Глава 48
«Ты ни в чем не виновата, поняла?» — засела фраза в голове.
От давки в поезде и духоты мне стало дурно. Я держалась за поручни, придавленная рядом стоящими людьми, и пыталась собрать обрывки разговора с Изаной в голове. Ну, вот, я вновь поменяла будущее своими словами. Но ведь оно и так меняется постоянно, нет? Само мое существование является тем, чего не должно было произойти, так что, что бы я ни делала, эффект бабочки будет бесконечно на что-то влиять. Эта реальность уже двигается и живет не так, как должна.
А раз, так или иначе, все будет изменено, то что мне с этим поделать? Действительно, просто обвинять себя во всем произошедшем в прошлом и в будущем бессмысленно. На меня валится тотальное бессилие, но я адаптируюсь, как и все люди, которые сталкиваются с изменениями.
Со временем я заметила, что в моих суждениях закралась серьезная ошибка — ничего особенного во мне, на самом деле, нет. Это тщеславие стоило искоренить еще со старта, но либо тело ребенка влияло на мое восприятие, либо я и правда повзрослела только сейчас. Глупо, очень глупо. Из-за этого, казалось бы, благородного намерения, я взвалила на себя слишком большую ответственность за чужие судьбы. Правду говорят: «Меньше знаешь, крепче спишь». Лучше бы я ничего не знала.
Но тогда Баджи точно был бы мертв. Что-то хорошее я успела совершить. Казутора сел не на десять лет, а на два года. Только вот остальные все равно, как запрограммированные, двигаются по накатанной. Ну и ладно. Пусть так и будет. Теперь мои решения определяют только мою жизнь. И если мне предначертано нырнуть во тьму и не коснуться света, то пусть так оно и будет.
Задумавшись, я не сразу ощутила, как под мою школьную юбку лезет чья-то рука и касается ягодицы. Меня скрутил рвотный позыв, но я сдержала его и, заведя руку назад, схватила пальцы неизвестного. Не оборачиваясь, я крепко обхватила один из мерзких, толстых пальцев, и с хрустом выгнула его в обратном направлении. Мужчина резко выдернул руку из моей хватки, и, посреди общего шума, я уловила сдавленный стон боли.
У меня закружилась голова. Еще одна из реалий жизни в Японии, которую требовалось принять, но вместо этого хотелось проблеваться и принять обжигающий душ с хозяйственным мылом. Благо, поезд уже тормозил на моей станции, и я пробралась на выход, вдыхая глоток свежего воздуха. А когда я вышла из метро на улицу, стало еще легче.
Шустрым шагом я добралась до своего дома и обнаружила очередного незваного гостя. Точнее, двух.
— Я уж думал не дождемся, — хмыкнул Баджи.
— У меня вечерняя смена уже скоро начнется, блин, — произнес Чифую с досадой.
Я подошла к ним и удивленно окинула взглядом.
— А вы чего тут, ребят? Что стряслось?
Кейске немного раздраженно прорычал:
— Думала избежать праздника? Не получится.
— Давай открывай уже, именинница, — улыбнулся Чифую.
У меня дрогнули губы, и я смущенно усмехнулась, звеня ключами. Похоже, я забыла, что у меня есть друзья. Парни быстрее меня завалились на кухню, сами взяли тарелки и поставили чайник.
— Баджи, ты как торт нес?! Почему он весь помятый? — воскликнул Мацуно, подпихивая друга в бок.
— А может это ты сейчас накосячил, пока доставал? С чего вдруг я виноват? — Баджи пнул его по голени в ответ.
Я присела за обеденный стол и подперла щеку рукой, наблюдая за ними. Переведя взгляд, я заметила гору немытой посуды и стыдливо опустила глаза. Ребята ничего не сказали, но Баджи пришлось сполоснуть парочку стаканов для застолья.
— Так, Харука, ну-ка выключи свет и выйди, мы тебя позовем, — скомандовал Баджи и помахал рукой, мол, на выход давай.
