Глава 8. Дочь зимы
Сентябрь сменился октябрем, и в прохладном воздухе не осталось и намека на летнее тепло. Не имея ни малейшей идеи по поводу того, что скрывали последние строчки стихотворения, а также накопив пугающее количество домашних заданий, Джеймс, Сириус, Римус и Питер были вынуждены временно отложить в сторону свои поиски частей скипетра.
Турнбилл продолжал вести себя с ними дружелюбно, хотя время от времени, когда они сталкивались с ним за пределами класса, у него, казалось, случались странные приступы смены настроения. Раз или два Джеймс даже замечал его на краю Запретного леса.
- В следующий раз я прослежу за ним, - сообщил Джеймс за обеденным столом, после того как это опять случилось.
- Не глупи, Джеймс, - ответил Римус. - Он преподаватель Защиты от темных искусств! Он, должно быть, просто собирает вещи, которые ему нужны для занятий.
Когда Гвен Делони сообщила (а ей рассказала об этом ее старшая сестра), что студентам шестого курса показали на уроке самого настоящего болотного духа, Джеймс принял это как возможность, хотя сигнальные колокольчики в его голове все еще упорно отказывались замолчать.
Еще до Хэллоуина Джеймс окончательно убедился, что Турнбилл опасен. В тот день они заканчивали свой обед под огромным буком на берегу озера, когда Джеймс заметил Турнбилла, наполовину скрытого за рядами деревьев Запретного леса. Он стоял неподвижно, как статуя, и его лицо было каменным. Он наблюдал за ними, его взгляд был жесток и недружелюбен. К счастью, в замке раздался звонок, созывающий на следующий урок, и это послужило поводом для них быстро собрать вещи и бежать в школу.
- Ничего не понимаю, - сказал Римус пятнадцать минут спустя в классе зельеварения. Все четверо стояли перед пузырящимися котлами, пытаясь сварить зелье энергии. - Он обращается с нами как с любимыми учениками во время занятий, но только что он смотрел так, будто хотел убить нас!
Как бы Джеймсу ни хотелось верить, что им четверым удастся сохранить дневник в тайне, он всегда знал, что это лишь вопрос времени, когда Турнбилл выяснит, кто были эти трое загадочных учеников.
- Ну значит, мы должны выяснить, что означает это стихотворение, - устало произнес Джеймс.
Сириус, занятый тем, что левитировал взятые наугад ингредиенты в котел Северуса, сидящего на несколько рядов впереди, не слушал его.
- Только поглядите на него! Ух, какой у него растерянный вид... Хотя удивительно, как ему всегда удается все исправить.
Как бы ему ни было неприятно это признавать, Джеймс был впечатлен работой Северуса с зельями. На самом деле, за последние несколько недель Северус продемонстрировал не только свои способности в зельеварении, но и значительные успехи в изучении и изобретении еще больших чар и заклятий, чем мог бы любой другой ученик на их курсе. Он испытывал большинство из них на Сириусе и Джеймсе, хотя Питер и Римус тоже получили знатную долю летучемышиного сглаза и обезноживающего заклятия. Отвратительным было то, что Северус даже подружился с парочкой слизеринцев с первого и второго курса, которых также, похоже, впечатлил его запас заклинаний. Хуже того, Джеймсу показалось, что однажды вечером за ужином он видел, как Люциус Малфой похлопал того по спине.
- Мы не должны ничего выяснять! - произнес Римус тихим, но настойчивым голосом. - Даже если мы попытаемся, мы окончим Хогвартс прежде, чем успеем извлечь из него хоть что-то полезное!
Джеймс наблюдал, как один из ингредиентов, отправленных Сириусом (это был склизкий хвост тритона), плюхнулся в котел Северуса, пока тот не видел.
- Почему нет? – шепотом спросил он. - Кто сказал, что мы не справимся сами?
- Ответь мне на один вопрос, - рассудительно сказал Римус, и ему пришлось понизить голос, потому что Слизнорт разговаривал с близнецами Ван Флек всего в паре котлов от него, - неужели ты считаешь, что, решив головоломку и отыскав все части скипетра, ты вытащишь нас из этой переделки? Ты считаешь, нам просто позволят все разузнать и оставить Скипетр Времени у себя?
Это привлекло внимание Сириуса. Он резко обернулся к Римусу, и крысиная селезенка на полпути к котлу Северуса приземлилась со шлепком на голову одной из сестер Фейн. Джеймс подумал, что, возможно, это была Поллукса, но был не вполне уверен.
