16
– Честно говоря, шляпа у нее похожа на птичий зад.
Я шлепаю отца газетой. Мы все сидим в гостиной в Холируде – фамильном замке семейства Бэрдов в Эдинбурге. Нам отвели кучу комнат, в том числе еще две гостиных и три спальни, хотя пользуемся мы только двумя. Рози по-прежнему живет в своей городской квартире, но нас перевезли из отеля. Мы официально вошли в королевскую жизнь.
Ну или вошли бы, если бы не сегодняшние заголовки.
Я знаю, что вчера произошла катастрофа; хотя я без конца извинялся перед герцогиней Аргайллской, не осталось никаких сомнений, что она безнадежно оскорблена. Прошлый вечер я потратил на чтение материалов Джису, надеясь, что в будущем, когда я решу дать волю языку, то не оскорблю кого-нибудь из потенциальных родственников Рози.
Отец берет следующую газету и показывает ее мне. На первой странице моя фотография со скачек, нечеткая, но очень яркая – особенно выделяются зеленая шляпа и пепельные волосы, а также желтые перья герцогини.
«В ЗАЩИТУ ПТИЦ! – гласит заголовок. – МЛАДШИЙ БРАТ РОЗИ ЗАДАЛ ПЕРЦУ НАДМЕННОЙ ГЕРЦОГИНЕ!»
Я смотрю на Рози, которая подалась вперед со своего места на кушетке, так что светлые волосы перевесились на грудь. Я не стал говорить Чеён, что сцепился с герцогиней, защищая ее – в основном потому, что не хочу, чтобы она знала, что не нравится тетке Джина. Наверное, Рози и так это знает, но если вдруг нет, я не желаю быть первым, кто ей сообщит.
– Джису умрет, – негромко произносит Рози, и, рассматривая фотографии, я чувствую, как у меня разгораются щеки.
Из-за плохого качества снимка трудно понять выражение моего лица, но я стою, уперев руки в бока – совершенно этого не помню – а герцогиня держится так прямо, словно кол проглотила. Она как будто вот-вот переломится пополам.
Отец снова поворачивает газету к себе и листает.
– Джису будет в восторге, – уверяет он. – Автор статьи наговорил Чими кучу комплиментов.
– Что? – спрашиваем мы с сестрой одновременно.
– Никто не любит старушку Арги, – поясняет Юн, стоя у окна.
Он сам проводил нас в наши комнаты, когда мы поутру прибыли во дворец, и меня это удивило. И еще больше я удивился тому, что принц просто сидел с нами, пил чай и ничем не показывал, что собирается уходить.
– Арги? – повторяю я, а потом догадываюсь, что это прозвище герцогини.
Впрочем, вряд ли кто-нибудь посмеет так назвать ее в глаза.
– Она жутко гордая, – продолжает Юн, размешивая чай. – Полагаю, выволочка от Чимина пошла ей на пользу.
– Это типа наволочки? – спрашиваю я, откинувшись на спинку.
Всё в этой комнате розовое и золотое. Подушки, абажуры и портьеры украшены кисточками. За окном тусклый дождливый вечер.
Юнги отрывается от чая и улыбается мне. На щеке у него играет ямочка.
– В смысле, ты ее отчитал. А шотландцы обожают языкастых омег.
Я морщу нос, глядя на пачку газет на коленях у отца.
Как Рози выдерживает этот постоянный зуд в сознании, напоминающий, что люди говорят о ней, вечно сплетничают и что в любой момент она может услышать о себе как хорошее, так и плохое? С ума можно сойти.
Кто-то бодро стучит в дверь гостиной, и, прежде чем мы успеваем отозваться, входит Джису. Я уже заметил, что она не ходит, а шагает, марширует, шествует… возможно, в прошлой жизни Джису была блестящим генералом.
– Вот кого я как раз искала! – оживленно возвещает она, но ее глаза, устремленные на меня, напоминают лазерные лучи, и я сглатываю.
– Здравствуйте, Джису, – говорю я, слабо помахивая рукой.
С немеркнущей улыбкой та обращается ко всем присутствующим:
– Получилось немного скандально, но ничего не поделаешь. Думаю, скорректировать курс будет несложно.
«Скорректировать курс» звучит не очень приятно, но, наверное, это лучше, чем «неделька-другая в темнице – и поведение Чимина заметно улучшится!».
– Можно мне забрать Чимина на минутку? – продолжает Джису, растопырив большой и указательный пальцы.
– Конечно, – отвечаю я, но вместо голоса у меня вырывается писк.
К моему удивлению, Розэ тоже встает.
– Вы не против, если я пойду с вами? – спрашивает она, и я смотрю на сестру с благодарностью.
