🖤🐍

Опять НЦ. Ну жизнь такая, ну чё ж теперь... ヽ(ー_ー )ノ

Воспоминания
Лето после получения Эвансом письма.

Каким адским чудом Риддлу удаётся составить для Эванса конспекты о том, что должно быть изучено к пятому курсу, он и сам не знает. В принципе, его беспамятный монстр Слизерина умеет достаточно для рядового школьника. Но ему придётся отвечать на вопросы об учёбе в Австралии. А это значит, что нужен очень близкий к реальности вымысел. Чёрный кожаный блокнот изо дня в день пополняется записями. Гарри со стоном учит наизусть детали о магической Австралии. А Том его с очень серьёзным видом экзаменует. Спалиться нельзя. Никак нельзя.
А вот как учить геополитическое положение магического материка-недомерка, когда Риддл прямо здесь сидит в рубашке с закатанными рукавами и расстегнутым воротом, что-то усиленно роет в подшивке газет и матерится вполголоса? Гарри выбирается из вороха учебников, подползает по импровизированной кровати к Тому и утыкается носом в затылок, согревая дыханием шейные позвонки. За прошедшие после получения письма две недели они попробовали многое. И не по разу. Но не всё. И этот факт Эванса решительно не устраивает.
Том откидывает голову ему на плечо, подставляя шею под поцелуи. И шепчет:
- А готовиться кто будет?
- Можете назначить мне отработку, профессор Риддл. - Мурлычет Эванс, расстегивая на нем рубашку. Юный гений тёмной магии фыркает, прикусывая мочку уха возлюбленного. И, пока Гарри отвлекается, выворачивается у него из обьятий и роняет на подушки, перехватывая оба запястья одной рукой:
- Отработка, значит... Рискуете, мистер Эванс.
Мистер Эванс на это улыбается от уха до уха:
- Если у меня что-то не получится, профессор поможет, правда?
Одной рукой стягивать чужую одежду сложновато. Но Риддл справляется. Ещё бы он не справился. Магия на что? Только рубашка остается распахнутой - чтобы её снять, придётся отпустить запястья нерадивого ученика. А для этого пока рановато. Он проходится цепочкой поцелуев по кадыку и груди, почти касается соска. И спрашивает так, чтобы на коже ощущалось дыхание:
- В каком году шаманы магической Австралии приняли британское подданство?
Какие шаманы? Какое подданство? Эванс бы сейчас не ответил даже на вопрос как его зовут. Он со стоном выгибается навстречу дразнящему почти-касанию. Но Том отодвигается и проходится кончиками пальцев по выпирающей бедренной косточке по направлению к паху.
- Чем заменяют каминную сеть в большей части страны?
План вырисовывается в затуманенной голове внезапно.
- Если я отвечу, - Эванс честно старается не сорваться в стон - Профессор Риддл меня поощрит?
Том прищуривает один глаз и мурлычет что-то утвердительное.
Гарри делает над собой совершенно нечеловеческое усилие:
- В 1801 году. Там, где нет каминов, используют прогоревшее ритуальное кострище, обведенное солевым кругом.
- Молодец. - Том хищно ухмыляется, проводит языком по его губам. И, кажется, собирается задать ещё вопрос. Но и без того гриффиндорское, несмотря на факультет, терпение Гарри уже совсем на пределе. Он вырывается из не слишком крепкого захвата, обхватывает Риддла ногами за талию и жадно целует, пытаясь содрать с него одежду. Том отвечает на поцелуи немного заторможенно, откровенно плавясь в прикосновениях. Когда последняя никчемная тряпка падает на пол, Эванс чуть прикусывает хрящик уха любимого и заговорщически шепчет:
- Профессор Риддл мне обещал. Профессор Риддл не бросает слова на ветер, правда?
Том приподнимается на локтях и ухмыляется. Почти убедительно изображая преподавателя-садиста:
- И что же мой студент хочет вместо баллов?
Гарри сцепляет руки у него на затылке, улыбается во все тридцать два и, счастливо жмурясь, предлагает:
- Трахни меня в задницу.
От того, как стремительно Риддл заливается краской, становится даже капельку не по себе. Совсем капельку. Том падает на Гарри, утыкаясь лицом в плечо и задушенно сипит:
- Ты где таких слов набрался??
Эванс понятия не имеет где, но его это и не особо интересует. Он смеётся, обнимая своего юного гения тёмной магии крепче. И уточняет:
- А как это ещё назвать?
- Не знаю. Но не так. - Бурчит Риддл. И тоже начинает ржать:
- Мистер Эванс, я с вас баллы сниму!
- Потому что больше нечего! - Бойко добавляет Гарри.
