Джеронимо!

- "С одной стороны, у всех ведь будет куча вопросов, - думал про себя Каору, медленно продвигаясь вдоль подсвеченного электрическими позолоченными декоративными бра коридора. - С другой стороны, я узнаю, где её комната".
И правда, как тяжёл был выбор! На самом деле, подобные дилеммы всегда крайне тяжко разрешаются - статус или радость, гордость или наслаждение - вот что волновало наших предков, это же до сих пор волнует современников, оно и будет волновать потомков.
Редкость встретить того счастливого, кто каким-нибудь невероятным чудом сумел избежать этого прямого выбора, благодаря подручным средствам, вроде удачи. Таких один на миллион. И, к сожалению или к счастью, никому в доме Хитайчин уж не удастся сбежать от ответственности, ибо в их числе положение этого везунчика уже сам не зная того забронировал младший близнец.
Рыжик, прохаживаясь, погруженный в тяжкие взвешивания всех за и против, неожиданно для себя самого услышал знатно приглушенный стенами, еле слышный голосок, доносившийся из комнаты, кою он только что миновал. Кажется, это было одно из тех непонятных помещений, какие в богатых домах вроде бы и не гостевые, а вроде бы и не используются, хотя задуманы, как спальни.
Голосок этот словно что-то кричал, призывал к чему-то, и одному Богу известно, что вообще творилось в этой страшной комнате. Благо, в правах нагловатого хозяина имеется опция открывания любых дверей без особого оповещения, а оттого Каору, постучав несколько раз и не получив вообще никакого ответа, бесцеремонно нажал на позолоченную дверную ручку, открывая себе проход.
Судьба, интересовался кто-то? Судьба, бесспорно!
Солнечным очам рыжика предстала картина, какую он лишь в самых смелых мечтах мог бы увидеть.
Комната, такая же громадная и богатая, как и любая другая в этом поместье, неузнаваемо преобразилась от любящей руки её новой обладательницы. Вместо большей части прежней шикарной мебели здесь стояли ещё незнакомые атрибуты, видимо, взятые откуда-то извне, явно побитые временем, взять только этот чем только не расцарапанный продолговатый деревянный угловой стол, на котором сейчас взгромоздилось бесчисленное множество, на первый взгляд, какого-то мусора: бумажки, книжечки, журнальчики, карандаши и ластики, ножницы, скотч и клей, три-четыре пустые чашки, явно нуджавшиеся в чистке, несчастный ноутбук с замызганным экраном, подключённый чуть ли не десятью проводами непонятно куда - к розетке, к наушникам, к ещё одному экрану, на этот раз уже новенькому, к простенькому графическому планшету без собственного экрана, рядом с которым, к слову, находился планшет побольше, тоже очевидно только из магазина, уже с экраном. Горела одна лишь только желтоватая лампа около компьютера, а потому в комнате царила полутьма, но даже так можно было легко разглядеть весь этот беспорядок. Из необычного также можно было различить в одном из углов деревянное кресло-качалку, покрытое узорным разноцветным пледом, несколько постеров на стенах с, видимо, концепт-артами определённых персонажей то ли комиксов, то ли манги, и несколько плюшевых игрушек у изголовья кровати.
Правда... Всего этого Каору не то, что не заметил, а совершенно абсолютно даже не попытался хотя бы окинуть взглядом. А все потому, что внимание его было занято картиной куда более увлекательной, причём, возможно единственной в своём роде.
В самой середке помещения кружилась Тэкэра, все ещё облаченная в собственное платье, однако теперь отделенное от своей основной темно-фиолетовой части, сейчас больше похожее на сиреневый сарафан на тонких бретелях. Все те части, что были ранее расстегнуты и открывали нижнее тёмное и тёплое платье, теперь застегнулись, наконец оправдывая наличие пуговиц, превращая наряд в лёгкий летний койлек. Конечно же, наметанный глаз сына одной из самых успешных модных дизайнеров Японии тут же выцепил эту небольшую деталь, пусть даже мельком. Да и как тут не подметить, когда взору молодого человека открылись оголенные плечи, ключицы и шея юной привлекательной девушки, совершенно не замечавшей компроментирующей ситуации? На ушах её виделись чёрные беспроводные наушники, за которые дама держалась обеими ладонями, что, видимо, и являлось главной проблемой её невнимательности. Очи Навадани закрыла, водя головой из стороны в сторону, отбивая каждое движение последней ритмичными шагами стучаших по полу туфель то вправо, то влево.
Вдруг она сделала глубокий, почти судорожный вздох, словно дыхание у неё на мгновение сперло, подняла сжавшиеся кулаки в воздух, восторженно потрясая ими во всех мыслимых и не очень направлениях, и, неожиданно подпрыгнув на месте, закричала:
- You make me glo-o-o-w! - девушка положила одну ладонь на грудь, учащенно вздымавшуюся и опускавшуюся в такт прерывающемуся от непомерного возбуждения дыханию, - But I cover up, won't let it sho-o-o-o-w! - второй рукой она как бы обвела комнату, словно концертный зал, полный зрителей, а затем развернулась на каблуках, нечаянно оказываясь лицом к лицу с едва не падавшим в обморок от участившегося до скоростей болида Формулы-1 пульса и взлетевшей до чуть ли не смертельной отметки температуры Каору, и этой самой ладонью указала прямо на него, - So I'm putting my defenses up, cause I don't wanna fall in love, - Тэкэра обхватила свои плечи руками, все ещё пребывая в "слепом" состоянии, и пропела последнюю строку изо всех сил, даже слегка вспотев, вкладывая в свой голос такую невероятную бурю эмоций, словно бы она пела о себе самой, словно бы сама сочинила эту песню, словно бы жила и дышала ею. - If I ever did that, I think I'd have a heart atta-a-a-ack!2
И пока она ещё несколько раз повторяла эту строку с не менее живой мимикой и жестами, сопровождая каждое слово новой жаркой эмоцией, Каору безмолвно и неподвижно стоял в дверном проёме с полу-открытой резной дверью из красного дерева, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть этот сногсшибательный момент. В который раз уже он чувствовал, как внутри что-то переворачивается с ног на голову и начинает отплясывать чечетку, заставляя каждый мускул в теле парня изнывать от желания сию же секунду сделать что-то очень-очень глупое, что, возможно, скомпроментирует его окончательно, о чем, скорее всего, до конца своих дней он будет жалеть. Хотя... Может, и не жалеть вовсе.
Тяжело это признавать, но все хорошее когда-нибудь обязательно кончается, как гласит народная мудрость. Не исключение и эта конфузно-прекрасная ситуация. Ибо так или иначе Тэкэра когда-нибудь обязана была бы открыть глаза.
Что она и сделала. И прямо в чудные искрящиеся очи её полыхнул светящийся гелиодор глаз младшего близнеца Хитайчин. Казалось, молодые люди запылали одновременно, одновременно зеркала их душ расширились до идеальных окружностей.
- Какого...?! - неспеша стягивая с ушей наушники, в чрезвычайном смущении и явном раздражении зашипела дама в сиреневом, медленно, но верно повышая громкость собственного голоса, к концу слова уже готовая кричать, если бы только её своевременно не прервали.
