Порождение

Щёлкнул выключатель, озарив моё лицо, наверняка перекошенное страхом.

— Кто здесь? — убито промямлила я.

«Господи, хоть бы он успел смотаться!»

— Фимка? Ты не спишь ещё?

— Вовчик? Где вас с Максом носило, чёрт побери?! — тут же заголосила я, почему-то размахивая руками. — Ты в курсе, что из-за вас у Маринки случился приступ?!

— Нам уже Игорь всё подробно объяснил. Поэтому ты можешь не напрягаться.

Вовчик устало плюхнулся на свою кровать. Я же тяжело вздохнула, убрала волосы с лица.

— Кхм... Может, ты всё-таки изволишь объяснить, где вы были? — как можно спокойнее спросила я.

— Ты слышала о том, что пропал человек? — вопросом на вопрос ответил Вовчик.

— Да... Но никто ничего не знает об этом.

— Не мудрено...

— Погоди, только не говори мне, что вы с Максом расследовали это похищение?

У меня даже челюсть отвисла. Надо же, вошли во вкус, как говорится.

— Выяснилось, что это было вовсе не похищение, а убийство.

— Вы что, нашли тело? — простонала я, зарываясь пальцами в волосы.

— Да, — ответил парень и с поразившим меня спокойствием добавил: — оно было зарыто на окраине леса.

— А... как ж вы его нашли? Я сильно сомневаюсь, что убийца оставил какой-нибудь опознавательный знак на том месте, — скептически уронила я.

— Ну, изначально, как и сказала тебе Антонина Фёдоровна, следы вели в Эдем, — начал объяснять Вовчик. — Но, как оказалось, они продолжались и дальше, уже за пределами сада. Чёрт знает, что у дворников вместо глаз... Так что всё, что нам нужно было сделать, это пройти по этим следам. Вскоре они привели нас к ели, единственной облезлой и кривой...

— И зачем это уточнение? — подняла бровь я.

— Слушай дальше. Максим сказал, что, возможно, то, что мы ищем, находится где-то неподалёку от этой ели.

— С чего это он такое предположил?

— Посуди сама, — мучительно вздохнул Вовчик, видимо, уставший от моих расспросов. — Убийца хотел спрятать тело как можно быстрее. У него запросто могли разбежаться глаза в лесу с одинаковыми деревьями: под каким жертву-то схоронить?.. Следишь за мыслью?

— Ну, слежу... — протянула я.

— И тут в поле его зрения попадает наша кривая ель. Вполне естественно, что он и решил закопать жертву невдалеке от неё. Психология.

— Ага, — кивнула я. — Ты хочешь сказать, что он настолько идиот, что спрятал труп под единственным приметным деревом в округе? И его даже не посетила мысль, что так тело почти наверняка найдут? Тогда это не психология, а идиотизм.

— Ну, уж не знаю, — фыркнул Вовчик. — Нам прошлось где-то полчаса ходить вокруг этой ели. И только потом мы нашли небольшой пятачок со свежевскопанной землёй. Но немного в стороне от самой ели. Так что, как бы то ни было, теория Максима дала плоды.

— Полчаса? И у кого после этого чёрт знает что вместо глаз? — усмехнулась я.

— Следы эти... странные, — не обратив внимания на шпильку, пробормотал Вовчик. — В Эдеме они определённо принадлежали жертве. А вот потом пошли какие-то уж слишком огромные. Мы даже не знаем, что это за йети такой!

Я застыла.

— Значит... вы прошли по следам, нашли ель и... Вы выкопали тело?

— Нельзя же было оставлять его там, в лесу! Кроме того, надо было выяснить, хотя бы примерно, кому этот труп принадлежал.

Вовчик сказал это, как что-то само собой разумеющееся. Я же молча поражалась. До сих пор помню, как его стошнило, когда мы нашли труп Захара. А теперь он просто берёт и выкапывает тела без зазрения совести!