Том затыкает его поцелуями сквозь смех. Но потом всё-таки делает серьёзное лицо:
- Но... Нам надо поискать информацию. Я... Не очень знаю... Вернее... Теоретически... Ну... Надо у Дамблдора в спальне порыться. Он по-любому ебётся с этим Гриндельхреном.
- Да лаааадно вам, профессор Риддл. - В авадовых глазах загораются шальные золотистые искры. - Неужели вы ничего не придумаете?
Том краснеет ещё больше. Хотя казалось бы, больше некуда. Утыкается лбом Эвансу в ключицу и уточняет почему-то шепотом:
- Ты точно уверен? Вот прямо сейчас?
Гарри радостно кивает. И изворачивается в объятиях, чтобы утянуть любимого в поцелуй. Честно говоря, сама мысль о такой близости заводит настолько, что он боится кончить, не начав.
Риддл целует его лицо и шею. Гладит по всему телу, слегка извиняющимися, утешительными прикосновениями. Будто заранее уверен, что причинит боль. Эванс выгибается навстречу с невменяемо-счастливой улыбкой. Том садится на кровати, разводя ноги возлюбленного по обе стороны от себя. Проводит кончиками пальцев по животу и приманивает палочку. Гарри стонет, пытаясь притереться к нему, чем, конечно же, совсем не помогает делу. Заклинание наполняет левую горсть водой и трансфигурирует её в густую, скользящую жидкость. Риддл хмурится. На щеках у него горят лихорадочные красные пятна. Думать получается из рук вон плохо. Он наклоняется поцеловать прижатое к боку колено. И осторожно проводит пальцами по колечку мышц. Эванс с довольным стоном двигает бёдрами навстречу, требуя большего. Том зацепляет больше смазки и медленно проникает внутрь одним пальцем, напряжённо вглядываясь в лицо возлюбленного. Правда остатки жидкости в ладони приходится спешно размазать по себе, чтобы прижать Гарри к кровати свободной рукой. Он тяжело дышит, взахлёб повторяет "да" и "ещё" и пытается ускорить движения. Хотя до простаты они пока не добрались. Но сам факт запретной близости вызывает почти эйфорию. Риддл наваливается на него всем телом, не позволяя совершать слишком резких движений. И шепчет на ухо увещевания не спешить. Эванс, впрочем, не особо слушает. Обнимает крепче, вцепляясь ногтями в спину. И настырно требует большего. Том с трудом вытрясает из него подобие осмысленного обещания не дёргаться, возвращается в сидячее положение и снова берётся за палочку, на этот раз приставляя непосредственно к коже возлюбленного. От прикосновения магии и внезапной влажной прохлады внутри Гарри вздрагивает всем телом и довольно урчит. Подобие дискомфорта в растягиваемых мышцах кажется дико возбуждающим. Риддл добавляет второй палец ещё медленнее. Осторожно ласкает тугие мышцы. Проводит свободной рукой по члену и мошонке, но Эванс вскрикивает в голос и тянет его к себе. И раньше, чем Том успевает запаниковать и вытащить пальцы, ловит его за запястье:
- Нет... Продолжай. Только член не трогай. А то кончу.
Риддл прижимается к нему всем телом, долго целует в губы и понемногу углубляет движения. Это ощущается одновременно крышесносно и до странного умиротворяюще. Магия смешивается, пробирая насквозь электрическими разрядами, прижимая друг к другу густым медовым маревом. Когда пальцы проходятся по простате, Гарри вскидывается с рыком и впивается неловким поцелуем в губы. Одновременно захлебываясь стонами и судорожно пытаясь двигать бёдрами быстрее. Том прижимает его к себе, добавляя третий палец. Ласкает горячие, тугие мышцы там, где любимому так понравилось. Гарри мечется головой по кровати, хватает Тома за запястье и тянет наружу. Второй рукой вцепляется во взъерошенный чёрный шёлк. Коротко и глубоко целует и хрипло шепчет:
- Давай уже! Не могу больше.
Риддл отвечает бережным поцелуем и кивает. Снова садится на кровати. Подхватывает возлюбленного под ягодицы и медленно входит внутрь. Эванс выгибается, царапая простыни. Хватает ртом воздух. И пытается двинуться навстречу. От жаркой тесноты у Тома темнеет в глазах. Кажется, резервы воли он истратил авансом на полгода вперёд. Плавные, размеренные движения отдаются бесконечным падением в невесомость где-то под рёбрами. Гарри приходится удерживать буквально силой:
- Не спеши. Больно же будет.
Он выгибается и срываясь на крик требует:
- Не будет. Том! Давай! Двигайся! Я люблю тебя! Давай! Тооом!
