Вырасти и выжить

День отъезда

Погода сегодня будто разделяет мои чувства — небо затянуто тучами, с раннего утра моросит дождь. Всё вокруг словно погрузилось в лёгкую грусть, как и я.

Вещи давно собраны. Чемоданы аккуратно стоят у входа, а на кухне — последний семейный завтрак. Не последний — крайний. Это странное чувство, когда всё вроде как обычно, но ты знаешь, что через пару часов всё изменится. Безвозвратно.

— Доченька, пора вставать. Через два часа выезжаем в аэропорт, — мягко произносит мама, проводя рукой по моему одеялу.

— Мам, я уже не ребёнок, — улыбаюсь я, приоткрывая глаза, и скидываю одеяло.

Вскакиваю, умываюсь, делаю лёгкий макияж — пусть в Лос-Анджелесе меня встречает не серая тень вчерашнего дня, а хоть немного уверенная в себе версия меня. Накидываю спортивные штаны и кроп-топ — просто, удобно. Бегу завтракать.

Папа молчит, сосредоточенно режет хлеб. В доме стоит тишина, не та — неловкая, а глубокая, прощальная. Я опускаю взгляд в тарелку с глазуньей, потом медленно поднимаю глаза на отца.

— Пап, просто... пожалуйста. За всё. Извини.

Он замирает на мгновение, затем убирает вилку в сторону, смотрит на меня чуть мягче, чем обычно.

— Береги себя. И, пожалуйста... не заставляй нас снова так волноваться, — говорит он и с трудом скрывает грусть за сдержанной улыбкой.

Он взъерошивает мне волосы, как в детстве, и всё напряжение уходит. На пару секунд я снова маленькая девочка, для которой всё заканчивается хорошо.

Мы смеёмся. И доедаем завтрак в тишине, но уже не в тяжёлой, а тёплой, уютной.

После завтрака я прохожу по дому. Каждый уголок будто прощается со мной. Ванная, где я пряталась в слезах. Гостиная, где смотрела с мамой сериалы. Кухня — со всеми нашими субботними завтраками.

И наконец — моя комната.
Тут я радовалась, переживала, влюблялась и разбивалась. Тут звучал мой смех, и здесь были мои ночи бессонного ожидания сообщений от Нейта. Сейчас в комнате тихо и пусто. Единственное, что напоминает, что я была здесь — лёгкий аромат моих духов.

Я думаю о том, как раньше точно так же опустела комната брата. Она до сих пор стоит мёртвой: без шумных друзей, без смеха, без жизни. Он передал эту эстафету мне.
И вот теперь, всё меняется: я поеду к нему.
Да, я скучала. Но жить с ним под одной крышей — это будет адский рай.

На улице моросит. Чемоданы уже в багажнике. Мама закрывает дверь, а я — запираю в памяти всё, что было здесь. Этот дом останется со мной навсегда, но я иду дальше.

— Ну что, поехали! — бодро говорит Том, заводя машину.

Мы едем по родным улицам. Проезжаем мимо школы, где я училась. Мимо дома Кларк. Мимо магазинов, которые знала наизусть. Всё знакомо, всё моё — и в то же время уже не моё.

Но почему-то мне не грустно. Не так, как я боялась.

Впереди новый город. Новый дом. Новый этап.
Я ещё не знаю, какой он будет.
Но я уже предвкушаю, как буду разглядывать незнакомые улицы, как по утрам буду пить кофе в чужой, но своей кухне, как буду снова искать себя — уже в другом месте, с другими людьми.

Нью-Йорк останется в сердце. А в Лос-Анджелесе начнётся моя новая глава.

Долетела я быстрее, чем ожидала. Возможно, потому что весь полёт проспала — усталость, тревога и переживания сделали своё дело. Когда колёса самолёта коснулись земли, меня окатило осознанием: я действительно начинаю новую жизнь. Не по своей воле, не по плану, но всё же — с чистого листа.

Лос-Анджелес встретил меня настоящим летним теплом. Яркое солнце, лёгкий ветер, пахнущий морем, и свет, который отражался от стеклянных зданий, — казалось, даже небо решило поддержать меня.

Я забрала чемоданы и, перекатив их поближе к выходу, начала озираться по сторонам. Где же он? По идее, должен был встретить. Щурюсь, стараюсь разглядеть знакомое лицо — и тут...

— Меня ищешь, Лисичка? — раздаётся весёлый голос у меня за спиной.

Я оборачиваюсь — и чуть не падаю от удивления. Передо мной стоит Дерек. Но не тот подросток, которого я помню, а совсем другой человек. Словно сошёл с картинки модного журнала.

Высокий, стройный, но с выраженными плечами. Кожаная куртка поверх белой футболки, аккуратные джинсы и кроссовки. Волосы — чуть подлиннее, чем раньше, уложены в лёгкий художественный беспорядок, будто он только что провёл рукой по голове и вышел на обложку. Ни следа бороды — гладкое, ухоженное лицо, на котором сияет знакомая улыбка. Те же искренние глаза, с озорными огоньками.

— Ну всё, отпусти... я сейчас задохнусь от твоих духов, — бормочу, когда он неожиданно притягивает меня в крепкие объятия. Утонула лицом в его плече — запах свежий, с нотками мандарина и ванили.

— Лиса, ты чего, не скучала? — смеётся он, отпуская, а я тут же делаю глубокий вдох.

