🖤🐍

Принцип работы думосброса почему-то кажется Гарри знакомым, хотя он совершенно точно никогда его не видел. Том сбрасывает перепутанные клубки серебристых нитей и тихо матерится на парселтанге. Поттер участливо гладит напряжённое плечо. Где-то в уголке сознания отмечая, что такой жест должен бы вызвать у Волдеморта в лучшем случае раздражение. Однако тонкие пальцы отвечают лёгким, рассеянным касанием. Гарри хочется сжать их ладонью, но он старается не мешать. Ещё пару часов Том молча возится, распутывая клубки. Раз за разом меняясь в лице. Мальчишка снова и снова дотрагивается. Поглаживая спину, убирая за ухо чёлку. Неожиданная для сироты тактильность. Том машинально отмечает, что это абсолютно ново для Гарри (как, впрочем, и для него самого). Он старается сосредоточиться на думосбросе, но какая-то часть сознания чуть ли не верещит от восторга. Правда картинки восстанавливаемых воспоминаний не дают сосредоточиться на хорошем. Том сжимает руку Гарри:
- Давай.

************

Одиннадцатилетняя бестолковая малявка отнюдь не лучший кандидат ни в проводники, ни в жертвы. Особенно учитывая, что полноценно захватить её тело пока сложно. А внушения местами искажаются её восприятием. Как итог: придушенные петухи и соответствующие возрасту носителя надписи краской на стене. Стыдобище...
Том возле думосброса бурчит что-то о том, что, когда они вернутся в обычное течение времени, он обязательно спросит малохольную рыжую каким образом его соображения о вредоносности гребаных птиц и размышления о целесообразности нагнетания атмосферы могли привести к ЭТОМУ. Гарри только фыркает:
- Ты понравился Джинни. Вот она и старалась изо всех сил. Слегка перестаралась.
Риддл изламывает бровь:
- Серьёзно? Девочка из приличной, хоть и нищей семьи как ни в чем не бывало свернула шеи петухам?
- Эээээ... Знаешь, Том, тут такое дело... - Поттер слегка тушуется. - Уизли подсобное хозяйство держат... Ну, чтобы прокормиться. Я у них впервые увидел как живому существу рубят голову. И как безголовая тушка потом носится по двору, заливая его кровью. Да, и ещё... Как бы... Семья большая, куриц мало... Я до сих пор не уверен, что в булочках с мясом были не лондонские голуби...
Он разводит руками и смотрит почему-то виновато.
- Пиздец. - Изрекает Риддл. Связь кипит массой растерянных эмоций, начиная от праведного гнева на сбитый моральный компас Светлой (да и не только) стороны и заканчивая растерянной досадой из-за того самого кролика. Но больше всего в этом почему-то обиды за Гарри. Не так должно происходить знакомство со смертью, с обманом, с жестокостью. Одно дело, когда вокруг война. Это вроде как серьёзный, значимый повод. Гораздо легче, когда есть серьёзный повод. Но выразить это получается только в ошарашенно-сочувственном:
- Хочешь, обливиэйтну?
- Перестань. - Поттер вдруг притягивает Тома к себе. - Не было тебе легче. И вообще... Главное, что я тебя понимаю... Правда понимаю.
Он ничего не отвечает, перематывая воспоминания. Но подаётся ближе к прижавшемуся, костлявому телу.

Вопрос про монстра Слизерина застает врасплох. Хотя не должен бы. Магия тёплая и знакомая. Только не получается вспомнить откуда. И от этого больно. Он тянет гостя внутрь ментального пространства дневника.

[Покажись. Покажись. Покажись!!]

Но вспомнить так и не может. Заученную версию об арагоге-монстре демонстрирует на автомате.

[Монстр Слизерина их блять напугал! За учеников боятся! А отправлять этих самых учеников на 3 месяца под бомбежку не боятся?? Или маггловская война не считается?!]

Честно говоря, Риддл ждёт хоть какого-то возмущения со стороны Поттера. Хотя бы на счёт Хагрида. Но связь все так же тянет ласковым теплом, только теперь к нему примешивается сочувствие. А объятия становятся крепче.

В подземелье холодно. Он, конечно, не может чувствовать этого бесплотным телом. Дело не в температуре. Дело в исчерпывающейся магии малявки. Для него нужно неизмеримо больше.
Мальчишка вбегает в подземелье. Магия такая знакомая... Он падает на колени возле мелкой рыжей. Щупает пульс и кричит что-то о том, что её нужно вытащить. Иначе она умрёт.

[За мной никто никогда не прибегал... Сколько бы раз я ни умирал... Потому что Тёмный, да? Потому что чудовище, да? Потому что дитя амортенции, да? Потому что полукровка, да?]

Мальчишка что-то говорит, но Том почти не слышит.

[Не только она умирает. Я тоже. Но за мной никто не придёт. Разве что добить.]

