7
Сидя на заднем сиденье лимузина и наблюдая, как мимо катятся невысокие шотландские холмы, я пытаюсь понять, не мерещится ли мне всё это из-за перелета и разницы во времени.
На прошлой неделе я работал в магазине, готовился к экзаменам и тусовался с Техен. А сегодня я еду в замок.
Мы приехали вчера – сначала долетели первым классом до Лондона, а потом на маленьком самолете отправились в Эдинбург. Хотя мне многое не нравится в новом образе жизни Розэ, первый класс я готов одобрить. Мы не просто сидели в креслах – у нас были персональные айподы и настоящие постели. Первые несколько часов полета я перебирал все доступные фильмы и сериалы, а потом пятнадцать минут слушал какую-то радиопередачу о здоровье, просто потому что мог. Еще нас потрясающе кормили и бесплатно давали шампанское (правда, я успел выпить всего глоток, прежде чем папа забрал у меня бокал). А главное – бесплатные пижамы! Настоящие удобные белые пижамы. Отец сказал, что в них мы похожи на сектантов, но я заметил, что, переодевшись, он с удовольствием погладил себя по рукаву.
Как только мы приземлились, нас повезли в отель. Я не запомнил ничего, кроме сплошного мелькания чемоданов, машин и кроваво-красной улыбки Джису. Вживую она выглядела еще более устрашающе. И феромоны были подстать её образу-"Кальмия широколистная" . Красивое название для цветка убийцы не находите? Только не нужно употреблять в пищу или обмазывать себя соком. Встанет выбор между "Внезапная сердечная смерть" или "Долгая и мучительная смерть ". Я украдкой сфотографировал ее и отправил Техену, едва мы добрались до отеля.
«Эта тетка тебя подготовит к Голодным Играм», – ответил друг.
Пребывание в отеле – огромном, под названием «Балморал» – оказалось приятным сюрпризом: я боялся, что Джису, невзирая на все свои заверения насчет «потихоньку и помаленьку», сразу впихнет нас в жизнь королевской семьи. Но нет, родители Сок-Джина в тот момент были в Канаде, и Джису решила, что нам лучше провести день в своем кругу, чтобы «приспособиться».
В основном мы просто спали; а ближе к вечеру Розэ приехала за мной на машине, чтобы отвезти на юг, в замок Шербурн, где на выходных должна была состояться вечеринка в честь помолвки.
Понадобилась куча каких-то таинственных перемещений, чтобы провести Рози в отель, а меня вывести, но вокруг не было ни фотографов, ни зевак, и я признал, что Джису, несомненно, профи. Я понятия не имел, как они это всё устроили – с помощью подставных лиц, других машин или еще как-то, – но, когда мы выехали из города без единой вспышки за окном, я облегченно вздохнул и сказал себе, что, возможно, лето будет не таким уж плохим.
Еще приятнее думать о предстоящих каникулах теперь, наблюдая за пролетающим мимо пейзажем. Я уже бывал в Шотландии – несколько раз навещал Розэ, до того как она начала встречаться с Сок-Джином, и один раз мы ездили всей семьей, когда мне было одиннадцать. Но в этой части страны я впервые. Тут сплошные зеленые поля, холмы и много солнца.
Мне нравится.
Рози нервно ерзает, поправляя узкий кожаный пояс на талии, и смахивает воображаемые пылинки с кожаного сиденья.
– Ты прочитал то, что дала тебе Джису? – спрашивает она, и я вспоминаю массивную папку, которая лежит в сумке, в багажнике машины.
– Ну, типа того, – отвечаю я, и это правда. Я открыл папку, увидел, что в ней много всего, и подумал: «Прочитаю потом, когда глаза перестанут слипаться».
Чеён, как всегда, поджимает губы, раздувает ноздри и поворачивается к окну.
– Знаю, это очень важно, – говорю я. – Я благодарен Джису, которая собрала для меня материалы. И не такая уж она стремная.
Я улыбаюсь:
– Что скажешь?
Розэ поворачивается ко мне. Уголок ее губ вздрагивает, и наконец она улыбается. Улыбка вялая, но, по крайней мере, не фальшиво-ослепительная.
– Джису и правда немного жутковата, – признает Рози, положив ногу на ногу, – но она очень опытная и умная. Без нее я бы не выдержала.
В этих словах нет ничего особенного, но мне становится обидно. Они напоминают о том, что Рози, вообще-то, не хотела видеть нас здесь во время самого главного события своей жизни, что она зависит от Сок-Джина, его семьи и разных официальных лиц. Я всё понимаю, но мне это не нравится.