- Ты предлагаешь нам просто отдать дневник Волан-де-морту? - возмутился Сириус. - Сдаться?
- Конечно, нет, - тяжело произнес Римус, наблюдая за движением Слизнорта по классу. - Я просто пытаюсь быть реалистом. Все выглядит так, словно, чтобы мы не сделали, мы в конечном итоге умрем.
- Умрем? - робко спросил Питер.
- Да Питер, умрем, - повторил Римус.
- Какой оптимист, - пробормотал Сириус.
Джеймс закрыл лицо ладонями. Римус был прав, шансов мало, что они останутся живыми. Он мысленно вернулся в ту ночь в больничном крыле и вспомнил вывод, к которому пришел тогда.
- Единственный способ выжить - это самим найти части скипетра и выяснить, как их использовать, прежде чем Турнбилл сможет остановить нас.
Он был поражен, увидев, что остальные уставились на него, разинув рты.
- Что?
- ИСПОЛЬЗОВАТЬ их?! – выдохнул наконец Римус. – Черт, Джеймс, мы же просто хотели помешать Волан-де-морту найти их!
Джеймс почувствовал укол досады от того, что они оказались настолько недальновидными.
- Вы что, ребята, не видите? Если мы выясним, как использовать скипетр, мы сможем вернуться в прошлое! Мы могли бы сделать так, чтобы Волан-де-морт никогда не родился! Мы могли бы заглянуть в будущее и предупредить Министерство о преступлениях, которые он планирует совершить! Мы могли бы...
- Джеймс, мы просто дети! - прервал его Римус. - Что, если мы натворим глупостей? Что если мы изменим то, что мы не должны? Что если мы случайно застрянем тысячу лет назад и не сможем понять, как вернуться?
- И ты скорее предпочтешь, чтобы тебя замучили до смерти последователи Волан-де-морта? - спросил Джеймс, вложив чуть больше ярости в свои слова, чем он намеревался. Никто не произнес ни слова.
- Римус, - сказал Джеймс, смягчаясь, когда он увидел выражение обиды на лице Римуса, - только подумай о том, что мы могли бы сделать. Разве ты не хотел бы вернуться назад и спасти свою мать от болезни?
Это явно задело за живое. Римус в растерянности опустил глаза на свой котел. Он без слов потянулся за пучком валерианы и принялся измельчать ее, но Джеймс заметил, как по его лицу пробежала тяжелая тень.
- Мы сможем это сделать, Римус, - сказал Сириус, копаясь в своей сумке в поисках дневника. Он оглянулся на случай, если кто-то подслушивал, а затем вытащил его. - Если мы смогли найти эту штуку, кто сказал, что мы не сможем найти скипетр и использовать его для доброго дела?
Взгляд Римуса оставался по-прежнему опущенным, но медленно, почти незаметно, он кивнул.
- Хорошо.
Приободрившись, Джеймс взял дневник у Сириуса и открыл его. Он просмотрел последние четыре строчки стихотворения, как делал бесчисленное количество раз до этого, в надежде увидеть что-то новое, чего он еще не видел.
- «Если отсюда поиски начнешь...»
- Я думаю, он написал это нарочно, чтобы запутать нас, - сказал Сириус, теперь соскребая ножом твердую мерзкую массу грязного цвета со своего котла. - Он хочет, чтобы мы начали поиск прямо отсюда, где мы находимся? Может, нам стоит потоптаться на дневнике, пока он не скажет нам, что делать, мы же прямо здесь сейчас находимся.
Глаза Джеймса расширились. Сириус съязвил, но он затронул очень важный момент. Если кто-то читает дневник, он, конечно же, будет именно там, где находится читающий. В частности, если кто-то читает стихи, форзац книги будет именно там, где он...
- Сириус, дай мне на секунду твой нож?
Сириус передал ему.
- Что ты собираешься делать, угрожать книге? Проткнуть ее? Может, она тогда заговорит!
- Нет, - сказал Джеймс, - но ты навел меня на мысль...
Он осторожно разрезал толстую бумагу, подклеенную под обложкой. Аккуратно отогнув край, мальчик ощутил волнение, охватившее его. Там что-то лежало. Это был уголок очень старого, сложенного листа пергамента.
- Прямо здесь, все это время! - воскликнул он, чувствуя себя очень глупо от того, что не заметил его раньше. Медленно, с большой осторожностью он вынул пергамент и развернул, но тут все застонали от разочарования. Он был пуст.
Римус наклонился ближе.
- Подожди... Помнишь, что Турнбилл рассказывал нам на уроке на прошлой неделе?
