И что дальше?

Как только за Леви тихонько закрылась входная дверь, из гостиной встрепанным вихрем вылетела Ханджи. Одним богам известно, как девушка умудрилась его услышать, но факт оставался фактом. Она выглядела немного растерянно и все время косилась то на Леви, то на дверной проем, ведущий в гостиную.

— Где ты был? — вместо приветствия последовал вопрос.

— Что-то случилось? — вопросом на вопрос ответил Ривай, заметив странное поведение очкастой.

Брови девушки съехались к переносице и она скрестила руки на груди.

— К тебе там… пришли, — как-то недружелюбно произнесла Зое, неопределенно кивнув головой вбок.

И Аккерману сразу стало понятно, кто пришел его «навестить».

Предмет содержательной беседы соизволил выплыть из гостиной и застрять в дверном проеме, оглядывая Ривая с ног до головы пристальным взглядом, от которого захотелось скрыться и стать еще меньше и незаметней. Но Леви был привычным к таким оценивающе-прожигающим взглядам, а потому даже не дрогнул.

— Полагаю, надо бы поприветствовать тебя. Так ведь принято у обычных людей? — с насмешкой в голосе предположил Смит.

— Зачем? — вопросительно изогнул бровь Леви, — в категорию «обычных» не попадаем ни я, ни тем более ты.

— Правда, — легко согласился мужчина, — а я уж думал, ты решил приобщиться к… большинству. Хорошо вечер провел? 

Непривычно тихая доктор, услышав вопрос, метнула обиженный взгляд в парня. Весь ее вид так и говорил: «Гуляешь с кем-то, а мне даже не намекнул, злобный коротышка. Даже этот вот знает о тебе больше, чем я, а ведь не он твой друг. Аккерман, у тебя совесть есть?». Но Ривай просто проигнорировал красноречивый взгляд подруги, справедливо рассудив, что сейчас отнюдь не время для выяснения отношений. Тем более при посторонних. Тем более если этот посторонний — бровастый белобрысый диктатор.

— Замечательно, — холодно ответил он, — и как же скучно тебе должно быть, чтобы развлекать себя подглядываниями за посторонними людьми?

— Я бы не назвал это скукой, скорее, искренним переживанием, — поправил Эрвин.

— Искренним переживанием? — голос брюнета так и сочился сарказмом. — Ты сейчас серьезно? — брови Леви решили немного изменить свое местоположение и придать отстраненному лицу удивленный вид.

— Абсолютно, — заверил мужчина, хотя в голубых глазах плясали смешинки. 

Вот только забавным эту ситуацию находил только он. Ривая такое настроение насторожило. В слишком уж благодушном состоянии находился тот, кто искал его в течении довольно продолжительного периода времени и, наконец, нашел.

— И зачем пожаловал? На огонек? Соскучился? Или все-таки решил поздравить с новосельем? Огорчу тебя, ты опоздал.

— Может и так, — расплывчато ответил блондин, едва заметно пожав плечами. — Пошли присядем, поговорить надо.

Эрвину, похоже, не требовалось приглашение чувствовать себя как дома, он прекрасно справлялся с ним самостоятельно, совершенно не стесняясь в своих действиях.

Но Леви не спешил присоединиться к нему. Подождав, пока накрахмаленная задница скроется в комнате, он подошел к Зое.

— Иди наверх, — приказным тоном произнес Ривай.

— Нет, — очкастая зло сверкнула глазами.

— Ханджи. Я. Сказал. Иди. Наверх, — повторил Аккерман, нарочно акцентируя внимание на каждом слове в надежде, что девушка образумится и послушает его, не став спорить. Ага, как бы не так.

— И тогда ты останешься с ним один на один. Знаешь, он меня пугает до трясущихся поджилок. Очень жуткий тип.

Леви мысленно хмыкнул, она даже не подозревает о том, насколько права.

— Но одного я тебя с ним не оставлю. Да, я знаю, что ты у нас сильный, независимый и справляешься со всеми своими проблемами самостоятельно, — поспешила добавить очкастая, поймав раздраженный взляд парня, хотя слова прозвучали больше как издевательство, — но эта проблема тебе явно не по зубам. Он от тебя чего-то хочет, иначе давно бы приказал своим шестеркам скрутить тебя, запихнуть в машину и увезти, но он этого не сделал.