«Хотя, чему я удивляюсь? С тех пор мы все изменились...»

— Хорошо... Значит, вы выкопали труп... И кому же он принадлежал?

— Девушке. Лет двадцати с небольшим. Что странно, у неё были выколоты глаза. Или вырезаны... Мы так и не поняли... А так, не считая этого, ничего необычного.

— Надо же, — пробормотала я. Пальцы сами коснулись того места, где должны находиться глаза. — Это что-то новенькое. Зачем призраку выдирать своей жертве глаза?

— Скорее всего, это уже не призрак. Не его почерк. Может быть, это маньяк какой-нибудь. Вроде Джека Потрошителя.

Я помотала головой.

«Он. Виктор. Но, возможно, не лично. Я не знаю, как он заставил Валентину и Сашку — мирных, в принципе, персон — убить. Может он внушает нужное действие? Или вселяется, подобно демонам, в тела?.. Но это не значит, что он сам не может убить. Антонину Фёдоровну он собственноручно разорвал на куски... Или не собственноручно? Я же не видела ничего, только слышала! Нет, надо что-то делать. Срочно!..»

Кстати говоря.

— Вовчик, а ты помнишь, я говорила тебе, что потеряла ту книгу? — осторожно начала я.

— Помню, как же, — хихикнул парень. — Ты её так и не нашла?

— Дело не в этом. Просто... — Я замялась, не зная, как сказать.

— Мы найдём её, — с уверенностью заявил Вовчик.

— Ты знаешь, где она? — с подозрением в голосе протянула я.

— Понятия не имею, — с усмешкой ответил он. — Но, думаю, против нас с тобой у этой книжонки нет шансов спрятаться!

— Да уж... — улыбнулась я. — Так что с телом той девушки? Куда вы его дели? Оставили в лесу?

— Ты нас за дураков-то не держи. Конечно, мы принесли его сюда!

— И что вам сказали? Вдруг вас могли в чём-то заподозрить?

— Нет. Мы оставили тело у входа в больницу. Его сразу найдут.

— Замечательно! — всплеснула руками я. — Это уже какая по счёту жертва? Шестая?

— Что? Что значит «шестая»?

Я пересказала ему всё, что мы выяснили в течение этого дня.

— Всего десять... А кто ещё одна жертва? Мы кого-то пропустили?

— В том-то и дело, что нет. Призрак ясно выразился.

— А как он выбирает своих жертв?

— Не знаю. Но думаю, что у него должна быть какая-то система. У всех убийц она есть. Попробуем восстановить цепочку событий.

Мы выяснили, что Валентина была няней Игоря. А Захар и Порфирька были охранниками. Спустя несколько лет после того случая в лесу начались события, происходящие до сих пор. Встреча со Слендером дала о себе знать — вы начали сходить с ума. Но с разной скоростью. Валентина и Захар почувствовали наступление безумия первыми и начали искать что-нибудь, что поможет им излечиться. Каким-то образом они узнали о Духе Жизни и о том, что он может исцелять. Но, я так поняла, что его можно вызвать только один раз. Захар и Валентина поругались: не могли решить, кто должен получить спасение. Поэтому женщина решила действовать. Последствия этих действий нам известны — Захар мёртв. Казалось бы, что теперь могло помешать ей вызвать Духа? И тут, я думаю, вмешался Порфирий Семёнович. Дело в том, что книга, в которой был описан ритуал, была потеряна. Мне кажется, что библиотекарь спрятал фолиант. Уж не знаю зачем: может, тоже хотел излечиться, а может, не захотел помогать убийце своего друга. В любом случае, Вале ничего не оставалось, как смириться. И всё бы ничего, но тут вмешался наш герой-любовник Сашенька, жаждущий отомстить за Захара. Опять же непонятно, как он вычислил убийцу, но это уже неважно. Валентина тоже мертва. Затем на тот свет отправился Порфирька. Осталось понять, почему. А также выяснить, причастна ли как-то та девушка ко всему этому. Ещё мне не совсем ясно, за что поплатилась Антонина Фёдоровна...