- Знаешь, звучит твоё пение и правда жутко, - непредвиденно для себя самого Каору невольно усмехнулся, качая головой. И ровно за самую секунду до того, как Тэкэра, из макушки которой, как из носика чайника, начал выделяться прозрачный пар, дзынькнула, оповещая об окончании кипения, рыжик вдруг добавил, поднимая донельзя добродушный жёлтый взор на свою вмиг растерявшую всю злость собеседницу. - Зато выглядит... потрясающе.
И после этого избивать парня до полусмерти хотелось уже в разы меньше. Напротив, такого умиротворения леди уж давно не ощущала - слова дьяволенка словно очистили её от всей грязи и дёгтя, что таились в самых глубоких уголках души, лучами умильной улыбки проступая на лице. Её все время критиковали за эту сумасшедшую любовь петь, при этом не имея никакого умения к сему делу, а тут вдруг... Сделали комплимент.
- Так значит, Каору, - с вмиг расцветшей улыбкой прошептала девушка, впрочем, достаточно громко, чтобы её услышали.
Казалось, внутрь парня был зашит какой-то крайне дальнобойный прожектор, включавшийся только от определённых реплик окружающих, потому как в данный момент Каору засветился, словно новенькая лампочка, по которой впервые пропустили живительные двести двадцать вольт:
- Да, - почти выдохнул он, не в состоянии хоть на миллиметр уменьшить высоту поднявшихся чуть ли не до самых ушей уголков губ.
Смотря на эту Чеширскую улыбку, Навадани и сама даже при желании не сумела бы заставить губы закрыть от глаз молодого хозяина дома свои тридцать три зуба. В какой-то определённый момент, правда, она осознала, что просто стоит и пялится на своего незваного "гостя", лыбясь во всю ширь, как последняя дурочка, и от этой провокационной мысли девушка внезапно смутилась, разворачиваясь на каблуках и направляясь к столу, делая вид, что в этот самый момент главной её задачей является сбор и сортировка различных бумаг.
- Так и... Ты что-то хотел? - подобным образом приглашая молодого человека войти, поинтересовалась девушка, тщательно, но, отнюдь, более чем бездумно рассматривая макеты мужских и женских тел на листах у себя в ладонях.
- Я... - потерялся рыжик, не совсем готовый к подобному на самом деле вполне ожидаемому вопросу, но, растягивая время, все же прошествовал в комнату, заложив руки за спину, с видом до посинения заинтересованного покупателя, оценивающего ремонт предложенной ему квартиры. Кинув мельком взгляд на кровать дамы и нечаянно завидев на таковой только что кинутые небрежно наушники, член клуба Свиданий своевременно нашелся, - Я все думал, как это тебе удалось заставить Кёя-сенпая устроить караоке?
- Серьёзно? - слегка удивлённо усмехнулась Тэкэра, - Только поэтому? - и не давая ответить на этот риторический вопрос, она наконец положила мукулатуру обратно на столешницу, повернулась вновь лицом к собеседнику, осматривавшему с наигранным интересом какой-то плакат, и, оперевшись о парту, продолжила со смешком, - Достаточно было заключить с ним небольшое пари, а затем запеть "Jolene" от Долли Партон3, расхаживая по комнате и указывая на всех присутствующих девушек. Они, конечно же, растаяли, - не знавшему текста песни было бы трудно определить, почему это они "конечно же растаяли", а Каору даже о исполнительнице такой не слышал, однако Тэкэре, похоже, все казалось абсолютно очевидным. Она махнула рукой, словно её действия являлись первым, что могло прийти в голову, и как ни в чем не бывало подхватила. - Your beauty is beyond compare, - леди придвинулась к опешившему дьяволенку, приближая свое личико к его вновь покрасневшей моське. Тут она с крайне притягательной ухмылочкой докоснулась двумя пальцами до порядки его волос, практически вынуждая все нервы в организме парня разом отказать, - With flaming locks of auburn hair, - пользуясь полной невозможностью двигаться со стороны одного из наследников Хитайчин, Навадани нежно провела ладонью по нижней части его подбородка, чуть приподнимая голову Каору, который, пожалуй, внутренне уже несколько раз испустил дух, - With ivory skin...4 - тут Тэкэра внезапно отстранилась от своей невольной жертвы со смехом, - Видишь, когда говорят такие прелестные вещи, обращаясь непосредственно к тебе, да ещё и в песне, - дама пожала плечами и глазом не моргнув, словно только что не преодолела достаточно хрупкий порог личного пространства, - нельзя остаться абсолютно равнодушным!
- Не поспоришь, - едва выдавил из себя рыжий сейчас не только в плане волос близнец, судорожно проглотив достаточную для дальнейшей жизнедеятельности дозу кислорода. Ответом ему послужило весёлое хихиканье, так и говорившее "Ну а я о чем толкую?". И все ещё ощущая ласковое прикосновение, жаром пульсировавшее на коже, слыша этот заливистый, весёлый и невинный смех, видя это пока недосягаемое, но такое невероятное создание перед собой, так поразившее его с самого первого взгляда, словно разрядом молнии окатившее без какого либо заземления, Каору не хотел больше уходить отсюда. Не хотел покидать её. А оттого схватился за первый же попавшийся повод продолжить эту почти зашедшую в тупик беседу. - Кстати, у тебя на редкость неплохое произношение на английском.
- О, правда? Ты так думаешь? - тут же уцепилась за возможность самоутвербиться за счёт похвалы со стороны сверстников неудавшаяся оперная певица.
- Ну, конечно, есть чему у меня поучиться... - мигом съехидничал рыжик, расплываясь в самоуверенной улыбке, наконец возвращая свойственную ему колкость в высказываниях и самообладание.
- Неужели? - явно театрально изумилась девушка в ответ, перенимая начавшийся ребяческий спектакль, - Так мы тоже увлекаемся английским, Каору-сама?
- Ya' think?5 - не удержался от бахвальства сорванец клуба Свиданий, где-то в глубине души ликуя от приобретения партнёра для практики одного из любимых предметов. Впрочем... По её столу можно было легко заключить, что английский был отнюдь не единственным их общим интересом.
Ничуть не оскорбленная, а только наоборот раззадоренная иностранным парня, Тэкэра отрадно засмеялась и, хлопнув в ладоши, заявила с театрально серьёзным видом, едва сдерживая улыбку:
- Ну, в таком случае, не остаётся ничего, кроме как целенаправленно развивать лингвистические знания! - дама в сиреневом хитренько улыбнулась, прикрыв один глаз и скрестив руки на груди, - Как раз к такому случаю в моей фильмотеке есть как минимум два бесподобных американских фильма о близнецах, благодаря которым можно было бы... - она будто на секунду задумалась, -...потренировать аудирование!
В ответ на кокетливое предложение чересчур воодушевленной леди рыжик расцвел наиболее харизмотично-бесстыдной улыбкой, какая только нашлась у него в закромах, и, локтем опершись на один из длинных прикроватных столбиков опор, державших прозрачный балдахин, ответил игривым тоном:
- Мне показалось, или я слышал мольбу о свидании? - по-лисьи прищурил почти кошачьи очи молодой человек, наклоняя голову немного набок.
