Порождение

— О, здравствуй, Серафима! — громко поздоровался Александр, как ты мы закрыли за собой двери.

— Потише ты, я слепая, но не глухая, — ответила я и, пытаясь вспомнить, когда это мы успели перейти на «ты», растянула губы в вежливой улыбке. — Здравствуй. Это моя подруга Марина...

Я указала рукой на то место, где, по моим расчётам, она секунду назад стояла. Александр захихикал.

— Её там уже нет, верно? — снова почему-то басом спросила я.

— Ну да. Она куда-то к задним полкам убежала, — вернув голосу деловую интонацию, ответил молодой библиотекарь.

— Кхм, здорово, — как можно более невозмутимо констатировала я.

— Так что ты хотела найти? Я библиотеку, как свои пять пальцев знаю! — похвастался Саша.

— Что ж... Кхм... Мне нужны страницы из одной... Кхм... Книги.

«Почему так першит горло?»

— Из... кхм... какой? — точно также прочищая горло, спросил Александр.

Не знаю, почему, но я по какой-то причине решила, что парень решил надо мной поиздеваться.

— Платком прикрывайся, когда с людьми разговариваешь! — рявкнула я.

—Туберкулёзник заткнулся, а я победно вскинула подбородок.

«Дура, ты что творишь?! Он же теперь не захочет тебе помогать!»

Чертыхнувшись про себя, я виновато улыбнулась.

— Прости... Дело в том, что я до сих пор не могу запомнить названия... Но подруга знает!

Он закашлялся, а я уже открыла рот, чтобы позвать блудную, но она сама подскочила ко мне сзади и зажала мой рот ладонями, пахнущими книгами и какими-то орехами.

— Нельзя орать в библиотеке, — гнусно прошипела она.

— Золотые слова! — довольным голосом пропел Александр, который непонятно как услышал Марину сквозь свой кашель.

— Да-да-да! Так как книга называется? — раздражённо спросила я.

— «Духи и призраки». Я-то считала, что это у Максика память дырявая, но нет, ты его переплюнула.

Я судорожно вздохнула, проглатывая колкость, и отошла к стене. Вечно она позорит меня перед посторонними! Рядом Саша уже шуршал бумагой.

— Ты ищешь страницы в коробке с испорченными книгами? — спросила я, всё ещё чувствуя вину за собственную обидную реплику.

— Да, — беззлобно, но довольно сухо ответил Саша. — Если какой-нибудь фолиант испортится, или из него выпадут страницы, читатели обязаны класть их в эту коробку. Если того, что ты ищешь, здесь нет, тогда задача усложнится.

Я кивнула, соглашаясь. Будем надеяться, что он прав.

«Какая-то странная усталость...»

Я прислонила голову к стене.

«Прохладная. Прямо как он... Стоп, что? Странно это. Нормально ли то, что я думаю о нём? Может, мне не следует этого делать? Не похоже ли это на какое-то извращение? А что не так, с другой стороны? Ведь он мой друг и не более. Почему я не могу думать о друге?..»

— Фим, не спи! — зашипела Маринка и ткнула меня в бок своим острым локтем.

Я ойкнула от неожиданности и помотала головой, вытряхивая ненужные мысли. А может и нужные... Хрен их знает. В любом случае сейчас не до них.

— Ну, девочки, у меня для вас две новости, как водится. Начать с хорошей или с плохой?

— Мы сломаем систему! — провозгласила Марина. — Давай с хорошей.

— Что ж, страницы нашлись...

— Здорово! А... какая тогда плохая? — недоумённо спросила она. А я уже почувствовала подвох.

— Их всего три.

— Вот блин! — расстроилась Марина. — Ну ладно... Хоть что-то. Спасибо тебе!

— Да, — присоединилась я.

— Рад, что хоть чем-то смог вам помочь...

Снова кашель. Вечно вздрагиваю от него. Бедняга. Ужасно, когда с каждым новым приступом потихоньку вылетают лёгкие...

