И что дальше?

Леви пытался решить, что ему делать дальше. Осмотревшись, он понял, что посетители благополучно ретировались, а у его ног лежат два тела. И вот дилемма: спасать себя или все-таки попробовать вытянуть невероятно глупого, но интересного мальца.

Об Эрвине он даже не задумывался. Того спасет его оперативная команда. Хотя он не прочь был бы оставить его лежать тут. За все то, что он натворил, сколько крови попортил. И не только Леви. Решено: мелкого спасаем, а с бровастым как-нибудь сами. Только вот как его спасать? Пацана шить надо, да и проверить, нет ли сильного повреждения органов, заражения крови и другой ерунды. А он на эту роль никак не годится. Разве что... Нет, ни за что. Она его даже слушать не станет. Но и у него выбора не остается, ведь пацана будут искать, в этом нет сомнений. Смит умный, расчетливый, манипулятор до мозга костей, вот только совершенно невменяемый, когда речь касается его «игрушек» и пока эту должность добровольно-принудительно приходится исполнять не кому-нибудь, а Леви. А поскольку пацан был замечен рядом, да еще и посмел отчитать Эрвина, то проблемы этому идиоту обеспечены на годы вперед. Интересно, это только ему на таких вот уникальных отмороженных дарований без стопоров везет?
Тяжело вздохнув, он все-таки решился.

Для начала надо бы оказать первую помощь, чтобы было кого везти к полоумной. Он схватил парня за голову, запрокидывая ее вверх и поворачивая набок — так воздуху будет проще пройти в дыхательные пути.

Леви тихо порадовался, что парень без сознания, ведь если бы за ним наблюдали эти невозможные зеленые глазищи, то он ни черта не смог бы сделать, ведь даже сейчас чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Вот убивать людей — это к нему, но спасать... Ладно, пока не до самокопания и соблюдения зоны комфорта. Жизнь на кону.

Так, нож не трогаем, он сейчас в качестве пробки и, если никто не желает видеть кровавый фонтан посреди кафе, то его лучше не трогать. Все, больше он пока ничего поделать не может.

Нехотя Леви подошёл к Смиту. Царапина, нанесенная ему юношей, оказалась пустяковая. Даже жалко как-то стало. Но пока этот амбал не пришел в сознание, его лучше связать, да покрепче.

Через пять минут можно было уже ни о чем не беспокоиться: мужчина лежал на полу, а на его запястьях и щиколотках красовались белые браслеты из полотенец, завязаные таким образом, что своими руками Смит их ни в жизнь не развяжет. Леви даже потрудился соорудить кляп для этого самовлюбленного эгоиста.

Какой-то мрачной радостью отдавалось лицезрение человека, который устроил ему персональный ад, в таком виде. Но почему-то Аккерман все равно не мог заставить себя убить его. В этом было что-то неправильное, но он пока не мог понять, что именно. Вот уж не думал, что это когда-нибудь станет проблемой.

Леви перевел взгляд на мальчишку. На его бледном лбу выступила испарина, а под глазами пролегли еле заметные тени. Аккерман осторожно поднял парня с пола, стараясь максимально уменьшить свое воздействие на тело в руках и не нанести еще больше повреждений. Хотя вряд ли ему может быть хуже. Жаль, что нельзя его сплавить в больницу. Люди Смита быстро отыщут мальца, и кто знает, что будет тогда.

Парень оказался на удивление тяжелым. Леви никогда не считал себя слабым, скорее, наоборот, но тут вынужден был признать, что для него таскать тушку парня — довольно затруднительное занятие. Он осмотрелся по сторонам. Через главный вход выходить было вершиной тупости, и не только потому, что там ожидал его появления отряд отборных головорезов, а где располагался служебный выход он не знал. Если бы не этот чертов щенок, решивший поучить тому, что Аккерману можно, а чего нельзя, то всего этого можно было бы избежать. Или хотя бы обойтись без жертв. Наверное.

Наконец брюнету на глаза попался план помещения, который висел на стене коридора, ведущего на кухню. Приученный быстро ориентироваться в таких вещах, через пару секунд он уже шагал к служебному выходу.

Пнув дверь ногой, Леви вышел на улицу. Там его встретило наставленное на него дуло пистолета и высокий крепкий мужчина с пшеничной копной волос на голове. Опознав вышедшего, он лишь тяжело вздохнул. Глаза его сузились, когда взгляд прошелся по парню в руках Леви.

— Что у вас там произошло? — напряженно спросил мужчина.

— Да все, как обычно, — брезгливо сморщил нос Аккерман.

— Обычно обходилось без жертв, — холодно ответил тот.

— Да, ты прав. Смит совсем спятил.