Вовчик задумчиво хмыкнул.

— А может быть так, что того шестого оставили напоследок?

— Скорее всего, Виктор считать разучился, — вздохнула я. — Но, в любом случае, забывать об этом не стоит.

— Ох, мне что-то нехорошо... мозг кипит, — простонал Вовчик.

— Ещё бы! — усмехнулась я. — Ладно, давай-ка спать.

Он тут же зашуршал простынями.

— Не забудь, что завтра мы ищем книгу!

Я даже пальцем погрозила для пущей убедительности.

— Да не забуду я. Спи!

Я фыркнула и отвернулась. Я ведь не просто так пристала к нему с этой книгой.

Есть у меня подозрение, что он и есть тот, кто подменил её тогда, в реанимации. Ведь ни до, ни после я ни с кем не разговаривала и вообще не выпускала её из рук... Посмотрим, как Вовчик будет вести себя завтра: действительно поможет мне или же будет водить за нос. Тем более, что это не так сложно — глаз-то у меня нет... Да и доверчивая я чересчур.

* * *

— Эй, Фимка!

Не успела я поднять руку для приветствия, как меня сдавило в объятиях.

— Макс... ты меня сейчас... задушишь... — прохрипела я, пытаясь упереться в его плечи и отпихнуть от себя.

— Прости-прости! — Объятия разжались. Я сипло вдохнула. — Просто я так рад тебя видеть! — с непритворной радостью ответил Максим.

— Мы всего-то один день не виделись, — рассмеялась я. — И то вы времени зря не теряли.

— Эй, между прочим, мы тоже внесли свой вклад в это расследование! — ответил Макс, обиженно засопев.

— Ага. Запутав его. Теперь появилось ещё больше вопросов, — усмехнулась я.

— Разберёмся! — беззаботно ответил Вовчик, плюхаясь за стол.

Во мне взыграла ирония.

«Наивный, блин! Посмотрю я, как он будет разбираться».

— А где ещё двое?

Почему-то только сейчас я заметила, что Саши и Игоря с нами нет. Чередуются они, что ли? Сначала одна парочка пропадёт, затем вторая...

— Сашу я с утра видел в библиотеке. А вот где Игорёк, я без понятия, — зевнул Макс.

— Когда это вы, кстати, успели с ним сдружиться? — подозрительно протянул Вовчик.

— Да ладно тебе, он не так уж и плох. Совсем даже неплох! — влезла я. — Мне бы хотелось, чтобы вы помирились...

Я слишком поздно поняла, что ляпнула глупость, и сейчас ждала, что Вовчик начнёт истерику. Но он лишь хмыкнул.

— А... что с телом-то? — шёпотом спросила я.

— Сегодня рано утром похоронили. Без свидетелей, — также тихо ответил Максим.

— А кто она? Они не упомянули?

— Моя внучка...

Я подскочила. Знакомый голос... Басовитый и прокуренный.

— Вячеслав, это вы? — ошарашено спросила я.

— А кто ж ещё? — Он со скрипом отодвинул стул и подсел к нам. — Ирина её звали.

— Сочувствую, — ответила я. — А почему она оказалась здесь?

— Опухоль мозга, — глухо отозвался Вячеслав. — Ей и так оставалось недолго... И неизвестно ещё, была ли бы эта смерть лучше.

— А у вас есть какие-нибудь подозрения? — осторожно спросил Максим. — Ну, по поводу того, кто мог быть её убийцей?

— Убийцей? Нет... Ира покончила с собой...

— Что?! — в один голос вскрикнули мы. — Откуда вы знаете?

— Знаю. Она не раз говорила со мной... Говорила, что больше не может терпеть эти бесконечные головные боли. Эти галлюцинации...