— Я просила не называть меня так! — фыркаю, хотя внутри таю. Это прозвище он придумал ещё в начальной школе, когда я пришла на Хеллоуин в костюме лисы. С тех пор — «Лисичка». Он один мог так называть меня безнаказанно. Я злюсь... но мне нравится.

— Давай чемоданы, — тянется к багажу, будто я везу пару подушек, а не всю свою жизнь в двух чемоданах.

Я смотрю на него — он будто стал старше, но остался тем же. Та же лёгкость в движениях, тот же озорной взгляд. Только теперь он стал красивее, взрослее, стильнее. А главное — уверенный в себе. Удивительно, но в его присутствии становится спокойно.

— Дерек... ты, случайно, не влюблён? Выглядишь подозрительно хорошо, — говорю с прищуром.

— А ты всё такая же вредная, — хохочет, аккуратно толкая меня в плечо. — Лучше скажи, как собираешься тут выживать без своей нью-йоркской драмы?

Мы выходим из аэропорта и подходим к его машине. Стильный тёмно-синий седан. Новый, видно сразу. Дерек ловко закидывает мои чемоданы в багажник, и мы садимся в салон. Я — на переднее сиденье, уже предвкушая первую поездку по городу.

Пока он ведёт машину, я ловлю каждый кадр: пальмы вдоль дороги, неоновые вывески, вывески, освещающие улицы розовато-жёлтым светом, прохожие с кофе, уличные музыканты, сияющие витрины магазинов. Лос-Анджелес живёт, дышит, и я — часть этого.

Мы болтаем всю дорогу. О семье, о будущем университете, о моих планах и его работе. Он рассказывает, что снимает жильё недалеко от кампуса, работает в агентстве — ничего конкретного, но звучит круто. Видно, что он крутится, зарабатывает, живёт своей взрослой, насыщенной жизнью. И вот теперь я стану её частью.

Было немного страшно, но рядом с Дереком как-то сразу стало легче.
Мы подъехали к многоэтажке, которая казалась небоскрёбом — здание устремлялось в небо, и у меня по коже пробежали мурашки. В моём родном штате — Северной Каролине, где преобладают частные дома, такие высотки можно пересчитать по пальцам. Там всё по-домашнему, по-простому: зелёные лужайки, белые веранды, скрипучие качели у крыльца. А здесь — стекло, бетон и высота, от которой кружится голова.

— Не переживай, я снимаю не так уж и высоко, — с усмешкой сказал Дерек, заметив, как я закинула голову вверх, пытаясь сосчитать этажи.

Мы зашли в здание. Внутри — просторный холл, сверкающие полы, зеркала в золотистых рамах, мраморная стойка ресепшена. Всё выглядело слишком дорого. Я даже мысленно пересчитала нули в арендной плате и покосилась на брата. Откуда у него такие средства? Впрочем... главное, что мне не придётся платить.

Лифт быстро доставил нас на девятый этаж — и это, по мнению Дерека, "не высоко"? Я сглотнула и выдохнула.

— Держи, — он протянул мне второй ключ. — Теперь ты тоже местная.

Он открыл дверь. Первое, что бросилось в глаза — творческий хаос. Разбросанные кроссовки, рубашка, перекинутая через спинку стула, пустые чашки... Я невольно фыркнула.

— Мог бы и прибраться! — усмехаюсь, заходя внутрь.

— А ты думаешь, зачем я тебя сюда поселил? — ухмыльнулся он. — Я плачу за квартиру, ты — готовишь и убираешь. Идеальное сотрудничество.

— Ах ты, наглец! — даю ему лёгкий подзатыльник. Он моментально отыгрывается — и начинается весёлая гонка по квартире. Мы носимся друг за другом, как дети, смеёмся, а деревянный пол под ногами едва не вибрирует от наших шагов.

Наконец я падаю на диван, запыхавшись.

— Показывай мою комнату, а то я тут от смеха скоро сознание потеряю, — смеюсь, с трудом выговаривая слова.

Мы проходим в самую дальнюю комнату. Просторная, с высоким потолком, но стены тёмные — краска будто впитывает свет. Я сразу мысленно перекрашиваю их в пастельные тона. Здесь явно раньше была кладовка или просто временное хранилище, но теперь — моя новая обитель.

Квартира большая: кухня совмещена с гостиной, спальня Дерека, моя и гостевая. Пространства достаточно, чтобы почувствовать хоть какое-то личное уединение.

Пока он заказывает еду, я начинаю распаковывать чемоданы. В какой-то момент открываю второй — и замираю. Среди вещей, аккуратно свернутая, лежит бумажка. Я точно не клала её сюда. Подозреваю, мама упрятала её тайком, пока я прощалась с Кларк.

Записка знакома до боли. Мельком узнав почерк, я сразу поняла, от кого она.

«Ещё увидимся»
«Люблю тебя»

Я перечитываю эти строчки снова и снова. Будто впервые. Будто они значат что-то иное. Но нет. Это всё ещё отголоски той самой ночи.

— Нейт, ну ты и подонок... — шепчу, сворачивая бумажку и откладывая её на пыльный край стола.

Хотела убежать от прошлого, но оно меня опередило. Оно ехало со мной в чемодане, дышит мне в спину, подкидывает письма.

За окном медленно темнело. Первый вечер в Лос-Анджелесе. Первый вечер новой жизни. Сердце трепещет — не от страха, а от неизвестности. Интересно, какой она будет? Смогу ли я в этом огромном, ярком, чужом городе стать собой?

Я ещё не знала, что впереди — но уже ощущала, что всё изменится.