Тренеровка
Тепло от камина не доходило до кресла, в котором, поджав ноги, устроилась Джейн. Она держала руки на коленях, сцепив их в замок, и смотрела в колышущееся пламя. Это её успокаивало. Пламя двигалось в ритме дыхания — то вспухало, то затихало, будто само думало о чём-то тяжёлом.
В Гриффиндорской гостиной было пусто. Часы под потолком тикали негромко, но с каким-то старомодным упорством, будто считали не минуты, а чужую жизнь, в которую она внезапно попала.
Сириус вошёл почти бесшумно — привычка, выученная с детства. У всех Блэков шаг был мягкий, как у хищников, и точно такой же — выверенный. Джейн не обернулась — услышала его только тогда, когда он оказался почти рядом.
— Не спишь? — тихо спросил он.
— Как видишь, — отозвалась она, повернувшись. На её лице плясали отблески огня — золотые, рыжеватые, как пепел. Она выглядела уставшей, но не сонной. Скорее... вымотанной. Внутри.
Сириус молча опустился рядом, не на кресло — на подлокотник, как привык ещё в их времени. Он тоже смотрел в огонь.
— Не такой я себе её представлял, — сказал он наконец.
— Я тоже, — тихо откликнулась Джейн. — Хотя... сложно сказать, какой она должна была быть. Мы ведь вообще не знали, что она есть.
Сириус склонил голову набок, задумчиво.
— Но узнав, кем она приходится, — всё равно ожидал чего-то... не знаю... мягче, может. Или проще.
Он замолчал, а затем тихо добавил:
— А она... она слишком похожа на меня.
— Я... — начал он, но оборвал себя. Провёл рукой по волосам, словно пытаясь стряхнуть хоть каплю напряжения. — Я не собирался никому это рассказывать, если честно. Вообще никогда. Это были мои проблемы. Мои — и только мои. Я не хотел никого грузить.
Джейн молчала. Она понимала: для него это — не просто личное. Это то, чего он никогда раньше не позволял себе вслух. Не с ней. Не с Джеймсом. Ни с кем. И потому — просто молчала, давая Сириусу возможность продолжить. Если он захочет.
Возможно, именно это и позволило ему говорить дальше.
— Когда я сбежал к Поттерам... тогда я впервые смог вздохнуть полной грудью. Все считали, что я просто бунтарь. Что я отрицаю традиции. Что хотел показать: вот он я, не такой, как все в роду Блэков. Но правда была в другом.
Он поменял положение и уставился в огонь. Голос стал тише, глуше.
— Меня там просто не любили. Никого из нас не любили. Ни меня, ни Регулуса. Только я был старше — и на себя всё тянул. Пытался прикрыть его, чтобы над ним меньше издевались.
Он замолчал, глотнул воздух. Говорить было трудно, будто каждое слово резало горло изнутри.
— Меня ломали. Методично. Долго. Хотели вырастить послушного, правильного Блэка. Наследника, которым можно будет гордиться на людях, которому доверят семейные реликвии и имя. И за любую ошибку, за любое непослушание — плата. Круцио — если повезёт. А чаще — что-то тише, хитрее. Их наказания не оставляли следов, но запоминались надолго.
Сириус горько усмехнулся.
— Когда я уже уходил из дома, мать сказала, что я остался жив только потому, что ей нужен был наследник. С рождения я был больным — и она выхаживала меня не потому, что любила, а потому, что рассчитывала. Ей нужно было что-то оставить после себя. Что-то, чем можно управлять.
Он замолчал. Долгий выдох.
— Но они не учли одного: я родился с характером. Меня было не так просто сломать.
Снова пауза. Словно он проверял, модно ли продолжать.
— Единственное моё спасение — это Джеймс. То, что у меня был такой друг. Я смог уйти к нему. И впервые... хоть немного, но почувствовал себя человеком. Живым. Нужным. Там, в их доме, я понял, как вообще должны выглядеть семья и тепло. А потом — и дядя. Ему очень сильно за меня досталось. Но он всё равно стоял за меня горой.
