Глава 5. Урок Магии
Они вошли в помещение больше похожее на крытый амфитеатр. Как объяснила Лиса это и был Зал Стихий. Пологие ряды скамей поднимались вверх, а в центре была арена, усыпанная мелкой сверкающей пылью.
— В связи с тем, что учеников стало в два раза больше, общие занятия, скорее всего, будут проводиться в больших помещениях, — уточнила девушка.
Действительно, людей здесь было много. Юные маги и их спутники расселись по всему залу, некоторые сидели в одиночестве, погружённые в свои мысли или нервно перебирая края мантий, кто-то - группами, живо что-то обсуждая. Томас невольно выискивал знакомые лица и довольно быстро заметил среди них Каэтана и Нориэн. Они сидели чуть выше, на середине одного из рядов, и, кажется, увлечённо шептались.
Лиса подвела его к свободному месту в одном из ближайших нижних рядов, довольно близко к арене. Скамейки были жёсткими, но идеально гладкими, холодное дерево приятно охлаждало ладони.
— Сядем здесь, — почти шёпотом сказала она. - Профессор скоро придёт.
Вскоре перед ареной, и правда, появился высокий худой старик с длинной седой бородой. На нём была простая, но не лишённая величества мантия цвета глубокого индиго, расшитая золотыми нитями, изображающими созвездия. Пожилой мужчина остановился в центре арены, и все разговоры до этого витавшее в воздухе, тут же смолкли. Повисла тишина, нарушаемая лишь лёгким потрескиванием магической пыли под ногами профессора.
Старик медленно оглядел сидящих. Его взгляд скользил по лицам, оценивающий, но не строгий. Наконец, он заговорил, и его голос, хоть и был негромким, разнёсся по всему залу, полный силы и уверенности.
— Добро пожаловать, юные маги и их спутники! — начал он. — В этом Зале Стихий начинаются ваши первые шаги в постижении самых основ взаимодействия с фамильярами. Меня зовут профессор Герхет. Для тех, кто со мной не знаком, я - Мастер элемента воздуха. Стихия полёта, движения, дыхания - всего того, что дарит жизнь и перемены. Но кроме того, и что самое главное для нашего сегодняшнего занятия, я являюсь Мастером призыва фамильяров. Являюсь таковым уже более семидесяти лет и за свою долгую практику имею одиннадцать активных контрактов с самыми разнообразными существами на данный момент.
Он сделал короткую паузу, давая возможность его словам улечься в умах слушателей. По рядам прокатился тихий шёпот, смешанный с восхищёнными вздохами.
— Одиннадцать контрактов. Вот это да... — проговорил какой-то парень слева, обращаясь к рядом сидящему спутнику.
Профессор Герхет слегка улыбнулся, словно ожидая такой реакции.
— Вы тоже можете этому научиться, — продолжил он. — Путь к призыву фамильяра - это путь к глубокому пониманию связи между мирами, между магом и существом, которое станет его неотъемлемой частью, его второй половиной в магических начинаниях. Это связь, основанная на доверии, уважении и взаимной поддержке.
— На протяжении последних тридцати двух дней, — продолжил Герхет, — тридцать два юных мага, что прибыли в Академию раньше вас, занимались призывом. Каждый день один ученик. Это процесс, который требует сосредоточения, уединения и особой атмосферы. Позавчерашняя ночь стала последней, — профессор сделал паузу, снова обводя взглядом сидящих. Его глаза на мгновение задержались на Томасе, и парень почувствовал лёгкое покалывание где-то в районе груди. Показалось ли ему, или в этом взгляде было что-то вроде... удивления?
Внезапно из одного из верхних рядов послышался голос, несколько неуверенный, но достаточно громкий, чтобы его услышали все.
— Профессор Герхет, подскажите, пожалуйста... — начала молодая девушка с длинными светлыми волосами, заплетёнными в тугую косу, — почему нам пришлось ждать так долго? Почему не могли все сразу призвать фамильяров в один день, чтобы сэкономить время и начать обучение всем вместе?
Профессор Герхет повернулся в сторону говорившей. Его лицо оставалось спокойным, но в глазах промелькнула искорка, возможно, одобрения за смелость задать вопрос.
— Отличный вопрос, юная леди, - ответил он. — Призыв фамильяра - это не обычный урок чтения заклинаний. Это глубокий ритуал, требующий особого энергетического баланса. Пространство вокруг мага и сущности, к которой он обращается, должно быть чистым и сосредоточенным. Призыв - это рождение новой связи, и как любое рождение, оно требовательно к условиям. Массовый призыв в одном месте, даже таком большом, как этот зал, мог бы создать хаос энергий, которые не только помешали бы успешному призыву, но и могли бы навредить как магам, так и потенциальным фамильярам. Представьте себе множество сильных потоков магии, направленных одновременно на поиск и установление связи - это подобно грозе, где каждый удар молнии пытается найти свой путь. Мы проводим ритуал призыва по одному, чтобы гарантировать чистоту намерения, стабильность энергетического поля и максимальную безопасность для всех участников. Каждый призыв - это уникальный процесс, и мы даем ему всё необходимое внимание. Кроме того, ожидание учит терпению, качеству, которое крайне необходимо каждому магу. Магия редко подстраивается под наши желания мгновенно.
