Глава 9.
В комнате было тихо. Мы уже почти не разговаривали просто сидели. Я устроилась на краю его кровати, облокотившись на подушку, он сидел напротив, на полу, вытянув ноги. Локти на коленях, сигарета в пальцах. Он не курил просто держал её. И я смотрела на его руки.
У него были красивые руки. Неидеальные — мужские. Чуть узловатые пальцы, костяшки будто бы остались после сдержанных ударов. Сухожилия на запястьях, как натянутые струны. И в то же время — спокойствие. Его ладони не дрожали. Он что-то рассказывал, но я перестала слушать. Смотрела на них. Руки, будто отражение всей его натуры сдержанной, почти закрытой, но с какой-то опасной искренностью внутри.
— Ты не слушаешь, — вдруг сказал он.
Я подняла взгляд.
— А ты любишь, когда тебя слушают?
Он усмехнулся.
— Когда ты слушаешь — да.
На секунду всё будто застыло. Он смотрел прямо на меня. Слишком пристально, слишком внимательно. Я отвела взгляд, провела рукой по подолу юбки.
— Сколько времени? — спросила я.
Он глянул на телефон.
— Почти одиннадцать. Хочешь — провожу.
Я молчала. Уходить не хотелось. Не потому что уютно, не потому что безопасно. Просто... в этой тишине между нами было что-то странно притягательное.
Он встал, прошёлся по комнате, включил музыку. Нечёткие аккорды, приглушённый голос и я почувствовала, как вечер будто утонул в этой песне.
— Зачем ты позвал меня? — вдруг спросила я.
Он не ответил сразу.
Потом сел обратно, ближе, чем был.
— Хотел понять, настоящая ли ты. Или просто придумал тебя в голове.
Я вскинула брови.
— И как, настоящая?
Он кивнул.
— Слишком. Даже страшно немного.
Он был уже совсем рядом. Я чувствовала его дыхание. Тёплое. Медленное. И в то же время между нами было столько воздуха, что казалось, можно утонуть.
— Ты всё время смотришь на мои руки, — тихо сказал он.
Я вздрогнула.
— И что?
— Думаю, ты вообще на всё смотришь чуть дольше, чем надо.
— Это плохо?
— Это красиво.
Я почти улыбнулась. Он вдруг встал и пошёл к шкафу.
— У меня есть кое-что, — сказал он, открывая ящик.
Он достал чёрный холст и белый маркер.
— Знаешь, что это? — спросил он.
Я покачала головой.
— Когда мне было тяжело, я рисовал на этом маркером. Просто линии. Проводишь одну и всё, будто дышать легче.
Он протянул мне маркер.
— Хочешь?
Я взяла.
— Можно что угодно?
— Всё, что не убьёт.
Я подошла к холсту. Сделала линию. Потом ещё одну. Потом нарисовала маленький круг в углу. Он подошёл, встал рядом. Я почувствовала, как он смотрит на мои пальцы.
— Что это? — спросил он.
— Не знаю. Может, я. Может, ты. Может, то, что между.
Он вдруг медленно провёл пальцем по моей кисти. И я не отдёрнулась. Не потому что хотела, чтобы он продолжал. А потому что в этом касании было что-то пугающе честное. Он просто смотрел, будто пытался запомнить. Не меня момент.
— Мне кажется, ты опасная, — сказал он.
— Почему?
— Ты заставляешь чувствовать.
Мы вернулись к кровати. Музыка всё ещё играла. Я села, он сел рядом. Так близко, что я чувствовала тепло его плеча.
— Тебе часто одиноко? — спросил он вдруг.
— Почти всегда.
— Даже со мной?
Я замолчала.
— Со мной ты другая, — добавил он.
— Какая?
— Такая, будто живёшь по-настоящему.
Молчание. Он протянул руку, убрал прядь волос с моего лица.
— Ты не боишься быть настоящей?
Я посмотрела на него.
— А ты?
Он опустил глаза.
— С тобой — да.
Я не знала, что сказать. Просто сидела. Просто дышала. И чувствовала, как что-то внутри меня растягивается. Не боль, не страх что-то новое.
Он встал, вышел из комнаты. Через минуту вернулся с чашками.
— Чай. Без сахара, как ты любишь.
Я взяла.
— Спасибо.
Мы пили молча. Потом он лёг на кровать, закинув руки за голову.
— Останься, — сказал он тихо. — Просто останься. Я не буду к тебе лезть. Просто будь.— Он знал, что я боюсь прикосновений
Я сидела рядом. С чашкой в руках, с голосами в голове. И вдруг поняла я останусь. Не потому что доверяю. А потому что не могу уйти..