— Что будешь с ним делать? — кивнул в сторону мальчишки.

— Повезу очкастой. Хоть и чокнутая, но если она его не спасет — никто не сможет.

— А со Смитом?

— Потом. Пропустишь?

Мужчина молча отошел в сторону.

- Возьми у Оруо машину.

Парень кивнул.

— Смит?

— Связан. Очнется с минуты на минуту.

- Тебе пора.

— Да, — и после небольшой паузы добавил, — спасибо.

Леви не привык говорить такие слова кому-либо. Не привык быть вежливым, благодарным, должным. Но Майк сделал для него так много в прошлом и сейчас продолжает прикрывать, и Аккерман просто обязан хотя бы так выразить свою благодарность, а отплатить пока не выпадало случая.
Захариус кивнул.

— Удачи.

— И тебе. Не попадайся под горячую руку Смита.

***

Черный внедорожник быстро двигался по дороге, ведущей к окраине небольшого города, подальше от шумного центра Троста. На обочине изредка виднелись деревья.

В салоне машины было тихо и прохладно. Музыка мешала собраться с мыслями и здраво рассуждать, поэтому тут царила тишина, прерываемая лишь тихим жужжанием мотора машины и редкими стонами глазастого раздолбая сзади. Леви старался ехать как можно осторожнее, понимая, что каждая кочка или яма причиняет бессознательному телу сзади дополнительные страдания. Не то чтобы его это должно было сильно заботить, но, в конце концов, мальчишка попал в эту ситуацию из-за него, хоть он и косвенно в этом учавствовал, а этот обалдуй лишь подлил масла в огонь своим глупым и необдуманным поступком. Но потерянное лицо Смита того стоило.

Невольно мысли Леви все время возвращались к безумной очкастой и ее возможным действиям. Расстались они, мягко говоря, не очень. И это было его желание. Вот только он не был уверен, что она поймет. В любом случае мальчишку пожалеет и вылечит, а ему больше и не надо. Лишь бы сплавить его куда-нибудь в уверенности, что останется жив. А очкастая — самый подходящий выбор в данной ситуации.

Через полчаса езды по полупустому шоссе Аккерман свернул с главной дороги и начал петлять между домами. Машина остановилась перед небольшим белым домом с шоколадной крышей, подъехав практически вплотную к таким же шоколадным воротам. Растения не слишком радовали глаз своей численностью, что было неудивительно для человека, знавшего хозяйку этого места. Было удивительно, что растения там вообще были.

Леви тяжело вздохнул и, запихав свою гордость подальше, вышел из машины.

Сейчас не время.

Он подошел к воротам и нажал на звонок. Раз. И еще раз. И еще. И еще один.

— Да? — послышалось из динамика.

— Ханджи, это Аккерман. Срочно нужна твоя помощь, — выпалил Леви на одном дыхании.

— Отвали, злобный коротышка, — зло отозвались на другом конце.

— Отвалю, как только спасешь парня.

— Твоего, что ль? — заинтересовались по ту сторону линии.

— Мать твою, Ханджи, это имеет какое-то значение? Он кровью истекает, а ты интересуешься пара мы с ним или нет? — прорычал в микрофон Аккерман.

— Поняла. Где он? — деловито спросила девушка.

— В моей машине под твоими воротами. Пустишь?

— Спрашиваешь. Заезжай, я сейчас выйду.

Повторного приглашения не требовалось. Леви резко развернулся на каблуках и быстрым шагом направился к машине.

Через пять минут машина стояла в гараже, а он с раненым парнем на руках шагал за топающей впереди всклокоченной особой.

— Клади его сюда, — скомандовала очкастая.

Леви аккуратно сгрузил свою ношу на стол, с которого Ханджи торопливо убрала часть лабораторного оборудования.

— Иди в ванну и набери тёплой воды. Тазик найдешь там же. Потом зайди в спальню и возьми из шкафа белую простынь, — приказала она, шаря по полкам домашней лаборатории.

Будь ситуация другой, Аккерман непременно съязвил бы по этому поводу, но обстоятельства обязывали, а потому он без единого возражения отправился добывать заказанные предметы. Хорошо, что ему уже доводилось бывать в этом доме, найти нужную комнату не составляло труда.

Спальня находилась на втором этаже, так что Леви решил начать с нее. В ней можно было спрятать слона, абсолютно без риска его обнаружения. Неодобрительно цокнув языком, парень начал пробираться к большому светлому шкафу-купе, украшенному огромным зеркалом по центру и двумя мобильными дверями по бокам. Ухватившись за ручку, он заставил одну из них отъехать в сторону, открывая внутреннее содержимое деревянного ящика.