— Но всё-таки, если остальные страницы вдруг найдутся, дай нам знать, хорошо? — улыбнулась я, стараясь подбодрить библиотекаря.

— Я как раз тоже самое хотел сказать, — усмехнулся Саша, правда, глухо. Наверное, платком прикрылся.

— Отлично!.. Скажи, а тебе эта книга случайно на глаза не попадалась?

— Нет. Честно говоря, я её даже в глаза не видел ни разу...

«Он смутился?..»

— Ну, хорошо. Тогда до свидания!

— Ой, Фимка, — с коварной интригой в голосе приобняла меня Маринка, когда мы вышли в коридор. — Ты бы видела, как он на тебя зыркал... Меня даже не стеснялся, падла. А краснел как...

— Марин, он красный от кашля постоянного, а не от меня, — устало произнесла я. Но почему-то её слова меня смутили. — Какой-то он подозрительный...

— Начинается.

Я уверена, что, сказав это, она закатила глаза.

— Посуди сама, — сказала я, — он сказал, что книгу эту ни разу не видел, так?

— Ну. И что?

— А то! Складывается впечатление, что он знал, сколько конкретно страниц мы ищем. А он не мог этого знать, если и саму книгу даже в руках не держал. Что опять же наводит на подозрения: ведь, по его словам, он знает библиотеку, как свои пять пальцев... Но сейчас не об этом. Может, мы две страницы искали, а не три? Или вообще одну!

— Ой, да успокойся, ты просто боишься отношений, — ехидно ответила Марина.

— Что?! — Я аж опешила. — Марин, мне же не пятнадцать!

— Вот именно. Тебе девятнадцать! А ведёшь себя именно как пятнадцатилетняя!.. Хотя странно это. Сашку боишься, а Слендера нет...

— Это совсем другое! — ещё больше возмутилась я, почувствовав, как щёки неумолимо краснеют.

— Не смеши меня! Я-то видела, что между вами происходит. Он относится к тебе не просто как друг...

— Заткнись!

Лёгким перестало хватать воздуха. Руки, сами собой сжавшиеся в кулаки, тряслись. В висках активно стучала кровь. Мне показалось, что Марина отшатнулась от меня. Щёки продолжали гореть. Но уже не от смущения.

— Ты меня не понимаешь... Просто я уже не знаю, что и думать. Я очень устала. Я не знаю, что делать... Я запуталась в своих мыслях и чувствах!

— На тебя не похоже, — горько усмехнулась Марина.

— В том-то и дело. До недавнего времени я была твёрдо уверена, что следующий день будет лучше предыдущего. Чётко знала, что чувствую к тому или иному предмету. Или человеку. А теперь...

Я непроизвольно схватилась за голову, чувствуя, как начинаю терять контроль над своим телом.

— Эй, тихо, тихо!

Марина подхватила меня. Я, обмякнув окончательно, просто повисла на ней. Закинув мою руку себе за плечи и поддерживая меня за талию, подруга пыталась тащить меня. Я честно пыталась передвигать ногами, чтобы хоть как-то облегчить худенькой Марине жизнь.

— Пошли ко мне в палату, — решительно заявила она.

* * *

Дотащив меня до кровати, Маринка усадила меня и, кажется, опустилась передо мной на корточки. Такое чувство, что мою голову кто-то накачал гелием. Сквозь шум крови в ушах я слышала голос Марины. К нему вскоре присоединился и бас Максима. Но на заднем фоне было что-то ещё... Чей-то голос. Сначала слабый, но с каждой секундой становившийся всё громче. Он говорил что-то. Я отчаянно замотала головой, тщась вытрясти знакомый баритон из головы. Я боялась, что вскоре смогу чётко расслышать слова...

— Серафима...

— Кто здесь? Опять ты? Что тебе надо?! Оставь меня в покое!

— Берегись... Он уже близко...

— Кто?

— Предатель... Осталось немного до конца... Ни один вопрос не останется без ответа... Берегись...