Казалось бы, ситуация не из приятных - постыдные намёки, прозрачнее которых, разве что, вода в святых купальнях, да и то вопрос очень спорный, а Тэкэре хоть бы хны! Мало того, что она нисколько не сконфузилась, а, напротив, ещё и усмехнулась, опять возвращая позу раздумывающей над чем-то молодой мыслительницы, правда, на этот раз по-чеширски улыбавшейся, подстать своему беспринципному собеседнику:
- Чтобы я умоляла? - оскал девушки словно стал чуть более хищным, - Умоляю, не смеши! - она чуть вздернула носик, посматривая на все более и более вживавшегося в роль парня сверху вниз, - Однако мне тут подумалось, что cool kids... Они seem to get it6. - Навадани придала своему лицу выражение абсолютной невинности и чуть надула щечки, постукивая себя по нижней губе в как бы серьёзных думах, как обычно делают дети, не знающие, что выбрать между красной заводной машинкой и лакированным зелёным солдатиком, - И мне кажется, что в эту самую секунду тебе невероятно захотелось чёрного чая с бергамотом, песочного печенья с крошкой, несколько шоколадных батончиков, пончиков и кексов, - девушка начала загибать пальцы, в то время как с каждым новым запросом желтые глаза молодого хозяина дома все расширялись, а пораженно-восхищенная улыбка незаметно для него самого растягивалась только сильнее по лицу, - орехов, особенно миндаля... - на мгновение, она мечтательно остановилась, - Да, ты очень хочешь миндаль и драже с арахисом, свежеприготовленный фондан с мороженным, попкорн и огро-о-о-омную кучу самых разнообразных конфет! - дама наконец обратила очи на восторженного собеседника, - И вот после этого уже может идти речь о посиделках за... изучением английского языка, естественно, - она миленько улыбнулась, пожимая плечами.
Всё ещё не веря в подобную превосходную бесстыжесть, любуясь этой продолжавшей стоить из себя недотрогу прелестной милой девушкой с сейчас оголенными плечами, которую явно стоило бы побить за такое хамство, Каору, качая головой, весело заявил, смешливо хмыкая:
- Ты всегда была такой наглой?
На секунду, похоже, Тэкэра действительно всерьёз задумалась, вскоре выдавая с чистосердечной улыбкой ответ:
- Не-а, только когда осознала, что положением и состоянием моего сенпая, - Навадани ребячески подмигнула, - можно безнаказанно злоупотреблять!...
~🍨🎠🍨~
- Ахаха, Боже правый, ну вы даёте! Жестокие! - хохотала Тэкэра, едва удерживая в трясущихся от смеха руках блюдце с фонданом, который, к слову сказать, катастрофически стремился поцеловаться с полом.
На эту безчувственную реакцию Каору чуточку обиженно нахмурился, надувная губки бантиком, а с ними и щеки заодно, высоко вздернув горделивый прямой нос:
- Это мы-то жестокие?! Эти девчонки даже различить нас не могли; относились, словно к одному и тому же человеку! - тут парень сжал горестно губы, ковыряясь ложечкой в своей шоколадной сладости, - Впрочем, что уж там, ты не поймёшь...
Веселье девушки разом прекратилось, превращаясь в абсолютное молчание, прерываемое только репликами главных героинь американского фильма, сейчас на фоне посиделок двух молодых людей в абсолютной темноте, освещаемой, опять же, единственно подрагивающей картинкой на телевизионном экране, рассказывавших свою историю. По всей комнате оказались разбросаны фантики, обертки и тарелки от заказанных близнецом вкусностей, сам же дуэт почти вплотную друг к дружке восседал на тоненьком коврике, расстеленном на полу, за несколько метров от телефизора с достаточно широкой диагональю.
Навадани, повернувшись к явно прокручивавшему в голове все то плохое, что он желал бы забыть, собеседнику, какое-то время просто наблюдала за изменениями на лице рыжика светящимися в полутьме глазами, испещренными бликами телевизионных волн, отраженных от её очков. А затем она также уставилась прямо перед собой, думая о чем-то своём, и как бы невзначай замечая:
- Почему так сразу "не поймешь"? - этой фразой она заставила Каору разом скосить искрившиеся, но отнюдь не живым блеском, очи на говорившую, - Да, ты прав, у меня нет сестры-близняшки, и в любви мне не признавались. Но знаешь... Я, может, не могу до конца прочувствовать, однако понять - точно сумею, - лицо девушки так исказилось, словно она только что укусила лимон, а голос её из тихого с грустью стал скрежечущим и презирающим, - Они просто отвратительны. Заявлять о любви руководствуясь только лишь внешним видом... Как таких вообще земля носит? - что-то внутри парня нежно защемило от этих слов, и ему оставалось только радоваться, что румянца в полутьме не должно быть сильно видно. В это время Тэкэра по-злодейски усмехнулась, лицом повернувшись обратно к рыжику, - Слушай, если вдруг вам ещё кто-нибудь так вот признается, возьмите и меня с собой! Вам бить девушек не стоит, репутацию клуба замараете и, - на следующих словах Каору покоробило, - Кёя-сенпай будет в ярости... - затем дама ободряюще подмигнула, указывая на себя оттопыренным большим пальцем, - А я вот могу со спокойной душой прописать леща по роже этой свиньи!
Наверное, стоило бы хоть как-то дать девушке знать, что сказанные ей слова звучали грубее не придумаешь, да и чересчур прямолинейно, однако... Однако когда так стучит сердце, подпитывая своим невыносимым бегом все остальные органы и затуманивая здравый рассудок безнадёжной благодарностью, любая грубость кажется чем-то нужным и важным. И близнец не являлся исключением из правила:
- Как... мило, - искренне улыбнулся он, наполовину прикрывая глаза от сладкого, словно мед, горячего, словно молоко, чувства, струившегося по организму. - Приму к сведению, - приятный розовый порыв внезапно перекрасился в сероватые оттенки, как только перед глазами встало отчаянное выражение лица брата. Каору вновь помрачнел, улыбка спала с его губ и померкших опустившихся глаз, - Впрочем, не думаю, что Хикару сможет ещё когда-нибудь так легко играть с сердцами других людей.
Не нужно было обладать эмпатией, чтобы ощутить холод горечи, сквозняком сочившийся в тихом, на первый взгляд спокойном голосе младшего близнеца. И не обязательно было использовать экстрасенсорные способности, чтобы безошибочно определить причину этой грусти:
- Неужели ему разбили сердце? - сложила девушка брови домиком, с сочувствием, именно сочувствием, а не жалостью, в переливавшихся изумрудными блёстками глазах.
- Вроде того, - будто бесстрастно заявил Каору, в тот же момент сминая попавшийся под руку фантик и со всей силы кидая его об стену. - Он признался в любви, но девушка ему отказала, - парень отвёл глаза в противоположную от Навадани сторону, словно пытаясь скрыть бурю тысячи разнообразных эмоций, роившихся сейчас в зеркалах его души. - Хотя, может, оно и к лучшему...