— Галлюцинации? — удивился Вовчик. — Она была нездорова психически?

— Дело в том, что при поражении тех участков коры мозга, которые отвечают за анализ изображения, у больного наблюдаются галлюцинации. Как правило, простые. Вроде вспышек света там, где их нет. Но Ира... Она говорила, что видит везде Смерть... Я спрашивал у врачей, нормально ли это, но мне отвечали, что это всего лишь выдумки воспалённого воображения... — Вячеслав сплюнул в сердцах. — Как будто делать ей было больше нечего! Зачем ей придумывать что-то? Ей не до этого было...

— Я бы сказал, что это для того, чтобы привлечь к себе внимание... Но в случае с вашей внучкой, это вероятно не то, — задумчиво пробасил Макс.

— Вот и я так думал... Я старался как-то отвлечь её. Успокоить. И иногда получалось. Ей действительно становилось лучше. Ну, насколько это возможно с её болезнью. Но, спустя время, всё начиналось заново. Вероятно, она не выдержала и... убила себя.

Повисло молчание. Сквозь шум в столовой были слышны всхлипы мужчины. Я в задумчивости тёрла подбородок.

«Суицид... А глаза она сама себе выколола? Хотя, если её мучило это видение, возможно, так она пыталась избавиться от него. Ладно, это допустимо. Тогда другой вопрос — кто закопал тело? Большие следы... Слендер? Зачем? Зачем он вынес тело из Эдема и закопал? Или же всё-таки Вячеслав ошибается, и это было отнюдь не самоубийство?..»

— Фим? Ты в порядке? — Максим тронул меня за плечо. — Ты странно выглядишь.

— Правда? — рассеянно пробормотала я. — Возможно... Но со мной всё в порядке... Он уже ушёл?

— Уже минут пять назад, — ответил Вовчик. — И как Ирина связана с теми первыми жертвами?

— Не знаю... Мне кажется, что нужно узнать, как умер Порфирий Семёнович. Тогда, возможно, картина хоть чуть-чуть прояснится.

— А книгу ты искать уже не собираешься? — усмехнулся Вовчик.

Я вздохнула. Что ж, кажется, что придётся отложить поиски фолианта на неопределённый срок. Надеюсь, что в ближайшем будущем она нам не понадобится...

— Это потом. Сначала старичок-библиотекарь.

— Ну, как хочешь, — хихикнул паренёк. — Кстати, Фим, возможно, убийца и не был идиотом.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.

— Он мог закопать тело в приметном месте для того, чтобы потом вернуться к нему.

— Вернуться?

— Убийца всегда возвращается на место преступления. А вот для чего — это уже другой вопрос.

Я вздохнула, взъерошила волосы.

— Надо бы Игоря проведать.

— Блин, ты серьёзно? — простонал Вовчик.

— Можешь не ходить с нами, если не хочешь, — вставил Максим.

Я повернула голову в его сторону. Выходит, права я была, когда говорила, что он перестал считать Игорька обузой и занозой в заднице. Это радует...

— Я прошу прощения, это вы Серафима?

Я вздрогнула от неожиданности. Мужской голос. Незнакомый...

— Д-да, это я, — выдавила я, слегка поворачивая голову на голос.

— Здравствуйте! Наконец-то я вас нашёл!.. Кхм... Можно к вам присесть?

Я только открыла рот, как неожиданно встрял Максим.

— А вы кто такой? — недружелюбно осведомился он. — Мы вас раньше не видели.

— Меня зовут Леонид Сергеевич.

Кажется, мужчина даже не растерялся.

«Умеет владеть собой...»

— Я ваш новый психиатр.

Я подавилась чаем.

— Новый психиатр? — прохрипела я.

— Новый психиатр?! — кажется, парни были шокированы не меньше моего.

— Именно. А что вас так удивляет?

А вот теперь в его голосе появились едва уловимые нотки раздражения.