Послушно встав, я пошла гасить свет в прихожей и ждать. Через несколько минут, под раздраженную ругань шепотом, в кухне загорелся приглушенный теплый свет. Похоже, они зажгли свечи. Мое сердце гулко и трепетно забилось.
— Харука, заходи!
Я поднялась с кресла и последовала на кухню. Войдя, я увидела шестнадцать маленьких свечей, аккуратно воткнутых в торт, и улыбающихся парней. В полутьме их глаза блестели еще ярче.
— Хеппи бездей, епта! — загорланил Чифую и рассмеялся.
— С днем рождения, Харука, — Баджи заправил длинную прядь волос за ухо и показал сверкающие клыки. — Можешь загадать желание.
Мне стало тепло и уютно. Свечи мерцали так ярко, что у меня заслезились глаза, и я вспомнила про Майки. Все это время, что я избегала встречи с ним, мне приходилось подавлять это чувство, но я сильно скучала. И вот, задумавшись о том, чего мне сейчас хочется, я пришла к неутешительному выводу: я хочу увидеть его.
Когда я задула свечи, парни захлопали в ладоши. Чифую пошел включать свет и чуть не запнулся о ножку стула, испугано сматерившись.
Вечерело, и за окном становилось все темнее. А вот на душе — светлело...
***
— Ничего не хочешь рассказать? — спросил Кейске, потягивая колу.
Чифую, съев кусочек торта, убежал на подработку. «Он стал таким самостоятельным», — подумала я. Может, мне тоже стоило найти работу? Мои нарко-деньги, в связи с последними событиями, заканчивались стремительно быстро. Особенно учитывая плату за лечение в больнице без страховки и реабилитационный период.
— А что ты хочешь узнать? — продолжая ковыряться в своей порции торта, спросила я.
— Ну... — протянул он. — Майки заезжал, но не дождался тебя.
Кейске, сам того не заметив, начал противоречить своим принципам и полез в чужие отношения.
— Да? Блин. — Мне стало неловко, но я до сих пор не знала, что сказать Майки.
— У вас что-то произошло?
Я устало выдохнула и отложила ложку — больше не было смысла мучать несчастный десерт. Похоже, за один и тот же день мне придется дважды пройти через сложный разговор.
— Я... — голос задрожал. — Я думала, что смогу все предвидеть, но мои знания теперь бесполезны. Эмму похитили, Кисаки, скорее всего, живой. Все так сложно, и я сильно загналась. Не обращай внимания.
— Вот как, — коротко кивнул Баджи и поджал губы.
Что он хочет спросить? Как так вышло, что я не решила проблему, под названием «Тетта Кисаки»? Или имею ли я отношение к похищению к Эммы? Но он начал совсем с другого, полностью выбив меня из колеи диалога:
— Я думаю, Майки создает другую группировку.
— Ч-что? — страх короткой волной прошиб грудь и так же стремительно же отпустил. — Как ты узнал?
— Ты знала? — поднял бровь Баджи. — Ах, да, твои «знания». Ты и это предвидела?
От него несло ехидством и возмущением. Майки, словно настоящий предатель, бросил своих друзей и заменил их другими, втайне создав новую группировку, — вот, как это выглядело. И Кейске, наверняка, мучительно не мог понять, почему.
— Нет, — ответила я твердо. — Я не знала, но допускала такую возможность. Дай угадаю... ты ведь сказал мне об этом в надежде, что я поведаю тебе о причине?
Парень, чуть помедлив, кивнул.
— Пошли, выйдем на улицу. — И, чтобы не допустить лишних вопросов, я резко и безапелляционно встала из-за стола.
Стоя у двери, я выудила пачку сигарет и зажигалку из сумки, и в сланцах выдвинулась на свежий воздух. Вечер был чудесный, безветренный и приятно прохладный. Во влажном воздухе чувствовался сладковато-ванильный аромат отцветающей космеи, который я тут же перебила горьким дымом табака. Сигарета с тихим шелестом затлела, когда я сделала первую затяжку.