Даже нечеловеческая выдержка дитя амортенции и наследника Слизерина не безгранична. Риддл закусывает губу, подхватывая Эванса под колени и начинает двигаться быстрее и резче, не отрывая глаз от лица возлюбленного. Гарри счастливо улыбается с зажмуренными глазами и вскрикивает с каждым движением. Том перехватывает колено любимого немного иначе, кладёт руку на член и ласкает в такт движениям. Мир сжимается до ощущения плавящего саму магию жара между телами. До пульсирующей мышцы в ладони. До судорожно сжавшихся вокруг члена тугих стенок и выплеснувшейся на руку горячей влаги. Каким-то отголоском самоконтроля он заставляет себя вынуть член, но Эванс мотает головой и, все ещё задыхаясь после оргазма, удерживает любимого за руку. Недвусмысленно давая понять чего хочет. Способность думать возвращается к охрипшему Риддлу не сразу. Он падает на возлюбленного, находя в себе силы только поцеловать в губы, утыкается в изгиб шеи и бессвязно повторяет "люблю". Гарри цепляется за него ослабевшими руками. Взмокший, раскрасневшийся и абсолютно счастливый. Сейчас слишком хорошо и спокойно. Кажется, что так должно было быть всегда. Кажется, что так всегда будет.

****************
- Геееел... Что мы делать-то будем? - Альбус тянет это жалобно, прижавшись боком к боку и игнорируя марципановые конфеты к чаю. Что неизменно предвещает нечто нехорошее. Опальный маг, хмурится. Если спрашивает "что делать", значит точно придумал какую-то пакость. И хочет подбить на неё ещё даже не озвучив. Впрочем, как ни крути, а решать что-то надо.
- Они договорились с магглами, ты же сам видишь. - Качает головой Геллерт. - От Министерства толку ноль. Ваши не пойдут на переговоры с маггловским парламентом. Хотя несколько империусов - и готово. Ты бы точно это провернул.
Он испытывающе смотрит на возлюбленного. Рыжий маг опускает голову ещё ниже. И шепчет:
- Не буду... Не буду рисковать пока у нас не будет всех Даров.
- У нас уже есть два из трех. - Улыбается немец. - Если хочешь, ну давай сделаем кресстражи. Убогий вариант, но вариант.
- Да не в них дело! - Альхен вскакивает с дивана. Голос звенит, а в глазах плещется безумие. - Если опять получится как с Ари, нам просто некуда будет возвращаться!!
С этим не поспоришь. Гриндевальд качает головой, тоже встаёт и без слов обнимает своего волшебника. Дамблдор сразу доверчиво прижимает к нему. И, кажется, успокаивается. А оснований тревожиться у них предостаточно. Наследники Морриган не простили наследников Мерлина*. И есть за что... У Британии магов больше и они сильнее. Но ирландцы решились на крайнюю меру. Договорились с магглами (а может подчинили заклятиями). И те бойко продолжили свою прекратившуюся на время войну. Вот только на этот раз били прицельно по маггловской инфраструктуре Королевства. На что Министерство настырно закрывало глаза, требуя от невыразимцев чаще подновлять щиты над магическим территориями. На переговоры не соглашался никто. Двадцать восемь волшебных семей большинством голосов постановили не вмешиваться. Тем временем, на маггловских территориях развернулось именно то, что происходило каждый раз, когда волшебники пересекались с ними. Началась тотальная охота на ведьм. Точнее обострилась и вышла на новый уровень. На этот раз попавшихся на волшебстве слабых магов не сжигали. Их запирали в лечебницах, на них ставили эксперименты. А слово "лоботомия" за последнюю пару лет начало вызывать панику у любого волшебника, кому приходилось выходить в мир безобидных якобы простачков. Как ни крути, во все времена магглы могли задавить волшебников числом. Международные магические сообщества между собой не то чтобы не ладили. А попросту игнорировали проблемы соседей. Бывшие колонии Британии помогать отказались. Припомнив старые обиды. Ирландии, впрочем, тоже. В итоге наследники Морриган сыпали бомбами. Наследники Мерлина отвечали рейдами. И только два года назад, стараниями двух в меру чокнутых магов войну удалось разбросать по обе стороны островов. В Европу и Америку. Взрывов стало чуть меньше, напряжение в обществе пошло на спад. А магглам пришлось заняться своим выживанием. Вот только... Альхен, похоже, прав. Как всегда. Ирландцы допустили главную ошибку - показали магглам, что у волшебников есть слабости. И что они могут нуждаться в помощи. Вопрос времени когда это обернётся чем-то непоправимым. И времени этого все меньше.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
*Отсылки к войне Ирландии за независимость и к сопротивлению Северной Ирландии.