Сириус состроил гримасу.
- Помнишь, что Турнбилл сделал двадцать минут назад?
Римус сделал вид, что не слышит его. Вместо этого он вытащил палочку из школьной сумки.
- Чистый лист пергамента может иметь скрытое послание, - пояснил он. - Самое лучшее заклинание, чтобы показать его... Апарециум.
Он прикоснулся палочкой к центру пергамента, и прямо на том месте, где он дотронулся, расцвела маленькая чернильная точка. Ее паучьи щупальца росли, образуя линии и формы, которые в свою очередь соединились, получив фразу в верхней части страницы:
«Карта Петри для Мародеров»
Завитушки чернил все продолжали раскатываться по пергаменту; танцуя и кружась, они складывались в контуры, представляющие все более и более сложные рисунки.
- Это же...?
- Да! - воскликнул Джеймс, его сердце отчаянно колотилось. Он уже мог различить четыре длинных, тонких прямоугольника внутри просторной комнаты, и широкую открытую площадку с множеством лестниц. - Большой зал... Двигающиеся лестницы... это Хогвартс!
- Смотрите, вон двор Трансфигурации! - указал Сириус на широкий круг, вырисовывающийся с западной стороны замка.
- А вот и гостиная! - ткнул Питер на изображение Северной башни.
Глаза Римуса округлились.
- Вы только посмотрите на все это...
- Что здесь происходит?
Джеймс быстро засунул карту обратно в дневник. Над ними с выжидающим видом возвышался Слизнорт.
- Ничего, сэр, мы просто...
- Поттер, в это зелье нужно добавить веточку валерианы, оно вот-вот загустеет.
Любопытствуя, почему он ни словом не обмолвился о катастрофе в котле Сириуса, Джеймс кивнул. Он скорее потянулся к пучку валерианы, лежащей перед Римусом.
- Спасибо, сэр.
Слизнорт кивнул и передвинулся на два ряда вперед, чтобы переговорить с Северусом, чье зелье, несмотря на подброшенные Сириусом ингредиенты, по-прежнему выглядело в точности так, как на картинке в учебнике.
- Как он это делает!? - удивился Сириус, не в силах скрыть негодование в голосе.
Как только он убедился, что Слизнорт занят, Джеймс снова вытащил пергамент и развернул, на этот раз расположив его на коленях.
- Вы, ребята, пропустили кое-что важное на карте.
Остальные склонились, чтобы взглянуть, когда Джеймс указал на мигающую точку в Западной башне, прямо возле кабинета профессора Флитвика. Над точкой тем же витиеватым почерком значилось: «Фрагмент Когтеврана».
- Что скажете? - спросил Джеймс, улыбаясь во все лицо. – Как насчет улизнуть после празднования Хэллоуина?
***
В тот вечер Большой зал был великолепно украшен к празднику в честь Хэллоуина. Сверху со стропил усмехались плавающие тыквы, а под темным, покрытым тучами потолком хлопали крыльями летучие мыши из гофрированной бумаги. Светящиеся оранжевые и фиолетовые шары парили вокруг факультетских столов, а зачарованные скелеты (Джеймс надеялся, что они ненастоящие) строем маршировали взад-вперед вдоль проходов.
Сириус подтолкнул Джеймса локтем.
- Гляди, кто на нас смотрит.
Сидевший за преподавательским столом Турнбилл смотрел в их сторону. Когда он заметил, что ребята оглянулись, просияв, помахал им рукой.
- Как думаете, он псих? - спросил Джеймс, махнув ему в ответ.
Римус, который поедал большой кусок шоколадного торта с апельсиновой глазурью, проследил за их взглядом.
- Я надеюсь, что он не будет следить за нами сегодня вечером. Как по-вашему, он на это способен?
Питер взвизгнул, выронив с грохотом вилку.
- Нет, - сказал Джеймс, вспоминая то, что он подслушал в больничном крыле. – Предполагается, что он не будет нам мешать и позволит нам все выяснить. Может, он надеется, что мы приведем в действие все ловушки и попадемся сами, а ему лишь останется забрать все части.
Брови Римуса сошлись на переносице.
- Возможно, ты прав, Джеймс, насчет ловушек, я хочу сказать. Там могут быть препятствия, с которыми мы пока не готовы иметь дело. Я еще не до конца уверен, такая ли это хорошая идея...
Лающий смех Сириуса оборвал его.
- Ну же, Римус, где твоя тяга к приключениям? Я нисколько не боюсь, и Джеймс тоже.