Хлопнула дверь, но я не стала оборачиваться. Почему-то мне стало неловко от своей новой, пагубной привычки. Его шаркающие шаги развеяли концентрированное умиротворение вечера.
— Ну и что это, Ди, — звучал он как-то разочарованно.
Краем глаза я посмотрела на его лицо, ставшее еще более угловатым в желтом свете уличного фонаря.
— Это? Сигарета, — как ни в чем не бывало сказала я и потянулась губами для очередной затяжки.
Его пальцы плавно перехватили сигарету у меня из руки. Баджи коротко глянул на тлеющий табак, а затем затянулся. Он задержался губами на фильтре дольше положенного и выдохнул густое облако дыма.
— Ну и гадость, — сделал вывод Кейске, но сигарету не отдал.
Я возмущенно посмотрела на него:
— Так не кури, отдай обратно.
Он помотал головой и упрямо затянулся во второй раз, после чего закашлялся.
— А ну отдай! — Я выхватила у него сигарету, пока он пытался справиться с кашлем. — Не умеешь, не берись.
Мои губы коснулись едва влажного фильтра, и я скривилась:
— Еще и обслюнявил всю!
— Меня, кажется, вставила эта хрень, — пробормотал он удивленно.
— Еще бы. Понимаю, — вспомнила я свой первый опыт в августе и усмехнулась. — Но я тебе запрещаю курить. А то потом в драке дыхалка подведет. Или... ну, чем ты там занимаешься еще.
— Будто бы я только мордобоем промышляю, — фыркнул Баджи и важно сложил руки на груди. — Не тебе мне что-то запрещать, хулиганка.
— Ну, тогда я просто позвоню Юзухе, уж она-то тебя приструнит, — я быстро сообразила хороший контраргумент.
— Посмотрим, что она ответит, если я скажу, что именно ты меня и подсадила на эту гадость.
— Что? — я перевела на него возмущенный взгляд. — Ты просто..! Ай, ладно. Делай, что хочешь.
— Даже спорить не будешь, — заключил он удивленно. — Так что насчет Майки?
Я вобрала в легкие последнюю порцию едкого дыма и наклонилась, выбрасывая бычок в подготовленную жестяную банку из-под газировки.
— Ну, если коротко, то Майки пообещал Такемичи спасти всех ребят от дерьмового будущего, в том числе и его девушку, Тачибану Хинату, потому что из-за разборок Свастики погибнут многие.
Я устало прислонилась к забору, глядя на напряженного Баджи.
— А Такемичи здесь причем? — не понимал он.
— Он, типа, прыгает в будущее, а потом возвращается, потому что изменить получилось ровным счетом нихуя. — Я вытянула шею, убеждаясь, что рядом с домом нет прохожих, которые могли бы услышать этот сомнительный разговор.
Кейске прислонил руку к лицу и задумчиво пробормотал:
— Так вот, почему мне это показалось странным тогда...
— Ты же про тот день, когда он попросил тебя не умирать перед Хэллоуином? В купе со мной, это любому бы показалось странным.
— То, что ты странная, это и любому дураку понятно. Но как этот дебич? Я не понимаю. Что значит прыгает в будущее?
— Ну, у него есть триггер, — я проигнорировала подколку и оттолкнулась спиной от опоры, чтобы подойти к нему. — Он жмет руку своему триггеру, после чего его из прошлого переносит в будущее, и наоборот. Вот так, — моя правая рука вытянулась вперед, и Баджи сжал ее в рукопожатии. — Да...
— Кто-то еще знает? — спросил он, с трудом переваривая эту информацию.
— Такемичи рассказал Майки, ну, и, наверное, Чифую. Они ведь с ним хорошо сдружились.
Он кинул на меня обалдевший взгляд.