Увиденное заставило его поморщиться. На полках царил полный хаос. Как сама Ханджи могла там что-либо найти оставалось загадкой. Но время было дорого, а потому пришлось поторопиться и попробовать отыскать на полках необходимые простыни.

Оные обнаружились в самом дальнем углу самой верхней полки, которая перед этим осчастливила Аккермана упавшим на него бельем Зое, которое он тут же зашвырнул на другую полку. Злой как черт парень направился в ванную, проклиная очкастую свинью и ее свинарник.

Тазик он нашел сразу же, как только вошел в ванную. Благодаря ему лицо парня чуть не познакомилось ближе с бежевым напольным покрытием. Едва подавив в себе жажду крови одного конкретного человека, он открутил один кран, затем другой и подставил злополучную посудину под струю теплой воды. Удовлетворенно хмыкнув, когда та наполнилась, закрутил оба крана и с тазиком в руках и простынями под мышкой вернулся опять в лабораторию.

Ханджи уже достала все необходимые предметы и разложила их подле раненого на невысокой тумбочке, больше напоминающей кофейный столик на колесиках, чем медицинское оборудование.

— Рви, — скомандовала очкастая, как только увидела в дверном проеме мрачную физиономию парня.

Тот послушно принялся кромсать несчастный кусок белой ткани. Через пять минут от простыни остались лишь относительно ровные полоски льняной ткани.

— Воду принес? Ага, молодец. А теперь выметайся отсюда. На кухне есть чай, можешь взять, только не мешай. Нужен будешь — позову.

Леви оставалось только кивнуть и удалиться из лаборатории.

***

Леви сидел на кухне с чашкой остывшего жасминового чая в руках, на содержимое которого продолжал неотрывно смотреть на протяжении неопределённого количества времени. Телефон сдох, а часы на кухне не работали, так что Аккерман не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он приехал. Мог только примерно догадываться. Заходящее солнце раскрасило красками небольшую уютную кухоньку в шоколадно-бежевых тонах. Это было, пожалуй, единственное место во всем доме, где царила чистота.

В дверном проеме показалась лохматая голова в съехавших на кончик носа очках. Уставшая женщина плюхнулась на стул напротив Леви.

— Жить будет? — первым нарушил молчание парень.

— Будет, будет. Долго и счастливо. Возможно, даже нас с тобой переживет, — хмыкнула девушка.

Это было все, что ему необходимо было знать.

— Спасибо, — выдохнул он с облегчением.

— Нет, дорогой мой, одним «спасибо» не отделаешься, — она бесцеремонно выхватила у Леви из рук кружку с чаем, совершенно не обращая внимание на полыхнувшее в глазах раздражение, опустошила одним глотком полкружки за раз, поправила очки и потребовала.

— Рассказывай.

— Что именно ты хочешь знать?

— Ну, не мешало бы узнать, с каких таких пор грозный Ривай таскает к заброшенным друзьям незнакомых парней с ножом в брюшной полости, прося спасти, — иронично ответила та.

Леви устало потер переносицу:

— Он просто попал под раздачу и в этом частично есть моя вина.

Ханджи посмотрела на него в упор ореховыми глазами, в которых плескалось удивление.

— И куда ты вляпался так, что нож в поджелудочную — это попал под раздачу?

Леви мрачно посмотрел на нее, пытаясь донести в ее голову, что он на этом вопросе останавливаться не хочет и предпочёл бы избежать ответа.

Проще было научить деревянную чурку тактичности.

— Ривай! — в голосе женщины послышались стальные нотки. — Ты припер ко мне парня с ножевым ранением, а теперь отказываешься отвечать, где умудрился найти приключения на свою задницу? Имей совесть! Ты не сможешь вечно все скрывать. Хватит быть шкатулкой с секретами, лопнешь ведь скоро. Даже у тебя есть предел проблем, с которыми ты можешь справиться в одиночку. Так что колись давай, — тон не подразумевал возражений, а глаза напротив пылали праведным гневом.

Проще было сдаться, чем продолжать держать оборону.

— Какая ты шумная. Была беседа со Смитом, — коротко ответил брюнет.

Женщина разом напряглась. В глазах теперь плескался ужас. Собственно, как и у всех, кто слышал это имя.

Эрвина Смита в определенных кругах знали и вместе с тем боялись до усрачки. Это был хладнокровный и расчетливый сукин сын. Он всегда просчитывал абсолютно все до малейших деталей. Почти всегда. Эрвин — живая легенда преступного мира. С ним никто не рисковал тягаться, так как восхождение на вершину было по головам, и это — отнюдь не метафора. Такого кровожадного человека улицы давно не видели. Не удивительно, что он одним именем вселял ужас.

