Легче спорить, чем чувствовать
Всё началось с мемов.
Утром, когда Вонен вошла в аудиторию, одногруппница протянула ей телефон.
— Ты уже видела?
На экране — видео с перепалкой у кофейни. Кто-то из студентов наложил драматичную музыку и приписал снизу: "Сюжет для K-дорамы: Ненависть, кофе и высокомерие."
— Отлично, — буркнула Вонен. — Осталось только фанфики написать.
— Уже пишут, — подмигнула подруга.
С тех пор всё пошло под откос.
Каждый раз, когда она видела Сонхуна на кампусе, сердце словно делало сальто — не от радости, скорее от раздражения. Он был повсюду: в библиотеке, в коридорах, у вендомата. Всегда с тем же холодным выражением, будто этот мир недостаточно интересен, чтобы его замечать. За исключением тех мгновений, когда взгляд случайно цеплялся за неё.
И каждый раз — искра. Колкость. Взрыв.
— Ну и как там твои эксперименты по социологии? Учишься смотреть на людей сверху вниз ещё профессиональнее? — бросала она, проходя мимо.
— А ты всё ещё путаешь эспрессо с фильтром? Вонен, это уже позор, — лениво парировал он.
Кто-то рядом обязательно смеялся. Кто-то снимал. Кто-то делал ставки: «через месяц — пара или драка».
⸻
Она сама не понимала, почему не может просто игнорировать его. Казалось бы, он — не её тип. Холодный, отстранённый, с этим вечным «я-не-здесь-ради-дружбы». Но стоило услышать его голос — внутри что-то ёкало. Злило это.
Она злилась на себя за то, что вспоминала, как он стоял на мостике в свете фонаря. Как тогда в его голосе не было ни язвительности, ни пренебрежения. Только... честность.
«Наверное, он был просто уставшим. Или играл.»
Да. Конечно. Играл.
⸻
Сонхун, в свою очередь, тоже не понимал. Он не привык зацикливаться на людях. Окружающие были либо полезны, либо шумны. Чан Вонен — нечто третье. Она была слишком яркой. Слишком живой. Слишком реальной.
И раздражала именно этим.
После перепалки у кофейни он несколько дней избегал её — намеренно. Но каждый раз, когда не слышал её язвительных комментариев, ощущал странную пустоту. Словно чего-то не хватало.
Именно поэтому, увидев её в читальном зале, не удержался.
— Ты читаешь... "Психологию межличностных конфликтов"? — усмехнулся он. — Пытаешься разобраться в себе?
— Нет, пытаюсь понять, как не придушить тебя прямо сейчас.
Он сел напротив.
— Всё равно не поможет. Я неподдающийся анализу экземпляр.
Она захлопнула книгу.
— Ты поддающийся раздражению экземпляр.
— Знаешь, — тихо сказал он, склоняясь ближе, — у нас с тобой потрясающая динамика. Если бы я верил в романтические комедии, я бы подумал, что нас сводит судьба.
— Поверь ещё в реинкарнацию и карму. Возможно, я в прошлой жизни что-то натворила, раз заслужила тебя в этой.
Он засмеялся. По-настоящему.
Она замерла. Он... смеялся?
— Ты смеёшься?
— Бывает. Особенно когда слышу, как ты издеваешься над мирозданием.
Он встал.
— Но не волнуйся. Чувств никаких. Чистая химия раздражения.
— Взаимно.
⸻
Вечером она снова пошла на мостик. Там было тихо — и пусто.
Почему-то это огорчило.
«Стоп. Почему огорчило?»
Вонен села на перила, достала из рюкзака кофе на вынос и вслух произнесла:
— Это просто вражда. Просто антагонизм. Мы... разные. Он слишком закрыт. Я слишком... нормальная. Всё.
Только вот мысли о его смехе, о взгляде через книги, о том, как его голос звучал в темноте — не исчезали.
А где-то в другой части города Пак Сонхун сидел на крыше общежития и, глядя в небо, думал:
«Она слишком яркая. Она раздражает. И это — абсолютно невыносимо...»
Он прикрыл глаза.
«...но без неё становится как-то тише.»