Сириус опустил взгляд, голос стал хриплым:
— Я не жалею, что ушёл. Ни капли. Ни секунды.
Сириус молчал, ссутулившись на подлокотнике, локти на коленях, пальцы сцеплены, взгляд в пол. Он выговорился — не ради сочувствия, не ради драмы. Просто потому что больше не мог держать это в себе.
Джейн не говорила ни слова. Она сидела всё так же — в кресле, прямо рядом, всего в пол-оборота от него. Рука сама собой поднялась и легла ему на спину — аккуратно, мягко, но уверенно. Поддержка, которой он никогда не просил, но, может быть, наконец позволил себе принять.
Он не отстранился. Только выдохнул — коротко, резко, как будто сбросил с груди камень.
— Ты не заслуживал этого, — сказала она тихо.
Сириус молчал. Но в этом молчании было всё: признание, благодарность, уязвимость. Джейн чуть сжала его плечо.
Минуту — может, две — они просто сидели так. Он — с опущенной головой. Она — с ладонью на его спине.
— Ты видел, как она... — начала Джейн и замолчала.
— Видел, — тихо ответил Сириус. — Всё видел.
Пауза. Она не смотрела на него.
— Когда она закричала на профессора... Я... Я подумала: «Сколько раз ей приходилось это делать? Защищать дорогих ей людей»
Сириус кивнул, не поднимая взгляда.
— Она не ребёнок, — сказал он. — И это не про возраст. Это про то, что она сама за себя уже давно.
Джейн медленно повернулась к нему.
— А мы? Где были мы?
Сириус выдохнул через нос, глухо.
— Я не знаю... И это черт возьми Самовец сложный вопрос!
В глазах младшей Поттер, заблестели слезы:
— Это такие странные эмоции. Находится рядом со своим ребенком, но при этом не знать её.
— Особенно больно понимать что нас рядом не было, не зря же профессор сказал что я предатель. Видимо моя дорога была в Азкабан.
— Нет. Это не правда. — Отрицательно замахала головой Джейн. — Гарри и даже Малфой заступились за тебя, а это уж что-то да значит.
— Может ты и права, но это не отменяет того факта что Карина жила у Люпинов. — Отозвался Блэк.
Он замолчал. Джейн опустила взгляд, будто слова ударили в живот.
— И мы понятия не имеем, что с ней происходило, — продолжил он тише. — Что ей пришлось пережить.
— Но у нее есть настоящие друзья. — Едва слышно вымолвила Джейн.
— Да. Кто бы мог подумать Крауч и Розье лучшие друзья моей дочери. — Театрально развел руками Сириус. — В этом мире точно стоил не так.
Джейн рассмеялась по настоящему и искренне. Парень же подхватил столь легкую нотку и тоже дал волю смеху.
— Я хочу узнать правду, и если получится все изменить. — Добавил Сириус
***
Утро в Хогвартсе всегда начиналось одинаково: с шороха шагов, гулкого зевания, звона столовых приборов и аромата чего-то жареного, тёплого, уютного. Большой зал гудел, как улей — кто-то уже ел, кто-то ещё тер глаза и пытался проснуться, кто-то спорил, уткнувшись в учебник, а кто-то просто смотрел в пустоту, ожидая, когда мозг включится.
Карина сидела у гриффиндорского стола, ссутулившись, как спящий кот на подоконнике. Волосы растрепаны, глаза полуприкрыты, взгляд острый и опасный. В одной руке — тост, в другой — кружка с кофе. И не дай Мерлин кому-нибудь сейчас сказать ей что-нибудь бодрое.
— Ты вообще собираешься есть? — спросил Сириус, глядя на почти нетронутую тарелку Карины.
— Отвали — ответила она, не поднимая глаз. — Утро не моё время.
— Ну, ты хоть попробуй, — улыбнулся Джеймс. — Надо же как то зарядиться перед уроками.
— Зарядиться? Мне бы просто проснуться сначала, — пробормотала Карина и сделала глоток кофе.
Лили тихо улыбалась, наблюдая за ними, а Джейн лениво крутила ложкой в тарелке. Гермиона, Джинни и Майя болтали чуть дальше, переговариваясь вполголоса, но иногда посматривали в сторону остальных.
