Азуле.
Жозефина
- Катерина, измельчи три листа мяты. - Сказала я спокойным тоном. - Саби, не лезь в котелок, а то в прошлый раз ты все испортила.
- А вот и неправда, я придала твоему вареву изюминку. - Хмыкнула Сабина.
- Ну-ну, превратив снадобье от кашля в мазь от синяков. - Засмеялась Катерина, работая пестиком в ступке.
- Кстати, ты должна мне за это спасибо сказать. Я вон какое открытие сделала - специально для тебя. - Заявила младшенькая, закинув ноги в сапогах на стол.
- Они же грязные! Сколько можно говорить тебе. - Повторила я в который раз и указала на стол. - Это стол, сестренка, там надо кушать.
- О-о-очень остроумно. - Закатила глаза Саби, но все-таки сбросила ноги на пол.
Сегодня мы были обязаны приготовить зелье для матери Орианны и Лазара - они близнецы и, можно сказать, единственные, кто посвящен в нашу тайну. Я знакома с Ори, кажется, с младенчества и безумно восхищаюсь ей, ее добротой, душой, сердцем и поступками. Когда-то, когда мне было лет пять, мы были на грани бедности. Моя мама с двумя маленькими детьми - без крова, еды и возможности обеспечить двух девочек малейшими условиями комфорта. Она добилась, как-то получила небольшой, почти разрушенный домик с возможностью оплатить его постепенно и работала, не покладая рук, стремясь поднять меня, Катю и Сабину, которую подбросили прямо на порог, оставив ей лишь имя, вышитое на белоснежном одеяле, - совершенно чужих детей на тот момент. Мы недоедали, а Орианна жила по-соседству со своей семьей, ее родители держали небольшую пекарню и переживали тоже нелегкие времена, однако эта маленькая девочка, малышка, моя ровесница, видя, как мы с названными сестрами хотим кушать, очевидно, голод в наших глазах был на тот момент постоянным спутником, выносила в тайне от взрослых и своего брата кусок-другой хлеба. Возможно, именно из-за нее мы тогда не умерли от голода. Постепенно она вошла в нашу семью, стала ее частью, как и ее брат, который, познакомившись с Катериной, нашел в ней своего человека. К слову, Катерина своего человека в нем не нашла. Не знаю, иногда мне кажется, что мои сестры не способны любить, и я сейчас говорю не о любви к семье, а о любви другой, которую сама чувствую в своем сердце, которая пробивается словно хрупкий зеленый росток в холодной зиме, давая теплоту и безмерное счастье. Чувствуя благодарность за все, что семья Азуле сделали для нас, мы всячески стремились им помочь хоть в чем-то, поэтому и готовили время от времени чудо-снадобья. Миссис Азуле слегла с болезнью и уже который день не может подняться, жар слишком силен, а кашель, кажется, причинял ей нестерпимую боль, но они не просили помощи, однако нам этого и не нужно.
- Я ушла, - спускаясь со второго этажа, оттуда, где находятся наши маленькие спальни, сказала мама.
- Тебя не ждать? Скоро ужин. - Напомнила. Я обожала, когда за столом мы собирались все вместе.
- Нет, вы уже взрослые девочки. Справитесь без меня. - Уверенным тоном сказала она и, накидывая легкий платок на голову - сегодня на улице было ветрено и весьма прохладно, что необычно для августа, ушла, прикрывая дверь.
- Жожо, нет ничего страшного, нам и втроем будет замечательно. - Попыталась меня успокоить Катерина.
- Хочешь, я могу показать Бригитте, какие мы несамостоятельные? - Хлопнула в ладоши Саби, но тут же нахмурилась и продолжила. - Нет, лучше что-то другое придумаю, а то я больше не выйду из дома. Может, я дам ей свое зелье, которое уже опробовала... - Задумчиво протянула она, однако осеклась, наткнувшись на мой взгляд. - Ой, Джузи, все было под контролем, да и Бригитта вряд-ли с красными пятнами выйдет на улицу.
- Не стоит, - сказала я и только покачала головой, все это время разливая почти готовое зелье, которое еще должно было отстояться и принять в себя мой короткий заговор.
* * *
Дверь нашего домика без стука распахнулась и перед нами зашли близнецы Азуле.