Я, конечно, сомневаюсь, что Джису намерена заточить меня в темницу и/или съесть, но присутствие Рози – это при любом раскладе приятно.
– Верните их живыми и здоровыми! – жизнерадостно восклицает отец, открывая следующую газету с моим лицом на первой странице, а затем морщит лоб, задумывается и уточняет: – Одного – живым, другую – здоровую. Или нет. Каждую омегу – живой и здоровой. Ну, вы поняли.
– Конечно, – с натянутой улыбкой отвечает Джису, а мне приходится прикусить губу, чтобы не засмеяться.
Рози, кажется, не до шуток. Она вздыхает, и мы вместе вслед за Джису выходим из комнаты.
– Мы идем… – шепотом начинаю я, но Рози жестом велит мне замолчать.
– Ш-ш.
– Ты еще даже не знаешь, что я собирался спросить.
Мы спускаемся по лестнице – большой, широкой, каменной, с выбоинами на ступеньках от многовекового хождения туда-сюда.
– Ты хотел пошутить про темницы и казни. Ляпнуть что-нибудь глупое. В духе отца.
– Оскорбительно, но верно, – признаю я.
Мы минуем несколько портретов предков Джина и наконец оказываемся перед двойными дверями, украшенными резными единорогами.
Шотландия нравится мне в том числе за то, что их национальное животное – единорог. Невозможно не любить такую страну.
Дверь открывается, и я вижу ярко освещенную комнату, которая выглядит гораздо скромнее, чем остальные помещения в замке, в которых я побывал. Доступные поверхности не заставлены безделушками, а из мебели только одна кушетка и два стула, несмотря на то что места хватило бы на целый магазин.
Одна стена полностью увешана зеркалами, и я замечаю свое отражение. В этой комнате, где всё в основном белое, мои волосы кажутся очень яркими.
А потом я вижу стол, на котором разложена одежда.
Юбки, свитера, брюки, которые подошли бы домохозяйке пятидесятых…
– О боже, – бормочу я. – У меня будет новый имидж.
– Что? – спрашивает Рози, подходя к столу.
Но обращаюсь я к Джису.
– Вы измените мою внешность? Сейчас мне дадут кучу старомодной одежды, может быть, сделают прическу, заиграет жизнерадостная музыка, затем я посмотрю на себя в зеркало… – Я подхожу к стене, касаюсь стекла, округляю глаза и приоткрываю рот. – И скажу: «Неужели это я?» Потом кто-нибудь захлопает и скажет, что я потрясающе выгляжу, и я действительно буду выглядеть потрясающе, но в глубине моей души что-то непоправимо изменится…
Я поворачиваюсь. Джису и Рози немо смотрят на меня.
– Вы что, совсем кино не смотрите? – спрашиваю я.
– Это просто новые вещи, Чимин, – наконец выговаривает Рози.
Я вздыхаю:
– У тебя совсем нет чувства юмора.
Впрочем, рассматривая лежащую на столе одежду, я признаю:
– Ну… ничего. Скучненько, в твоем стиле, но ничего запредельно ужасного.
Рози листает каталог, который Джису оставила на столе. С особым вниманием она изучает фотографии бальных платьев.
– О-о, – говорю я, указав на костюм, туника которого представляет собой сплошную смесь клетчатых узоров – лиловых, зеленых, черных. Силуэт прилегает до талии а после начинается баска, широкая и пышная, отделенная от фиолетового корсажа узким зеленым поясом. Образ дополняют брюки зауженные к низу в тон корсажа. Я постукиваю пальцем по странице.
– Можно мне такой?
Джису смотрит через плечо Рози и цокает языком.
– Полагаю, у тебя будет случай надеть бальный костюм, но конкретно это… как-то выделяется.
– Я люблю выделяться, – замечаю я, но Рози уже закрыла каталог.
Она протягивает мне серый кардиган.
– Вот, примерь, – приказывает она, указывая на ширму в углу.
Я беру кардиган и хмурюсь:
– У тебя чувства юмора не то что нет, его и не планировалось.
– Зато ты увидишь своего друга Техена, – напоминает Джису, когда я выхожу из-за ширмы.
Услышав это, я склоняю голову набок:
– Это точно? Приезд Те, встреча с Эш Бентли…
Собирая одежду со стола, Джису кивает:
– Он приедет послезавтра, как раз вовремя, чтобы получить автограф.
И озаряет меня хищной улыбкой:
– Разве не приятно будет удивить его своим новым имиджем?
А. Понятно. Это плата за приезд Ви. Я должн вести себя прилично.
Хотя бы приблизительно.
Но, натягивая кардиган и хмуро глядя на маленькие перламутровые пуговки, я гадаю, стоит ли встреча с Техеном того, чтобы наряжаться, как собственная бабушка.