— А не слишком ли вы... молоды для этой профессии? — недоверчиво спросила я. — Я думала, что сюда должны были взять кого-то более... опытного.

— В моей компетенции можете не сомневаться, уверяю вас. Так можно я присяду?

Наверное, кто-то из моих друзей кивнул, потому что заскрипел стул, отодвигаемый психиатром.

— А вас как зовут, молодые люди? — спросил Леонид.

— Меня Вова...

— Максим.

— Очень приятно. Надеюсь, что теперь, когда мы познакомились, я не вызываю у вас недоверия.

«И что же вам надо от нас, дядя?»

— Серафима, не сочтите за грубость, если я вас попрошу кое о чём? — проникновенным до жути голосом обратился ко мне Леонид.

— Кхм... Да... наверное... — настороженно ответила я.

— Вы упомянули, что я молод для своей профессии, ведь так? Я хочу попросить вас определить мой возраст.

— Вы серьёзно? — выдавила я после паузы.

— Вполне.

Я нахмурилась.

— Вы понимаете, что здесь возможны огрехи? — немного ошарашено спросил Вовчик. — Например, человек может быть уже не первой свежести, но голос его практически не изменился за несколько десятков лет...

— Что за бредовая просьба?! — возмутился Максим. — Вы понимаете, о чём просите? Даже зрячий человек не всегда может с первого раза определить возраст другого человека!

— Успокойтесь, я бы не просил её об этом, если бы не знал, что она сможет это сделать.

Я сглотнула.

Почему-то все мысли перепутались.

Почему-то я боялась ошибиться.

— Вы в порядке? Всё хорошо? — участливо спросил Леонид.

Видимо, моё лицо, как обычно без моего участия, исказила какая-нибудь не особо красивая гримаса.

— Да-да, всё хорошо, — ответила я и постаралась улыбнуться.

— Что ж, тогда я жду вашего ответа.

«Скажи хоть что-нибудь! Скажи!»

— Где-то в пределах двадцати пяти-двадцати девяти лет...

— Хорошо... А поточнее?

Я закусила губу.

— Двадцать... двадцать шесть. Кажется...

— Да. — Показалось, что Леонид улыбнулся: его голос смягчился ещё больше. — Очень хорошо, Серафима.

— А для чего это?

— Мне нужно было кое-что проверить. Извините, я заставил вас понервничать.

— Мягко говоря, — злобно буркнул Максим.

— Вы не будете против, если мы с вами пройдёмся немного?

Вновь скрипнул стул.

Сердце застучало быстрее.

«Соглашаться или нет?.. Страшно... Ещё с прошлой прогулки не все синяки прошли... А с другой стороны интересно, что ему надо от меня. И зачем был нужен этот странный тест».

Я кивнула и тоже встала из-за стола. Взяв меня под руку, Леонид вывел меня из столовой и повёл по коридору, никуда не сворачивая.

— Серафима, мне бы хотелось, чтобы вы меня не боялись, — успокаивающим голосом начал психиатр.

— Что ж, тогда эта ваша проверка была явно лишней.

— Извините, но так нужно было. Дело в том, что вы меня очень заинтересовали...

Я насторожилась.

«Главное — не упускать ни слова»

— И чем же?

— Ну, во-первых, у вас очень необычная патология. Скажу больше, я такого нигде и никогда не видел... Повторюсь, у вас нет причин меня бояться: интерес у меня чисто профессиональный.

— Это успокаивает, — честно ответила я. — А почему вы нанялись именно сюда, в нашу больницу?

— Я слышал о вашей больнице ещё когда учился. О том, что здесь прекрасные врачи, комфортные условия для больных, замечательный лесной воздух... Закончив институт, я уже знал, что буду работать здесь.

— Хорошо, когда знаешь, чего хочешь, — задумчиво пробормотала я.