И тут, в Большом Зале, закружились совы. С десяток птиц пронеслись над зачарованным потолком, опускаясь ниже к столам. Крылья хлопали над головами, воздух наполнився лёгким ветром и запах мокрых перьев.
Одна из сов села прямо на блюдо с яичницей у старшекурсника с Пуффендуя — тот только застонал и отодвинул тарелку.
— Спасибо, Эстер, — буркнул он, отцепляя бандероль.
Повсюду слышался хруст бумаги, возня с верёвками и короткие радостные возгласы.
— Есть! — вскрикнула девочка с Когтеврана.
Старая коричневая сова тяжело плюхнулась прямо на стол перед Джинни, едва не опрокинув стакан с тыквенным соком. Джинни сразу потянулась к ней, сняла с лапы коробку и тонкий конверт.
— Мамина, — сказала она, не глядя, и из кармана достала кусочек сухарика. Сова клюнула угощение и тут же взмыла обратно вверх, в сторону выхода.
Рон уже ковырялся в своей посылке. Из коробки торчал вязаный шарф — тёмно-красный, с большой буквой R на груди.
— Классика, — пробурчал он. — Снова.
Он развернул письмо и прочитал вслух:
— "Носи шарф, скоро похолодает. Не забудь поесть после тренировки. Удачи на матче. Не падай с метлы. Мы тебя любим."
— Ага, — добавил он, закатывая глаза. — Осталось только приложить рецепт зелья от простуды.
Майя тем временем аккуратно развязала зелёную ленту на коробке.
— Точно мама собирала, — усмехнулась она, едва заметно покачав головой.
Карина краем глаза взглянула на ленту, и они с Майей переглянулись. Лёгкая, почти незаметная улыбка — но обе поняли.
Внутри лежала аккуратно упакованная книга — с плотной обложкой, немного потёртая, но с явным блеском от частых прикосновений. По тиснённым буквам на корешке было видно название: «По следам Крайнего Клыка». Очередное фэнтези, с монстрами, таинственными болотами и ведьмами-оборотнями — всё, как Майя любила.
Рядом — маленький свёрток с прозрачной плёнкой. Внутри — сублимированные вишни, блестящие, яркие, почти как драгоценности. И письмо на плотной бумаге с фирменной закорючкой в углу — знак, что писала мама.
Карина наклонилась ближе, бросив беглый взгляд в коробку.
— Как ты это ешь? — скривилась она, указывая на вишни.
— Очень просто, — с невозмутимым видом ответила Майя. — Ртом.
— Это преступление против вкуса, — буркнула Карина, отворачиваясь. — Засушенные... вот это всё. Даже звучит гадко.
— Ты просто не понимаешь, — хмыкнула Майя. — Они как заколдованные. Маленькие концентрированные кусочки счастья.
— Маленькие концентрированные кусочки мыла, — поправила Карина.
Майя усмехнулась, достала одну вишенку и театрально съела, глядя на Карину с вызовом. Та закатила глаза.
Лили наблюдала, как дети распаковывают коробки, развязывают ленты, расправляют письма, и с теплотой улыбнулась.
— Гарри, — негромко спросила она, обернувшись к нему, — а тебе почему ничего не приходит?
Гарри уставился на неё, как на человека, внезапно спросившего, сколько у него голов.
— Чтобы Дурсли мне письма писали? — переспросил он, приподняв бровь. — Да скорее планета остановится.
На мгновение за столом воцарилась тишина. Лили чуть откинулась назад, задумалась, опустив взгляд.
Джеймс, сидевший рядом, скосил взгляд на Гарри, потом на Лили, но ничего не сказал. Только чуть крепче сжал её пальцы под столом.
И как раз в этот момент в зал вновь влетела тень. Широкие крылья, тяжёлый взмах, и перед Кариной с грохотом опустилась её сова — старая, широкогрудая, пепельно-серая, с угрюмыми глазами и явно недовольным выражением морды.
