать, что перед ней стояла сама богиня этого леса. Богиня, клубок в руках... «Нити судьбы!», — догадалась она.

— Кора, если ты тронешь ее, знаешь, что будет. — Голос Элайджи казался еще холоднее, чем ветер, что обдувал тело. Лес затих, дождь замер, боясь его тона.

— Смысл мне ее трогать? — елейный голосок, казалось, не опасался Элайджи. — Кажется, в шалаше и так проблемы...

Аврора услышала сладкий смех, а потом ощутила тяжелую руку на плече — Элайджи. Он прижал ее к себе и вновь заговорил. Аврора не могла даже пошевелиться от страха: она и не знала, что он способен быть таким холодным, опасным, что от его тона может замереть даже лес.

— Ох, мой милый Элайджа, я не трону твою прекрасную булочку с корицей. — Аврора вновь ощутила касание богини, а потом услышала хлопок — видимо, Элайджа ударил ее по руке. Кора рассмеялась.

— Я убью тебя, и ты это знаешь.

— А ты знаешь, что мне нужно, Элайджа. — Тон Коры изменился: ушла насмешка, остался лед. — Даю тебе пару дней на раздумья. Не получу браслет... нет, не убью. Но я могу сделать кое-что... — Кора замолкла, а потом елейно проговорила: — Гораздо, гораздо хуже... ты понял, о чем я, да?

— Уходи, — процедил Элайджа, с силой сжимая плечо Авроры.

— Всегда приятно иметь дело с тобой, мой король! Аврора!

Кора рассмеялась, а потом вернулся шум леса, вновь заморосил дождь.

— Идем в дом, здесь холодно, — проговорил Элайджа и мягко подтолкнул Аврору в нужном направлении.

Она не могла шевелиться, вспоминала холодный тон, как замолчал лес, едва Элайджа разозлился. С ней он никогда так не говорил, даже когда только встретил. Он был ласков, мягок, так осторожен, что Аврора и представить не могла, что Элайджа способен на такое. Но услышав, как он говорил с Корой, злился, но не кричал, ведь его тон и так делал все за него — одно слово, и ты уже боялся последствий, не смел перечить — она вспомнила, что он король хранителей душ. Король Подземного царства. Места, которым ее пугали с самого рождения.

— Все в порядке?

Аврора тряхнула головой, ощущая ласковое касание.

— Что я ей сделала? За что она меня так ненавидит? — прошептала Аврора.

— Не ты сделала. Я. — Элайджа тяжело вздохнул. — Говорю же, если бы я жалел тебя, ты бы уже давно была в безопасности, как можно дальше от меня.

Элайджа вновь подтолкнул ее к дому, и на этот раз Аврора повиновалась. Зайдя в теплое помещение, она опустилась на диван напротив камина, теребя в руках клубок, но из мыслей все не уходил ледяной тон Элайджи, и пусть он был обращен не к ней. Напротив — так он ее защищал. И поняла, что не боится его.

— Нити судьбы, — подтвердил догадку Элайджа. — Познакомься пока с ними, я пойду наколю дров.

— Познакомиться?

— Вещица сильная, ты должна установить с ними связь, научиться общаться. Эти нити словно... живые. Ты поймешь.

— Элайджа... — Аврора замолчала, нервно облизала губы, сердце бешено колотилось в груди. — Спасибо.

— Научу ими пользоваться и отведу тебя на другой конец Солариса. Подальше от Коры и опасности.

— И тебя...

— И меня. Но так будет лучше. Поверь мне.

Аврора хотела заспорить, но хлопнула дверь. Аврора откинулась на спинку дивана и расслабилась, пытаясь осознать все, что произошло.

Кажется, Элайджа не играл, возможно, он и правда к ней привязался. Иначе почему так разозлился на Кору, которая угрожала Авроре? А еще он намерен избавиться от нее, едва она научится пользоваться нитями судьбы.

Аврора сжала шерстяные нити, пропустила сквозь пальцы, ощутив вдруг тепло. Они словно... здоровались с ней. Резко выдохнув, она чуть размотала клубок и вытянула руку. Нити начали оплетать пальцы, запястье, даря надежду.

А она вдруг ясно поняла, что не сможет уйти от Элайджи. Теперь их судьбы связаны. Как бы сильно он это не отрицал.