— Да, вы правы, — согласился психиатр и продолжил: — прекрасная репутация этого места была необычайно высока... до недавнего времени. Как только я приехал, мне сказали, что здесь прошла череда странных смертей. Причём по одной и той же причине — скачок давления. Мне это показалось странным, но нисколько не умалило моего желания работать здесь. Только ещё сильнее подогрело его, как ни странно. — Леонид улыбнулся. — Поначалу я боялся, что меня не возьмут: здесь уже был замечательный психолог... Кличко, кажется? Антонина Фёдоровна?

Я кивнула.

— Второй врач этой специальности был не нужен... Я навсегда запомнил, как мне позвонили и сказали, что я принят. Я был счастлив также, как если бы я был маленьким мальчиком, которому подарили игрушечного робота... Но потом я спросил, что заставило их всё же рассмотреть мою кандидатуру. И мне ответили, что Кличко пропала. Я был в таком шоке, что чуть было не выронил из рук телефонную трубку. Знаю, нехорошо так говорить, но, благодаря ей я получил работу, о которой мечтал ещё в студенчестве... Вы, наверное, думаете, что я бесчувственная сволочь, раз так говорю, не так ли?

Я, честно говоря, вообще ни о чём не думала — заслушалась. Его голос такой спокойный и... умиротворяющий?.. Я как будто в транс погрузилась. Поэтому вопрос Леонида застал меня врасплох.

— Нет, что вы! — Я постаралась улыбнуться не совсем по-дебильному. — Я думаю, что всё, что ни делается — к лучшему... Наверное, так должно было произойти.

— Интересная теория... — проговорил психиатр.

— А обо мне вы как узнали?

— Понимаете, как только я пришёл сюда, я пребывал в твёрдой уверенности, что должен делать всё как можно лучше и тщательнее. — Он рассмеялся. — Поэтому я начал с изучения записей Антонины Фёдоровны. Чтобы знать, кому помощь психиатра нужна в первую очередь. И почти сразу наткнулся на описание одного сна. И он меня зацепил. Я упоминал, что уже имею опыт работы, но такого я никогда не видел. Я решил выяснить, кому принадлежит этот кошмар. Оказалось, что вам.

Я хмыкнула и почесала ухо.

— Потом я, забыв про остальных пациентов, стал искать в списках хоть кого-то с вашим именем. Выдал он мне только одно дело. Я прочитал его... и во мне смешались самые противоречивые чувства. Я ощутил неверие: думал, что такой патологии не существует. Затем удивление. Жалость. И вместе с тем восхищение вами...

Я почувствовала, как медленно загораются щёки.

— Я понял, что даже спать не смогу, пока не найду вас и не поговорю с вами! — Леонид снова рассмеялся. — Вы мне показались каким-то чудом света, ранее не виданным...

— Ну хватит вам!

Я не знала, обижаться мне на такое сравнение или же наоборот, чувствовать себя польщённой.

— Простите, я смутил вас... — Он, впервые за всё время нашего разговора, показался растерянным. — Знаете... Я хотел бы помочь вам. Вы не против? Вас ещё мучает тот кошмар?

— Вроде нет. Но, если вы считаете, что это необходимо...

— Во всяком случае, это будет нелишним. Но я на вас не давлю, не волнуйтесь.

— Да нет... Пожалуй, ваша помощь бы мне не помешала...

— Очень хорошо! Вас ничто серьёзное не тяготит? Может, вам нужна срочная помощь?

— Нет... Кажется.

— Хорошо. Дело в том, что мне ещё нужно закончить одно исследование. Оно может занять время. Я дам вам знать, когда мы сможем поговорить. Но, если вас что-то будет беспокоить, приходите немедленно и в любое время. Ладно?

— Да. Спасибо вам.

На этом мы разошлись. Я пошла дальше по коридору.

«Интересно. Какой он милый. Это как-то настораживает. А может, это нормальная реакция?.. Странно, он даже про синяки мои не спросил. Или деликатно решил не касаться этой темы?.. Эх, жалко Маринки нет рядом! Кстати, надо бы навестить её...»