Леви и сам уже об этом успел подумать. То, что Смит сразу же не схватил его при встрече, прогонявшись за «сотрудником» более шести месяцев, давало поводы для подозрений. Особенно учитывая тот факт, что так долго от блондина бегать не доводилось никому. И, как бы не хотелось этого признавать, но вряд ли он наслаждался жизнью из-за своих выдающихся умений. Они, несомненно, были, но всему есть предел.

— Вопрос в другом: что ему понадобилось от тебя, с чем бы он не мог справиться сам? — шепотом продолжала вести цепочку своих логических рассуждений Ханджи, задумчиво грызя ноготь на большом пальце правой руки. 

— Сейчас и узнаю, — небрежно сообщил очкастой парень. — А теперь брысь с глаз моих, чтобы я тебя не видел.

— Фиг тебе, упертый карлик, — решительно возразила Зое, выпустив наконец многострадальный палец из плена своих зубов и сжав кисти в кулаки.

— Слушай, я не хочу, чтобы тебе досталось, а это вполне вероятно — это первое. А второе — информация, которая наверняка будет там звучать, не для твоих ушей. И не возражай, — прервал он готовое вырваться наружу возражение, — если жизнь дорога. А теперь я тебя очень прошу пойти в свою комнату.

Невооруженным глазом было заметно, что Ханджи против всего этого и отчаянно хочет возразить, но искреняя забота в словах парня заставила заткнуться и сделать так, как он просит, даже если ей чертовски не нравилась его просьба, да и тон мог бы быть помягче.

— Учти, слух у меня хороший и бегаю я быстро, — предупредила девушка. Попытка пошутить и подбодрить тем самым Аккермана, а заодно и себя, была успешно провалена.

Леви раздраженно кивнул, мол, иди уже скорее, и, проводив взглядом поднимающийся по лестнице силуэт Зое, нехотя направился в гостиную.

— Наговорились? — язвительно поинтересовалась бровастая заноза в заднице, едва Ривай показался на пороге комнаты.

— Кажется, ты что-то хотел, — проигнорировав вопрос, напомнил Аккерман.

— Да, хотел, — не стал отрицать мужчина, — мне нужны твои услуги, — просто сообщил он, как будто пришел в магазин за хлебом.

— И? — изогнул бровь Ривай, остановившись у стенки напротив развалившегося без спросу на диване холеного блондина.

— Тебя интересует, что я могу тебе предложить, — произнес Смит, не спрашивая, а утверждая, словно знал, зачем Леви задает этот вопрос. Его не волновало, что он не угадал. — Может, сядешь?

— Детали, — односложно потребовал Леви, продолжая подпирать собой кремового цвета стену. Он не собака, чтобы послушно исполнять команды.

— Как хочешь, — ответил Эрвин, закидывая ногу на ногу. — Все просто: я даю тебе клиента, ты его убиваешь, а взамен я не трогаю тебя и твою собачку. До поры, до времени, разумеется.

— И с чего вдруг ты решил дать такую большую подачку? — саркастично поинтересовался брюнет.

— Человек проблемный.

— Настолько, что ты готов пожертвовать частью своих «хотелок»? — не удержался Аккерман от колкости.

— Очень проблемный, — невозмутимо ответил блондин, — и ты забыл пункт про домашнего любимца, — небрежно напомнил Эрвин.

 — Гарантируешь безопасность Ханджи? С чего бы? — нахмурился Аккерман, сразу сообразив, о каких «домашних животных» шла речь. Что ж это за рыба такая, если Эрвин дает такие пряники?

— Все верно. Гарантирую безопасность Ханджи Зое, — с хитрой полуулыбкой произнес блондин.

— И не трогай Эрена, — немного поразмыслив, добавил Ривай. Не то чтобы ему было до проблем мальчишки какое-то дело… да ладно, кого он пытается обмануть? Чем дальше, тем больше его интересовало, чем пацан живет и чем жил, так почему бы не помочь ликвидировать некоторые, возникшие в основном по его вине проблемы, раз уж есть возможность поторговаться.

— Хорошо, — голубые глаза блондина сверкнули льдом, — и не трогаю Эрена Йегера.

Что? Эрен… Йегер? 

— О, похоже, ты не знал, — улыбка на слащавом лице растеклась, как лужа на асфальте. Не возникало сомнений, что произнесена фамилия была не просто так. Ублюдок.

— Какое мне дело? — отстраненно произнес Ривай, решив оставить размышления на потом. Если задуматься сейчас, рискует пропустить или проглядеть нечто важное, за что потом придется расплачиваться, и неизвестно, какой ценой.

