7
— Что ты туда добавил? — спрашивает столь очевидную вещь Кавараги.
Он заглядывает в кружку, перенимая ее из девичьей руки. Чуть наклоняет на себя, а после встает.
— Сек.
Харучие берет маленький предмет и переливает с его помощью в другу кружку жидкость, оставляя листья на сеточке. Ставит перед девушкой снова.
— Я как ебучий козел эту хуйню всегда сжираю. Но ты ж девочка, ебаный камаз...
— Это... Точно чай?
— Да ебаный твой рот. Ну, вот же стоит! — он показывает ей заварник рукой, а после вздыхает. — Заебешь. Делай тогда себе сама.
— Ладно...
Сенджу пожала плечами, а после сделала глоток, чуть прихлебывая.
«А че. прикольный вкус...» — подумала про себя Вин, косо поглядывая на старшего.
Тот еще одну сигарету достал, чтобы просто рот чем-то занять и не засмеяться. Еще чуть-чуть и та начнет приколы чувствовать. Все обострится и станет веселее. А может даже тайные желания ею будут рассказаны.
«Бля... Че так все поплыло?» — после половины выпитого содержимого девушка водит взглядом по комнате, останавливаясь на Харучие.
«Вот сучий пес... Опоил... Сука. Хорош же блять собой...» — подумала она про себя и нервно сглотнула, после хихикнув. Лишь бы не ляпнуть лишнего.
— Так ты придешь на ужин? — снова завела она шарманку.
— А ты скажи, на кой хуй меня преследуешь? — он оказывается над ней, опираясь одной рукой о стол, а вторую на боку держит. — Воссоединение семьи тебе так важно?
— Есте-ественно! — заливает. — Мы столько лет не общались! Это неправильно...
«Будешь так нависать — воссоединимся и слипнемся... Вин, держи себя в чертовых руках...»
— А мне кажется, что ты тайно возжелала подросшего брата. Да, я ебнутый, и че с этого? — он заглядывает ей в глаза, у которых зрачок становится все больше и больше. — Ну, приду я на твой ужин, окей. Так уж и быть.
Он пальцами поднимает ее подбородок, разглядывая лицо, а после опускает руку вниз.
— Все? Порешали вопрос или пройдемся по меню?
— По меню ему блять пройтись... а по ебальнику не надо? — на русском бурчит девушка, смотря тому в глаза. Ну, хорош же! Куда уж тут противиться?
Вин приподнимается с места, почти касаясь чужих губ своими и отстраняется, встав из-за стола на ноги.
— Я тогда пойду...
— Ты откуда русский знаешь? — ох, ты попробуй быть иностранцем и не знать, как русский звучит. — Еще. Ты хуй до дома дойдешь. Тебя еще больше накроет.
— Ну и ладно... — произносит она и направляется вместе с пледом в коридор. — Не придется на ужин идти. .А я так хотела извиниться... Дурочка такая. И зачем оно тебе спустя столько лет надо?
— Завтра можно поужинать, — выходит он за ней следом и опережает, держа путь в гостиную, где на диван плюхается.
Блондинка пытается достать из кармана телефон, но он как нарисованный.
«Блять... Ну и как? Да пох... Так дойду, да? Че я, не русская? Дорогу не найду?» — мысленно ругается та, а после исчезает в коридоре. Ботинки кое-как обуты на ноги. Плед на макушке, дверь открывает и... о порог спотыкается.
— Еб вашу... — ругается Вин на чистом русском, а после цепляется за первое, что попалось под руки. Это были чужие штаны, которые собственно и сползли вместе с Акаши на пол.
Высокий парень с косичками смотрит на вот это чудо и руки опускает на бедра. Стоит в труселях и обдает холодом, что исходит с его взгляда.
— Какого хера, Сенджу?
На голос выходит Харучие и цокает языком.
— Блять, ебанашка... — оттаскивает он ее от Рана. — Штаны отпусти!
— Я так падаю! Они мне нужнее! — кричит девушка и тянет Хайтани за собой. Риндо выглядывает из-за спины старшего и смеется, сначала тихо, потом все громче, заливаясь смехом.
— Смари как прилипла! Как к родным! — шутит тот.
Харучие нагибается раком и той пальцы разгибает, чтобы ткань отпустила. Берет ее на руки и тащит внутрь, зазывая тех пройти следом. Сажает Сенджу на диван и в глаза ей заглядывает, снова наклоняясь к ее лицу:
— Сиди здесь, ясно?!
— Сиди фдефь яфно? — передразнивает она его, кутается в плед сильнее.
Риндо бросил пакеты с продуктами для друга на кухне и вышел к девушке. Присел напротив, моську пальцами обхватил и на себя повернул.
— Вай, кто это у нас такой милый? — спрашивает та у Хайтани, хитро улыбаясь.
— Давайте ее оставим, а? — Риндо смеется, рассматривая личико той, — милашка... Со мной жить будешь?
Харучие к Рану подходит и проделывает с его лицом тоже самое: — Он тоже милашка. Со мной жить будет. Косички на хуй намотаю и ходить так буду, — опускает тот резко руку. Ран вообще ничего не понял и уселся на кресло. — Никто ни с кем жить не будет.
— Ты что, ревнуешь? — хитро щурится Хайтани, пока лже-Сенджу придвигается ближе, обнимает его за пояс и моськой утыкается тому в живот.
— Тако-ой вкусный! Я бы тебя съела... — бормочет та, закрыв глаза. Да она сейчас вырубится!
Ран смотрит на это все, а Харучие подходит к девушке, отрывает ту от парня и тащит за руки, волоча по полу в спальню. Закидывает на кровать и двери закрывает.
— Избавились.
— Ты на кой хер ее опоил? — спрашивает младший, поправляя на себе одежду, что Кавараги помяла.
— По фану. Нужно было кое-что узнать. А как мы знаем, после всей хуйни язык развязывается.
Санзу садится на диван и на двоих смотрит поочередно.
— Че приперлись то? У меня сегодня выходной, который вы мне сами и дали.
— Соскучились! Вон, Ран горит желанием в твоей комнатке пожить! — шутит Риндо, — дельце намылилось. Кое-кто на райончике забыл свое местечко. Надо бы проучить...
— С каких пор ты общаешься с сестрой? — неожиданно спросил Ран. Ему и правда, было интересно. Тот ведь деваху на дух не переносил. А тут сам пустил.
— С делами после выходного, идите нахуй, а вот за сестру... Стояла блять как пес на холоде, вот и впустил. Ходит за мной, уже заебала. Думаю, раз ее вот так впустить и больше сталкером не будет.
— А если сочтет за примирение и будет постоянно таскаться? — предположил Риндо. А она будет. Не Сенджу, а та, кто в ней. Еще и мстить будет за то, что опоил не пойми чем.
— Ну... Хуй с ней. Просто блять вот эти все разговоры о семейном ужине уже заебали. Надеюсь, она закроет эту тему. Похуй че дальше будет, но только не это.
Братья переглянулись, но ничего ему не ответили.
Кавараги лежала на чужой постели и смотрела в одну точку, пытаясь сфокусироваться на чужом разговоре. Стало жарко. Плед полетел на пол, туда же толстовка, лиф, минуя майку, потом она расстегнула штаны, но стащить их сил уже не было. Вот так и уснула, разбросав все по полу.