3

16 мая

Даниэлла открыла бардачок, нашла кольцо и повесила цепочку на шею. Провела рукой по рулю, грустно вздыхая: в Соларис на машине не проедешь, а значит, ближайшие дни, а то и недели, домой она не вернется.

Было около полудня, когда они остановились на стоянке недалеко от леса, собрали вещи и приготовились к походу.

Их день начался с восходом солнца. Позавтракав, они доехали до города, закупились всем необходимым, включая воду и еду, а также удобные кроссовки для Эйрин. Дени была уверена, что сестра испугается, едва узнает, что им предстоит несколько часов идти по лесу, но сестренка и не думала отступать от намеченной цели.

Джейкоб ничего не говорил про ночь, что они провели в объятиях друг друга. Но заметив, как Дени прятала кольцо под футболкой, улыбнулся.

— Золото всегда можно сдать в ломбард, — сказала Дени, но Джейкоб щелкнул ее по носу.

Они разложили все необходимое по рюкзакам, готовые к походу сначала по лесу до Врат, а после — к путешествию по Соларису.

— Носки, удобная обувь, — напоминал Джейкоб. — Сейчас лучше надеть удобную одежду, на месте купим другую, чтобы не выделяться.

— Общественного транспорта нет? — спросила Эйрин, хмурясь.

— Был. Сейчас между городами и деревнями передвигаются в основном на своих двоих. Все кануло в бездну...

— Машин нет, если что. Потому что нет подходящих дорог. Электричества тоже нет — с магией оно не дружит, — сказала Дени, запихивая корм Локи в рюкзак и хмурясь все сильнее. Джейкоб отнял у нее упаковки и положил к себе. — Да я сама...

— Не переживай. И вообще, надо бы его на кроликов да белок переводить. На весь поход корма не напасешься.

Дени тяжело вздохнула, но потом кивнула и выложила одну упаковку, заявив, что переводить все равно нужно постепенно.

— У меня осталось немного денег с прошлого путешествия. А в ближайшем городе от Врат есть обменный пункт.

— Как в Соларисе относятся к тем, кто приходит отсюда? Патруль стоит у Врат?

— Туда только возвращаются, — пожал плечами Джейкоб. — Путь к Вратам найдет лишь тот, кто уже там был. Или тот, кто отыщет проводника, что уже знает путь. Патруля нет, учет больше никто не ведет.

— Грустно это все...

— Не многие соглашаются туда кого-то отводить. Поэтому чужаков в Соларисе нет. Нам пора, а то не успеем до темноты дойти до Старлайта, и придется ночевать в лесу. И Эйрин, там нет сотовой связи.

— Я уже сказала бабушке, что в школе проводят эксперимент и забирают у всех телефоны, — ответила Эйрин, густо покраснев. — Бабушка будет в гневе, если выяснит, что я ей вру. Да и если узнает, куда я иду... она убьет меня.

— Еще не поздно передумать, — сказала Дени, смотря, как Эйрин потирала красные щеки и пыталась скрыть слезы, что стояли в глазах.

— Нет! — Она помотала головой так отчаянно, словно поверила, что ее не возьмут. — Бабуля не узнает. И все будет хорошо.

Локи бежал впереди, довольный прогулкой, а они монотонно шагали. Едва стоянка и автодом скрылись за деревьями, Дени печально вздохнула: вот она и пошла прямо. «Главное — не свернуть», — напоминала она себе, ведь не готова была стать королевой и восстанавливать целую страну.

— Ребят, — позвала Эйрин, поправляя лямки рюкзака на плечах. — А почему мы не можем пользоваться магией, если она течет у нас в венах?

Дени вздернула брови, удивленная, что бабушка не рассказывала Эйрин даже такие простые и важные вещи.

— В каждом из нас течет магия, ты права, — сказал Джейкоб. — Мы с ней рождаемся, но у каждого она разная, своя. Отличается цветом, чья-та теплая — как у хранителей жизни, чья-та — горячая.

— У душнил, например, — добавила Дени.

— Но, чтобы магия проснулась, ей нужна сила хаоса, магия хаоса, которая запустит ее. И ее мы получаем из источника жизни Эклипсиса.

— И Врата отрезают эту магию от нас, так? — сказала Эйрин, разглядывая свои вены на руке. — И никто-никто не может пользоваться магией без источника жизни?

Дени встретилась взглядом с Джейкобом, но решила, что такие мифы можно и рассказать сестре.