Телевизор тихонько выдавал какие-то бессмысленные реплики, меняя светившиеся картинки, заставляя все и вся отбрасывать громоздкие мрачные тени. И вновь, скрытый смысл недосказанных, неполных предложений Тэкэра распознала без особых усилий, словно бы читала мысли Каору, как раскрытую книгу:
- Не зря я удивилась, что ты не захотел звать брата на наши посиделки, - задумчиво заметила леди, не отводя зеленых очей от все ещё не желавшего поворачиваться лицом к собеседнице рыжика. - В конце концов, вы с ним связаны, наверное, даже сильнее, чем я со своими. - девушка тоскливо вздохнула, неожиданно добавляя, - Страшно было даже думать, что он может предпочесть её тебе, да? - в Каору что-то сломалось. Почувствовав, как мелкая дрожь бежит по спине, дьяволенок стремительно развернулся к даме в сиреневом, сталкиваясь в упор с её настойчивым, уверенным взором прищуренных глаз, - Вот он влюбится, она ответит взаимностью, и все, какой-то там брат будет уже не нужен, и ваши невероятно прочные родственные узы разорвутся на мелкие кусочки, - даже кожа Тэкэры, казалось, переливалась в полутьме от приглушенного света телевизионного экрана, а глаза горели, прямо как кошачьи. - Ведь теперь у Хикару будет та единственная. - каждое слово сказано было так, словно оно приносило девушке боль, будто она рассказывала вовсе не о близнецах Хитайчин, а о себе самой, - А тебя он оставит совсем одного.
Сейчас, наверное, Каору рад был бы закивать с самым согласным из всех возможных выражений, однако дар речи и возможность движения у члена Оранского Хост-клуба пропали окончательно. Как? Откуда? Она и правда телепат?
Шок молодого человека, похоже, нисколько не смущал молодую леди, а потому она все с таким же серьёзным выражением лица продолжила свою довольно тихую и спокойную тираду:
- Я тоже этого очень боялась, - и напряжение, сковавшее тело Каору, разом спало. - Знаешь, у меня есть лаотун...
- Названная сестра? - слегка удивился парень, перебивая.
- Ага, - подтвердила Навадани, чуть поежившись. - Недавно она рассказала, что призналась кое-кому в любви и ей ответили взаимностью. Естественно, я сразу же стала уверять её, что я очень рада. Я и была рада, на самом деле, - Тэкэра слегка улыбнулась, видимо, погружаясь в тот момент. - Но... Но глубоко внутри я чувствовала, что мне больно слышать эти новости. - с каждым словом глаза девушки тухли все сильнее, а понимающее сердце рыжика билось все чаще, - Я считала, что вот и пришёл конец. Она нашла себе пару и теперь ей нет никакого резона общаться со мной в таких же количествах. Всё её свободное время отныне и впредь будет посвящено кому-то другому. - Тэкэра горько усмехнулась, - Звучит ужасно эгоистично, я понимаю...
- Вовсе не эгоистично! - не выдержал парень, подавшись вперёд и размахивая руками в негодовании, не давая ошарашенно уставившейся на него округлившимися глазами леди и пикнуть, - А что ещё тебе было думать? Так ведь и есть!
- Нет, - неожиданно снисходительно улыбнулась она, кладя свою аккуратную ладошку ничего не понимающему дьяволенку на плечо. - Лаотун и её половинка отлично ладят, они просто созданы друг для друга, - улыбка девушки стала теплее и шире. - Но что бы с ней не случилось и как бы не повернулась жизнь, с горем или радостью, просьбой или пожеланием - сестра до сих пор вначале бежит ко мне.
Сердце рыжика словно иглой кольнуло, потрясая его разум и душу. Неужели Тэкэра вела к этому? Она хотела подбодрить и успокоить его? Она волновалась? Паутина липкой привязанности и нежности медленно, но верно стала обволакивать основные органы жизнедеятельности молодого человека, оставляя его без шансов на дальнейшее спокойное существование. Он знаком с этой невероятной девушкой всего один день, а она уже успела дать ему неопровержимое доказательство бесплодности его страха!
Каору вдруг замер, расширяя в невероятном волнении глаза. А ведь и правда... Чего он вообще боялся все это время? Его так тяготила даже мысль потери брата из поля зрения, но сейчас... Он внезапно осознал, что Навадани чертовски права. Уже в который раз. Как можно было бояться такой глупой причины расставания с самым родным человеком на свете? Есть ли разница, как поведёт себя судьба, когда вот уже долгих пятнадцать лет ни один из мальчишек не знал ничего другого, кроме как верить одному только брату?! Ни один любовник не даст им этого. Да что там... Никому не может дать любимый того, что могут дать родные брат или сестра! Да, бесспорно, возлюбленные умеют дарить невероятные, неописуемые вещи, заставляющие сердце сжиматься и пульсировать в кулаках, а душу порхать под самыми облаками. Но ни с кем и никогда невозможно быть настолько же честным, настолько же открытым, чувствовать себя настолько же защищённым, насколько возможно быть с родным человеком.
Потому что по-настоящему родные люди просто созданы для того, чтобы быть рядом с нами.
И эта фраза, какую леди в сиреневом так легко выпустила в лимузине: "Вот оно, то, что называется "братской любовью"..." Какими же новыми красками заиграла она сейчас! В мгновение ока вся та боязнь перед неизведанностью будущего разом спала, словно огромный железный замок, опечатывавший своими цепями врата в беззаботную юность. Стало так... легко, так весело на душе, будто иных проблем не существовало и в помине. В это мгновение мир казался Каору прекраснейшим местом, люди, живущие в нем, уже не виделись такими мелочными и злыми, а девушка, сидевшая рядом, глаза которой мягко переливались тёплым зелёным огоньком за белыми бликами светящихся очков, была той единственной.
- Ты... Ты правда так думаешь? - прошептал рыжик, задерживая дыхание.
- Конечно же, не думаю! - возразила девушка, чуть ли не подпрыгивая от некоторого возмущения на месте. И прижде чем дьяволенок успел раскричаться, обвиняя девушку в испорченном моменте и беспринципной лжи, Тэкэра, невинно лыбясь, дополнила, - Я точно знаю.
Сердечко Каору наполнилось мучительными и одновременно приятными томлениями мгновенно, словно в зеркале, отражаясь в его чистых, цитриновых очах. Из уст его вырвался мягкий смех, заставивший вечно непоседливую юную протеже дизайнера наконец слегка смутиться, впрочем, смутиться во всех планах образом очень ей нравящимся, даже если она и пыталась это скрыть. Дабы добиться последнего, Навадани кашлянула, в кулак, тоже тихо посмеиваясь со словами:
- Да уж, знаешь, если б меня попросили скинуть со скалы либо моего возлюбленного, либо моего брата с установкой "выживет только один", - довольно спонтанно заявила дама, не особо заботясь об обдумывании сказанного. Впрочем, как её упрекнешь? Она говорила искренне то, что думала, не заботясь о ненужных преукрашиваниях правды, а главное, говорила все от чистого сердца. И получалось в итоге так невинно, что попрекать леди в грубости было невозможно. - Думаю, я бы без колебаний толкнула любимого на неизбежную гибель во благо брата, - она беззлобно засмеялась, прикрывая изумрудные глаза. - Может, я говорю просто отвратительные вещи, но...
- Но они совсем не отвратительны, - подхватил вдруг рыжик, все существо которого во время небольшой исповеди Тэкэры начало неистово излучать почти физически ощущаемый восторг. - Наоборот, они восхитительны! - парень широко улыбнулся, обнажая ряды ровных белых зубов, - Я тоже поступил бы так!
- "Опомнись, мальчишка, что ты говоришь? Ты не забыл, кому ты молвил эти слова? Не стоило ли тебе повременить с признанием, чтобы не попасть в неприятности?" - сказал бы иной. Но Каору не сомневался. И правильно делал. Ведь любая горькая правда куда прекраснее любой сладкой лжи. Особенно, когда эта правда совпадает с правдой кого-то ещё.