– Насчет внешности я прочитал, – говорю я, указав на свежевыкрашенные в пепельный блонд цвет волосы.
Я не расстался с серым цветом насовсем, но после «мягкого намека» Джису сделал его менее радикальным. И купил пару невероятно скучных костюмов.
Я провожу рукой по брюкам.
– Белая рубашка, Рози. На мне белая рубашка.
Но даже это не утешает сестру. Чеён вздыхает и говорит:
– Никакой белизны рубашка в мире тебя не спасет, если ты скажешь какому-нибудь графу «чувак» или будешь шутить про килты.
Я закатываю глаза:
– Знаешь, вообще-то у меня есть базовое представление о хороших манерах. Я не с волками вырос. Хотя отец, конечно, недалеко от них ушел…
– Я просто хочу, чтобы ты вел себя как можно приличнее, – перебивает сестра, и я подавляю желание отпустить едкий комментарий, потому что это только докажет ее правоту.
Я поворачиваюсь боком, задрав одно колено на сиденье, и Рози тут же похлопывает меня по ноге, мельком взглянув на водителя. Я вздыхаю опускаю ногу на пол, расправляю брюки и стараюсь сидеть, как подобает брату будущей принцессы.
– И что мы будем делать на вечеринке? – спрашиваю я, пытаясь помириться. – Стрелять в мелких животных? Играть в непристойные игры под выпивку? Искать спрятанный клад?
Я шучу, но чуть заметная улыбка пропадает с лица Розэ. Я сажусь прямее.
– Э… мы ведь не будем в самом деле в кого-то стрелять?
Рози придвигается ближе и оглядывается на водителя, прежде чем шепнуть:
– Чимин, вечеринка предполагается, скорее, для друзей Юнги, чем для нас с Джином.
Взгляд ее синих глаз то и дело перебегает на водителя, но он смотрит вперед, ничем не показывая, что подслушивает. Наверное, если возишь королевских особ, то быстро учишься не слышать что не надо.
– «Мародеры», – шепотом отвечаю я, и Рози вздрагивает, как от удара.
А потом придвигается так близко, что ее длинные светлые волосы касаются моего плеча.
– То, что принесла тебе Джису, ты читать не желаешь, а сплетни в интернете – с удовольствием?
– Это не я, а Ви, – огрызаюсь я.
Трудно ругаться шепотом, не брызжа слюной, но у нас с Рози много опыта в тихих перебранках на заднем сиденье. Годы семейных путешествий на машине.
– Честно говоря, это, может быть, даже нужнее знать, чем то, как обращаться к графу «в официальном письме». Видишь? Кое-что я все-таки прочитал.
Рози красноречиво закатывает глаза, но, по крайней мере, немного отодвигается от меня и перестает судорожно сжимать руки.
– Я хочу, чтоб ты…
Она смотрит в окно, и глаза у нее расширяются. Когда я поворачиваюсь, у меня самого падает челюсть.
Мы едем по узкой проселочной дороге, и в ее конце стоит не замок, а низкий каменный деревенский дом с шиферной кровлей, очень милый, в окружении зеленых холмов. Он выглядит совершенно как в сказке, но мы с Рози глазеем не на него, а на шеренгу волынщиков в килтах.
Их человек двадцать, с волынками наготове, и, как только машина приближается, раздается… очень мощный звук.
Даже при закрытых окнах он настолько громок, что я содрогаюсь. Первая же сиплая нота, которую издают все волынки враз, заставляет меня зажать уши. Но я с улыбкой смотрю на Рози и восклицаю:
– Ничего себе!
Сестра, не обращая на меня внимания, наклоняется вперед и говорит водителю:
– Это не Шербурн!
Волынки играют так громко, что ей приходится кричать, и водитель тоже повышает голос.
– Мне назвали этот адрес, мэм!
– Слушай, Чеён, – говорю я, толкая сестру в бок. – Тебя разве не везде так встречают?
Я искренне думаю, что сейчас она велит мне заткнуться, но принцессы таких слов не произносят, и Рози ограничивается только суровым взглядом. Машина останавливается перед шеренгой волынщиков. Мы несколько секунд сидим молча.
Волынки не замолкают, и музыканты играют с настоящим воодушевлением. Я вдруг понимаю, что это не какая-то традиционная шотландская мелодия, а «Пусть тебе повезет», и… выходит неплохо. Честное слово, даже здорово – и я думаю, что, может быть, надо поучиться играть на волынке, пока я здесь. Будет чем похвалиться дома, во Флориде.