— Говорят, первый человек на земле смог бы. Мол, в его венах текла магия самого хаоса, потому он и прозвал себя Хаосом. Но... кто его знает, правда ли это. Был ли он вообще.

— А откуда вообще взялись Врата?

— Ты знаешь, как появился мир?

— Мир... в смысле... мир? Вообще все живое?

— Ага.

— Ну, в школе...

— Ясно. Все было не так. — Дени лукаво улыбнулась. — И спойлер! Бога нет. Боги — есть. Но там, — Дени указала наверх, — только космос. Джейк, расскажем ей?

Джейкоб довольно улыбнулся, зачесал волосы и заговорил таким тоном, словно рассказывал страшилку перед костром, чтобы испугать товарищей:

— Когда-то все было хаосом. Не было жизни. Не было порядка. Но потом из хаоса вышел тот самый Хаос. А за ним и Любовь.

— Любовь? — выдохнула Эйрин, едва поспевая за Джейкобом, ведь ноги от волнения плохо слушались. — Любовь — личность?

— Женщина. Они с Хаосом зародили жизнь, а их дети — хранители жизни. — Дени виновато опустила глаза и тихо сказала: — Крылатые — потомки Любви. Надо было их хранителями любви назвать, а?

Дени толкнула Джейкоба в плечо, невольно сводя лопатки — скоро она сможет вызвать крылья. Она скучала по полетам, по свободе, что ощущала, едва за спиной появлялись светло-желтые огромные крылья, что могли перенести ее куда угодно. Но потом Дени тяжело вздохнула — при Эйрин она летать не сможет, иначе сестренка узнает, что они сбежавшие принцессы и наследницы престола, те, что могут вернуть власть и восстановить страну.

— А потом из Хаоса вышла Ненависть, — продолжал Джейкоб, равняясь с Эйрин, чтобы ущипнуть за плечо. — Любовь и Ненависть — две сестры, что сначала ненавидели друг друга, соперничали, но в итоге полюбили друг друга и стали неразлучны.

— Поэтому говорят, что любовь и ненависть всегда идут где-то рядом, — пожала плечами Дени, оборачиваясь к ним. — Ведь они неразлучные сестры.

— Ненависть и Хаос породили хранителей душ. И какое-то время все было хорошо, пока из Хаоса не вышло... — Джейкоб сделал паузу, торжественно вскинул брови. — Время.

— Время пожирает своих детей, — рассмеялась Дени, вспоминая учителя истории, бога леса Николаса, который всегда замирал, рассказывая эту часть, и оглядывал Даниэллу, сверкая глазами. — Так люди стали смертными. Любовь и Ненависть сумели защитить лишь детей, что породили вместе с Хаосом — хранителей. Но через несколько тысяч лет Время добралось и до них.

— Никто не может жить вечно, — пожал плечами Джейкоб. — Но Ненависть и хранители душ устали от Времени и его жестокости, потому решили создать Подземное царство, чтобы после смерти души смогли найти новое воплощение. Так, души покидали тела тех, до кого добиралось Время, переходили в Подземное царство и становились тенями.

— Но не все пошло по плану. И некоторые тени не желали мириться со своей смертью.

— Пустоты, — пробормотала Эйрин, покрываясь мурашками. — Вот откуда они взялись!

— Развязалась война между Любовью и Ненавистью. Между хранителями. Любовь была в гневе, что пустоты гуляли по созданному ею миру и пожирали ее детей задолго до того, как до них могло добраться Время.

— В итоге Ненависть и хранителей душ сослали в Подземное царство в наказание за их ошибку. Ненависть стала первой королевой, а хранители — ее подчиненными. Вместе они сумели навести там порядок, поработили теней и частично пустот. Не спрашивай как, никто не знает, ведь отныне у Подземного царства были выстроены Врата, которые не выпускали никого в наш мир.

— Никто не знает, что там происходит, — сказала Дени, грустно вздыхая. — Но мы верим, что после смерти мы ищем покой в Подземном царстве, осмысляем жизнь и ошибки, а затем возвращаемся к жизни в новом воплощении.

— И мойры предрекают каждому судьбу, — выдохнула Эйрин, переводя взгляд с Дени на Джейкоба.

— Ага. Считается, что Ненависть создала мойр, чтобы отомстить Времени, ведь тогда у каждого ее дитя была заранее предречена судьба со множеством проблем и невзгод. И Время ничего не могла с этим поделать. Считается, что там, где обитают мойры — единственное место, неподвластное Времени.