Девушка просветлела, радуясь пониманию со стороны собеседника, и разразилась смехом куда более громким и полным неописуемого блаженства. Приятно, когда два одиночества находят друг друга, разве нет?
- Не понимаю, Каору, как ты ещё не нашёл себе девушку, - через смех, заставлявшиий хвостики дамочки метаться из стороны в сторону, заметила Навадани, косясь на парня рядом с собой.
- До недавнего времени я думал, что никто в целом свете не способен отличить меня от брата, - с лёгким оттенком грусти усмехнулся молодой человек, повторяя движение девушки. - О чем вообще может идти речь?!
На это Тэкэра чуть наклонила голову в бок, вновь располагая собственную ладонь на плече изрядно покрасневшего уже, наверное, в тысячный раз паренька, и молвила, тихо и проникновенно, словно какую-то мантру:
- Брось, даже я сумела пройти "испытание братьями Хитайчин", - она хохотнула, доверительным тоном продолжая, кивнув предварительно головой. - Ну а таких, как я, хоть пруд пруди!
Секунду младший близнец молчал. Улыбка на его харизмотичном лице медленно претерпела ряд метаморфоз, превращаясь в итоге в довольно серьёзную мину с не менее сосредоточенными очами и тоном голоса:
- Нет, - Каору почти вплотную придвинулся к Навадани, слегка смутив девушку, все ещё не сводя с неё цепкого взгляда, словно прожигающего насквозь. - Таких, как ты, больше нет.
Дыхание девушки сбилось, она затрепетала, мгновенно покрываясь насыщенным алым румянцем. Сказать, что ей было приятно слышать подобные слова, значит ничего не сказать. Однако, возможно впервые за все это время, дама в сиреневом в смешении с эйфорией вдруг уловила испуг от этого превышенного лимита близости, ведь впервые за все это время жёсткий взор близнеца изучал действительную силу и властность. Тэкэра неожиданно осознала, что она сейчас одета в лёгкое платьице на тоненьких лямочках и сидит на самом полу в едва освещенной рябью телевизионных волн комнате наедине с очень привлекательным и до неприличного богатым юношей в его собственном доме. И от этого кровь стыла в жилах, а её место занимал адреналин. Сердце внезапно застучало в ушах, когда Каору вновь начал движение по направлению к собеседнице, молча боровшейся со смущением, но на этот раз Тэкэра не захотела рисковать. Леди почти что вскочила с пледа, вставая на ноги и ошарашивая с лёгкими нотками расстройства тем самым молодого человека рядом с собой, виновато оправдываясь с не совсем естественным хихиканьем:
- Наверное, шутить о близнецах сейчас плохая идея, да? - затараторила она повысившимся на тембр голосом, маша перед собой ладонями в разные стороны, - Слушай, как уже поздно, наверное... - девушка начала отходить назад, в то время как рыжик силился хоть как-нибудь её остановить, тоже медленно поднимаясь на ноги, чем только сильнее заставлял молодую непорочную леди пугаться. В определённый момент зеленоглазая дамочка ступила неосторожно, забыв посмотреть, куда же именно она наступает, и ногой попала прямо на цилиндрическую поверхность баночки газировки.
Конечно же, Тэкэра тут же потеряла равновесие, отклоняясь назад и готовясь уже со всей дури шарахнуться какой-нибудь жизненно важной точкой об не очень-то мягкий пол, при этом как сумасшедшая размахивая руками в отчаянной попытке поправить свое плачевное положение. В то же мгновение напуганный происходящим Каору сам выставил руку и сумел схватить даму за запястье, а затем, не особо руководствуясь законами физики, со всех сил потянул вскрикнувшую девушку прямо на себя. Естественно, центр тяжести молодых людей резко переместился, и они грохнулись вниз, но теперь уже совсем в другую сторону.
Не нужно быть гением, чтобы понять, в какой же именно позе они находились по приземлении. Довольно знатно приложившийся спиной, но мало замечавший это, Каору лежал на самом полу и органы дыхания почти что ему отказали, то ли от удара, то ли от молодой прелестной девушки, подрагивавшей сейчас прямо на нем, выбившиеся из хвостиков волосы которой приятно щекотали горевшую адским пламенем щеку. Тэкэра, красная, как варёный рак, расширила глаза до идеально круглых чайных блюдичек и, опираясь полусогнутыми руками с обеих сторон от головы рыжика, смотрела на него, не имея возможности отвести взгляд. Ноги молодых людей непроизвольно сплелись при падении, а носы сейчас находились на расстоянии нескольких миллиметров, почти касаясь друг друга. Вокруг темень и одиночество, ничьи любопытные глаза не мешают им. Всего какое-то крохотное, малюсенькое движение, и их уста соприкоснулись бы в....
В дверь неожиданно постучали, и последняя без дальнейших прилюдий отворилась. Тэкэра и Каору, не додумавшись поменять своего положения, видимо, ещё не оправившись от шока, резко повернули головы в направлении звука. На пороге оказалось лицо, которое Каору хотел видеть здесь, пожалуй, меньше всего - Хикару. И лицо это было отнюдь не в восторге от картины, развернувшийся перед его очами.
Старший близнец замер в проёме, вцепившись обеими руками в деревянные косяки так, словно пытался удержать свое тело от падения, чуть подрагивая, будто от сквозняка. Глаза его округлились и выросли до неимоверных размеров, занимая пол-лица, зрачки же, напротив, сажались до малюсеньких точек, почти незаметных на пламенеющем полотне жёлтой радужки; брови взметнулись на самую верхнюю точку лба, а рот непроизвольно раскрылся в немом вопросе. Хикару выглядел как супруг, заставший свою жену и собственного брата в постели.
Только завидев это выражение, молодые люди в ужасе шарахнулись друг от друга в разные стороны, то бледнея, то краснея. Пожалуй вот так чувствуют себя те, кто находится на пороге смерти - несчастный дуэт бросало то в жар, то в холод, обоих сильно трясло, в особенности корила себя за произошедшее девушка, а потому поспешила встать и заверить старшего близнеца срывающимся голосом:
- Хикару, это не то, о чем ты подумал! - попыталась протянуть к нему руку она, но парень лишь стиснул зубы, развернулся и бросился прочь.
- Хикару! - в отчаянии вскрикнул Каору, тотчас же срываясь с места, поднимаясь на ноги на ходу. Парень, не обращая внимания уже ни на что вокруг, выбежал из комнаты и, повертев головой в обоих направлениях, кинулся в том, которое посчитал верным, оставляя огорошенную Тэкэру стоять в полутемном помещении и со смешанными эмоциями ломая руки думать о произошедшем...
Младший близнец не ошибся в выборе пути - он нагнал брата уже через несколько поворотов, схватив последнего за плечо и с силой развернув лицом на себя:
- Что на тебя нашло?! - возмущённо воскликнул Каору, заглядывая в идентичные своим собственным глаза, которые Хикару пытался прятать за опущенной морковной чёлкой.
- В смысле? - тихо, но чётко выговорил старший близнец почти через зубы. Вдруг он добавил, как-то издевательски, почти злобно усмехаясь, - Кажется, вам было более чем весело вдвоём. Я решил не мешать, всего-то.