— А что ты так смотришь? Чиф спелся с Мичи еще давно. Как-то херово ты знаешь своего друга, — я позволила себе снисходительную улыбку. — А ведь Чифую, если бы ты помер, мстил бы за тебя Кисаки всю жизнь. Правда, тоже бы в итоге... не добился ничего.
Баджи молча анализировал информацию. Я тем временем разглядывала ночное небо, на котором зажигалось все больше и больше звезд.
— Тебе это все тоже Такемичи рассказал? Или ты тоже прыгать в будущее умеешь?
— Не, Мичи не такое трепло на самом деле, — усмехнулась я. — И в будущее прыгать я, к сожалению или к счастью, не умею. Откуда все знала — ответить тебе не смогу. Возможно, потом когда-то... расскажу. Факт в том, что все пошло по другому сценарию, и теперь я могу лишь догадываться, куда нас приведет будущее.
Парень выглядел донельзя загруженным и тревожным, хоть и пытался это скрыть за равнодушной маской. Я почувствовала, как мое сердце болезненно сжалось — а что, если судьба-злодейка только и ждет шанса, чтобы воплотить задуманное и забрать жизнь Баджи? Что, если идея огородить Майки от друзей не такая уж плохая? Я искренне желаю счастья что Баджи, что Чифую, да и всем остальным. Да и пока рядом с Манджиро будут умирать его близкие, он будет бесконечно страдать. Сильная сторона Майки вынуждает его падать во тьму, словно жить по-другому уже не получится.
— Кейске, послушай, — я подошла к нему ближе и посмотрела снизу вверх. Подумать только, как он вырос! — Ты не должен в это влезать. Звучит эгоцентрично, но я сохранила тебе жизнь, ведь так? И я не хочу, чтобы ты рисковал ею. Майки... его будущая группировка... эти люди будут убивать без жалости.
В его глазах переплетались несогласие и желание действовать. Желание спасти, разрушить этот круг боли и восстановить мир. Я сжала его тонкую черную кофту, оттягивая на себя.
— Просто не лезь! В это! — чуть громче положенного, отчаянно попросила я.
Его скулы сжались, он смотрел на меня так, словно его пожирало сожаление и бессилие.
— Даже если я хочу в это лезть? Почему я должен отворачиваться, словно ничего не знаю! Словно я какой-то долбанный идиот, должен закрыть глаза и проживать жизнь с клеймом трусливого долбаеба?
— Дело не в трусости, — меня затрясло, потому что я и вообразить не могла, насколько высока его решимость. Это была не просто заинтересованность или любопытство, им двигало нечто большее. Мои руки бессильно соскользнули, и я опустила голову, пряча глаза, на которых собирались слезы. — Ты отучишься, может, даже поступишь в колледж, вы откроете с Казу и Чифую зоомагазин. А потом женишься на Юзухе или любой другой прекрасной девушке. У вас будут дети и еще милое домашнее животное. Разве ты не хочешь всего этого?..
Мой голос звучал тихо, неуверенно, но я хотела вернуть его в реальность, в то, как на самом деле нужно жить.
— Я... — сказал он с хрипотцой и осекся. — Хочу. Но откуда ты знаешь, что у меня в голове? Женитьба? Это уж точно вряд ли.
Баджи не думал о будущем. По крайней мере о том, далеком и туманном. Он жил в настоящем и решал вопросы по мере поступления. Если он сталкивался с нерешаемой проблемой, то обязательно копался в ней до победного. Конечно, если это не касалось математики.
Перед моими глазами замелькали сцены того, как мог бы погибнуть Баджи из-за своего решения. Я не хотела этого видеть и даже думать о таком, но они не прекращались. Потом пошли и остальные: Чифую, Казутора, Минами... Горячие слезы прочертили дорожку до подбородка и остыли. Впервые за долгое время я плакала и испытывала такие яркие эмоции. В сражении с собой я проиграла и, казалось бы, что сдалась — пусть оно все идет по спирали, накручивая одно на другое... Но сейчас! Сейчас я должна была остановить Баджи!