Я закричала, зажав уши руками.

В самом голосе не было ничего ужасного. Он был даже по-своему приятен. Но ощущение ледяной тоски и какой-то непонятной обречённости, пронизывающей этот голос, просто выдирали душу из тела.

— Господи, Фим, что ты там слышишь?! Что?!

Я внезапно начала различать задвинутый на задний план голос Марины. Раздался тихий стук, который, по-видимому, был топотом.

— Макс, куда тебя чёрт понёс?!

— Доктора звать! Посмотри, у неё кровь из ушей льётся!

«Что?»

Я отняла пальцы от ушей и поднесла их к носу. Запах крови неожиданно резко шибанул в ноздри. Я закашлялась, и в голове немного начало проясняться. Странный голос растаял.

— Фима. Фим, ты меня слышишь?

— Да, Марин, слышу... Почему ты шепчешь?

— Да кто тебя знает?.. Вдруг у тебя барабанные перепонки лопнули?.. — всхлипнула подруга и бросилась ко мне на шею. — Я так испугалась! Что это было?!

Я поморщилась от резкого перехода Марины от шёпота к визгу.

— Вроде опять Дух... — пробормотала я. — Он сказал, что осталось немного до конца...

Марина неожиданно разрыдалась.

— Эй, ты чего, Мариш, — я не смогла сдержать улыбку и тоже обняла её, — это же хорошо. Всё кончится.

— Вот именно этого-то я и боюсь, дурёха! — простонала она. — Он же может тебя убить!

Я не нашлась, что ответить. Как-то об этом толковании слов загадочного голоса я совершенно не подумала. Но внутри как-то потеплело от этого незамысловатого беспокойства с её стороны.

— Марин... а Марин... — я потрепала её по плечу, — всё будет хорошо, я обещаю. Ты же мне веришь?

Она опять всхлипнула.

— Угу.

— Вот видишь? Не плачь только, умоляю... Знаешь же, что я не люблю соплей!

Марина усмехнулась сквозь слёзы, но вроде бы немного успокоилась. Мы просидели так несколько минут.

— Прости за то, что накричала на тебя, Мариш... — прошептала я.

— Фим... я тебе не всё про того призрака рассказала... — неожиданно перебила меня Марина.

— Что, опять сюрпризы? — насторожилась я.

— Я его вызвала для исцеления...

— ...логично, раз он Дух Жизни.

— Не перебивай меня! Как ты думаешь, кого я хотела вылечить?

— Ну... Или Вовчика, или себя. С гемофилией тоже жить несладко.

Марина раздражённо вздохнула, как и всегда, когда кто-нибудь напоминал ей о её болезни.

— Нет. Я вызвала его для тебя.

Я отодвинулась от неё.

— Что? Для меня?

— Да. Чтобы он дал тебе глаза... Тебе нужнее помощь Духа, чем нам всем вместе взятым.

— Подожди. Ты хочешь сказать, что он поэтому меня преследует? Потому что ты призвала его для меня?

— Ну видимо...

— Ох, Маринка!.. — начала было я, но вовремя сдержалась. — Спасибо... Но глупо уповать на потусторонние силы.

— Я рассудила, что если уж люди не могут тебе помочь, что пусть хоть в Загробном мире попотеют.

Я вздохнула с улыбкой. Тут дверь отворилась. В палату вошли, судя по шагам, двое. Но, поскольку эти двое молчали, я не могла определить, кто именно это был.

— ...и потом у неё из ушей полилась кровь... О, Фима, тебе уже лучше! Слава Богу!

Я с облегчением выдохнула, так как этот голос принадлежал Максиму. А вот второй...

— Да, со мной всё хорошо, — ответила я сдержанно.

— Это пока, — произнёс знакомый женский голос. — Если мой диагноз подтвердится, он вернётся.

— Антонина Фёдоровна? — опешила я. — Что вы здесь делаете? Максим вроде за доктором собирался...