- Не надо так, - свёл брови вместе Каору, хмурясь и только сильнее сжав плечи брата собственными пальцами. - Мы ничем дурным не занима... - начал было парень, но тут Хикару что было духу передернул плечами и развёл руками в стороны, несильно ударяя таким образом изумленного брата по ладоням.
Подняв светившиеся злобой янтарные очи и сжав пальцы в кулаки, старший близнец повысил голос, закричав:
- Да хоть в настольные игры играли! Какая вообще разница, чем вы там занимались, - первым делом завопил он, успев продолжить свою фразу до того, как Каору смог бы что-то возразить, - если вы занимались этим без меня!? - младший близнец резко замер, словно эти слова напрочь обездвижили его. Только глаза... Одни лишь глаза парня оставались живыми, полными осознания собственной вины, смотрящими прямо в зеркала дуги брата, почти трясшегося от обиды и злости, - Ты ведь специально меня не позвал, да? Чтобы я не мешал? Так сильно хотелось меня за бортом оставить и наедине с ней пошушукаться?!
Вскипая, как поставленный на газовую плиту чайник, от резких жестоких слов родного и самого близкого человека, Каору практически по-змеиному зашипел:
- Вот только не надо её обвинять в том, чего она и не пыталась делать, - ядовито заметил младший рыжик, от вспенивавшейся внутри ярости сжимая глаза в узенькие щелочки. - Всех-то под одну гребёнку не ровняй.
- Ммм, - саркастично протянул Хикару, поднимая брови, вздирая кверху нос и выпрямляя спину в струнку, смотря таким образом на брата сверху вниз. Парень положил ладони на бока, вставая в позу, так и кричавшую: "Я здесь главный". - Так она у нас особенная? - тут он добавил, почти с отвращением, - Какая прелесть.
- Тэкэра-сан прекрасная девушка, - возопил Каору, вдруг теряя над собой контроль и вплотную подходя к брату, выпятив вперёд грудь, словно собираясь драться с ним. - А в том, что ты снова ведёшь себя, как последняя тряпка, и сам не можешь сделать первый шаг, ни я, ни она не виноваты!
- Больно надо мне шагать к этой... - на мгновение он, кажется, задумался, подбирая слова, а затем выпалил со всей дури, - шизанутой мелочной эгоистке, повернутой на своей жалкой персоне! - сорвался наконец Хикару, словно собака с цепи, в то же самое мгновение жалея о сказанной им фразе.
Младший близнец в ужасе отшатнулся на несколько шагов назад.
- Да как у тебя язык повернулся... - прошептал он, медленно поворачивая голову из стороны в сторону, словно в забытьи, не веря в услышанное.
И только Каору отошёл чуть дальше от старшего близнеца, открывая ему больший радиус обзора помещения, очи Хикару, когда он мельком взглянул за спину брата, в неописуемой панике расширились, превратившись в два идеальных овала, и парень непроизвольно замер, отрафировавшись также, как и Каору несколько минут назад. Разве что, в случае старшего дьяволенка, все тело парня била мелкая частая дрожь, он вспотел, а беспокойный пульс у него стучал в самых ушах. Младший же, столкнувшись с такой реакцией брата, донельзя изумился поначалу, однако уже через секунду сознание его пронизала насквозь одна очень и очень неприятная догадка. Словно страшась обернуться, будто чувствуя, что ему не понравится увиденное, Каору стал медленно-медленно, градус по градусу, поворачивать голову назад, пока в один прекрасный момент взором не вцепился в почти одинаковом с Хикару ужасе в аккуратную девичью фигурку с низко опущенной вниз головой.
Это была Тэкэра. Потупя личико, она стояла, такая неожиданно хрупкая и ранимая, совсем беззащитная, согнувшись, как кожаный башмак, втянув голову в плечи и сжав кулаки до побеления костяшек пальцев:
- Простите, - она тяжело, почти болезненно сглотнула, словно внутренние стенки глотки у неё были усеяны мелкими осколками стекла, и прошептала, кусая трясущиеся губы до самой крови. - Я пойду...
И, не позволив ничего предпринять подавшемуся вперёд и протянувшему руки в немом порыве донельзя взволнованному Каору, в каждой клеточке которого сейчас трепетало желание заключить эту чудную принцессу в собственных горячих объятиях, крича ей "Не слушай этого глупца!", девушка со всей дури крутанулась на каблуках, бросаясь прочь отсюда на повышенной передаче, гулко отбивая каждый свой быстрый шаг каблучками чёрных туфель. Взглядом, полным душераздирающего отчаяния, младший близнец несколько мгновений мог лишь провожать убегающую даму в сиреневом сарафане, недавно растрепавшиеся на его собственной коже каштановые хвостики которой вились за спиной девушки в хаотичном подражании движениям её оголенных плеч. Обретая вновь возможность движения и оправляясь от самозабвения, Каору стремительно повернулся на уже мало что способного понять Хикару, выкрикивая:
- Подумал бы хоть раз головой, прежде чем чушь нести! - и парень также резво кинулся вслед за Навадани, оставляя на этот раз уже старшего близнеца в гордом одиночестве, наедине с собственной пожирающей изнутри совестью. И что эти непонятные подростки так разбегались сегодня?
За девушкой поспеть было, почему-то, куда труднее, чем за братом. Тэкэра вроде как бежала по коридору, в котором не было ни одного перекрёстка, а значит никуда свернуть она бы не смогла. Однако так или иначе каблуки её, вначале ещё стучавшие, резко заглохли, словно девушка просто испарилась в воздухе. Каору, следуя за звуком, ещё долго продолжал бежать, пока наконец не осознал, что след полностью потерян без возможности восстановления - Навадани просто взяла и исчезла в ведущем в тупик коридоре. Пытаясь хоть немного отдышаться от такой продолжительной резвой погони за собственной неуловимой тенью, молодой человек вскоре остановился, сгибая ноги в коленях и опираясь на них выпрямленными руками, тяжело вдыхая воздух ртом. Чем больше успокаивалось его бешено колотившееся от физической и психологической нагрузки сердце, тем яснее становились рецепторы и органы чувств рыжика, в частности разорвался наконец образовавшийся в ушах вакуум. И как только к дьяволенку вернулась способность слышать, последняя тут же в мгновение ока уловила едва слышное тонкое всхлипывание откуда-то сзади, из-за спины.
Солнечные очи парня распахнулись, он порывисто выпрямился, разворачивать на еле уловимую подсказку, полностью обращаясь в слух и, кажется, даже дышать переставая, только бы не мешать самому себе никакими другими отвлекающими, сейчас казавшимися донельзя громкими звуками. Выискивая источник, он очень медленно и осторожно направился назад по пройденному недавно пути, ведя рукой по стене, украшенной дорогостоящей узорной лепниной, словно пытаясь не только услышать, но и прощупать, выцепить желанный им предмет поисков из самого пространства помещения. И вновь, Каору в предположениях не ошибся.
В какой-то определённый момент пальцы юноши наткнулись на довольно глубокую впадину, формировавшую поворот, быть здесь которого просто не могло. Подтягивая самого себя к этому вызывающему вопросы и подозрения месту и требовательным взором окидывая все вокруг, молодой Хитайчин действительно обнаружил небольшой альков, не освещенный и без того довольно тусклыми лампами на основных стенах коридора. И именно в этой нише, прижавшись спиной к стене и съежившись, обняв саму себя за плечи, тихонько скулила Тэкэра, словно раненый щенок, почему-то не желающий признавать свою обиду.