Дени остановилась и облокотилась о дерево, стащила с плеч тяжелый рюкзак. Локи пробежал чуть вперед, но, заметив, что хозяйка отстала, вернулся и сел рядом, кинув в ноги любимый дырявый мяч. Дени вытащила бутылку и напоила пса, затем попила сама, растирая шею и плечи. Джейкоб встал рядом: казалось, он не устал, лишь радовался возможности окунуться в новые приключения.

— Ладно, это поняла. Но как мир разделился?

— Один из королей Подземного царства устал от своей бренной жизни, устал хранить покой и решил устроить переворот. — Дени погладила Локи, тяжело вздыхая, ведь эта часть истории ей никогда не нравилась. — И развязал новую войну против хранителей жизни, которые все это время правили в мире, оберегали Врата, чтобы пустоты не прорвались в наш мир. Источник жизни Эклипсис, хоть и остался в Подземном царстве, позволял всем живым пользоваться его силой, а потому магия была обычным делом.

— Ненависть, что наслаждалась покоем и старостью, убила Любовь, — сказал Джейкоб, наблюдая, как распахнула в ужасе глаза Эйрин. — Война была долгой. Страшной. Жестокой. В итоге тени и пустоты прорвались в наш мир. Был полнейший хаос. Ненависть пожертвовала собой, чтобы создать Врата, которые бы отделили мир от входа в Подземное царство и к источнику жизни. Без магии тени и пустоты сами увяли и исчезли. А те, что остались в Соларисе, все же были повержены и возвращены в Подземное царство. Отныне мир разделился.

— Последнее, что сказала Ненависть: «Лишь когда черное и белое вновь сойдется, начнутся мирные времена и настанет покой в стране». Все, кто остались за Вратами, потеряли возможность колдовать, ведь в этом мире нет магии. Магия есть лишь у источника жизни, мощь которого не могла выйти через Врата. Спустя поколения люди начали верить, что рассказы про хранителей, магию — выдумки. Врата никто не мог найти, ведь они были надежно скрыты, чтобы тени и пустоты не сумели вернуться во время той войны.

— Почему Врата никто не уничтожил?

— Никто не знает как. Да и... не сильно хотели, по правде, — сказала Дени, вспоминая, как сама задавала вопрос родителям. Те поясняли, что только Ненависть знала путь к избавлению от Врат, но она пожертвовала собой, чтобы создать их, не передав это знание. — Хранители душ успокоились и ушли обратно в Подземное царство. Хранители жизни остались в Соларисе, чтобы продолжать оберегать жизнь и не пропускать никого через Врата. И все было хорошо. В мире был порядок, пока...

— Не начала иссякать магия хранителей жизни. Они уже не могли удерживать Врата. Наружу выходили хранители душ, чтобы погулять, вырывались тени. И пустоты, которые уничтожали души всех, кто попадался им на пути.

— Ну а дальше случился Великий пожар, — резко сказала Дени, не желая вновь вспоминать, как ее родители решились на такой шаг. — И все кануло в бездну. И вот мы здесь.

Дени кивнула куда-то за дерево, Эйрин прошла вперед, сощурилась, но ничего не увидела и помотала головой.

— Ты должна видеть, ведь уже была здесь, — не сдавалась Дени. — Едва заметно мерцает. Ну?

Эйрин подошла еще ближе, оглядывая, казалось бы, обычную скалу, но потом замерла. В паре метров от нее камень начал поблескивать, словно вода на солнце, а солнечные зайчики запрыгали по поверхности, такие яркие, что хотелось зажмуриться.

— «Гарри Поттера» читала? — спросил Джейкоб вздергивая брови. — Если да, то ты знаешь, что делать.

— С разбега в камень? — прошептала Эйрин, испуганно отступая.

— Ну зачем сразу с разбега. — Дени подошла к камню, коснулась рукой и улыбнулась, ощущая, как пробуждалась магия. Не выдержав, она вытянула вторую руку, разжигая на ней огонь. Пламя объяло ладонь, а потом затанцевало выше, уходя до самого плеча. Эйрин открыла рот, наблюдая, как Дени играла со своей стихией, пока волосы развевались от ветра, словно еще одно пламя. — Идешь? Или передумала?

— Не передумала! — резко ответила Эйрин, набрала побольше воздуха в легкие и уже хотела сделать шаг через Врата, как ее схватил Джейкоб.