Джеймс увидел, что Лили, сидевшая на несколько мест впереди, повернулась к ним при этих словах Сириуса. Невольно его рука застенчивым движением взметнулась к волосам. Он так и не поблагодарил ее как следует за помощь, когда Гремучая Ива вырубила его. Прежде чем он успел придумать, что сказать, она снова повернулась в другую сторону.
Груды печенья, пирожных и конфет слишком быстро исчезли со стола. Кингсли встал, чтобы отвести теперь уже сонных (а в некоторых случаях испытывавших тошноту от переедания слишком большого количества сладкого) гриффиндорцев обратно в гостиную. Джеймс, Сириус, Римус и Питер замешкались возле камина, дожидаясь, пока все уйдут спать, прежде чем снова проверить карту Петри. Точка Когтеврана все еще мерцала в Западной башне рядом с кабинетом профессора Флитвика. Джеймс сделал глубокий вдох, чтобы собраться с духом.
- Ну, пора.
Четверо друзей осторожно выбрались из проема за портретом и стали двигаться по коридору. Тогда, несколько недель назад, по пути в библиотеку настроение у них было беззаботное и веселое, в этот раз – все было совсем наоборот. Тогда они еще не осознавали всю серьезность или неотложность ситуации. Тогда они даже не рассматривали вероятность гибели во время поисков. Джеймс с трудом сглотнул, стараясь не думать о том, что они добровольно идут на смерть.
Эти жуткие мысли, должно быть, крутились у всех в голове, потому что, когда темноту вдруг пронзил ошеломляюще громкий вой, все подпрыгнули, словно взорвалась бомба.
- Что это было? - спросил Римус после того, как все оправились от ужаса.
По обе стороны от них вдоль стен выстроились внушительные рыцарские доспехи. Джеймс пригляделся к самому крайнему справа, откуда, по его мнению, доносился звук.
- Я думаю, он шел оттуда.
- Может, это фламинго МакГонагалл, - осмелился предположить Сириус.
Когда Джеймс приблизился к подозрительному доспеху, изнутри снова раздался вой. Звучало так, будто какое-то животное попалось туда в ловушку. Он аккуратно наклонил статую вперед и открыл шлем.
Оттуда выскочила покрытая пылью разноцветная кошка с желтыми, как лампы, глазами. Она выглядела совершенно растрепанной. Римус отпрянул.
- Джеймс, это же кошка Филча! Кто-то, вероятно, запихнул ее туда!
- Филч? - с любопытством спросил Джеймс, испытывая жалость к несчастному животному.
- Ну, знаете, помощник завхоза, - ответил Римус. - Он всегда ходит за стариной Принглом.
Сириус скорчил гримасу отвращения.
- Ненавижу кошек, - проворчал он. - Джеймс, надо было оставить ее там. Из-за нее у нас будут проблемы!
- Она оказалась в ловушке, - сказал Джеймс, возвращая доспехи на прежнее место. – Тебе бы понравилось, если бы кто-то засунул тебя в доспехи?
Сириус нахмурился, но Римус выглядел обеспокоенным.
- Если мы не собираемся посадить ее обратно, мы должны поскорее убраться отсюда. Если она пробыла в этих доспехах весь день, я могу гарантировать, что Филч где-то поблизости, ищет ее.
Джеймс оглянулся на кошку. Она с любопытством взирала на него, помахивая хвостом из стороны в сторону. В ней было что-то странное.
- Ладно, идем, - согласился он.
Они оставили кошку в темноте. После нескольких долгих минут молчания они подошли к двери кабинета Флитвика.
- Что теперь? - спросил Питер.
Других дверей поблизости не было. Это была именно та дверь, которую они искали, ведь так? Кусок скипетра не мог просто валяться в коридоре. С неприятным ощущением в животе Джеймс надеялся, вопреки всему, что эта вещь не окажется спрятанной в кабинете Флитвика. Тайком выскользнуть ночью из гостиной в поисках древнего оружия - это он был готов сделать, но врываться в кабинет учителя было чудовищно пугающей перспективой.
- Проверь карту еще раз, Джеймс, - предложил Сириус.
Джеймс вынул из кармана карту и палочку.
- Люмос. Апарециум.
При свете кончика палочки он изучил старый вощеный пергамент у себя в руках. Точка по-прежнему мигала, оставаясь неподвижной. Чувствуя разочарование, Джеймс уже собирался сложить ее и запихнуть обратно в карман, но тут точка зашевелилась. Она приняла форму мальчика - с темными, растрепанными волосами и в очках. Фигура, держа в руках собственную миниатюрную версию карты, подошла прямо к большой раме на стене и шагнула через нее. Сириус и Римус, которые тоже наблюдали через плечо Джеймса, обменялись насмешливыми взглядами.
