Глава 9.
Парень неспешно покинул комнату, осматривая лица девушек в последний раз. Сел где-то на скамейке, рассматривая катышки на классических штанах. Вот во что они ввязались?
Его раздражало то, что Аня не послушалась его, всё равно сделала по своему. Так ещё и пулю получила. Стойкая как камень. Парень удивлялся тому, как умело она справлялась с болью и как легко контролировала эмоции. Она не злилась, не кричала, не плакала, хотя ей хотелось. Девушка лишь поджимала губы, закрывала дрожащие веки на несколько секунд, а потом вновь открывала, цепляя взгляд Кости на своих зелёных глазах. А сам Кощей, наверняка, не сдержался бы и поубивал половину персонала. Слишком вспыльчивый, агрессивный... истеричный?
Когда пулю доставали и сшивали ногу — девушка находилась под наркозом, отчего творила всякую жесть, не задумываясь о последствиях: откинула врача куда подальше, постаралась встать с места, а когда её уложили — материла всех и вся. Мямлила что-то себе под нос, иногда кричала. А Кощей, вскинув брови, смотрел на всё это со стороны. Было смешно.
— Гребанные доктора, отпустите в Москву! — блондинка кричала что-то невнятное, совсем не связанное между собой. Костя хихикнул, тем самым обратив её внимание. — О, Кощей, и ты тут? Что ты натворил опять? Подожди-и! — протянула она, раскрывая рот в удивлении и хлопая большими глазами. Кудрявый оперся об колени, приближаясь ближе. Ему было интересно что же она ляпнет. — Это ты меня так!? — искренне удивляется она, закрывая рот рукой. — Если да — тебе не жить, — грозно шипит девушка, думая, что никто их не слышит, хотя доктора смотрели на всё с усмешкой. Костя прошелся руками по лицу, устало выдохнул.
— Анна, успокойся.
— Ну зачем ты так сделал?
Блондинка не боялась, не ныла, просто удивлялась. Повторяла и повторяла слова, пока вновь не отключилась.
«Заткнулась наконец», — пролетело в его голове, но всё же губы дрогнули в ухмылке. Холодная, сильная и властная Белова — оказалась слабой, смешной и искренне удивляющейся девушкой. Она показалась с новой стороны и парню в это не верилось. Как она свалилась ему на голову? Зачем же он ввязался в это? Даже на танец пригласил, как идиот. Как самый настоящий мальчишка.
Подслушивать — это не хорошо. Но что делать если ему так и хочется узнать о чем они говорят?
— Да нафиг этих парней, знаешь! Они все чудаки какие-то... Нам и так хорошо. Чисто женской компанией, — услышал он, приложив ухо к двери. Белова говорила уверенно, будто и вправду в это верила. Неужели она никогда не встречала настоящих парней? Кощей хмыкнул. Слишком смешная, самоуверенная и странная.
— Кощей, подслушивать нехорошо, — из ниоткуда появился Вова, вытаскивая руки из карманов. Даже не оборачиваясь Костя почувствовал как он ухмыляется.
— Ты что тут забыл?
— А ты?
Встречный вопрос. Вот что бесило Костю в нём. Вова никогда не говорил прямо, никогда не выливал всю правду. Избегал, отворачивался.
— Да Анечка наша с пулей в ноге лежит, — усмехнулся парень, отходя от двери и присаживаясь на скамейку. Адидас последовал за ним.
— С каких пор с ней возишься? — недоверчиво вздернув брови, Вова вернул взор с двери палаты на друга.
Костя наверняка знал о чем думал Суворов. «Неужели свидание в голову ударило». Очень остроумно. Всё же, мужчина был рад, что Вова не стал озвучивать мысли вслух, ибо палата пополнилась бы на еще одного человека.
— Не суй нос в чужие дела, Вова, — воскликнул он, принимая спокойное выражение лица. Слишком оборзел этот недо-старший. — А то и в фанеру получить можешь, — хмыкает. Суворов отводит взгляд, наверное чтобы незаметно закатить глаза. Как баба.
Последовала тишина.
Блондинка в белом халате вышла из палаты. Глаза ее были красными и опухшими, губы будто зацелованные. Прежние слова Беловой ударили в голову, и Костя даже ухмыльнулся извращенности и глупости своих мыслей.
Суворов обеспокоено привстал с места, перетягивая внимание на себе. Теперь понятно что он тут делал. Кощей мысленно подчеркнул для себя, что медсестра и правда хорошенькая. Тот проследил за удаляющейся фигурой девушки, а старший сразу пошел следом, оставляя Кощея одного.
Ладно, пора уходить. Костя не няня для Ани. Сама справится.
***
Когда блондинка открыла глаза, голова трещала от боли. То ли от ранения и отхода от обезболивающих средств, то ли от ненавистных слёз, которые она проронила после ухода загадочной медсестры. Аня никогда не плакала, не любила это делать. Противный ком в горле, щиплющие глаза слезы всегда были ненавистны ей. И только после смерти отца она заплакала. Настоящими слезами. Не несколькими слезинками, что мимолетно пробегали по щекам, а настоящими. Плакала так, что сердце разрывалось. А сейчас, её окаменевшее сердце будто смягчилась, и слёз было не избежать. Нет, Белова не рыдала зарываясь руками в волосах, даже не сворачивалась в клубок от съедающей боли. Но этих слёз было достаточно, чтобы сердце больно кольнуло.
Ей это не нравится. Она становится мягкой.
Так что махнув рукой по щеке, убирая неприятные следы от слёз, девушка наконец пришла в себя. Выписать её сейчас не получилось. Она должна была находиться тут, пока с ногой не будет порядок. Белову нервировало то, что последующие недели она не сможет нормально ходить, что уж говорить о беге. А бегать Анне приходилось много. Наверное, даже больше, чем нормально поспать.
Как же отреагируют Ястребы?
— Аня, — раздался знакомый голос. Белова инстинктивно обернулась, и теперь вместо голой стены, виднелась рыжая бестия.
— Марго, — губы дернулись в наподобие улыбки.
— Не успела я уехать, так ты вновь вляпалась в дела, — она ухмыляется и присаживается рядом, окидывая взглядом ногу.
— Ты тут какими путями? — пропустив насмешливую реплику подруги мимо ушей, та привстала на локтях.
— Думаешь Ястребы не узнали что с тобой стряслось? — ухмылка. — И опять меня отправили! Я будто пешка какая-то, — обиженно выговаривает рыжеволосая.
— Они камеры прилепили по всей Казани? — смеётся Белова, хотя живот скручивается в ожидании. — И что они сказали?
— Ничего особенного. Натали выругалась, что ты неряха, а до Регины не дошло.
Брови блондинки поднялись вверх в удивлении. Как это до Регины не дошло? И почему Наталья ещё не сошла с ума от злости? Белова всегда знала, что она любимица старшей, но чтобы так...
— А, кстати, передать сказали, — чуть потише выговаривает подруга, вытаскивая из рюкзака бумагу.
Документы о хранении оружия. Аня улыбается. Теперь всё легально. Ну, за исключением убийств.
— Я должна буду остаться в Казани, пока ты не выздоровеешь и не встанешь на ноги.
— Мне не нужна нянька, Марго, — серьезнее проговаривает Белова, будто обижаясь на предоставленный присмотр.
— Что-то не видно, — хмыкает рыжая, за что получает подушкой в лицо.