— Доктор тебе уже не поможет, — перебила она меня. — Я сделала выводы из своих наблюдений и поняла, что ты... нездорова психически.

Повисло молчание, в течение которого все присутствующие переваривали информацию. Я так вообще челюсть где-то на полу потеряла. Нездорова психически? Здрасте приехали! Столько лет ни один из многочисленных врачей ни разу не упомянул об этом, и тут нате вам!

— Да вы что? Она здоровее всех нас вместе взятых! — Голос Марины поднялся на октаву выше.

— Согласен, — поддержал Максим. — Мы проводим вместе каждый день, и никто из нас ни разу не замечал за ней никаких отклонений. Ваше заявление как-то обоснованно?

— Молодой человек, я никогда не делаю выводов из непроверенных фактов, — чётко проговорила Антонина Фёдоровна. — Записи с её последнего визита ко мне свидетельствуют о том, что я не вру.

Слух уловил шелест бумаги. Как сердце колотится!

«А чего я боюсь с другой стороны? Ведь я же знаю, что я не сумасшедшая... Или нет?..»

— Нашла. Причина твоего беспокойства — твой кошмар. В своём последнем сне ты описываешь зыбкую темноту, в которой сложно передвигаться. Потом возникает голос, предупреждающий тебя об «опасности». Ты намеренно не хочешь убегать от своего страха. Но понимаешь, что это нужно сделать, чтобы спастись. Я предположила, что это вызывает диссонанс, вязкую атмосферу, которая как раз-таки сковывает тебя. Голос же, возможно, является голосом твоей собственной совести. Она призывает тебя остановиться, перестать бояться. Но ты не знаешь, что слушать: разум или же сердце, следовательно, паникуешь ещё больше.

— И... как это всё характеризует моё психическое состояние? — процедила я.

— Ну, я бы могла понять, если бы твои кошмары больше ни разу не повторились. Но они мучают тебя уже почти год. Причём, почти не меняясь: только в мелких деталях. Я соединила всё в одну цепочку и смогла определить отклонение.

— Это безумие! — вскричала Марина.

— Вот именно, — сухо подтвердила Антонина Фёдоровна. — Безумие в чистом виде. Ты уже стала опасной для окружающих. Поэтому я взяла на себя смелость подать прошение о переводе тебя в крыло для душевнобольных.

— Что?!! — взревел Максим, напугав меня. — Вы не можете этого сделать! Она нормальна!

«Вот и конец, обещанный Духом. Я предполагала, что он будет не очень-то весёлым, но чтобы так... Я ведь боюсь психов. Я не выживу там!.. Стоп, но если я тоже одна из них, получается, что я боюсь саму себя?..»

— Серафима, ты ведь признаёшь, что не совсем адекватна в последнее время.

«Утверждение, а не вопрос. И что я должна сказать? Я не знаю! Может быть такое, что не одна Антонина Фёдоровна считает меня безумной? Может быть, та же Марья Петровна с ней согласна? Или даже Макс и Марина?.. Возможно, что груз свалившихся на меня проблем оказался для моей психики непосильным и сломал её... А возможно ли, что психопат признаёт, что он психопат? Ведь по логике он должен всеми силами отстаивать свою нормальность. Или нет?.. Или я, как обычно, всё идеализирую?»

— Я не знаю... Наверное...

— Серафима, — уже мягче произнесла психиатр, — я на тебя не давлю, поверь. Если ты прямо сейчас скажешь, что нормальна, я подумаю о том, чтобы отозвать прошение.

Господи, и что теперь делать? Я зарылась руками в волосы, слипшиеся от крови.

«Что мне сейчас мешает сказать, что я нормальна и спокойно жить дальше? Ну, столько, сколько мне там осталось... Почему я до сих пор думаю? А потому что с другой стороны врать бессмысленно. А если вдруг у меня случится припадок, и я попробую навредить кому-нибудь? Будет лучше согласиться с диагнозом, дабы уберечь окружающих. Но, опять же, если меня запрут в Адском крыле, то как я смогу разобраться с Духом? И как же Слендер?.. И почему все мои мысли, в конечном счете, сводятся к нему?!!»