Профессор сделал пару шагов по аудитории, и продолжил:
— Также хотелось бы отметить, несмотря на то, что вы учитесь на одном и том же курсе, у вас у всех по-разному развиты потоки магической энергии. Ученики, чей потенциал был развит сильнее призывали одни из первых своих фамильяров, у тех, кто слабее - позже, - по залу опять прошёлся тихий шёпот, но уже с нотками недовольства. - И нет! Я вас не принижаю и не хочу разделять на слабых и сильных. Мы все развиваемся по-разному, это магия, и она зависит от вашей родословной, от ваших корней, опыта, практики, а также изначального уклона в васшей крови на вид волшебства. Так людям, обладающим пророческой магией будет легче призвать фамильяра, чем элементалисту, так как изначально заложенный потенциал сильнее. Кому-то нужна была дополнительная подготовка, кому-то — нет.
Старик снова сделал несколько шагов, обводя взглядом собравшихся учеников.
— А сейчас перейдём к практической части нашего занятия. Первое, что вы должны сделать - это установить контакт, — продолжил профессор. — Почувствовать энергию друг друга. Магия требует терпения и воли. Я прошу каждого из вас сосредоточиться. Сядьте друг напротив друга, маг и его помощник. Закройте глаза и постарайтесь прочувствовать магическую энергию ваших партнёров. Это самое простое, но базовое задание. Научитесь чувствовать друг друга - научитесь ощущать присутствие друг друга за тысячи километров, сможете даже определять примерное местоположение.
Комната погрузилась в тишину, нарушаемую лишь редким покашливанием и шорохом одежды. Студенты начали закрывать глаза. Кто-то тихо шептал заклинания, которые Томасу звучали как бессмысленный набор звуков, кто-то просто сидел в медитативной позе, их тела расслаблялись, а лица становились спокойными, почти безмятежными. Лиса рядом с Томасом тоже закрыла глаза, ее дыхание стало ровным и глубоким. Он растерянно смотрел на все это, чувствуя себя еще более изолированным, еще более нелепым. Что он должен был почувствовать? Какую энергию? Электричество в розетке? Тепло батареи?
— Не пытайся понять разумом, - тихо прошептала Лиса, не открывая глаз. — Почувствуй сердцем. Закрой глаза. Подумай... о чем-то важном. О доме. О том, чего тебе не хватает. О том, что ты ценишь. — Ее голос был мягким, но в нем чувствовалась твердая уверенность.
Томас засомневался. О доме? О его мире? Ему не хватало всего из его мира. Не хватало привычной рутины, простого, понятного существования без магии, без фамильяров, без этих странных, пугающих откровений. Не хватало шума города вместо этой жуткой тишины, запаха бензина вместо аромата трав и пыли в этом древнем замке, вкуса обычного, не заколдованного чайного пакетика. Не хватало даже дурацких пробок. Все было здесь чужим и незнакомым, и мысль о том, чтобы найти что-то ценное в его прошлой жизни, чтобы использовать это как ключ к магии... казалась почти невозможной. Как можно тосковать по чему-то настолько далекому, чтобы это помогло в чем-то местном и непонятом?
С тяжелым вздохом он все же закрыл глаза. Солнечный свет, проникающий сквозь высокие окна, окрасил его веки в теплый янтарный цвет. Он пытался дышать глубже, расслабить напряженные плечи. Тишина стала более осязаемой. Он слышал свое собственное сердцебиение, стучащее где-то в ушах, как последний бастион привычного, физического мира. Попытался сосредоточиться на мысли о своем доме, о своей комнате, на стенах цвета слоновой кости, обвешанных совершенно обычными постерами, на запахе кофе по утрам. Но мысли путались, наслаиваясь друг на друга. Слишком много всего произошло. Слишком много странного, необъяснимого.
Его мозг, привыкший к логике и последовательности, отчаянно цеплялся за прошлое, но прошлое казалось таким далеким, таким нереальным по сравнению с нынешней действительностью. Он не чувствовал... ничего. Никакой связи, никакой энергии, никакого присутствия. Только пустоту и ощущение собственной неполноценности. Наверное, фамильяры его мира - это кошки и собаки, а не существа из чистой магии. В нём не было магии, чтобы устанавливать этот мифический контакт.