- Salut Joséphine [4]! - Бросилась в мои объятия Ори, я только и успела распахнуть руки. Девушка была по обыкновению притягательна, толстая коса светло-русых волос была перекинута через плечо, а зеленые глаза сегодня как-то по особенному блестели, чем стали напоминать мне глаза Саби, когда она что-то натворила. Однако, это ощущение быстро пропало, ведь подруга всегда была слишком открыта и мыслила очень рационально, чтобы делать какие-то пакости. Изумрудное платье выглядывало из-под коричневой накидки, а алые сапожки опоясывали стройные ноги. Орианна в силу того, что она работала в семейной пекарне или же просто по своей природе, не была худая, как я, она всегда была скорее фигуристая. И, обнимая ее, мне было всегда приятно, тепло и уютно. - Я так скучала по тебе.
- Salut! - Я счастливо улыбнулась, хотя мы и виделись почти каждый день, нам все равно не хватало общения друг с другом. - Я тоже, Ори.
[Salut [4] - (франц.) Привет.]
За нашими спинами раздалось скромное покашливание, и только тогда я, отстранившись от подруги, обратила внимание на Лазара. Брат Орианны, не смотря на то, что они являлись близнецами, был полной противоположностью. Казалось, что парня не кормят. Однако, я была готова поспорить, за Лазаром бегали девицы, чего стоят только его светлые кудри и всегда лучистая и яркая улыбка, его шутки, которые заставляли частенько смеяться даже суровую Катерину. Сегодня парень был во всем красном, кроме, разумеется черных сапог, и держал в руках корзинку с выпечкой, аромат которой заполонил уже всю комнату или даже дом.
- Катерина, а ты меня почему так не приветствуешь? - Подмигнул моей сестре, что сидела на софе, закинув ногу на ногу, и читала. Книги были в дефиците, и девушка по всей видимости на своем очередном задании принесла домой трофей. - Давай же обниму тебя, моя любимая девушка!
Катерина только на это подняла секундный взгляд на парня, фыркнула и снова переключила все свое внимание на книгу, а Саби, что стояла уже за моей спиной и влюбленно заглядывала на корзину, рассмеялась.
- Давай-ка, я обниму вместо Кати, - заявила младшая, схватила сверху большой пирожок из тары, прижала его к себе и продолжила, - пирог.
- Сабина! - Воскликнула я и укоряюще посмотрела на девушку.
- Жозефина, да ладно тебе, - улыбнулась Ори, - пусть девочка кушает, ничего страшного не случилось.
- Вот-вот, я такая голодная. - Протянула Саби и все-таки забрала всю корзину у Лазара, со стороны софы снова послышалось фырканье. Еще бы - мы только поужинали. - Merci [5]!
- Проходите к столу, сейчас чайник поставлю, - я указала гостям на столовую, а сама наконец закрыла дверь, ветер подул слишком ощутимо, на улице уже опустились сумерки. - Мы только из-за стола, вам налить похлебки?
- Я, пожалуй, чашку чая выпью, - сказал Лазар, а Ори только кивнула, соглашаясь с ним, и вместо того, чтобы пройти в столовую, пошел к Катерине, нисколько не удивляясь наличию в нашем скромном жилище такой редкости, как книга. - Что читаешь?
[Merci [5] - (франц.) Спасибо.]
Катерина тут же захлопнула книгу и положила ее рядом с собой на софу, перевернув лицевой стороной вниз, чтобы парень не смог прочитать название. Сестренка в своем репертуаре - не любит, когда нарушают ее личные границы, они у нее очень четкие, а уж чтение она считала личным. Я, проходя мимо этой картины, только вздохнула, как по мне, Кате не хватает тепла и нежности.
- Катерина, идем пить чай и кушать пироги! - Позвала ее и, увидев, что девушка поднимается, окинула, как делала это всегда взглядом гостиную.
Коричневый поживший, но такой любимый диван, пару кресел такого же цвета на деревянных ножках, между ними стоял маленький столик тоже из дерева, но чего только стоил шкаф... Шкаф, за створками которого прятался целый склад книг, говорят, чтобы люди не поняли, что кто-то что-то скрывает - нужно оставлять это на виду, мы практически так и делали, однако незванных гостей остерегались и тут же выпроваживали. Однако самым моим любимым местом в гостинной был уголок, где стоял старинный стул, который, казалось, вот-вот развалится. Я обожала садиться на него ранним утром, когда только-только занимался рассвет, находила это особенно романтичным, потому что стул стоял именно так, чтобы окно, выходившее на северо-запад, показывало мне лучшую картину дня.
- Жожо, очнись. - Похлопала меня по спине Катерина и, обняв меня за плечи, повела ко всем в столовую.