— Вместе.

Дени подозвала к себе Локи и защелкнула на нем ошейник с поводком, чтобы не потерять во время перехода. Пес испуганно поджимал хвост, упирался, не желая встречаться с магией, а потому Дени присела перед ним и погладила по загривку.

— Надо, малыш. Это не больно, обещаю, — шептала Дени псу, который опустил уши. — Не могу же я тебя бросить, правда?

Локи все еще боялся, но жался к Дени. Она покрепче сжала поводок. Джейкоб взял Эйрин за руку, кивнул Дени, и все вместе они шагнули через Врата. А секунду спустя вышли в лесу. Казалось бы, в точной копии того, где были только что, но каждый знал, что все стало по-другому.

Дени размяла шею, едва удержалась, чтобы не свести лопатки, ведь почувствовала крылья, что вернулись к ней вместе с магией. Она глянула на метку, помня, что лишь убрав защиту, она сможет вызвать крылья.

В крови бушевал огонь: как бы Дени ни пыталась себя обмануть, она скучала по Соларису. Магии. Огню. Крыльям. Локи расслабился, понимая, что ничего страшного не случилось, но потом принял стойку, едва светящаяся бабочка села на его нос. Он залаял, а бабочка вспорхнула и рассыпалась в воздухе.

— Это Акиша здоровается, — улыбнулся Джейкоб, а Эйрин вцепилась в его руку. — Богиня этого леса. Не боись, Эйрин, она хорошая.

Из-за деревьев к Вратам вышла девушка в длинном зеленом платье, усеянном розово-белыми цветочками, как на цветущей яблоне. Аромат кружил голову, а одеяние шуршало, словно листья на слабом ветре: мелодично и чарующе. Акиша склонила голову, улыбаясь краешком шуб, а ветер подхватил волосы, стелющиеся по земле, в тон цветов на платье.

— Джейкоб, рада новой встрече. — Акиша провела рукой по щеке Джейкоба, аккуратные белые ногти словно светились. А татуировки в виде символов стихий и разнообразных завитушек замерцали светло-желтым. — Знала, что ты вернешься.

Акиша окинула взглядом Эйрин, заметила Даниэллу, что подошла к сестре. Секундное замешательство, а потом в ее глазах зажегся интерес.

— Даниэлла! Моя...

— Рада новой встрече, — перебила Дени, хватая Акишу за руку и тряся так активно, словно через рукопожатие пыталась объяснить, что нельзя называть ее королевой. — Просто Дени. А это моя сестра, Эйрин, которая владеет стихией воздуха.

Акиша окинула взглядом Эйрин, Джейкоба, который едва заметно помотал головой, повернулась к Дени, улыбнулась, склонив голову.

— Что же, просто Дени, добро пожаловать домой.

Дени выдохнула, понимая, как близка была к провалу сразу, как оказалась в Соларисе. Она знала Акишу, ведь часто летала по ее лесу, слушала байки. Знал богиню и Джейкоб, который почти все детство был рядом с Дени.

— Привет. — Эйрин несмело протянула руку Акише, а потом коснулась ее волос и отступила, смущенно краснея. — Прости... просто волосы такие длинные.

— Сила богинь леса в их волосах, — пояснил Джейкоб, наблюдая, как Локи обнюхивал подол платья Акиши, пока та со смехом пыталась погладить пса.

Дени отстегнула Локи, ведь, пока рядом богиня леса, пса потерять невозможно — Акиша чувствовала каждую травинку и каждый листочек своих владений.

— Я провожу вас до города, если вы не против, — сказала Акиша. — И сразу предупреждаю, что в паре километров на север начинаются владения Коры.

— Это где болота? — спросила Дени.

— Болота, лес и даже деревушка, что лежит меж ее владений. Вход путникам отныне туда закрыт, она бережно охраняет свои владения, пуская лишь деревенских.

Дени нахмурилась, поправляя лямки рюкзака. Джейкоб изумленно вздернул брови.

— Что там такое? Не помню, чтобы ты меня предупреждала.

Акиша тряхнула плечами, отчего платье зашелестело, и пошла вперед. Эйрин нерешительно потопталась на месте, взглянула на сестру, но, увидев ее улыбку, все же пошла вслед за богиней. Локи бежал впереди, охотясь на порхающих полупрозрачных бабочек, которые для него пускала Акиша.

— Хранители душ молвят, что там мог поселиться их бывший король.