Больно так, что почти не больно...
Риддл выводит палочкой мальчишки анаграмму своего имени. Глаза цвета смерти пару секунд растерянно всматриваются в надпись. Возвращаются к лицу Тома. И вдруг что-то меняется в авадовой глубине. Что-то, от чего чужая палочка в руке становится теплее, согревая ледяные пальцы. Мальчишка медленно встаёт с пола и подходит вплотную, чуть прихрамывая после неудачного падения.

{Звезда Смерти...}
[???]

Он протягивает руку к лицу молодого Волдеморта. Но коснуться не решается. Шрам болит от странного холода. Зелёные омуты отражают алые всполохи темно-серых глаз.
- Они говорили, ты скормил Миртл василиску.
Риддл гордо кивает.
- Тогда чей труп выносили отсюда в твоих воспоминаниях?
Шрам прошивает резкой, ослепляющей болью. Мальчик-который-выжил валится на колени, вскрикнув от неожиданности. Тёмный Лорд тоже оседает на пол, прокусив губу. Кровь не течёт по подбородку только потому, что её пока в принципе нет. И тела как такового. Правда палочку Том держит мёртвой хваткой. Старая привычка, не выпускать из рук то, что может послужить оружием. Мальчишка прав. Настолько, что сознание идёт радужной рябью, размывая все, что Риддл знал. Будто империус сбрасывается.
Поттер все-таки дотягивается кончиками пальцев до острой скулы. Чужая магия пытается влиться через прикосновение. Авадовые глаза смотрят Тому в лицо, не моргая. Как на самое прекрасное, что только может быть в мире. Руки начинают слегка согреваться.
- Ты умрёшь, если продолжишь. - Равнодушно констатирует факт Риддл. Он лихорадочно придумывает себе объяснения почему нельзя просто опустошить магическое ядро мальчишки. Вариант, что важно узнать про расхождения фактов, звучит вполне правдоподобно. Он отстраняется, прерывая контакт, но ушибленный Избранный тянется следом, едва не падая. Улыбка у него абсолютно невменяемая. Но безумия в авадовых глазах ни грана. Только почти болезненное тепло.
- Ты меня знаешь? Помнишь? Мы сталкивались до дневника? - Том задаёт вопросы слишком резко. И сам не знает себе или Поттеру. Тот только жмёт плечами. С таким видом, будто не может облачить то, что знает/чувствует в слова. Из-под оправы дурацких очков по щекам текут слезы. Но улыбка становится только шире.
- Я сказал, ты умрёшь!
- Если хочешь убить, убей... - Обезумевший мальчишка шепчет почти неслышно.
- Толку-то! Мне не хватит вас, малолеток! - Том яростно плюётся словами, пытаясь отодвинуться от помешанного. Отодвигаться не хочется совсем. Но этого чокнутого можно использовать более рационально.
Гарри вдруг задумчиво хмурится:
- Тебе нужен взрослый маг?
- А что, есть кандидаты? - Том хмыкает, принимая неведомые правила игры.
- Есть! - Мальчишка подскакивает, правда тут же чуть не падает. Авадовые глаза вдруг темнеют, от чего выражение лица теряет всякое сходство с двенадцатилетним ребёнком. Риддл заинтригованно вскидывает бровь.

