Пока я не сделала глупость.
Глава от лица Виолетты.
Я сижу на подоконнике и грызу ручку. Химия. Блевотная тема. Я уже третий раз открываю учебник и в четвёртый раз его закрываю.
У нас в классе умных немного. Точнее, одна. Добренко.
Я могу справиться сама. Но не хочу.
Я слишком гордая? Может быть. Или мне просто скучно. А может... мне нравится, как она корчит лицо, когда объясняет.
— Добренко, — говорю я, подходя к ней на перемене. — Ты же шаришь в химии?
Она смотрит на меня, будто я попросила у неё почку.
— Ну... да?
— Поможешь мне? Только не делай вид, что тебе неприятно. Я не кусаюсь.
(Хотя могу.)
Она колеблется. А потом кивает. И почти шепчет:
— Ладно. Только после уроков.
Я ухмыляюсь. Просто, чтобы скрыть, как странно тепло становится внутри.
⸻
Глава от лица Даши.
Я не знаю, что происходит.
Сначала она бросала в меня резинки. Потом игнорировала. Теперь... просит помощи?
Виолетта сидит рядом, хмурит брови, и у неё такие длинные пальцы — она грызёт ноготь, и почему-то мне не смешно.
— Это просто, — объясняю я. — Вот смотри: если кислота — это донор протона...
— Кто?
Я вздыхаю.
— Забудь. Просто вот так делай, по схеме. И решишь.
Она не благодарит. Только молчит. И смотрит. Долго. Слишком долго.
Мне хочется уйти. Но я почему-то остаюсь.
— ...И если сюда прибавить, получается три моля, — говорит Добренко.
Она что-то объясняет, но я не слушаю. Смотрю, как она жмурится, когда думает. Как водит пальцем по строчке. У неё аккуратные ногти. Не грызёт. В отличие от меня.
И тут в класс влетает кто-то новый.
— О, привет, народ. Я — Аня. Временная. Меня перевели на неделю.
Тихая, светловолосая, в куртке с наклейками.
Добренко поднимает глаза и сразу улыбается.
— Привет. Хочешь сесть со мной?
Со мной.
Ты сидела со мной.
А теперь Аня. И ты смеёшься.
Мой живот сжимается. От злости? От боли? Кто знает. Я не ревную. Я не ревную. Просто неприятно, когда тебя меняют, как старую кофту.
На следующей перемене я прохожу мимо Добренко и Ани, и бросаю:
— Ну ты быстро находишь замену. Учительница по химии тебе теперь не нужна, да?
Добренко моргает.
— Что?
— Ничего. Развлекайся.
Я не оборачиваюсь. Просто ухожу.
Потому что если я ещё хоть секунду посмотрю на них, то... не знаю, что сделаю.
⸻
Глава от лица Даши.
Что с ней случилось?
Виолетта была нормальной. Даже... почти милой. А теперь вдруг ледяной взгляд, острые слова, и будто снова та старая Виолетта, которой лучше не попадаться на глаза.
Аня рассказывает что-то весёлое, я смеюсь, но краем глаза всё равно ищу Виолетту.
Она не смотрит на меня.
Но я чувствую, как она рядом. Как будто воздух становится тяжелее, когда она проходит мимо.
Что это вообще?
Я курю в подъезде. Потому что на улице дождь, потому что дома — никто не ждёт, потому что если не курить, то я, наверное, кого-то ударю.
Пластиковое окно дрожит от ветра. Лампочка мигает. Одиннадцатый этаж. Здесь никто не живёт — кроме меня.
Слышу шаги. Она.
Добренко.
Она стоит в проёме, дёргает рукав свитера.
— Я искала тебя. Аня... уехала.
— Ну и что?
Она вздыхает.
— Почему ты злишься?
Я смеюсь. Низко, глухо, сквозь дым.
— А с чего ты взяла, что я злюсь? Ты для меня — никто, Даша. Не льсти себе.
Она вздрагивает. Но не уходит.
— Зачем тогда просила помочь с химией? Зачем сидела со мной?
— Потому что мне было скучно. А ты смешная. Милая такая... учебная крыса.
Я затягиваюсь. Долго. Так, чтоб было видно, как мне наплевать. Хотя внутри будто что-то гниёт.
Она шепчет:
— Ты врёшь.
— Конечно, вру. Это я умею.
Пауза. Молчим.
Я сбрасываю окурок вниз — он падает, как комета.
— Уходи, Добренко. Или останься. Только молчи.
Она остаётся.
Садится рядом на бетон. Молча. Без слов. Просто сидит.
Я не смотрю на неё. Но слышу, как она дышит. Чуть учащённо. Как будто ей страшно.
А мне — спокойно.
Холодно. Но спокойно.
Она молчит. И я молчу. Тишина между нами не пустая — она будто живая. Давит на уши.
Я беру ещё одну сигарету. Поджигаю — огонька почти не видно, зажигалка умирает.
— Куришь? — спрашиваю, не глядя.
— Нет, — шепчет она.
Я усмехаюсь.
— Правильно. Тебе нельзя. У тебя лёгкие ещё чистые. В отличие от меня.
Пальцы дрожат. Чёрт. Надо быть спокойной. Быть Виолеттой. Холодной. Острой.
Она всё ещё рядом. Я чувствую тепло от её плеча, хотя она даже не прикасается.
— Почему ты осталась? — спрашиваю, почти плевок.
— Потому что ты одна, — тихо отвечает.
И в этот момент будто что-то застревает у меня в горле. Я не знаю, что с этим делать. Плевать? Закричать? Обнять её?
Я делаю вид, что не слышала. Просто смотрю в мутное окно, где отражается её лицо.
Тихое, испуганное, и — чёрт — красивое.
Я выдыхаю.
— Уходи, пока я не сделала глупость.
Но она не уходит. Только тише дышит.
И это страшнее всего.