— Элайджу изгнали?! — воскликнула Дени, а потом закусила язык: только хранители жизни знали столь много о Подземном царстве, ведь периодически им приходилось пересекаться. Лично Дени никогда не видела Элайджу Блэка, но много слышала о нем от родителей, которые не забывали напоминать, какие душнилы бессердечные.

— Слухи ходят, просто Дени, что его изгнали, а он теперь прячется на этих болотах.

— Прячется?

— Хранители душ ищут его. Но не могут попасть на территорию Коры, как бы ни старались.

Эйрин пыталась успевать разглядывать лес, слушать разговор и наблюдать за Локи, что неустанно ловил бабочек. Она едва скрывала восхищение, видя, как переливалось платье их проводницы от светло-желтого до насыщенного зеленого, а цветочки подрагивали, отчего казалось, что они трепыхались на слабом ветру.

Дени же было не до разглядывания одеяний старой знакомой. Она обеспокоенно посмотрела на Джейкоба, но тот пожал плечами и кивнул на Эйрин, намекая, что при ней они не могут это обсудить. Но теперь-то Дени поняла, почему хранители душ не заняли трон, когда исчезли хранители жизни: ведь они сами лишились своего короля.

— Слушай, Акиша, не расскажешь Эйрин про свой лес немного? Она последний раз была в Соларисе, когда ей было всего пять, — сказал Джейкоб, многозначительно вздергивая брови. Акиша кивнула и взяла за руку напуганную Эйрин.

Дени вслед за Джейкобом замедлила шаг, вскоре они отстали от Акиши, которая чарующе махала руками, рассказывая Эйрин о своих владениях.

— Слушай, я думаю, это была ошибка. — Дени нервно посмотрела на Джейкоба, тот нахмурился. — Нас же здесь узнают! И кто-нибудь ей проболтается, что мы принцессы. А я уже и королева...

— Акиша будет молчать. А кто еще знает вас в лица? Прошло двенадцать лет, вы выросли, изменились.

— Имена? Стихии?

Дени замерла, отчаянно смотря на Джейкоба.

— Я... вру ей, и этот ком лжи становится только больше. Рано или поздно он взорвется! И будет катастрофа.

Джейкоб взял Дени за руку, тяжело вздохнул, но все же сказал:

— Может, стоит ей сказать?

Дени нервно облизала губы, оглядываясь на сестру. Эйрин уже вовсю хохотала, насылая ветер на Акишу, волосы которой струились и мерцали.

— Уже поняла, как пользоваться своей стихией, — пробормотала Дени, а потом вновь посмотрела на Джейкоба. — Хранителей жизни нет. У хранителей душ больше нет короля. Как я могу ей сказать, что единственные люди, которые теперь могут навести тут порядок — мы с ней? И... мойра, это опасно! Спорим, если пойдет слух по Соларису, что сбежавшие принцессы вернулись, на нас объявят охоту хранители душ?

Джейкоб обхватил ее лицо ладонями, подошел так близко, что она почувствовала его дыхание, заметила, как встревоженно мерцали глаза.

— Она взрослая. Ты в ее возрасте уже вышла замуж, кстати. И имеет право принимать решения. И... ты не думаешь, что она в куда большей опасности, пока не знает, что может просто улететь от своих обидчиков?

— Она не умеет летать.

— Так научи.

Джейкоб выпустил Дени и зашагал вслед за Акишей и Эйрин, пока они не успели скрыться за деревьями. Невольно сбежавшая королева выпустила пламя на ладонь, подняла руку, заставляя оплетать пальцы, танцевать вокруг, показывая, как огонь бушует в душе.

Дени все же пошла вперед, стараясь выкинуть мысли из головы. Пламя освещало путь, а смех Эйрин манил за собой, подсказывая, как счастлива она теперь, когда вернулась домой, в мир, в котором родилась.

Джейкоб тоже всегда рвался обратно в Соларис. Скучала по дому и Дени, даже вернулась, но едва узнала, кто виновен в Великом пожаре, пообещала себе никогда туда не возвращаться и начать новую жизнь.

«Эгоистка, — думала Дени, догоняя ребят. Эйрин заметила пламя на ее руке и восхищенно охнула, глаза замерцали от счастья и любопытства. — Может, и стоит ей все рассказать. Может, и стоит вернуть трон».

Но потом Дени покачала головой, понимая, что не готова быть королевой, не готова править страной. Это — не она. Что бы там мойры не задумали на ее счет, она не хотела быть королевой.