— Это ведь ты его отца убил два года назад. Гриша Йегер, должен помнить, — услужливо напомнил мужчина, внимательно наблюдая за реакцией парня напротив.

— И наверняка ты рассчитываешь на то, что эти сведения должны что-либо изменить, не правда ли? — холодно поинтересовался Аккерман.

— Меня не интересует то, что происходит между тобой и твоим щенком. Меня вообще мало заботит его судьба, — небрежно сообщил он, смахнув пылинки с рукава дорогого костюма-двойки. — В отличие от твоей, — и Смит поднял взгляд на маленькую крепкую фигуру брюнета. Король драмы, прям. Леви раздраженно передернул плечами.

— Я сейчас прослежусь, — с отвращением прокомментировал Ривай реплику бровастого блондина.

— Как знать? — пожал плечами тот, загадочно ухмыляясь, — может, и тебя когда-нибудь проймет. Мне нужно, чтобы ты убрал вот этого человека, — и он небрежно бросил невесть откуда взявшуюся папку на стеклянную поверхность кофейного столика. Сидел он на ней, что ли?

Аккерман нахмурился.

— Я еще не дал согласия, — возразил парень.

— А у тебя выбора нет, — улыбнулась голливудской улыбкой эта белобрысая зараза.

«Конечно, уж ты-то об этом позаботился» — подумал Ривай, но вслух ничего не сказал. А что он мог сказать? У него и правда не было выбора, причем по собственной же глупости, за которую ему приходится расплачиваться по сей день.

Но папка осталась лежать нетронутой. Даже если он и возьмется за это дело, что еще не решено, ведь, в отличие от Смита, его свое личное мнение очень даже интересовало, то точно не на глазах у этой кровожадной выскочки со смазливой физиономией.

— Что ж, все, что хотел, я до тебя донес, — после минутного молчания блондин решил, что пора завязывать с разговорами. — Выполнишь или нет, это зависит от тебя. Но в случае отказа последствия не заставят себя долго ждать, — серьезно, впервые за вечер по-настоящему серьезно, произнес Эрвин, сверкнув сталью в голубых глазах, и встал, разглаживая на элегантном черном костюме несуществующие складки. — Провожать не нужно, где находится выход, я знаю, — и удалился.

Аккерман провел его мрачным взглядом. Самодовольный сукин сын, которому слишком нравится играть чужими жизнями.

Он подошел к креслу, покинув полюбившуюся стенку, и устало в него плюхнулся. Руки сами собой закрыли лицо. От прежнего легкого и радостного настроения не осталось и следа. Чертов Смит.

Эрен.

Бледное лицо против воли исказила горькая улыбка. Какая же судьба все-таки сука. С очень циничным чувством юмора. Либо она мизантроп, либо у нее просто неприязнь конкретно к его персоне. Иначе как объяснить тот факт, что его первое сильное увлечение — Эрен — на деле является сыном доктора Гриши Йегера, которого Леви было приказано убить два года назад.

Ривай устало потер лицо руками и встал: надо спрятать папку, пока Ханджи не увидела.

Подняв глаза, Аккерман понял, что опоздал. Очкастая как раз стояла в проходе со скрещенными на груди руками и смотрела на сидящего в кресле друга. 

— Что это? — девушка кивнула на стол, где лежала папка.

— Билет в светлую и беззаботную жизнь, — мрачно пошутил Ривай и, подобрав со стола злополучную папку, направился мимо недоуменно хмурящейся шатенки в свою комнату.

***

Для Эрена дорога домой прошла незаметно и как будто в тумане. Он едва ли различал дорогу, по которой шел, и лишь благодаря какому-то разумному навигатору внутри все же добрался до квартиры. Очнулся лишь когда понял, что шагать дальше мешает подозрительно знакомая металлическая дверь.

Всю дорогу его пытались поделить пополам два противоречивых чувства. С одной стороны он был счастлив, что наконец понял, что с ним творится, хотя бы отчасти, а еще по необъяснимым причинам радовало, что с Риваем творится то же самое. Самым ярким впечатлением вечера оставался неожиданный поцелуй. Хотя наблюдать за Леви, пока тот задумчиво смотрел на замерзшую водную гладь, серебрившуюся в белом свете луны, тоже оказалось довольно занимательно. Непримечательный на первый взгляд, брюнет оказался довольно интересным. Ощущалась внутренняя сила и несгибаемость, что придавало образу «мрачной тучи» опасное обаяние. Бог его знает, как оно все ощущалось, Эрен никогда не умел разбираться в тонкостях человеческой психологии и уж точно не был силен в понимании человеческого существа, но факт оставался фактом. С Риваем было ощущение безопасности. И спокойствия. Вряд ли юноша смог бы объяснить, почему чувствует именно так, это было загадкой для него самого, но ему нравились те ощущения, которые он испытывал, находясь рядом с Аккерманом, и был бы непрочь испытывать их почаще. 