- Это, должно быть, картина или портрет, - сказал Джеймс, поворачиваясь на месте в поисках какого-нибудь похожего предмета поблизости. Там была только одна картина - маленькая девочка в длинном серебристо-голубом платье с распущенными каштановыми волосами. Она крепко спала в своем кресле. Джеймс положил свободную руку на холст, но ничего не произошло. Картина была очень твердой. Как им пройти сквозь нее?
- Может быть, это как платформа девять и три четверти, - пробормотал Джеймс себе под нос, вспоминая сентябрь. - Все, что нам нужно сделать, это...
Он глубоко вздохнул, сделал шаг назад, а затем бросился вперед.
ХЛОП!
Джеймс отскочил от картины и растянулся спиной на холодном твердом полу. Сириус, Римус и Питер покатились со смеху.
- Тсс! – шикнул на них Джеймс, но было слишком поздно. До их ушей донесся звук шагов в дальнем коридоре.
- О, что теперь будет! - запаниковал Питер писклявым голоском.
Девочка на картине теперь проснулась. В смятении она переводила взгляд с одного мальчика на другого; ее глаза, наконец, остановились на Джеймсе и карте в его руках.
- Мальчик, похоже, ты ищешь то зеркало напротив, - сказала она, указывая на противоположную стену. - Поторопись, или тебя поймают!
Джеймс посмотрел в направлении, которое она указала, и понял, что она говорила о зеркале - том самом зеркале, которое напугало Питера на пути к библиотеке неделями ранее.
- Спасибо! - поблагодарил он, вскакивая на ноги и бросаясь к нему. К восторгу мальчика его пальцы потонули в гладкой, стеклянной поверхности, едва он коснулся зеркала. Оно было довольно холодным.
Сириус, Римус и Питер тоже поднесли свои руки, но ничего не произошло.
- Попробуйте дотронуться до меня, - предложил Джеймс.
Как только все положили на него руки, их пальцы легко скользнули под поверхность стекла, словно это была не более чем холодная, застывшая вода. Их восторженные возгласы были заглушены раздраженным голосом, донесшимся из коридора, к несчастью, уже слишком близко к ним.
- Кто здесь? Это вы, те паршивцы, которые забрали мою миссис Норрис? Если вы не скажете мне, что вы с ней сделали, то ей-богу я...
- Миссис Норрис? – хихикнул Сириус, услышав это имя.
- Мы должны пройти туда! - прошипел Джеймс сквозь стиснутые зубы и, не дожидаясь, нырнул в стекло, увлекая за собой остальных.
Джеймс задержал дыхание, скорее непроизвольно, чем по какой-то другой причине. Это было похоже на погружение в ледяную воду. Он чувствовал, что Римус и Сириус рядом, по обе стороны от него. Время от времени друзья сталкивались с ним в попытке удержаться поблизости. Джеймс медленно открыл глаза и с удивлением обнаружил, что видит просто отлично, хотя все вокруг было окрашено в сказочный оттенок синего. Впереди струился мягкий, сияющий свет.
- Пи-и-и-те-е-ер!
Невозможно было определить, кто выкрикнул имя, потому что голос отдавался эхом и искажался словно под водой. Джеймс повернул голову, чтобы осмотреться, но это действие заняло больше времени, чем обычно, как будто происходило во сне. Пальцы Питера цеплялись за ткань его мантии. Не желая представлять, что может случиться, если он отпустит ее, Джеймс протянул свободную руку, чтобы схватить приятеля. Было ощущение, как будто он пробивается сквозь холодное желе, и это движение, казалось, длится целую вечность, но в конце концов он почувствовал, что ухватил Питера за рукав.
После того, как прошла, казалось, маленькая вечность, Джеймс, наконец, вздохнул и наполнил свои болезненные легкие чистым, морозным воздухом. Ребята попали в открытое пространство, и сплетенной кучей все вместе рухнули вниз. После того, как ему удалось выбраться из-под Римуса, Джеймс обнаружил, что его руки и колени утопают в мягком, рыхлом снегу. За ними находилось зеркало, точно такое же, как то, которое они оставили в коридоре у кабинета профессора Флитвика. Джеймс положил руку на стекло и с радостью обнаружил, что оно теплое в отличие от его холодной, влажной руки.
Сириус первым встал на ноги, оглядел комнату широко раскрытыми глазами.
- Обалдеть, - выдохнул он.