— Аккерман, во что, твою мать, ты вляпался? — непонятно было, чего в голосе звучало больше: волнения или искреннего переживания.

Не будь Леви собой, непременно впечатлился бы. Но он был, а потому просто изогнул левую бровь и посмотрел на Ханджи.

— Меньше знаешь — дольше живешь,  ответил спокойно.

— Да ты издеваешься надо мной, — девушку готово было разорвать от негодования. — Два года назад ни с того ни с сего уехал, даже не попрощавшись. Я даже не знала, жив ты или мертв. А я была твоим лучшим другом, засранец ты мелкий. Хоть бы написал, что ли. Но нет. А тут явился такой нарядный с полуживым парнем на руках. Ничего, помогла. Но как только попыталась узнать причину снисхождения бога к простым смертным, снова захлопнулся в своей ракушке. Тебе когда-либо о манерах вообще рассказывали? Ты бы послушал, — шатенка явно выплескивала на него обиду, скопившуюся за долгих два года.

И он вдруг осознал, сколько нервов попортил, сколько причинил боли. Она ведь, и в самом деле, самый близкий человек, что у него остался. Но он все равно не жалел о своем решении.

— Какого черта ты вообще решил уехать? — выцепил он последнюю фразу из гневного монолога очкастой чудачки.

Ханджи с неприятным удивлением наблюдала, как друг, сидящий напротив, разом ссутулился, под глазами пролегли тени и он как будто постарел лет на десять.

После минутного молчания он произнес на грани слышимости.

— Изабель и Фарлан. Их... больше нет.

Зое как молнией ударило. Она нахмурилась и уставилась в мертвенно бледное лицо, на котором теперь более отчетливо проступали скулы.

Она знала, что эти двое были семьей Леви. Никто не значил для него столько же, сколько они. Даже сама Ханджи, хоть ей и неприятно было это осознавать.

— Что произошло? — как можно мягче спросила она.

Судорожный вздох и такой же тихий ответ:

— Изабель заболела, а потом умерла. Фарлан не смог принять, и... — из стальных, почти прозрачных глаз полились слезы.

Как бы Аккерман не старался их сдержать, у него ничего не получалось. Как же он ненавидел такие моменты. Ненавидел показывать свою слабость. Но на памяти Ханджи этот злобный карлик заплакал впервые. Она никогда не видела такого отчаяния и боли в его глазах, которые он тщетно пытался от нее скрыть.

Без лишних слов девушка подошла и крепко обняла друга. Тот, как ни странно, не оттолкнул, как делал это обычно, а лишь уткнулся лицом в плечо так, чтобы она не могла видеть его слез. Через некоторое время судорожное всхлипывание затихло. А потом раздался тихий голос, приглушенный одеждой.

— Мы с Фарланом пытались достать деньги на ее лечение, но нас поймали люди Смита. Он предложил работать на него. Выбора особо не было: либо соглашаемся, либо нас медленно убивают. А когда она умерла, тогда я решил уехать. Мне надо было побыть с собой наедине. Но чертова златовласка не позволила, возомнив себя непойми кем. Добавил в договор пару пунктов, заставил подписать, и вот он я, — от горечи и грусти, звучащих в голосе, не просто зубы сводило, хотелось на стенку лезть.

Теперь для Ханджи все встало на свои места. Вот почему перед своим отъездом он так часто пропадал и ходил как в воду опущенный. Чертов Аккерман.

— Я понимаю, что тебе больно, но ты бы мог поделиться и не тащить это все в одиночку.

Леви отстранился и посмотрел на нее своим обычным холодным взглядом. Если бы не покрасневшие глаза, можно было бы подумать, что все, что сейчас произошло — плод воображения безумного доктора.  

— Это только мои проблемы и никого больше они не касаются,  произнес парень, чеканя каждое слово.

— Как скажешь, — согласилась Ханджи, понимая, что больше от друга ничего не добьется. По крайней мере пока.

— Ой, совсем забыла. Помоги мне переложить тело в лаборатории на диван. А то очнется и впадет в панику, еще мое оборудование побьет, — хихикнула очкастая, задорно сверкнув глазами.

И тяжелая душащая атмосфера в кухне разом пошла на спад.

— Кстати, как его зовут хоть?

— Не знаю, — пожал плечами Леви, —было как-то не до знакомства.

Стеклышки очков загадочно сверкнули в огнях заходящего солнца, губы расплылись в улыбке.

— Как скажешь. Ну что, пошли, — и они покинули кухоньку с недопитым жасминовым чаем на столе и витающими в воздухе, едва различимыми словами недавнего разговора.

Солнце почти ушло за горизонт.