А вот другая сторона навязчиво жужжала, мешая парню радоваться. Ее терзали сомнения. Стоит ли это все вообще начинать? Рядом с ним ведь небезопасно, хоть в последнее время его и не пытались забрать обратно по каким-то непонятным причинам, но кто знает, как надолго его оставили в покое. Глупо было полагать, что о нем забыли. И неразумно, что решили отпустить. Он в это не верил. И пусть Ривай в состоянии себя защитить (Эрену невольно вспомнились молниеносные и точные выпады брюнета в кафе), но никто не застрахован от несчастных случаев и случайностей. Стоит ли рисковать чьей-то жизнью ради, возможно, лишь мимолетного увлечения? 

Его не пугала собственная смерть, в конце концов, все мы смертны, но он не хотел предоставлять поводы для грусти дорогим людям. А самому терять дорогих людей он больше не намерен, из кожи вон вылезет, но сделает все, что в его силах, чтобы спасти. Плюс ко всему, захочет ли Ривай быть рядом, если узнает о нем больше, если Эрен откроет ему свое прошлое.

Юноша совершенно не рассматривал возможность случайной интрижки, она его не интересовала, а потому надо было о всем хорошо подумать, ведь если решаться на более серьезный шаг, после всего остаться такими же и забыть все, как дурной сон, не получится, как бы не хотелось. 

Юноша отворил ключами дверь и зашел в полумрак квартиры. Сняв куртку и обувь, устало прошагал на кухню. В любом случае, самостоятельно он это решать не будет. Эрен понимал, что пытается слишком далеко заглядывать вперед, но он собирался выбрать путь наименьшего сопротивления, по возможности избегая боли и допуская как можно меньше ошибок.

Задумчиво осмотрев содержимое холодильника, шатен решил, что не так уж он и голоден, а потому перетек в импровизированую спальню и устало плюхнулся на постель с наслаждением вытягиваясь. Он обязательно подумает обо всем завтра, а сегодня все, что его интересует в данный момент — спать.

***

Из глубин задумчивости Ривая выдернул неожиданный стук в дверь, которая почти сразу же отворилась.

— Тук-тук, — в дверном проеме показалась лохматая голова очкастой, — можно?

Аккерман неопределенно махнул рукой, показывая, что она может войти.

— Я решила, что тебе необходим чай, — сообщила Ханджи, пихая в руки Леви кружку с ароматным напитком.

Тот едва удостоил ее взглядом, но скривился, как только понял, что держит в руках. Это была аляповатая кружка Зое со странными чудовищами, которых издалека можно было принять за очень больных людей в эн-ном количестве и в еще более загадочных позах. Как можно существовать с такими пропорциями тела оставалось для парня загадкой, а тупые выражения нарисованных улыбок в хрен-знает-сколько зубов — желание разбить этот ужас на миллионы осколков. Останавливала только необоснованная нежная привязанность к этому кошмару хозяйки кружки. И у кого только фантазии хватило?

Ривай выразительно наморщил нос, но промолчал. Очкастая не заметила реакции на любимую вещь, ведь в этот самый момент была занята размещением своей тушки на краю кровати. Загвоздка была в том, что девушке непременно хотелось сесть, скрестив ноги по-турецки, но принять нужную позу было довольно проблемно из-за кружки с горячим чаем в руках. Будь она у себя дома, проблемы бы не возникло, но если она прольет хоть каплю на кровать Ривая… Кто знает, увидит ли еще что-нибудь в этой жизни.
Уместившись с горем пополам на кровати, она посмотрела на безмолвно сидящего брюнета, подпиравшего быльце и мрачно изучающего глубины кружки.

— Как ты? — тихо спросила она.

В ответ Аккерман неопределенно пожал плечами, нахмурившись еще сильнее.

— Что хотел блондинистый засранец?

В том, что после беседы Леви будет не в настроении, было понятно, как день. Она рассчитывала выслушивать трехэтажные ругательства, ворчание, проклятия, ядовитые реплики, но точно никак не ожидала, что парень просто пойдет и запрется у себя в комнате. Эта реакция заставила ее растеряться. Должно быть, дела обстояли довольно хреново.