Джеймс тоже поднялся, сделал несколько шагов вперед и встал рядом с ним. Они находились в круглой комнате размером с собор, и впереди было что-то похожее на небольшой храм, построенный из полированного белого мрамора. В комнате было тихо, безмятежно и неподвижно, за исключением нежных снежинок, мирно падающих с потолка, зачарованного под темное ночное небо. Это небо казалось даже прекраснее и величественнее, чем то, что было в Большом зале - в бархатной темноте между мерцающими точками звездного света вращались планеты. В самом центре замерла яркая полная луна , ее серебристый свет лился на мраморные стены храма, отчего казалось, что она источает почти божественное сияние.
- Думаете, фрагмент скипетра там? – робко спросил Питер, кивнул на вход в храм.
- Где ему еще быть? - ответил Джеймс, запихивая карту в карман мантии и направляясь к сооружению. Сириус и Питер последовали за ним, однако Римус задержался - его взгляд был прикован к луне.
Джеймс остановился и оглянулся.
- Римус?
Мальчик не отвечал. Сириус взял его за руку и попытался потащить за собой, но его ноги не двигались. Он вырвал свою руку у Сириуса и уставился на нее, словно пораженный благоговейным страхом, а затем вновь обратил широко раскрытые глаза к луне над головой.
- В чем дело? - в раздражении спросил Сириус.
Римус, наконец, пришел в себя.
- Ничего, - отрезал он, опустив глаза на снег у своих ног. - Пошли.
Джеймс шел по храму, высоко подняв зажженную палочку. Их шаги гулко отдавались по полированному мраморном полу, нарушая безмятежную тишину. Впереди находился алтарь, на котором что-то сияло ослепительным золотистым светом. Это был осколок скипетра цвета оникса с искусно вырезанными изображениями богов, богинь и древних сражений. Сириус потянулся, чтобы взять его, но рука Римуса, внезапно метнувшись, поймала его за запястье.
- Подожди, - сказал он. – Выглядит слишком просто... Предполагалось, что скипетр будет надежно охраняться жуткими зверями и мощными заклинаниями. Я бы не стал трогать его голыми руками.
- У меня есть идея, - сказал Джеймс, присаживаясь на корточки. Он развязал шнурки на одном ботинке и снял его. - Отойди.
Он сделал пару шагов назад, а затем швырнул ботинок в осколок скипетра. Как только ботинок коснулся предмета, он превратился в пепел, рассыпавшись по гладкой белой поверхности алтаря. Скипетр лежал нетронутый.
- Спасибо, ребята, - произнес Сириус, прижимая к себе руку.
Джеймс хотел было ответить «не за что», но замолчал на полуслове. Начало происходить что-то странное. Пол под ними завибрировал, загудел – сначала негромко, но постепенно становясь все громче и сильнее.
- Э-э... вы, ребята, чувствуете это? - спросил Джеймс, уставившись на свою ногу без ботинка, стоявшую на полу.
Они не ответили, но испуганные взгляды на их лицах подтвердили, что они тоже слышали.
Вибрация переросла в настоящее землетрясение, как будто под мраморным полом пробуждался зверь, которого не тревожили сотни лет. Пол треснул и раскололся, отделяя Джеймса и Питера от Римуса и Сириуса. Расстояние между ними увеличилось в два раза, а потом в три. Из разлома засочился леденящий белый туман, а затем, к ужасу Джеймса, в нем показалось нечто, имевшее форму человека, его очертания четко вырисовывались на фоне золотого сияния скипетра на алтаре позади него.
Две половины мраморного пола поползли обратно, медленно сращиваясь там, где они были разрушены. Туман рассеялся, открыв бледную, прекрасную девочку. Она парила над сливающимся мраморным полом, ее распущенные белые волосы слегка колебались на невидимом ветру. Девочка выглядела ненамного старше их и была одета в переливающееся серебристое платье, а ее голову украшала диадема из сверкающих сапфиров. Она медленно опустилась на землю, мягко приземлившись на пальчики своих босых ног. Ее глаза открылись, и они были пронзительного оттенка ледяной синевы.
Поскольку Питер трусливо спрятался у него за спиной, Джеймс вытянулся так высоко, как только мог.
- Я Джеймс Поттер. Мы пришли за Скипетром Времени.
Девочка сделала два гибких, грациозных шага вперед, оставляя за собой морозные следы на мраморе. Она была слишком красивой и первозданной, чтобы быть человеком. Сам воздух вокруг нее, казалось, излучал силу. Она словно пронзила тело Джеймса, проникнув в самую глубину его души, вызвав какой-то первобытный страх в его сердце, так что он едва устоял на ногах.