По первости Каору психологически не был способен проронить ни единого слова, настолько горький ком встал в его собственном горле от одного вида прозрачных слез, тихо скатывающихся из покрасневших зажмуренных глаз по щекам девушки, плечи которой безмолвно подрагивали. Но этого и не потребовалось, ведь, кажется, Навадани и правда обладала некими экстрасенсорными способностями, все время с точностью до тысячной определяя нужный момент, когда надо сказать что-то невероятно судьбоносное:
- Понимаешь, Каору, - заставляя парня вздрогнуть от звучания собственного имени, вдруг тихо начала девушка, пытаясь остановить прорывавшиеся через её тонкий убитый голос всхлипы, - он ведь чертовски прав, - дама в сиреневом горько усмехнулась, тряхнув коротенькими каштановыми хвостиками, - Я всю жизнь упрёкаю саму себя, говорю, какое я ничтожество, даже утверждаю наличие отвратительных недостатков, - казалось, все существо собеседника разом сжалось, он готов был кинуться вперёд на леди, как на амбразуру, только лишь для того, чтобы нигилистично отрицать абсолютно все, однако она не дала ему молвить и слова. - Но знаешь... В глубине души любой, кто делает так, просто очень хочет, чтобы ему доказали обратное, - в её нежном голосе музыкой, колокольным звоном в ушах рыжика прозвучала вполне оправданная на его взгляд надежда. - Мне просто хочется услышать: "Брось, это не так! Ты заблуждаешься!" - Каору уже практически готов был выкрикнуть эти слова перервав её драматичную исповедь, но что-то внутри не дало парню перебить огромным снежным комом копившиеся переживания, похоже, впервые всплывшие наружу. Переживания, которые надо было обязательно высказать, - Мне совсем не больно услышать оскорбление, потому что у таких вещей обычно нет должных оснований. - пальцы девушки стали давить на собственные плечики ещё сильнее, ноготками отпечатывая тоненькие красные рубцы на бежевой коже, - Но невыносимо тяжело слышать обвинения в моих недостатках. Потому что они действительно есть. И от этого не убежать.
Тэкэра остановилась, словно переводя наконец дух после долгой пробежки. Этим-то младший близнец и поспешил воспользоваться, расцветая ласковой улыбкой, отражавшейся, казалось, даже в нежности его ярких тёплых, словно два огонька, глаз:
- Наверное, действительно есть, - повторил за девушкой дьяволенок, чуть прищуривая по-доброму глаза и наклоняя голову на бок, как лисенок, изучающий маленького мальчика, прилетевшего с другой планеты, - Да только достоинства - те из которых я пока что мельком успел заметить - в сотни раз перевешивают иллюзорные недостатки, что несмышленые наивные люди в себе зачем-то ищут, - подходя к Навадани ещё ближе, оказываясь у самого её наконец поднятого наверх мокрого от слез лица, большую часть которого сейчас покрывали расширившиеся изумрудные очи, сиявшие каким-то невероятным чувством, описанию не поддававшимся. - Не требуется быть идеальной, чтобы быть потрясающей, Тэкэра.
Око за око, как говорится, ибо на этот раз уже девушке пришлось получить достаточно сильный удар в самую глубокую точку души, какую ей доселе успешно, пусть и с некоторым усилием, удавалось оборонять. Но чем больше она говорила с рыжиком, чем больше времени с ним проводила, казалось, тем сложнее ей было защищать неприкосновенность своего хрупкого сердечка, которое она зареклась никому не отдавать как минимум до установления карьеры. И это было страшно... Приятно.
- То, что ты сказал, не отразило ничего из того, что я ожидала услышать, - голос, как и взгляд её, звучал донельзя мягко, каждым самомалейшим шорохом вибрируя в ушах молодого человека нежным юношеским трепетом молодости. - Однако абсолютно все, что я хотела, - щеки девушки покрылись густым слоем малинового румянца, каким не покрывались ни разу в её не слишком продолжительной жизни. С её покрасневших щёк быстро скатились, пробегая по подбородку и тонкой оголенной шейке, последние слезинки, в одно мгновение превратившиеся в проявления счастья, а не горя, и леди по всем меркам счастливо растянула розовые чуть потрескавшиеся губки в широкой улыбке, закрывая глаза в самом умилительном из всех возможных выражений. - Спасибо.
От такой незаконно душещипательной картины, вихрем закружившей вновь все былое смущение внутри Каору, парень сам лишь сильнее покраснел. И тут же в силу вступила его естественная защитная реакция - язвление:
- К вашим услугам, принцесса! - воскликнул он, прикладывая ладонь козырьком ко лбу, таким образом всеми возможными способами возвращая себе уверенность.
- Я, кажется, запретила меня так называть, разве нет?! - тотчас же возмутилась Навадани, ставя руки в бока в крайне боевой и неодобрительной позе, буквально за доли секунды теряя всю свою миловидность. Впрочем, наигранно злилась она тоже очень мило...
- Ты запретила милорду, а вовсе не мне, - мгновенно парировал молодой человек, растекаясь самодовольный улыбкой и победным блеском в ярких жёлтых очах. - Да и мне нужна компенсация за услуги личного психотерапевта! - рыжик поднял указательный палец вверх, наигранно-торжественно объявляя, - Нынче это недёшево!
Видимо, Тэкэру Навадани легко было смутить комплиментом, однако в вопросах дружественных взаимных остротных фаталий она забывала о любых конфузах, как и, впрочем, о чувстве меры:
- Ну что ж, ладно, так уж и быть, пай-мальчик, - съязвила с явным наслаждением дамочка в сиреневом, кидая на оппонента взор сверху-вниз с высоты чуть вздернутого аккуратного носика.
- Ты опят за старое?! - тут же, дивясь с некоторым восхищением сей наглости, вознегодовал дьяволенок, все ещё не убирая своего лисьего выражения с харизмотичного лица.
На это девушка сложила руки по швам, выпрямляясь в струнку, и оттарабанила явно наперёд заученную фразу, словно робот, однако, похоже, робот собою невероятно довольный:
- Статья 21 Конституции Японии гарантирует свободу слова! - тут Тэкэра отдала честь, преувеличенно сильно тряхнув каштановыми хвостиками.
Одна из бровей рыжика непроизвольно поднялась, а нижнее веко глаза под ней резко задергалось, сопровождаемое явно выдавленной с усилием, смятенной, почти раздражённой улыбкой:
- Ты точно уверена, что не в семействе Отори собиралась стажироваться?
И это Навадани совершенно не выбило из колеи. Напротив, скорее, поставило в выгодное для неё русло. Она, хитренько прищурив искрящиеся какими-то страшными тайнами очи, без колебаний протянула:
- Недурное предложение, - не обращая внимания на начало кипячения нервов собеседника, девушка все в такой же спокойной манере добавила, улыбаясь только одним уголком губ с накрененной набок головой и скрещенными на груди руками. - Но вначале надо вновь помириться со всеми членами семейства Хитайчин.
Поршни в двигателе автомобиля, казалось, работали медленнее, чем сердце юного дьяволенка сейчас, преисполненное прорывом "terra incognita7":
- Ты готова... так легко простить его? - непонимающе вопросил парень, сам не зная отчего не совсем удовлетвореный словами девушки, даже взволнованный, но взволнованный как-то не по-хорошему. Не так, как было во все прошлые разы общения с ней.