Пока Карина углубилась в чтение письма, Джеймс решил проявить доброжелательность и покормить сову. Он аккуратно протянул пернатой, небольшой кусочек сухарика.
Сова моментально отогнала руку, хлопнув крылом и едва не задела Джеймса клювом.
— Чёрт, — выдохнул он, отдернув руку, — она меня чуть не клюнула.
За столом Гермиона тихо объяснила:
— Это сова Карина. Никто её не кормит, кроме семьи Блэков. Она агрессивна и никому в руки не даётся.
В этот момент Сириус спокойно протянул сове кусочек бекона. Та спокойно взяла еду из его ладони, не проявляя ни малейшей агрессии.
— Ты как это сделал? — удивлённо сказал Гарри.
Карина бросила на Сириуса долгий и серьёзный взгляд.
Майя с интересом склонилась ближе.
— Что там у тебя? — спросила она негромко, глядя на письмо в руках Карины.
Карина молча сдвинула руку вбок, давая подруге прочитать. Та быстро пробежалась глазами по строкам.
Моя принцесса
Сижу в своём кресле у окна, окутанный тремя пледами и запахом какого-то жуткого настоя, которым меня поит Молли. Она твёрдо убеждена, что его варили в доме Пруэттов с 1238 года. Я подозреваю, что этот настой был сварен ещё до основания Хогвартса и всё это время ждал, чтобы уничтожить мою печень. Но признаю — мне немного лучше. Только это останется между нами. Я верю, ты меня не сдашь. Ты же знаешь, как я отношусь к этим крылатым погоням за мячом, но твои матчи — отдельная история. Я бы с удовольствием сидел на трибуне, громко комментируя твои удары так, чтобы вся школа слышала, кто здесь Блэк. Но, увы, на этот раз меня приковал к креслу эта проклятая простуда. Даже если я вдруг выздоровею до завтрашнего утра, меня всё равно не выпустят из дома — «режим», понимаешь ли. Завелась тут хозяйка, понимаешь.
Впрочем, я всё равно буду болеть за тебя.
Надеюсь, ты приедешь на каникулы и расскажешь мне всё в подробностях. И, пожалуйста, раскатай этих пуффендуйцев, как они того заслужили.
Как там у тебя с учёбой? Надеюсь, не слишком перегружаешь себя. Помни, что ум — это не только книги и знания, но и способность отдыхать, думать о себе и слушать своё сердце. Не позволяй суете заглушить себя.
Здесь без тебя пусто, и мне не хватает твоей улыбки и голоса. Жду, когда ты приедешь на каникулы, чтобы наконец увидеться и поговорить.
Пока пью этот проклятый настой и думаю о тебе. Ты — настоящая Блэк, и я горжусь тобой каждый день.
До скорой встречи, моя дорогая.
О. Б.
С другой стороны к ним потянулся Гарри.
— Ага, значит, нам с Майей читать можно, а остальным — нет? — хмыкнул он.
— Мелким слово не давали. — Отрезала Карина.
***
Карина шла по коридору, когда внезапно за её спиной раздался резкий голос:
— Карина, стой! — голос Феликса был холодным и раздражённым.
Она не успела ничего сказать, как вдруг ощутила крепкую руку, схватившую её за запястье. Феликс резко развернул её к себе, сжимая руку так, что боль разлилась по всему предплечью.
— Ты серьезно? — прорычал он, не скрывая злости. — Каким образом ты связалась с моим отцом? Ты понимаешь, что это значит? Ты даже не подумала о том, что для меня это — предательство.
Карина моргнула, сдерживая боль. И прошипела:
— Отпусти
— Ты вообще понимаешь, с кем связалась? — прохрипел Феликс, голос дрожал от злости и внутреннего напряжения. — Такие, как мой отец, убили мою мать. Такие, как он разрушили твою жизнь. И ты с ним разговариваешь?
Карина, скрестила руки на груди, устало качнула головой:
— Это вообще не твоё дело. Не лезь туда, куда тебя не просят. Это моя работа, мои задания, мои планы. Не ссуйся туда. Тебя это не обходит никакой стороной.