- Я знаю, кто ты, Джеймс Поттер, - сказала девочка, и голос ее звенел, как колокольчики на ветру. Она улыбнулась, обнажив сверкающие бриллиантовые зубки. - Я предвидела, что ты и твои друзья придут сюда однажды в поисках того, что я поклялась защищать. Я говорила об этом видении устами пророчицы, которая хорошо меня знает, однако я больше не чувствую ее присутствия в этом мире...
И тень страха пробежала по маленькому совершенному лицу.
- Кто ты? - спросил Сириус. - Как давно ты здесь?
Девочка ответила ему, не отводя взгляда от Джеймса:
- Я дочь зимы. Мое имя прозвучало бы для вас чуждо, как зимний ветер. Много-много лет назад Кандида Когтевран поймала меня в моей изначальной форме, и в наказание за это я забрала тело ее внучки, Элоизы. Вне себя от горя она заточила меня сюда почти тысячу лет назад, чтобы я охраняла этот осколок Скипетра Времени, силу Александра. Она связала меня чарами, чтобы я не смогла сообщить о его местонахождении устами провидцев и пророков.
- Как нам его получить? - спросил Джеймс, надеясь, что его голос прозвучал храбрее, чем он себя чувствовал на самом деле.
Глаза девочки блеснули.
- Задача заключается в том, чтобы победить меня в магическом поединке, однако я предложу вам еще один вариант, если пожелаете. Я здесь пленница, и чары, связывающие меня, может разрушить только ребенок того же возраста. Кандида Когтевран, вероятно, никогда и представить не могла, что кто-то столь юный найдет это место. Освободите меня, и вы сможете получить эту часть Скипетра.
- И как же мы... - начал Сириус.
- Что будет, если мы освободим тебя? - мудрым вопросом прервал его Римус.
Впервые ледяные глаза девочки оторвались от Джеймса. В течение нескольких секунд она изучала Римуса, потом ее улыбка стала шире.
- Я знаю, кто ты, Римус Джон Люпин. Скажи, тебе понравился потолок моего храма?
Римус поморщился под ее пристальным взглядом, словно обжегшись. Краска схлынула с его лица, пока оно не стало таким белым, что почти сливалось с мраморной стеной позади него. Джеймс поймал взгляд Сириуса, но по выражению его было видно, что он тоже понятия не имеет, о чем речь.
- Кажется, ты оценил его, - деликатно ответила она, как будто наслаждаясь его дискомфортом. – Что ж, отвечу на твой вопрос: я покину это тело и снова встречусь с матерью. Она вернется сюда через несколько недель.
- Что будет с внучкой Кандиды Когтевран? - поинтересовался Джеймс.
- Она уже не проснется, - равнодушно ответила девочка. - Ее тело должно остаться здесь, на веки погребенным в храме воздуха.
Опустилась напряженная тишина, в которой все размышляли над последствиями освобождения дочери зимы. Наконец, Джеймс первым нарушил молчание.
- Хорошо. Как нам освободить тебя?
- Сначала поклянись в своем намерении, - потребовала девочка.
Джеймс оглянулся на остальных. Они кивнули в знак согласия.
- Я клянусь освободить тебя, если ты покажешь мне, как это сделать, - сказал он, и сердце его заколотилось.
Девочка снова сверкнула бриллиантовой улыбкой. Температура в комнате упала еще на несколько градусов, как будто ее и без того ощутимая аура росла в геометрической прогрессии.
- Покажи мне карту!
Джеймс развернул ее и протянул. Девочка порхнула к нему, взметнув серебристо-белыми волосами. Арктический ветерок пронесся сквозь растрепанные темные волосы Джеймса. Она провела по карте своим белым, ледяным пальцем, и та покрылась инеем, который, растаяв, выявил слова, написанные странными знаками.
Символы на бумаге были незнакомы Джеймсу. Ничего похожего он никогда не видел. Они были безотрывными, гладкими и округлыми, словно текучая вода. Он повернул голову, чтобы спросить ее об этом, но потрясенно остановился при виде того, как затуманились ее ледяные голубые глаза. Каждый волосок на его теле встал дыбом.
Неестественная сила ударила его, пронизав до глубины костей, с мощью, которая ощущалась в сто раз сильнее Гремучей Ивы, проникнув в каждый дюйм его тела как яд. Его наполнил леденящий огонь, а затем обжигающий лед. Мраморный потолок треснул, и снежинки, которые так плавно кружились снаружи, внезапно обратились бурей, обрушив на них сверху ветер, снег и лед.