— Ты женишься! У тебя будет свой дом, семья, любимая работа и близкие рядом! Живые! — я подняла на него заплаканные глаза и снова вцепилась в кофту, но уже более яростно.
— А может и не быть! — он резко и грубо оторвал мои руки от себя. — К чему мне эти фантазии? Сейчас я хочу разобраться во всем, а не изображать куколда, стоящего в сторонке!
— Нет! — я кинулась на него, схватила за грудки и заставила посмотреть мне в глаза. — Твоя жизнь принадлежит мне, и я тебе говорю не вмешиваться! Почему ты не можешь просто послушать?!
Он закусил губу и отвел взгляд, не выдержав игру в гляделки. Словно все мои слова он мог легко игнорировать, но вот выражение моего лица — нет. Такая пытка посмотреть на меня? Или он боялся попасться на крючок женских слез? Мое отчаяние вынуждало Баджи прислушаться ко мне, но он — не хотел. Поэтому и молчал, глядя куда-то вбок, в пустоту, лишь бы только не в мои глаза.
Стало ясно, что ответа я не добьюсь. Пик эмоций прошел, оставляя после себя ледяную пустыню. Я прижалась к его груди щекой и услышала колотящееся сердце. Руки вцепились в его спину, будто это могло остановить его, но нет — бесполезно. От бессилия слезы брызнули с новой силой, и они сразу же впитались в ткань. Баджи был весь напряжен как струна и даже не боролся, не пытался освободиться из моих рук.
Фразы в стиле «твоя жизнь — моя», это слова, за которые должно быть стыдно, но они шли из глубины души и были искренними. Мне хотелось, чтобы Кейске по-настоящему задумался о ценности своей жизни и перестал думать о Майки. Те фантазии о будущем, которые были для него лишь несбыточным, маловероятным туманным облаком, на самом деле были вполне реальными. Хорошая, нормальная человеческая жизнь это то, что заслужил каждый. Но Баджи вел себя импульсивно, играл ва-банк — с риском, безрассудно, не имея ни туза, ни джокера в рукаве. Я не могла представить его ни в Брахманах, ни в Рокухаре, но если этот назревающий конфликт настанет, то он наверняка нырнет в него с головой. И от этого было больно.
Но пока... этот момент не настал. В конце концов, все, что я могла сделать — это предостеречь его.
— Ты мне дорог. Если я потеряю тебя — мое сердце будет по-настоящему разбито, — пробормотала я, размазывая сопли и слюни по его кофте.
Он вздрогнул и пошевелился. Руки Баджи аккуратно и медленно легли мне на лопатки, а затем уже более крепко сжали.
— Знаешь, Харука, — он наклонился и дышал мне в макушку. — Ты такая... забавная. Если ты думаешь, что я делаю это только из-за Майки, то ты ошибаешься. Я знаю тебя с детства, ценю твое доверие и... пожалуй, так же не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Снова.
Меня затрясло в его теплых объятиях, а голову пронзило чувство дежавю — вновь я чувствовала себя каким-то странным, лишним звеном, вокруг которого крутились замысловатые механизмы. Мои руки крепче сжали его напоследок, и усилием воли я решительно выбралась из его хватки.
— Не нужно, — заявила я, твердо смотря ему в глаза. — Даже если со мной что-то случится, я буду к этому готова. И лично сверну шею или пущу пулю в лоб. Мне не нужна ничья защита.
Баджи, покусывая внутреннюю сторону щеки, глядел на меня с угасающим теплом, которое медленно перетекало в холод. Его глаза потемнели, и когда я уже готова была услышать от него какую-то грубость, он провел по моей щеке рукой и притянул, поцеловав в лоб. Мы встретились взглядом так близко, что я могла учуять от него легкий запах табака.
— Если когда-нибудь ты передумаешь, то скажи мне. Я приду.