Даму же пробило на короткий весёлый смешок:
- Простить? Боже, он ничего и не сделал такого! - она засмеялась уже чуть более виновато, - В конце концов, как он мог ожидать, что я такая впечатлительная? - Навадани снисходительно пожала плечами, - Конечно, не без грешка и Хикару остался, но мне тоже стоит вести себя сдержаннее. Вот уже дважды из-за этого проблемы возникали...
- "Дважды проблемы возникали отнюдь не только из-за твоей, Тэкэра, несушествующей несдержанности," - думалось в этот момент Каору, сознание и мысли которого все явственнее покрывались скорлупой какой-то неожиданной даже для него самого злости и грусти. Он был, очевидно, исходом недоволен. И ни малейшего понятия не имел, почему.
Был недоволен, когда со смехом провожал даму в сиреневом до комнаты, когда миловидно прощался и преувеличенно эстетично желал спокойной ночи, когда шёл вновь в свою комнату в полном одиночестве, поглощенный собственными мыслями, уже заранее зная, что брат будет ждать и волноваться за него, ревностно ожидая подробностей разговора с молодой леди, так неожиданно залетевшей в их мирную жизнь. И был недоволен тем, что Хикару определённо будет настаивать на информации. Был недоволен, что Хикару вообще нужна эта информация. А ещё был недоволен тем, что он, Каору, эту информацию давать почему-то совершенно не настроен.
Но расспросов с порога, как парень изначально предполагал, не последовало. Старший близнец лежал на их общей постели лицом к окну, то есть, к двери, откуда и пришёл мрачный Каору, спиной, свернувшись в некое подобие клубочка. Нехитрый факт этот слегка ошарашил новоприбывшего молодого человека, однако так или иначе, именно этот факт и помог разом согнать все сгущавшиеся над головой тучи безрадостных предположений и негативных эмоций, вновь расцетая солнечным светом любви к брату в их общих по виду, но разных по показываемым отражениям зеркалах души.
- Ну и чего? - бесцеремонно прозвучал в общей тишине довольно огромной комнаты-залы глас младшего дьяволенка. Парень подошёл ближе к брату, заложив руки в карманы брюк с самым непринужденнным видом, словно дело особо его и не касалось, и плюхнулся всем своим весом на кровать, заставляя матрас невольно прогнуться, в то же время отпружинивая со стороны лежащего поджав хвост лисенка, который, потревоженный сиим, недовольно, тихо чертыхнулся себе под нос. - Долго ещё будешь прокрастинировать?
- А что, по-твоему, я должен делать? - буркнул на это не оборачиваясь лежавший рыжик, только напряжённее прижав плечи к собственным щекам.
Какое-то время Каору сидел безмолвно в некотором раздумье, анализируя поведение и состояние своего брата, таким образом стараясь подобрать нужные ему слова. Но кроме нужных, в голове он слышал одни единственные, причём мысли эти были отнюдь не такими, какими он сам хотел бы их слышать. Молодой человек скосил очи на отвернувшегося от него близнеца. Как мог он сейчас эгоистично думать о себе, когда единственным человеком, который был ему важнее всех на свете, был именно Хикару? Хикару, такой неожиданно расстроенный и подавленый собственными глупыми, отпущенными в порыве эмоций словами? Ну конечно же, Каору не мог. И этим он сделал свой выбор, окончательно и бесповоротно. Насколько бы больно это ни было.
Младший близнец глубоко вздохнул, как-то устало выдавая:
- Тебе она нравится, не так ли? - всё тело Хикару на это резко прошлось лёгкой судорогой, пальцы, в которых он сжимал свои предплечья, впились в таковые ещё сильнее, но он по-партизански молчал, таким образом заставляя брата продолжать за него, - Просто признай это, я ведь не слепой. Ты так бесился в последний раз тогда, с Харухи. - от усталости тон голоса младшего рыжика перешёл к поддельной весёлости, которая самой своей концепцией отражала глубокую тоску, лёгкими нотками сквозившую в речи, которую, к сожалению, из-за нахлынувшего потока сомнений и не до конца приятных воспоминаний Хикару различить не сумел, разве что заподозрить, да и то, увы и ах, слегка и мельком, - Да и она отличная девушка...
- И теперь эта отличная девушка меня ненавидит, - решив пропустить и отпустить упоминания прошлого, угрюмо пробурчал старший близнец, доканчивая сию отчаянную фразу вместо брата, который, в свою очередь, прикрыл глаза в некотором утомлении, полностью плюхаясь на постель, спиной вниз, инерцией своих действий подкидывая и Хикару на пару миллиметров с места.
Каору заложил руки за голову, согнув таковые в локтях, и тоскливо-задумчиво уставился на потолок. Размышления его головокружительно быстро вертелись вокруг одной и той же навязчивой идеи, такой невероятно понятной, что это даже пугало. Хикару влюблен в девушку, с которой ему - Каору - было так хорошо и весело, в девушку, от одной мысли о которой сердце младшего рыжика начинало безудержно трепетать, как если бы он был болен аритмией. Во всяком случае, именно так Каору и думал. И как бы больно ему от этого ни становилось, как бы горько он не жалел и как бы сильно не желал поменять ход собственной судьбы, дав самому себе шанс на счастье, брат был для него во много раз важнее, что бы это не значило для него самого. Ведь при выборе между избранником и родным человеком... Он выбрал бы Хикару.
- Тебе повезло, что она настолько отличная девушка, ибо тебя, глупца, собирается простить, - как бы невзначай пожал плечами младший таким тоном, в котором будто открытым текстом сквозило: "Я знаю то, чего не знаешь ты!"
И, естественно, интригующее начало породило миллион вопросов и чувств. Со смешанными эмоциями, в скупе которых сейчас явно преобладал обнадеженный иллюзиями мечты шок, Хикару практически на метр подпрыгнул со своего лежбища, с ошеломленными округлившимися глазами почти кидаясь на лежащего и подхихикивающего брата:
- В смысле? - ещё не веря ушам, выдавил из себя парень, нависая над младшим дьяволенком на вытянутых руках. Однако напоровшись на уверенный в себе, отчасти ехидный взор, сопровожденный не менее ехидной лыбой, буквально вынуждающей обычную обнадеженность перерости в настоящую надежду, Хикару словно ожил, даже цвет его кожи стал здоровее и розовее, - Не шутишь?!
- С чего бы мне? - засмеялся уже открыто Каору, весело, скрывая подавленую душевную грусть, - Ты мой брат, не нам друг дружке врать!
- - - - - - - - - - - - - - - - - -
2 - "Heart Attack" - Demi Lovato. Перевод(англ): "Ты заставляешь меня мерцать! Но я это скрываю. Никому не узнать! Так что я ставлю оборону, потому что не хочу влюбляться. Если это произойдёт, у меня скорее всего будет сердечный приступ!"
3 - Долли Ребекка Партон (англ. Dolly Rebecca Parton) - американская кантри-певица и киноактриса.
4 - Перевод(англ): "Твоя красота несравненна. Локоны твоих темно-рыжих волос, твоя кожа цвета слоновой кости".
5 - Перевод(англ): "Ты думаешь?"
6 - Перевод(англ): "клёвые ребята... Они получают то, что хотят".
7 - Перевод(лат): "Неизведанная земля".