Рот Джеймса самопроизвольно открылся, будто его распахнули невидимые руки, и странный, потусторонний голос раздался изнутри него. Это был не английский. На самом деле, он даже не походил на язык, на котором могли бы говорить люди. Произнеся первые несколько слогов, Джеймс словно бы покинул свое тело, то приходя в себя, то теряя сознание вновь. Время от времени он слышал звук, который отдаленно напоминал ему что-то знакомое: лавину, скатывающуюся вниз с горы, или хлопанье крыльев совы, и он спрашивал себя, не так ли звучало имя девочки, а потом проваливался обратно в более теплое место в глубине себя, чтобы переждать то, что с ним происходило.
ТРАХ!
Джеймса словно молнией поразило, и он рухнул на землю. Медленно к нему стало приходить сознание, что теплое место в глубине, где он скрывался, излилось наружу. Ветер внезапно стих, и снова воцарилась тишина.
Джеймс медленно сел. Легкие снежинки теперь мягко падали сквозь трещину в потолке храма, откуда пробивался свет зачарованной луны.
Сириус, Римус и Питер внезапно оказались рядом.
- Джеймс! Джеймс, ты в порядке?
- Да, - сказал Джеймс, сгибая пальцы, чтобы убедиться, что они снова принадлежат ему. - Что случилось?
Они опасливо переглянулись.
- Ну, ты вроде как затрясся, и глаза у тебя закатились... - объяснил Сириус. – Потом твои волосы побелели совсем, и ты начал издавать очень странные звуки. А потом... - Он замолчал с неуверенным видом. Римус подхватил:
- А потом она оставила вас обоих.
Он посмотрел мимо Джеймса, и Джеймс проследил за его взглядом. Всего в нескольких дюймах от него неподвижно лежала маленькая девочка. Кожа, которая только что была бледной и застывшей, теперь стала мягкой и сияющей, а волосы, которые были белыми, как снег, теперь стали теплыми, струящимися и каштановыми. Она снова стала человеком.
Несколько мгновений они молча созерцали маленькое тело девочки, прежде чем Питер заговорил.
- Кто-то должен взять скипетр.
Отказавшись от помощи Сириуса и Римуса, Джеймс поднялся на ноги и подошел к алтарю. Осколок скипетра все еще был там, но золотое свечение исчезло. Джеймс протянул руку, и, немного поколебавшись, взял его. Предмет оказался на удивление тяжелым.
- Давайте возвращаться, - сказал он.
Римус, Сириус и Питер поспешили к выходу из храма и спустились по мраморным ступеням. Джеймс, шедший позади, на мгновение остановился, чтобы оглянуться на девочку. Ее голова покоилась на куске разбитого потолка, вне досягаемости падающих снежинок. Остальная часть ее тела медленно покрывалась тонким слоем белого; она выглядела так, как будто мирно спала под сверкающим одеялом. Сириус, уже стоявший на нижней ступеньке, прокричал:
- Джеймс?
Они молча шли обратно к зеркалу. Джеймс взглянул на небо. Все было по-другому - планеты и звезды исчезли, осталась только похожая на шар луна высоко над храмом, льющая свой свет на спящую внучку Кандиды Когтевран.
- Римус, что она имела в виду, когда упомянула потолок?
Римус долгое время жевал нижнюю губу, прежде чем ответить.
- Не знаю, она, наверное, видела, как я смотрел на него.
Джеймс заметил, как брови Сириуса тихо сошлись вместе.
Никто больше не сказал ни слова, пока они вновь не вернулись к зеркалу. Обратный путь был теплым и успокаивающим после долгой утомительной ходьбы по снегу. Выбравшись наружу, Джеймс с облегчением увидел, что коридор пуст.
- Филч все еще может быть здесь, - прошептал Римус. - Так что давайте будем как можно тише.
Он, Сириус и Питер крадучись отправились назад в гостиную. Джеймс как раз собирался пойти за ними, но тут краем глаза уловил небольшое движение. Девочка на картине рядом с ним встала на ноги. Она протянула вперед руки, как будто пыталась высунуть их из рамы. Джеймс вдруг понял, что знает, кто она.
- Спасибо, Элоиза, - сказал он и натянуто улыбнулся, испытывая жалость к девочке, которая наблюдала со своей картины, словно запертая в клетке.
- Спасибо, что освободил мое тело, - произнесла Элоиза, отвечая ему такой же грустной улыбкой. – Приходи навестить меня как-нибудь.