— Ничего из того, что тебе следовало бы знать, — немного грубо ответил Ривай, отпивая из кружки. Глоток заставил его закашляться. Это был не чай, а отрава. Вполне вероятно, что эта жидкость могла составить конкуренцию ракетному топливу. Шатенка позволила себе заботливо похлопать друга по спине.

— Что, крепкий? — немного виновато поинтересовалась она. Заваривать чай безумная доктор не умела, держа его у себя в доме исключительно для Аккермана, а потом — по привычке, отдавая предпочтение кофе, а потому не была уверена в результатах своих деяний.

«Ага, настолько, что прожжет сейчас изнутри» — подумалось парню.

— Просто горячий, — солгал Ривай, тем не менее поставив кружку на прикроватную тумбочку подальше от себя. Куда бы его так вылить, чтобы следов не осталось? В трубах наверняка дырку разъест.

— Раз не хочешь говорить, о чем болтали со Смитом, скажи, с кем гулял, — умоляюще посмотрев на Аккермана ореховыми глазами, блеснула стеклами очков Ханджи.

— Гулять обязательно с кем-то? — раздраженно поинтересовался Ривай.

— Неужели с Эреном? — восторженно всплеснула руками девушка.

— И почему непременно с ним? — лениво поинтересовался парень.

— Потому что, дорогой мой. Можешь называть это женской интуицией.

Леви хмыкнул, предоставляя очкастой самой додумать, что именно он думает об этой ее интуиции и о том, для чего она годится.

— Ну же, не будь букой, расскажи, мне же интересно, — очкастая подалась вперед, заглядывая в стальные глаза, отчего чуть не потеряла очки.

— Значит так: я встретил его по дороге домой, он предложил прогуляться, как оказалось, к нему домой, мы переспали, скоро поженимся и посадим капусту, откуда повылазят исчадья ада, которых почему-то принято называть детьми, и будем воспитывать их до конца жизни, а потом счастливо уйдем в закат. Ты это хочешь услышать?

— Было бы замечательно, если бы это было правдой.

Леви раздраженно закатил глаза.

— Знаешь, все никак не могу понять, зачем ты меня пытаешься свести с кем-нибудь. Просто смирись и забей уже.

— Ни за что. И не с кем-нибудь, а с Эреном. Он такой лапочка. И красавчик. И просто хороший. А еще ему интересна наука.

— И когда ты все это успела выяснить? — опешил Ривай. Оперативная работа, ничего не скажешь.

— Пока по магазину ходили, конечно же. Я с ним больше не виделась.

— Зато созванивалась или списывалась. Откуда у него мой номер?

— Я дала, — без тени раскаяния просияла улыбкой очкастая. — Значит, все-таки встретились, — хитро прищурила глаза Ханджи.

Аккерман устало потер переносицу.

— Только не говори, что это ты надоумила его меня позвать.

— Что? Нет, конечно, — Зое возмущенно уставилась на парня, — как ты мог о таком подумать?

— Потому что, дорогая моя. Можешь называть это интуицией, — повторил Аккерман девушке ее же слова.

— Ну нет, — показушно надулась та, — я бы до такого не опустилась. Он сам попросил.

— Сам попросил… — эхом отозвался Леви. Кажется, радость в его жизни только начинается. Но надо отдать очкастой должное, она замечательно сумела вытеснить из головы мысли о Смите и навязанной «работе». Надо бы не забыть поблагодарить.

— Очкастая, ты ведь помнишь, что готовка на тебе?

Доктор вопросительно подняла брови домиком.

— Я веду к тому, что уже ужин, а ты сидишь тут и пытаешься меня заговорить, — охотно объяснил Аккерман.

Ханджи снова ослепительно улыбнулась и тряхнула каштановыми прядями.

— Тогда готовься, злобный карлик, сегодня у нас будет паста с соусом из грибов и…

— Пошли уже, гроза всех кухонь, — встал с кровати Аккерман, не желая оставаться в одиночестве, а заодно намереваясь проследить и убедиться в последующей сохранности кухни.

— Есть, капитан, — шутливо ответила Зое, почему-то прижав кулак с кружкой к сердцу, а вторую руку спрятав за спину.

— И что это? — недоуменно спросил Леви.

— Импровизация, — загадочно улыбнулась девушка, — пошли уже, будем кормиться.