— Серьёзно? Ты связалась с моим отцом, и это меня не обходит? — взревел Феликс.
— Карина, включи мозги! — продолжал он.
— Ты вообще понимаешь, что говоришь? — саркастично ответила Карина. — Я знаю, что делаю. И не прошу тебя вмешиваться.
Феликс стиснул зубы, взгляд у него стал жёстким, почти безумным.
— Ты же знаешь, что я ненавижу его. И ты теперь с ним... общаешься. Как? Почему? Это предательство, Карина!
Она вздохнула, устало откинулась на стену, глядя ему прямо в глаза.
— А ты думаешь, мне легко? Ты не знаешь, что я там слышала, что узнала. Это не про дружбу и не про любовь. Это про выживание. Мне нужно знать правду, чтобы не повторять ошибок прошлого. Не твоего ума дело, что у меня на уме.
Феликс сделал шаг вперёд, напряжение в нём было почти осязаемым.
Ты играешь с огнём, Карина. Ты понимаешь, что эта игра может сжечь нас всех?
— Я не играю, — холодно ответила она. — Я пытаюсь выжить. Если для этого нужно общаться с теми, кого ты ненавидишь, значит, я это сделаю.
Феликс отшатнулся, а потом резко ударил кулаком по стене рядом с ней. Стена заскрипела, но Карина даже не дёрнулась.
— Нервы подлечи, — пробормотал она, оттолкнувшись от стены ушла в сторону поля.
***
Было уже около десяти часов утра, и поле для квиддича заливало яркое солнце. Воздух был свежим, с лёгким ветерком, который приятно обдувал лицо и заставлял мелькать листья вокруг.
На поле уже собралась команда Гриффиндора. Джинни, Гарри, Рон, Сириус и двое Джеймсов неспешно разогревались, постепенно набирая скорость. Все были в форме — в ярких красных мантиях с золотистыми гербами.
— Ну что, где наша капитанша? — хмыкнул Джеймс Поттер, разгоняя мётлу в воздухе, делая круг над землёй.
— Опаздывает, — бросил Сириус, оглядываясь на вход со стороны замка. Он стоял рядом с Гарри и Джеймсом, лениво перекатывая мётлу в руках.
— Вообще, Карина дохера пунктуальная, — заметил Гарри, прищурившись на дорожку.
— Так что, модно пометить этот день красным в календаре. — Дурачась на метле, не сдержался от подколов Рон.
Со стороны раздевалок, как чёрная туча на грозовом небе, к полю стремительно приближалась Карина. Волосы собраны на затылке, мантия развевалась за спиной, в глазах — ледяное бешенство, такое, от которого даже самые смелые гриффиндорцы предпочли бы резко вспомнить, что им срочно нужно на другой конец Хогвартса.
Игроки заметили её почти одновременно.
— Ну всё... — хрипло выдал Рон, делая шаг назад. — Нам пиздец.
Со стороны раздевалок, как чёрная туча перед грозой, к полю стремительно приближалась Карина. Шла быстро, мрачно, будто в её голове одновременно шёл список потенциальных жертв и способов, как именно их уничтожить. Мантия развевалась, ботинки били по земле с ритмом надвигающегося апокалипсиса.
— Ну всё... — выдал Рон, оступаясь назад. — Нам пиздец.
— Кто уже успел испортить настроение капитану перед тренировкой? — пробормотала Джинни, закидывая мётлу на плечо.
— Я бы в него точно авадой запустил. С чистой совестью. И в Аскабан сел бы гордо, — пробурчал Гарри, не отрывая взгляда от Карины, которая шагала к ним с лицом палача на рабочем месте.
Сириус только медленно покачал головой, следя за ней.
Карина остановилась перед ними. Молча. Взгляд — стальной. Челюсть — сжата.
— Почему вы ещё не в воздухе? — процедила она наконец. Голос — как ножом по льду. — У нас не пикник. Подъём. Живо.
— Точно кто-то подписал себе смертный приговор, — прошептала Джинни.
— Надеюсь, не мы, — пробормотал Джеймс, и первым вскочил на мётлу.