— Просить немного времени, чтобы подумать глупо, да? — настороженно спросила я.

— Почему же? — Кажется, психиатр соизволила улыбнуться. — У тебя есть три дня. Вполне достаточно для тебя. Всё хорошенько обдумай и взвесь. А потом приди ко мне, и мы всё обсудим.

— Странно, почему вы сразу её не заберёте, если она настолько опасна?

«Игорь? Он-то откуда здесь взялся?»

— Я ценю в людях ответственность, — словно ожидая этого вопроса, ответила Антонина Фёдоровна. — Ты не глупа, Серафима, я думаю, что ты сделаешь правильный выбор. Вполне может быть, что это я где-то чего-то недоглядела... Или же наоборот слишком уж раздула, всё бывает. Думай.

Негромко хлопнула дверь. Несколько минут мы все находились в оцепенении. Игорь оправился первым.

— Теперь ты понимаешь, какого мне было, когда Вовчик меня кинул? — спросил он. В его голосе явственно слышались нотки злорадства.

— Я тебя и так понимала, — ответила я нарочито спокойно. Не позволю этому ушлёпку порадоваться.

— Что? О чём вы? — угрожающе пробасил Макс.

— Ах да. Ты ведь не знаешь... — как-то отстранённо проговорила Марина и стала рассказывать подробности конфликта парней.

— Ничего себе! — поразился Максим, когда она закончила рассказ. — Хм... Звучит, конечно, правдоподобно, но мне всё же интересно услышать его версию.

— Да уж, и мне тоже, — усмехнулся Игорь. — Признается, что был не прав, или всё-таки нет?.. Прямо интрига.

— Да ладно тебе. Может, вам ещё удастся прийти к соглашению, — всё также тихо предположила Марина, на что мы все дружно фыркнули.

Уж кто-кто, а эти двое не смогут найти мирный выход из сложившейся ситуации самостоятельно: оба слишком упрямы.

— Фим, — всхлипнула Марина, — к чему весь этот спектакль? Почему ты сразу не сказала, что нормальна? Тогда Антонина Фёдоровна отозвала бы своё прошение...

— Потому что врать бессмысленно, — ответила я после секундной паузы. — А уж ей и подавно: она слишком проницательна. Кроме того, ты же сама всё время говоришь, что я сумасшедшая.

— Сравнила! Я же это любя говорила, ты знаешь меня! Тебя же теперь определят в Адское крыло!

— Марин, успокойся, — неожиданно ласково произнёс Игорь. Я невольно раскрыла рот. Никогда не слышала, чтобы он говорил с кем-то без своей обычной наглости и самодовольства. — Мы-то знаем правду. А самое главное, что она сама знает. Ведь так?

— Ну... Я не знаю. Наверное, — пожала я плечами, хотя была не на шутку обескуражена такой переменой в характере парня. Непривычно. Очень!

— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво спросил Максим. А вот ему, кажется, всё равно.

— Давай рассуждать здраво, — начал Игорь и вновь обратился ко мне. — Психиатр сейчас говорила правду насчёт твоих снов? И твоего отношения к ним?

Я мучительно застонала.

«Ничего уже не знаю! Я запуталась в своих мыслях ощущениях! Такое чувство, что они обхватывают меня всё крепче и крепче, засасывают всё глубже и глубже...»

— Ладно-ладно, зайдём с другой стороны. Ты понимаешь их причину?

А вот на этот раз я задумалась.