* * *

Холод.

Ненавижу холод.

Нет ничего хуже для таких как я... Ну, может не для всех, но, думаю, для многих. Лично у меня холод всегда ассоциировался с одиночеством.

Для нас одиночество страшно, но в тоже время и естественно. Мы не видим окружающий нас мир. Он видится нам бесконечной темнотой. Ночью, за которой никогда не последует рассвета. Но зато мы знаем, что вокруг нас всегда движение, другие люди... Мы — часть общества, но и вместе с тем отделены от него исполинской стеной.

У нас два мира: в одном они существуют, а в другом — живут. Последний мир — это мир фантазий. Кто сказал, что у нас нет воображения? Оно есть. Просто оно не такое, как остальных людей. Более тонкое, но и яркое одновременно. Чистое, незапятнанное, без ярлыков.

Раньше я чётко ощущала грань между этими двумя мирами. Всегда знала, где кончается реальный мир, и начинается моя собственная вселенная и наоборот. А сейчас... Сейчас всё сбилось в одну кучу. Все эти события, происходящие в нашей больнице, порой кажутся мне моим очередным сном. Со слишком сильными запахами, звуками, ощущениями.

Но каждый раз обстоятельства убеждают меня в обратном.

Я всё шла по коридору, обняв рёбра руками. Все остальные звуки, окружающие меня, слышались как сквозь плотный слой ваты. Собственные мысли были гораздо громче.

— Ой, аккуратнее, Серафима!

— Марья Петровна? — Я мгновенно стряхнула с себя оцепенение. — Где вы были? Я вас так давно не слышала!

— Девочка моя... — Она отвела меня в сторону и обняла. — Почти все няни одна за другой стали увольняться. Нас осталось немного. Я не успеваю заходить к вам с Вовчиком, прости меня.

— Не извиняйтесь, Марья Петровна. Я и не знала... Может, я могу помочь вам? Хоть чем-то?..

— Не говори глупостей! Я прекрасно со всем справляюсь!.. Ты лучше расскажи, как вы без меня? Как твоё самочувствие? Бедная Мариночка...

— Да... — вздохнула я. — Её врач сказал, что ей пока надо лежать. Я сейчас как раз к ней шла. Может, получится её хоть как-то развеселить?

— Фима... Так ты не знаешь?

— О чём?

Мне показалось, что у меня сердце остановилось. Дыхание стало тяжёлым и прерывистым.

— Милая... Марина в коме.

Меня шатнуло. Марья Петровна меня поймала и усадила на ближайшую скамейку. Сильно завоняло спиртом.

— Как?.. Он же не говорил ничего про кому...

— Это сегодня утром случилось... — Нянечка убрала волосы с моего лица. — Я зашла, чтобы постельное бельё поменять, а там врачи вокруг её кровати стоят и...

Я закрыла лицо ладонями, уже не слыша её слов. Нога нервно дёргалась.

«Господи, почему? Как же так? Как мы без неё? Как Максим? Игорь? Как же я?!

А вдруг это предупреждение? Что, если Виктор и вправду не хочет, чтобы мы в это вмешивались? А если не послушаемся, он убьёт её...»

Я застонала, трясясь уже вся. Марья Петровна что-то причитала, хлопала меня по щекам. Но я не обращала на это внимания. В ушах был не добрый голос няни, а другой...

— Совсем немного до конца... Предатель уже рядом...

— Зачем ты это сделал?.. Что она тебе сделала?..

— Терпи. Скоро всё кончится.

— Ах ты... гнида! Ненавижу тебя! Тебе сделали больно, но это не повод делать больно другим!..

— Что ты можешь знать о боли?.. Тебе не понять того, что я чувствую...

— Почему ты до сих пор здесь? Ты уже отомстил обидчикам! Что тебя держит?

— Спроси у своего друга...