Он сидел так, погруженный в свои мысли и ощущение собственной неспособности, когда внезапно он почувствовал... жжение. Это было не сильное, но достаточно заметное прикосновение. Легкое, едва уловимое, словно кто-то приложил к тыльной стороне его правой ладони что-то раскаленное, но при этом не обжигающее до волдырей, а скорее оставляющее глубокий, проникающий след. Это было похоже на то, как будто кто-то водил по его коже тонким, горячим карандашом. Ощущение было настолько неожиданным и интенсивным в своей странности, что он инстинктивно дернул рукой, открыл глаза.
Первое, что он увидел, были не лица однокурсников, а его собственная правая рука, поднятая перед лицом. На тыльной стороне его ладони, там, где мгновение назад была просто чистая кожа, горел странный, витиеватый двухцветный символ. Одна его часть была насыщенно-синей, почти цвета ночного неба после дождя, другая - ярко-оранжевой, как язычок пламени на свече. Символ был сложным, состоящим из переплетенных линий и завитков, напоминающих древние руны, но при этом незнакомых. Это было похоже на то, что два знака - такие разные по цвету и, видимо, по сути - переплели в один, создав единое целое на его коже. Боль нарастала с каждой секундой, принимая новые, все более острые оттенки. Это было не просто физическое страдание; казалось, что сама его сущность, его энергия выжигается из него, переплавляется в этот символ. Томас делал невероятные усилия над собой, чтобы не закричать, не разразиться животным воплем, который вырвался бы из самой глубины его существа. Он стиснул зубы так, что заболела челюсть, его свободная рука сжалась в кулак, ногти впились в ладонь. Весь мир сузился до этого жгучего символа на его руке и болезненного пульсации в вене.
— Профессор Герхет! — послышался вскрик Лисы. — Что-то не так! Помогите!
Слова Лисы пробились сквозь заслон боли и ужаса. Очевидно, другие тоже увидели. Увидели этот знак, это аномальное свечение, эту невероятную яркость. Они увидели, как он сидит, согнувшись, с поднятой рукой, и, должно быть, со страшным выражением лица. Ему хотелось спрятать руку, спрятаться самому, исчезнуть. Но боль и свечение были слишком сильны, слишком очевидны. Он не мог отвести взгляд от своей собственной ладони, от этого странного, зловещего и неотвратимого символа, который, казалось, выжег себя не только на его коже, но и на самой его душе. Что это? Руна? Проклятие? Дар? Ответа не было, была только боль и растущее чувство ужаса перед неведомым.
Профессор Герхет, должно быть, подошел ближе. Он слышал шаги, быстрые и тяжелые, приближающиеся к ним. Паника в классе нарастала. Шепот перерастал в встревоженные восклицания. Кто-то встал с места. Атмосфера, еще минуту назад сонная и рутинная, наполнилась напряжением, страхом и недоумением. Все взгляды были обращены на Томаса, на его руку, на этот горящий символ, который не должен был существовать в этом мире, в этой аудитории, на руке обычного фамильяра.
Мистер Герхет подошел совсем близко, и его тень упала на Томаса, словно пытаясь скрыть его от любопытных глаз. Студенты, еще минуту назад вяло практикующие задание, теперь сидели выпрямившись, их глаза широко распахнуты, рты приоткрыты. Шепот, с которого все начиналось, превратился в приглушенный хор тревожных восклицаний. Кто-то, не сдержавшись, встал, пытаясь лучше рассмотреть невиданное зрелище.
Атмосфера, еще секунду назад окутанная рутинной сонливостью учебного дня, теперь была наэлектризована. Энергия страха и недоумения пульсировала, пронизывая каждого присутствующего, словно незарегистрированная магическая волна. Все взгляды, без исключения, были прикованы к Томасу. К его руке. К этому горящему символу, который излучал не только свет, но и ощутимое, обжигающее тепло.
Профессор Герхет, человек, который видел многое за долгие годы преподавания и исследований, мгновенно распознал в печати нечто невероятное. Его брови, седые и густые, взметнулись вверх в выражении чистого изумления.
— Невозможно... — прозвучал его голос, низкий и потрясенный. Он протянул руку, ладонью вниз, осторожно, словно опасаясь обжечься, но одновременно с непреодолимым желанием прикоснуться, убедиться в реальности увиденного. Его пальцы коснулись горячей кожи Томаса, прямо над мерцающей печатью. И пока он касался, слова, древние и величественные, слетели с его губ. — Milte, desta, falste, gilemoda ve! - Это было не заклинание в привычном понимании, а скорее древняя формула, предназначенная, как почувствовал Томас интуитвно, для... подавления?