До недавнего времени я думала, что причиной моих кошмаров является Слендер. Если это действительно так, то это объясняет, почему я не могу убежать. Потому что не хочу. Тогда почему вообще убегаю? В нём таится опасность, которой не чувствую я, но чувствует моё подсознание? Тогда почему она, эта самая опасность, проявляется только во сне? Ведь в реальности мне с ним хорошо, потому что он меня понимает, как никто другой. И он меня. Две калеки... Если бы не его постоянные утаивания, цены бы ему не было. А теперь посмотрим на это под другим углом. То бишь представим, что кошмары мне посылает Дух. Без сомнения, он стремится предупредить меня о возможной опасности. Голос, взывающий ко мне, тому подтверждение. Почему мне не удаётся оторваться от него? Да потому что я чувствую, что от этого никак не убежать и не скрыться. Возможно, я понимаю, что всё уже решено, и от своей судьбы не уйдёшь. Тогда что гонит меня вперёд? Надежда? Желание жить? Может быть...

«Столько умных мыслей, и все вроде бы просты и понятны... Но этого недостаточно. Ведь просты и понятны они только мне».

— Наверное, да.

— Ага, — подхватил Игорь, словно ждал от меня именно этого ответа. Хотя, скорее всего, просто мысли прочитал. — Это и доказывает то, что ты нормальна. Настоящий псих не смог бы определить причину своего безумия.

— Думаешь? — вновь недоверчиво спросил Максим.

— Да, — подала голос Марина, отвечая на его вопрос, — но этого недостаточно. Нужны факты, которых у нас нет.

— Стоп, но сон ведь не может стать причиной безумия, — вновь встрял Максим. — А если и может, то тогда в нём должно быть что-то совсем уж из ряда вон выходящее, чтобы настолько пошатнуть психику. Было в твоём кошмаре нечто подобное, Фим?

Я отрицательно помотала головой.

«А не ссора ли со Слендером стала причиной нервного срыва? Да нет, это даже ссорой назвать язык не поворачивается. Просто недоразумение, которое очень легко решается. А Дух? Он тоже, по сути, безобиден. Если не считать крови из ушей...»

— Значит, ты адекватна, так? — продолжал наседать Макс.

«Блин, теперь вообще всё в конец замоталось в клубок, который не распутать! Стоп, а если я и вправду немного приукрасила действительность?.. А, дьявол с ним!»

— Согласна, — ответила я и постаралась улыбнуться как можно бодрее. — Спасибо вам, ребята. Теперь осталось разобраться с оставшимися делами, и всё снова будет как прежде.

Все замолчали, а Марина как-то неуверенно хмыкнула.

— И что, ты сейчас пойдёшь к психиатру? — спросил Максим.

— Нет, не сейчас. Она может решить, что я просто хочу предотвратить уготованную мне участь. Схожу позже.

— Ладно. А про какие проблемы ты говорила?

— Ну, это моё дело, вам про это знать необязательно, — туманно ответила я.

— Ишь ты, деловая колбаса! — хихикнул Максим.

— Который час-то? Обедать уже небось пора? — спросил Игорь.

Возникла пауза, во время которой, видимо, друзья смотрели на неприличные часы. А неприличные они были потому, что тикали до ужаса громко.

— Вообще-то обед мы уже пропустили, — ответила Марина уже более бодрым голосом. — Впрочем, как и всегда.

Пока ребята разговаривали, я всё пыталась понять, чем вызвана необычная перемена в характере Игорька.

Очень часто бывает так, что после потери зрения у человека обостряются остальные чувства. Некоторые даже начинают чувствовать какие-то особые вибрации, исходящие от другого человека, и его настроение. Видимо, поскольку я родилась вообще без глаз, эти умения начали развиваться во мне практически с рождения. Так вот, раньше я ощущала от Игоря неприязнь к остальным людям и угрозу ко мне в частности. Но теперь этих чувств больше от него не исходило. Почему? Может быть, после разговора с Мариной у него упал какой-то груз с души? Или же он сочувствует мне, поскольку я попала в ту же ситуацию, что и он когда-то? Кто его знает?.. Небось и мои мысли сейчас читает!

— Совершенно верно, — усмехнулся Игорь прямо мне в ухо. — Ты продолжай-продолжай! Не переставай думать...