Карина с грохотом поставила ящик на землю, щёлкнула замки — и выпустила мечи. Квофл стремительно вылетел, расписывая в воздухе беспорядочную петлю. Бладжеры метнулись в разные стороны с характерным гулом. Снитч вспыхнул золотой искрой и исчез где-то в небе.
И только после этого она поднялась на метле, будто молча объявив: «Добро пожаловать в ад»
Карина неслась за ними, словно буря — и голос её гремел не хуже грозы:
— Быстрее! Резче, чёрт возьми, мы не на прогулке!
Сириус ухмыльнулся, прокрутив в воздухе полубочку, но тут же получил от неё:
— Орион, если ты ещё раз будешь крутить цирковые трюки вместо работы, я тебе лично с метлы собью!
Он резко сбавил скорость.
— Да ладно тебе...
— Ни хрена не ладно! — рявкнула Карина, влетая в центр и заставляя остальных разбежаться. — Гарри, не спи! Джим, куда ты, мать твою, летишь?! У тебя линия ушла!
— Ну ё-моё... — пробормотал Джеймс и резко изменил курс.
На трибунах было тихо первые несколько минут. Даже Гермиона медленно опустила книгу, подняв бровь.
— Резче, — донёсся вопль Карины.
— Она их прикончит, — прокомментировала Майя.
Лили смотрел не мигая.
— Это что, такое?
— Это обычная тренировка с Кариной, — фыркнул Крис. — Добро пожаловать в ад.
— Она же обычно не такая? — Лили перевела взгляд с него на остальных.
— Сегодня — такая, — бросила Майя. — Кто-то явно перешёл ей дорогу.
— А мне нравится. Живенько. — Розье пожал плечами. — Хотя Гарри уже сдох наполовину.
— Смотри, как Джинни матерится... — добавила Гермиона, всё-таки вновь заглядывая в книгу, — это уже точно жарче, чем матч.
Карина рванула вверх, выпустив мечи, и резко нырнула вниз, заставив Рона едва не уронить метлу.
— Рон, ну ты вратарь или кто? — с резким тоном, но без излишней злобы сказала Карина. — Если на игре так пропустишь, я тебя спишу.
Рон, стараясь не выдать страха, выдавил:
— Я стараюсь, честно...
— Ты на воротах стоишь как памятник. Двигайся.
— Я... — начал он, но Карина перебила:
— Молчать! Один такой промах — и будешь бегать по лестницам всю неделю.
Все замолчали. Даже Джеймс с Сириусом выглядели сосредоточенными.
— Продолжаем! — коротко сказала Карина и рванула вперёд.
На трибунах повисла тишина.
— Я её боюсь, — тихо сказала Майя.
— В таком состоянии — это реально опасно, — добавила Гермиона.
— Кто-то серьёзно её достал, — вздохнул Кристиан.
— Видели, как она вышла из замка? — улыбнулась Майя. — Готова была убивать.
— Снова на Джина навалилась, — заметила Лили.
— Он чуть в башню не влетел, — добавила Гермиона, глядя на поле.
После долгих минут бешеного полёта и команд Карина подняла руку:
— На землю, все!
Они один за другим начали спускаться.
Карина стояла посреди поля, сжатая в кулаки, лицо было напряжённым.
— Тренировка окончена, — сказала она ровно. — Через два дня повторим. Надеюсь, в следующий раз летать будете получше.
Не дожидаясь ответа, развернулась и направилась к выходу, не оборачиваясь.
Гарри тяжело вздохнул, опускаясь на метлу.
— Кто бы с ней не поругался — пусть быстрее мирится. Иначе нам всем будет очень плохо.
Джеймс, поправляя шлем, кивнул:
— Сегодня она действительно в ударе. Лучше не испытывать судьбу.
Тренировка закончилась, и группа на трибунах оживилась. Лили и Майя быстро спустились с трибун и направились к ребятам на поле — поддержать, приободрить, сказать пару слов.
Майя слегка перегнулась к Кристиану, тихо:
— Ты заметил? Феликса сегодня не было.
Кристиан кивнул, глаза чуть сузились.