— Спорим, ты задуешь ее огонь? — спросила Акиша, шурша платьем. Эйрин распахнула глаза в недоверии. — Просто подуй, пробуди ветер, что живет в твоей крови.

Дени вытянула ладонь, на которой плясал огонь, подмигнула сестре.

— Спорим, что я сильнее?

Эйрин убрала косы за спину, сосредоточилась так сильно, что на лбу выступил пот, и подула на пламя. Дени тоже напряглась, но совсем немного, чтобы не дать Эйрин потушить его вот так сразу.

— Что? Не выходит? — рассмеялся Джейкоб.

— Давай, солнце, ты можешь, — шептала Акиша. — Уж кто, как не сестра может потушить пламя сестры? Утихомирить ее? Успокоить?

Дени улыбнулась, а потом расслабилась, чтобы дать сестре победить. Огонь потух, а Эйрин захлопала в ладоши.

Они пошли дальше, Акиша ступала так тихо, что ее шаги едва были слышны, раздавалось шуршание платья, напоминающее шелест листьев. Эйрин не унималась и закидывала богиню вопросами, но казалось, что она и сама была не прочь поболтать.

Дени и Джейкоб шли позади, наблюдая, как Локи радостно вилял хвостом, то убегая вперед, то возвращаясь. Вскоре лес начал редеть, а солнце скрылось за горизонтом. Когда они увидели вдали город Старлайт, на их глазах зажглись огоньки, освещая мощеные улочки. Эйрин охнула от восторга, вглядываясь вдаль.

— Весь свет, что ты видишь, — свечи, зажженные с помощью магии стихийников, — пояснила Акиша.

— Вау. — Эйрин сделала шаг вперед, а потом обернулась, понимая, что не слышала привычное шелестение Акиши. — Ты не идешь с нами?

— Боюсь, моя территория здесь заканчивается. На ночь мне стоит остаться в лесу.

— Ты можешь выйти в город?

— Могу. Но не всегда должна, дитя. — Акиша провела по щеке Эйрин так ласково, словно успела полюбить, потом подмигнула Джейкобу и остановилась рядом с Дени. — Была рада новой встрече, просто Дени. Уверена, что Даниэлла еще покажет себя.

— Спасибо, Акиша. На обратном пути встретимся.

Акиша кивнула и зашагала обратно в чащу леса, и вскоре слилась с деревьями.

— Она такая классная! — выдохнула Эйрин, разочарованно глядя туда, где минуту назад шелестела платьем Акиша. — Жаль, она не может пойти с нами.

— Эйрин, предупреждаю сразу: не все боги и богини такие. Чаще всего от них лучше бежать. Поверь. — Дени пожала плечами и защелкнула карабин на ошейнике Локи, чтобы тот не сбежал и не потерялся на узких улочках Старлайта. — Уже темно. Идем быстрее, я дико устала.

— А я умираю с голоду, — поддакнул Джейкоб и пошел вслед за Дени. Эйрин еще немного поискала взглядом Акишу, но, ничего не заметив, пошла за ребятами.

По Старлайту Эйрин шла, едва не раскрыв рот от восторга и удивления. По мощеным узким улочкам гуляли девушки в длинных юбках и блузках, у многих на талиях были корсеты; парни носили брюки и широкие рубашки. Из четырехэтажных желтых и бежевых домиков выглядывали взрослые и дети, слышались музыка и смех. Зелень оплетала балконы и подоконники. Диковинные цветы были высажены в вазоны, украшенные лепниной, и стояли на улочках.

— Стихийники земли постарались, — пояснила Дени, видя, как Эйрин разглядывала огромный бежевый вазон с символами солнца и луны, в котором росли цветы, похожие на розы, но мерцающие и чарующие сильным сладким ароматом. — А фонтаны — дело рук стихийников воды.

Эйрин посмотрела вдаль и замерла, видя огромный фонтан, вода в котором танцевала и переплеталась, забыв про законы физики. Подняла голову выше и заметила, что вместо фонарей улочки освещали свечи, что зависли прямо в воздухе на уровне вторых и третьих этажей. Пламя ярко горело и, казалось, плясало под музыку уличных музыкантов, что играли недалеко от таверны с открытой верандой. Люди сидели на деревянных стульях за круглыми столами, накрытыми скатертями в красно-желтую полоску, пили вино и ужинали.