И действительно. Как только прохлада руки профессора легла на его ладонь, Томас почувствовал облегчение. Казалось, эта свежесть тушит пожар, пожиравший его печать изнутри. Боль, жгучая и пронизывающая, постепенно отходила, отступая, пока не осталась лишь фантомным эхом. Магический знак, еще мгновение назад сияющий с пугающей интенсивностью, начал меркнуть. А потом он и вовсе пропал, исчезнув без следа. Не осталось даже шрама, лишь непонятное, неприятное чувство опустошения, словно что-то очень важное было вырвано из его души, оставив пустоту.
Томас облегченно выдохнул. Воздух, которого ему, казалось, не хватало все это время, наполнил легкие. Паника, сковавшая его, начала отступать, уступая место смутному недоумению и растерянности. Что это было? Почему она появилась? И главное, откуда она взялась?
Профессор Герхет, убедившись, что печать исчезла и непосредственная опасность миновала, резко выпрямился. Его взгляд окинул аудиторию, застывшую в ожидании. Лица студентов были прикованы к Томасу, к его руке, словно они могли в любой момент увидеть повторение недавнего чуда.
— Продолжаем занятие! — выкрикнул профессор, его голос вернул обычное величие, хотя в нем всё ещё чувствовалось легкое напряжение. Он снова огляделся, словно проверяя, полностью ли внимание вернулось к нему. Затем, вновь повернувшись к Томасу, его тон стал более мягким, но не менее требовательным. — Молодой человек, откуда вы? — спросил он, его взгляд изучал Томаса от макушки до пят, пытаясь найти ответы на этот с виду простой вопрос. — Вы в курсе, что это за печать?
Томас, все еще ощущая остатки шока, неуверенно проговорил:
— Я.. с планеты Земля. В моём мире нет магии. А печать.. печать я впервые вижу, сэр... Я.. я не знаю, что это было.
Как только эти слова слетели с его губ, по аудитории снова прокатился тихий ропот. Недоуменные перешептывания, на этот раз с оттенком недоверия или даже насмешки. Земля? Планета без магии? Чушь! Сама мысль казалась абсурдной, вымыслом из детских сказок, рассказываемых у костра в лесу. Студенты, привыкшие с колыбели видеть мир, пронизанный магическими токами, где каждый камень, каждое дерево, казалось, дышало скрытой силой, просто не могли принять такое. Земля без магии - это всё равно что небо без звёзд, море без волн. Невозможно.
Профессор резко хлопнул в ладоши. Звук был как выстрел, точно удар грома, рассекающий напряжённый воздух аудитории.
— Тишина в зале! — прогремел его голос, гулкий и мощный, заставляя всех вздрогнуть и замолчать, будто по мановению невидимой палочки. Шёпот разом оборвался. — Займитесь своей практикой, магия требует сосредоточенности, а вы тратите своё время на мелочи. — Его взгляд стал суровым, обводя каждого студента, точно хищник, оценивающий свою потенциальную добычу. В каждом его жесте, в каждом слове чувствовалась несгибаемая воля и огромный опыт. - А если, не дай богам, будет война, вам фокус покажи и вы отвлечётесь от важных действий? Серьезное отношение к своему обучению!
Его слова были резкими, словно удар хлыста, но в них звучала истина. Магия не прощает легкомыслия. В их мире, где магические силы могли стать решающим фактором в конфликте, отвлечение от важных действий могло стоить жизни - как своей, так и чужой.
Парень поднял глаза и встретился взглядом с профессором Герхетом. Тот пристально смотрел на него, в его глазах читалась смесь любопытства и настороженности. Это не было обычным взглядом преподавателя на студента. В этом взгляде было что-то ещё, что-то глубоко личное, что-то, что заставляло Томаса чувствовать себя объектом изучения, редким, непонятным экземпляром, попавшим в коллекцию учёного
— Вас, молодые люди, я попрошу отказаться от первой части магического задания, — профессор снова обвёл взглядом аудиторию, его тон стал чуть тише, но не менее властным. — Вторую часть с наложением сигилла понимания текстов наложите под моим присмотром. — Он сделал паузу, ещё раз оглядываясь по сторонам, словно проверяя реакцию студентов, их готовность следовать его указаниям, и вновь посмотрел на Томаса с Лисой. — После занятий задержитесь, мне необходимо будет с вами поговорить.
Последняя фраза была адресована Томасу напрямую, хотя произнесена достаточно тихо, чтобы не привлечь излишнего внимания со стороны остальных студентов. Но даже так, Томас почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Разговор с профессором Герхетом после занятий? Это не звучало хорошо. Это звучало как начало чего-то большого и совершенно неизвестного. Чего-то, что могло полностью перевернуть его жизнь в этом странном, магическом мире, куда он попал.