– Вы выходите, мэм? – спрашивает водитель, и я смотрю на Розэ.
– Боюсь, мы не выживем, если откроем дверь, – замечаю я, и сестра морщится, нервно шевеля пальцами на сиденье.
– Только представь, Рози, – продолжаю я. – «Будущая королева Шотландии и ее гораздо более симпатичный младший брат погибли в результате трагического взрыва мозга. Волынщики арестованы».
Хотя Рози и не смеется, она немного расслабляется.
– Ты просто ненормальный, – бормочет она, а потом открывает дверцу и выходит.
Я делаю то же самое и понимаю, что был прав: от громкости я чуть не падаю. Перед домом стоят ровно двадцать волынщиков, по десять с каждой стороны невысокой лестницы, ведущей к двери. Они все в красивых ярко-красных килтах, с шарфами на груди, в толстых шерстяных гетрах, обтягивающих мускулистые икры.
Я не особенно хочу ими восторгаться, тем более что эти ребята меня чуть не оглушили, но просто не могу устоять. Мы стоим перед шикарным каменным домом, за которым простирается долина, залитая мягким теплым светом, и нас приветствуют двадцать – двадцать! – волынщиков. К тому-же по ощущениям все альфы. Я невольно смеюсь и качаю головой.
– Да, теперь я понимаю, в чем фишка, – говорю я Рози. – Серьезно. Я тоже постараюсь выйти за принца, чтобы эти парни объявляли, скажем, о моем прибытии в торговый центр.
Рози косится на меня и откидывает волосы за плечи.
– И все-таки я не понимаю, почему мы здесь, а не в Шербурне, – негромко произносит она.
– Может, нас похитили? – шепотом спрашиваю я, но, прежде чем сестра успевает сказать «Отстань!» или что-нибудь такое, что ей положено теперь говорить вместо «заткнись», волынки снова издают визг.
На сей раз он исходит не от стоящих перед нами музыкантов, и в отличие от предыдущей мелодии этот мотив трудно опознать. Наши барабанные перепонки подвергаются серьезному испытанию, и я оглядываюсь, пытаясь понять, откуда доносится этот кошмар.
Волынки звучат громче, и вдруг из-за двери дома буквально выскакивают двое парней и бегут по лестнице.
Они в килтах, как и профессиональные волынщики, но гольфы у них съехали до щиколоток, а у одного на голове странная шляпа вроде берета, с торчащим из нее фиолетовым пером. Этот парень примерно моего роста, у него растрепанные темные волосы… а когда я смотрю на второго, то понимаю, что они выглядят почти одинаково.
Два симпатичных парня, которые терзают волынки и, пританцовывая, движутся к нам. Парни приближаются, и один из них делает пируэт, прежде чем склониться передо мной в глубоком поклоне.
– Омеги! – говорит он, в то время как его близнец сходным образом приветствует мою сестру. Он энергично крутится, и, кажется, я имею все шансы выяснить, что у мужчин под килтом.
Чеён издает испуганный смех.
– Чонгук? – спрашивает она у парня, который стоит перед ней, и поворачивается к тому, который продолжает кланяться мне. – Хосок? Что…
– Розэ!
Ну, слава богу. На крыльце стоит Джин, и он в брюках.
Я никогда не думал, что буду так рад видеть брюки.
Джин, на вид слегка обескураженный, сбегает по лестнице. Когда он подходит к моей сестре и заключает ее в объятия, я жду, что волынщики сейчас заиграют снова.
Он обнимает Рози и устремляет вторую руку ко мне.
Разве королевские особы не должны быть замкнутыми и сдержанными? Разве эмоции – не удел простолюдинов? С какой стати мне обниматься с сестрой и ее женихом?
Но я уступаю, и Сок-Джин на несколько мгновений прижимает меня к своей дизайнерской рубашке, а затем отстраняется и смотрит на нас, прежде чем смущенно улыбнуться.
– Это сюрприз, – говорит он, и Рози, по-прежнему держа руку у него на плече, смотрит на волынщиков и на близнецов, которые перестали раскланиваться и теперь фехтуют на волынках. Выглядит довольно непристойно.
– Всё это устроил ты? – спрашивает Чеён, подняв брови, и Джин сглатывает.
Я вижу, как у него движется кадык.
– Вообще-то… – начинает он, но тут раздается чей-то голос.
– На самом деле, я.