— И здесь опасно? — спросила Эйрин.

— Не везде так. Старлайт почти у Врат, а потому они многое перенимают из Терравила. А еще они слишком далеко от Врат в Подземное царство, озера Сожалений и реки, а потому пустоты редко здесь появляются.

— А где Врата?

— Пара дней пути от Лостхилла на юг, — пояснила Дени, заходя на веранду таверны. Она привязала Локи к одному из столиков и упала на стул, едва соображая от усталости. Ноги гудели, а мозг словно завис после изнуряющего дня, проведенного в лесу. — Когда я последний раз здесь была, город был меньше и не таким красивым.

— Им повезло с мэром, — сказал Джейкоб и сел рядом, кидая рюкзак под столик. Он погладил Локи и улыбнулся довольному псу, который весь день восхищенно разглядывал все вокруг, радуясь приключениям. — Он сумел организовать работу служб, повысил зарплаты, наладил контакты с близлежащими деревнями. Сюда повалили стихийники. И они уже занялись озеленением и прочей мишурой.

— Но красиво же! — заявила Дени, а потом улыбнулась официанту, что подал им меню. — Почему мэр? Губернатор же?

— Где-то остались губернаторы. Где-то теперь мэры, где-то лорды. Каждое поселение само решает.

— Жуть...

— Почему мы не живем тут? — прошептала Эйрин, едва официант отошел. — Здесь же так классно!

Дени пожала плечами, а потом спросила у Джейка, сколько денег у них есть в запасе.

— На ужин и ночлег хватит. А завтра обменяем.

Они заказали большую пиццу с сыром на всех, Дени и Эйрин выбрали по пасте, а Джейкоб стейк. Музыканты продолжали развлекать народ, исполняя песни, что сочинили сами, и пели про несчастную любовь и страсть, про дружбу и мир во всем мире. Свечи мерцали, освещая их усталые лица, а фонтан задорно журчал, продолжая танцевать.

Наевшись, они сняли двухкомнатный номер у владелицы таверны, получили ключ и поднялись по крутой лестнице на четвертый этаж. Ноги уже едва слушались от усталости, даже Локи, как зашел в комнату, запрыгнул на ближайшую кровать и уснул, не желая разглядывать владения.

Эйрин же распахнула плотные шторы и выглянула на улицу, на которой продолжали гулять люди. На уровне их окна мерцало несколько свечей, а подоконник обвивали зелено-желтый плющ и розовые маленькие цветочки.

— Бабушка бы меня убила, узнай, что я сейчас здесь...

Дени кинула рюкзак на кровать, сняла кроссовки и прошлась по мягкому ковру до ванной, заглянула и хмыкнула, поняв, что и раковина, и унитаз прибыли в Старлайт из Терравила.

— У меня только один вопрос. — Джейкоб положил руку на плечо Дени и лукаво улыбнулся. — Кто где будет спать?

— Лично я так устала, что мне все равно, — заявила Эйрин, толкая Джейкоба в плечо, чтобы пробраться в ванную. — Но в душ я точно первая!

Дени закатила глаза, а потом покачала головой, когда дверь ванной захлопнулась перед ее носом. Едва включилась вода, она повернулась к Джейкобу.

— Ей здесь нравится.

— Старлайт — скорее исключение. Есть еще процветающие города, но их не много. Много брошенных деревень, полуразрушенных городов. Скоро сама все увидишь.

— Когда-то Лостхилл был таким же красивым, — пробормотала Дени, подходя к окну и выглядывая на залитую лунным светом улочку. — Так хочется все вернуть.

Джейкоб обнял ее за плечи, Дени хотела вырваться, но передумала. В его объятиях было так тепло и легко, словно так и должно быть. На кончиках пальцев загорелся огонь, считывающий растущее желание, но она подула на пальцы.

— Крылатый случай... всего... сколько там? Десять лет без практики — и вот результат.

— Ты все быстро вспомнишь, солнце. — Джейкоб поцеловал ее в макушку, а потом отступил. Прохладный ветер обдул вспотевший лоб, но на губах появилась улыбка. Отчего-то на душе стало так хорошо, словно Дени наконец нашла свое место. Словно она и правда вернулась домой.

Имеется в виду песня «Breathe on me» певицы Бритни Спирс, название которой переводится, как «дыши на меня».

Имеется в виду песня «Touch of my hand» певицы Бритни Спирс.