Да уж, я и не заметила, как снова погрузилась в свои мысли и на моих губах проступила мечтательная улыбка, предвкушающая завтрашний ранний подъем. В столовой уже царил шум, веселье и даже крики. Эта комната не отличалась помпезностью и роскошью, хотя по прошествию нескольких лет работы наша семья могла себе позволить обставить дом, как нам хотелось. Однако, мы не хотели выделяться, это стало своеобразным нашим девизом, ведь не заметят странности - не сожгут на костре. Жестоко и беспощадно. Это чистейшая правда. Мама, правда, как только мы расплатились за дом, а Саби устроилась в публичный дом и стала приносить неплохие деньги, бросила работу и сейчас просто развлекалась. Катерина работала, потому что считала, что ей понадобятся деньги в дальнейшем, не знаю зачем и почему, но она копила. Сабине нравилась свобода, и она смогла ее найти, как не странно, в борделе. Как она выражалась: "Vita sine libertate nihil!" [6] Я же после ситуации в лазарете, где старалась работать на благо страны, помогая брату Ори, больше не работала. В моем сердце по-прежнему спрятана боль. От мысли, что я убила человека мне становится тошно, женщина хотела помощи и потянулась к моим рукам, с которых я так не вовремя сняла перчатки, и ее тело тут же истлело на глазах, потеряло жизненную силу. Точно также, как я забирала жизнь у растений, засушивала их, я забрала жизнь у живого человека. Навсегда. Возвращаясь к столовой и ее обстановке - печь, деревянный широкий и длинный стол и деревянные скамейки, тянувшиеся вдоль него и яркие фиолетовые занавески на окнах, они особенно привлекали внимание, даже больше, чем стол. Что было совершенно не удивительно, их как-то притащила Саби и, заявив, что это разрядит хмурую комнатушку, сама же их и повесила, проявив необычную для девушки активность в плане хозяйства. К слову, занавески своим цветом раздражали маму, она не любила вещи, которые смотрелись дешево, а по ее мнению фиолетовый в данном оттенке выглядел довольно-таки безвкусно, тем более мама предполагала откуда Саби забрала эти сомнительные куски ткани.
[Vita sine libertate nihil! [6] - (лат.) Жизнь без свободы - ничто.]
- Отберите у Саби травы! - Воскликнул Лазар, заметив, что моя сестренка решила помочь с отваром.
- Больно надо, - хмыкнула девушка и, положив коробку с засушенными растениями, уселась на лавку. - Я хотела быть гостеприимной. - Саби деланно надула губки и повернулась ко мне, тряхнув белоснежными волосами. - Джузи, они меня не ценят. Еще и пирог забрали, сказали тебя ждать.
Я улыбнулась, эту атмосферу с детства ценила больше всего, вечера в кругу близких и родных людей. Сабине тут-же отдали пирог, и она сразу откусила его, закатив от удовольствия глаза. Катерина взялась за коробку и отобрала несколько трав, а я села на скамейку рядом с Ори, которая наказала брату поставить ковш с водой в печку. Лазар тут же выполнил поручения, у некоторых могло создаться ощущение, что он побаивается Орианну. Однако наша семья с близнецами были очень близки, и мы знали, что брат ее защищал, как мог, и не хотел, чтобы его младшая сестренка расстраивалась, хотя, посмотрев на них, можно еще поспорить, кто из них старше. Орианна лучисто улыбнулась мне, и мои губы непроизвольно сами повторили ее движение, а глаза, будто взяли чуточку ее света, которым девушка меня безвозмездно одаривала.
- Жожо, у нас мята осталась? - Вывел меня из какого-то своеобразного гипноза голос Кати. - Ты же вроде сушила?
- Да, возьми на верхней полке. - Я показала рукой в сторону этой самой полки, еще одного предмета мебели, находившегося в столовой. Туда я складывала обычно свежие травы или которые только-только заготовила. Она просто ломилась от склянок с зеленью разных оттенков, от болотного до яркого насыщенного изумрудного. - В самой высокой банке.
Катерина кивнула и молча достала банку, сняла с нее крышку и отсыпала немного мяты в заварник. Заварником мы называли небольшой чайничек из фарфора белого цвета миленьким рисунком розовых цветочков, откуда-то принесенный Катей.
Так мы и просидели впятером, пили чай, смеялись над какими-то глупыми вещами. Лазар пытал удачу в отношении моей холодной сестры, а она только изредка приподнимала бровь и улыбалась, качая головой. Саби развлекалась, как могла, и ела - казалось, она жила неделю в лесу без еды. А мы с Орианной обсуждали, что было бы неплохо погулять и заодно набрать цикламена.