Они идут обратно к завалу. Поттер несёт дневник, что позволяет Риддлу перемещаться.
- Рыжего пацана - это Рон - надо вырубить. И стереть память. Блондинистого мужика забирай. Только лучше, чтоб василиск съел остатки, когда ты из него магию выкачаешь.
- Лихо... - Хмыкает Том. План ему нравится. Как и идея улететь в сторону запретного леса в мантии Локонса. Метлу можно трансфигурировать из чего угодно. Ему для полётов такая ерунда не нужна. В итоге Локонса обвинят как приспешника Тёмного Лорда и будут искать по всей магической Британии. А сам Лорд тем временем займётся своими делами.
Феникс влетает в подземелье с неуместно весёлым чириканьем. Красным вихрем проносится мимо заговорщиков. И буквально врезается в кольца блестящей чешуи, беззвучно появившиеся из бокового тоннеля. Плоская морда с почему-то зажмуренными глазами высовывается следом. Гарри не успевает ни заорать, ни кинуться на выручку бестолковой птице...
Феникс весь распушается, потираясь о холодную чешую. И что-то буквально воркует. Василиск тихонько шипит, не открывая глаз.
- Ебануться... - Изрекает Риддл. Поттер согласно кивает. Глаза кажутся круглее стёкол очков. Странную парочку они тактично оставляют в покое.
Рону даже память стирать не приходится. Он бестолково стоит спиной к проходу. Риддл без усилий попадает заклятием через небольшое отверстие среди камней. Локонс тупит, хлопая глазами. Он, конечно, бездарь и недоучка, но магическое ядро для целей Тома вполне подходит. Тело наконец-то согревается. На языке вдруг ощущается слабый привкус крови. И накатывает усталость. Издержки живого состояния.
Какое-то время Риддл препирается с василиском на парселтанге, заставляя того прокусить не нужный больше дневник. Останки Локонса тот уволакивает в кольцах куда-то вниз по бесконечным тоннелям. Фоукс сердито пищит.
На юном лице Тёмного Лорда застывает совершенно не лордовский ахуй.
- Нычку сделал?? Сытый??
Василиск не отвечает, а вопросов становится только больше. Но сейчас не до них. Том накидывает мантию Локонса, забирает его палочку и трансфигурирует себе что-то вроде метлы. Палочка бездарного горе-препода ощущается весьма дискомфортно. В отличие от остролистовой. Но выбирать не приходится.
Пора идти. В разные стороны. Позже Риддл так и не может себе объяснить, что на него накатило в тот момент. (А вот Риддл, смотрящий на себя в воспоминаниях, пожалуй, может. Но очень старается этого не делать. И даже связь смущённо захлопывает.)
Палочка вдруг упирается Поттеру в горло. Не сильно. Больше демонстративно:
- А ведь я мог бы убить тебя теперь. Когда получил достаточно магии. Какой смысл оставлять свидетелей?
Мальчишка снова смотрит на него, не мигая. Тем самым взглядом. От которого без всяких согревающих с ног до головы заливает теплом. Шершавые как гранит Хогвартса руки охватывают его ладонь с палочкой:
- Ты почти согрелся...
Риддл мученически закатывает глаза:
- Так, зови свою дурную птицу, хватай рыжих и лети с ними через верх. Я вернусь через запасной выход, но уже под дезиллюминационными чарами. Спать в Запретном лесу мне не улыбается.
Когда под утро Риддл возвращается в Тайную Комнату, Поттер уже там. Пробрался под мантией-невидимой с запасом еды и одеялом. Правда ему почти сразу приходится вернуться в больничное крыло. Пока отлучку не заметили. Риддл же отключается, едва коснувшись головой одеяла. Но даже проваливаясь в сон успевает задать себе вопрос почему это странное взаимодействие с Поттером кажется таким знакомым и, что ещё более дико, родным.

***********
Том выныривает из воспоминаний, потянув за руку Гарри. Распутывать стертую магией память сложно. И утомительно. Даже для него. Больше морально, чем физически, но от этого только хуже. Ощущения...странные. Это правда. Все правда. И в этом куда больше логики, чем в расхристанных воспоминаниях призрачного периода. Но укладывается в голове все с большим трудом. Вражда с Поттером составляла суть его бытия последние четырнадцать лет. А вражда ли?.. И точно ли четырнадцать (ну ладно, почти пятнадцать...)?
- Том... - Голос Поттера звучит непривычно слабо и хрипло. Риддл встряхивается, возвращаясь в реальность. Глаза цвета смерти пытаются сфокусироваться на лице Того-кого-нельзя-называть, но слезы мешают. Том хватает Гарри за плечи:
- Пойдём к нам. Пойдём, там обсудим.
Он буквально тащит мальчишку в спальню, сам не до конца понимая, почему так торопится оказаться на самой "их" территории. Гарри всю дорогу с трудом вдыхает воздух. Связь не закрыта, но эмоции определить сложно. Все заливает тоской. Болью. Обидой. И немного виной.
Том захлопывает за ними дверь и хватает Поттера за плечи:
- Гарри, послушай, если ты переживаешь из-за Локонса...
- Нет!!! - Избранный вдруг взрывается яростью. Безумной, и одновременно тоскливой. Воздух в комнате густеет и искрит. Стихийный выброс. Но мальчишка себя уже не контролирует.

{Мы были друг у друга. Они забрали тебя у меня... Забрали...}

Выразить это словами Гарри не может. Но Том слышит. Он до боли сжимает спутника в объятиях, успокаивая стихийную магию. Гарри лихорадочно шарит ладонями по спине Тёмного Лорда, запускает пальцы в волосы, будто пытаясь убедиться, что все это на самом деле.
Когда магический выброс успокаивается, Том слегка ослабляет хватку, пытаясь заглянуть в авадовые омуты. Гарри все ещё трясёт, но он вдруг тащит Риддла к дивану, буквально пихает на него и падает сверху, прижав своим весом.

{Твой.}
[Мой.]

Темный Лорд не знает как утешать. Особенно когда у самого в горле ком. Поэтому он просто открывает связь на максимум. Гарри сам не понимает рыдает он вслух или только внутри их связи. Но Том обнимает его все крепче. Снимает очки и касается губами мокрых ресниц.
- Мы все восстановим. - Шепчет он - Всё наверстаем. Ты же мой.
Гарри кивает, все ещё давясь слезами, но уже без прежнего отчаяния:
- Твой.
Риддл судорожно вздыхает, крепче прижимаясь к дрожащему костлявому телу. И вдруг неожиданно для них обоих добавляет:
- И я твой.
Тёплая, тяжёлая магия придавливает к дивану крепче объятий. Ямка между ключиц ощущает, что губы Гарри слегка вздрагивают в улыбке.